Пролог

Пасынок шведского бизнесмена Диксона Николай Никитин взял фамилию отчима и продолжил семейное дело. Встав во главе малоизвестного бренда по производству современного медицинского оборудования, он совершил невозможное: корпорация Диксонов опутала своими прочными сетями весь земной шар и стала приносить баснословные доходы.

Никлас Диксон мог бы спокойно наслаждаться жизнью в тени вечнозелёных пальм принадлежавшего ему тропического острова, но головокружительный успех серьёзно омрачало постыдное прошлое: когда-то, ещё будучи Никитиным, он продал хитрому проходимцу древний артефакт «Чёртов манускрипт», и не просто продал, а отдал за бесценок, не разобравшись, что стоимость магической книги гораздо выше. Душа всемирно известного коммерсанта не вынесла позора, и он твёрдо решил вернуть потерянную реликвию. Это было делом чести, тем более что теперь Диксон был уверен: слухи о манускрипте не лишены смысла, и при правильном прочтении книга реально работает.

И вот сегодня Никлас снова приехал в Россию – туда, откуда всё началось, где всё ещё проживал его сын от первого брака, в страну своих наивных фантазий и робких планов.

Господин Диксон велел водителю припарковаться напротив экспериментальной клиники «Соколиный глаз» – двухэтажного кирпичного здания с фасадной вывеской в виде огромного сокола. Это было место, где глупец Коля Никитин понял, какую беду сотворил. Невозвратная точка отсчёта.

Бизнесмен долго вглядывался в опущенные жалюзи на окнах первого этажа, терзаясь болезненными воспоминаниями. Когда-то давно они пришли сюда втроём: он, она и их маленький сын Ваня, больной с рождения. Клиника «Соколиный глаз» была последней надеждой безутешных родителей на спасение ребёнка, но Ваню на лечение не взяли.

Это было давно, очень давно, но забыть ту степень своего отчаяния Диксон так и не смог.

– Будьте прокляты! – желчно процедил он, содрогаясь всем телом и сжимая кулаки.

И тут из той проклятой клиники вышла ОНА.

Никлас уставился на НЕЁ из окна своего «Rolls-Royce» с неподдельным изумлением. Нет, не её великолепная грация так его поразила. Маргарита Львовна всегда была на голову выше других, и к её царственной осанке Николай давно привык. Даже импозантный спутник дамы не вызвал у него никаких особых эмоций – мужчины Ритку любили. Не это взволновало холодное сердце. Всемирно известный бизнесмен смотрел округлившимися от удивления глазами на огромный живот цветущей и радостной Маргариты Львовны!

– Беременна и… счастлива? – прошептали его побелевшие губы чуть слышно. – Но этого не может быть!

Счастье на лице царственной Маргариты означало лишь одно: «Чёртов манускрипт» у неё.

Глава 1. Алексей Вольдемарович

Молодая судья поглядывала на Сыромятникова с сонным равнодушием. Было заметно, что его напряжённая тирада не вызывала в ней ничего, кроме желания зевнуть.

– Моя супруга Риточка… Маргарита Львовна. В тот день она решила помыть окна. Я всегда ругал её за неосторожность, понимаете? Даже робота-мойщика ей купил, чтобы не рисковала, но Рита не доверяла технике, боялась, не умела… Это я во всём виноват. Я!

– Алексей Вольдемарович, вы не о том говорите, – симпатичная девушка-адвокат смотрела на Сыромятникова с укором, – Мы же договорились не упоминать о трагедии.

– Как не упоминать? Как? Моя Рита… Она упала с пятого этажа, лицом на дождеватель для полива газона. Она пробила себе глазницу…

– Ваша честь, защита просит перерыв!

– Не возражаю.

