Цитаты из книги «Чертополох и терн. Возрождение веры»

Уместно вспомнить картину «Поклонение волхвов» 1494 г. и хлев с соломенной крышей, в котором находит пристанище Святое семейство.

Однако именно сухая трава так бойко горит в аду – мы наблюдаем пожар на правой створке триптиха. Сено – это само христианство или христианская Церковь?

Сено на картине Босха – это даже не метафора богатства и славы. Сено – есть метафора конфессиональной веры, конфессионального знания, аллегория надежды на спасение в общей толпе. И Босх (как обычно, впрочем) растолковывает зрителю эту аллегорию подробно. На первом плане картины, в нижнем правом углу, мы видим толстого попа, раздающего монашенкам охапки сена, которые те с мольбой выпрашивают, благодарно вытаскивают из мешка, получив разрешение от аббата, уносят, прижимая к груди. Сено, полученное простодушными верующими от хитрого монаха, не что иное, как вера в обряд и в индульгенции, вера в Божье милосердие, дарованное Церковью, это сено – внушаемые на проповеди заповеди, которые все до одной нарушаются в этой юдоли слез, и на этой картине заповеди нарушены в том числе.

В художнике Босхе его коллег поражала не фантазия, не прозрачность акварельного колорита и не мастерство рисунка – но бесконечная свобода по отношению к канону. Дело в том, что Иероним Босх, как и Рабле, как и Эразм, как и Вийон, был гуманистом. Гуманизм как отрицание корпоративности, в том числе университетской, церковной, цеховой, определял сознание мастеров Возрождения.

Определить позицию Босха требуется не через принадлежность к конфессии, но через то очевидное обстоятельство, что Босх был гуманистом. И это определение нуждается в дополнительном толковании.

Ересь Босха (а на таковую часто указывают, связывая мастера с катаризмом) заключается не в том, что он променял одну догму на другую, а в том, что он не принял и не мог принять никакую догму вообще: он верил в Дух, а не в букву.

по мнению Валери, часы, проведенные в молчании у мольберта, способствуют культивированию интеллектуального знания, тогда как писатель растрачивает себя вербально.

это не значит, что он не был христианином. Он лишь констатировал сегодняшнюю победу зла.

Чудовище в его картинах обозначает зло, и торжество чудовищ – это та реальность, которую Босх описывает. Трудно поверить в то, что Босх считает чудовищ и впрямь существующими, однако это именно так: Босх упорно убеждает нас в том, что монстры есть, что монстры победили некогда прекрасный мир. Перед нами хроника.

Скорее, Босх фиксирует победу тщеты, отмечает, что зло и расчет победили добро.