Цитаты из книги «Чертополох и терн. Возрождение веры»

Свирепый крестьянский бунт получил название иконоборческого восстания, и с него начинается Нидерландская революция – но менее прочего бунт был направлен против «испанских завоевателей». Испанский гарнизон во Фландрии был ничтожен, а процветание купечества Гента и нобилей Антверпена не зависело от далекого Карла V Габсбурга. Иное дело, что жизнь городов поставлена под вопрос голодом 1546 г., а удвоенные налоги, в довершение неурожая, сделали жизнь невозможной. Но оброк брали не испанцы, совсем нет; испанцы позволили Фландрии широкое самоуправление. Испанский оброк вотировался через Генеральные штаты, то есть деньги взимались через местные власти, которые отчитывались перед испанцами собранными налогами, но собирали налоги вдвое против запрошенных, не забывая свою выгоду.

Войска герцога Альбы вошли во Фландрию в 1567 г. для подавления восстания иконоборцев 1566 г.

Зритель, обобщив творчество Брейгеля, не может удержаться от вопроса: так чем же история с фламандской деревней закончилась? Герои поженились? Кто победил?

Традиционно созданное Брейгелем делят на три или четыре раздела – членение связывают с влиянием босховского наследия, с путешествиями в Италию, с переездом из Антверпена в Брюссель, с нидерландской революцией. Первый раздел – аллегории: «Падение Икара», «Триумф смерти» и «Падение восставших ангелов», рисунки «босховского» толка. Второй раздел – библейские и евангельские притчи: «Вавилонская башня», «Несение креста», «Самоубийство Саула», а также притчи онтологического характера – «Детские игры», «Битва Масленицы и Поста». Третий этап – цикл картин «Времена года», который можно трактовать как Часослов для бедных, молитвенник тружеников. В этот цикл вплетены евангельские картины, которые Брейгель продолжает писать, – «Перепись в Вифлееме», «Избиение младенцев».

И покинутый стол Тайной вечери в «Триумфе смерти» – именно об этом.

Брейгель любил вставить евангельский сюжет неожиданно, вопреки логике бытовой сцены. Собственно говоря, Брейгель постоянно утверждает: любая наша бытовая история укоренена в библейский текст. Вот и стол с картины «Триумф смерти» – это не просто стол бражников. Возможно, за этим столом также играли в кости, подле стола лежат атрибуты игры: доска, рассыпанные карты. Однако натюрморт слишком очевиден: разлито вино, не тронут хлеб, рассыпаны тридцать сребреников. Теперь мы знаем, чем кончилось – апостолы мертвы, Спасителя нет.

Фигура Смерти на коне-скелете в собственном произведении Брейгеля «Триумф смерти» – если и не цитата, то рифма к фреске Палермо – это несомненно. Фреску «Триумф смерти» в Палермо выполнил бургундец Гийом Спикр, дижонский мастер, сегодня, увы, забытый. Гийом Спикр

Брейгель пользовался масляными красками, как иконописец – темперой; это существенно для понимания его искусства. Живопись масляными красками родилась ради усложнения высказывания, ради нюансов и полутонов, ради воздушной перспективы и прозрачных теней – иными словами, цель живописи маслом – рефлексия.

В речах Лютера, вразумляющего крестьянство, есть пассаж, которому напрямую отвечает Питер Брейгель. Лютер говорил так: «Речь пойдет о послушании начальникам. Из послушания родителям следует и выводится все остальное. А потому все, кого мы называем господами, стоят на месте родителей. И чем дитя обязано матери и отцу, тем всякий подданный обязан своему повелителю. А посему рабочие должны не только слушать своих господ, но почитать их как отца и мать».

Из брейгелевской толпы калек позаимствовал тему костылей Сальвадор Дали; костыль, подпорка бытия, для Брейгеля стал метафорой общественной дури задолго до испанского сюрреалиста: вот на таких костылях скачут луврские «Калеки» Брейгеля. Задолго до карликов-шутов Веласкеса Брейгель сделал героями убогих и покалеченных – смотрите на них пристально: мы все такие. Пророк доктор Лютер, закончивший век придворным богачом, владельцем гостиниц и постоялых дворов