Бледный и готовый расплакаться, Сыромятников вышел в сопровождении своего адвоката в сумрачный и неуютный коридор областного суда. Высокий седовласый мужчина средних лет никогда не считал себя истериком, но смерть жены и вся эта дурацкая ситуация с иском о причинении тяжкого вреда здоровью основательно его подкосила. Он до последнего не верил, что окажется на скамье подсудимых. Обычно все претензии решались в досудебном порядке.

– Что вы несёте, Алексей Вольдемарович? Вы же сами себя закапываете, прекратите! – отчитывала его по дороге строгая защитница. Как эту пигалицу-юриста зовут? Кажется, Наталья? Совсем ребёнок! Что она в юриспруденции понимает?

– Наталья, мне обещали, что будет суд присяжных. И где он? Что за убогий спектакль за закрытыми дверьми? Эта… судья. Сколько ей? Двадцать пять? Двадцать? Какого чёрта?! Я требую суд присяжных!

– Да успокойтесь вы! В вашем случае предпочтительнее закрытое судебное заседание. Или у вас ОПГ? Вы хотите, чтобы вас прилюдно растерзали? Вы хоть представляете себе, какие круги ада мне пришлось пройти, что добиться удовлетворения ходатайства о закрытом разбирательстве? Я упомянула коммерческую и врачебную тайну, убедила потерпевшую пойти нам навстречу и про вашу безопасность не забыла. Вы же сами жаловались, что вам периодически угрожают расправой. Забыли? Добиться по этой категории дел закрытого судебного разбирательства почти невозможно, но я совершила настоящее чудо!

– Чудо? Как вам угодно, но никаких особенных чудес, кроме флегматичной девчонки в чёрной мантии, я не вижу. В этом наряде она похожа на юную пособницу Дракулы.

– Не ёрничайте! Из-за вас женщина ослепла, доктор! И скажите спасибо, что ваша пациентка не имеет денег на хорошую защиту! Вы не последний человек в нашем городе, и скандал вам не нужен. Если об этом инциденте узнают конкуренты, а рано или поздно они узнают…

– Я не последний человек не только в нашем городе, но и в нашей стране.

– Тем более.

Алексей Вольдемарович Сыромятников дураком не был. Он был профессором, доктором медицинских наук и руководителем одного из крупнейших экспериментальных центров микрохирургии глаза.

– Хватит! Я всё понял.

– Продолжим, доктор. То, что ваша жена трагически погибла, не оправдание вашей небрежности. Вы должны были отменить операцию, если чувствовали себя неважно.

– Неважно?! Моя жена умерла! Странная и нелепая смерть. Повсюду кровь и ликвор. Мозги, Боже мой, понимаете вы или нет?! На газоне, на асфальте, на бордюре. Это ужас! Ужас! Мне пришлось хоронить её в закрытом гробу. В закрытом, понимаете?! Мой маленький сын…

– Успокойтесь, Алексей Вольдемарович. В тот день вы были пьяны?

– Я не пью. Совершенно не пью. Уже пять лет.

– Есть свидетели, утверждающие, что в день операции от вас пахло алкоголем.

– Ложь! В тот день я переборщил с туалетной водой, вот и всё. Риточка подарила мне эту… хм… вонючую туалетную воду на день рождения. Отвратительный аромат, совершенно не мой. Это был запоздалый жест в честь покойной жены, понимаете? Я никогда не пользовался её подарком до того злополучного дня.

– Хорошо. Стойте на своём, что бы ни случилось. Обвинение будет утверждать, что в тот день вы были не в себе. Не нужно им в этом помогать, больше ни слова о семейной трагедии. Это не имеет никакого отношения к делу.

– Какое дело?! Это была рядовая кератопластика, всего лишь пересадка роговицы. Я могу всё исправить, сам. Хоть сегодня.

– Вы уже наворотили дел! Молитесь, чтобы срок был условный.

– Какой срок, Наташа?! Это всего лишь недоразумение! Та пациентка и так ни черта не видела! Она не могла ослепнуть! Не могла, Наташа!

– Я не Наташа.

– Чёрт!