Пролог.

Миру мало любви – он ценит только лук.

Тот жжёт глаза нещадно, владея царством мук.

А люди радость ищут в объятиях чужих,

Забыв напрочь о тех, кто ими дорожит.

В зале играла нежная музыка, пробуждающая во мне давно забытые чувства. Вернее… Те казались знакомыми, но, похоже, что это лишь простые отголоски моего прошлого воплощения. В этом я не познал силу вселенской кары, носящей совсем скромное, почти невинное, название – «любовь».

Всю свою жизнь я прекрасно осознавал, что чего-то существенного не достаёт и приносит моему сердцу невыносимую тоску. И, казалось бы, снаружи всё нормально, верно? Да, как обычно, без изменений, без душевных трагедии и муки. Где мои соблазны и большой ежевичный пирог?

Но эта мелодия… Как она хороша! Эти ласковые звуки, словно речная вода, нагретая солнцем и окрашенная закатными, розово-золотыми, оранжевыми и малиновыми облаками. Сочно, свежо, ярко, не приторно, близко. Я был очарован, поэтому вдохновлённо и довольно рассеяно кружил по галерее, бросая замутнённые почти влюблённым восторгом взоры на каждую картину, желая, чтобы музыка не прекращалась никогда. Именно она добавляла нечто светлое, греющее.

Даже на взгляд придирчивого эксперта, работы являли собой воплощение изысканности. Но некоторые экземпляры умоляли записать их на получение премии в области «Я покорил тебя своей наглостью!» или «Дайте тапок, я его убью!», подрывая, тем самым, репутацию своего бесстыжего создателя. Впрочем, любое из творений этого художника прекрасно и, если я, всё же, выберу себе что-нибудь интересное, то обязательно куплю. Пополню свою коллекцию.

Внезапно я был словно поражён незримой, но меткой до крайности, молнией злого рока. Застыв, как глыба льда, расколотая стопой титана, осыпаясь в тёмные воды глубин. В тайных долинах души, глупыми птицами, разносились крики восторга: О, эта великолепная синева! О, красота и меланхолия индиго! Мой любимый цвет, обожаемый оттенок…

Трепещу, молча впившись взглядом в, как могло показаться со стороны, простую одинокую лодку на водной глади. Не море, но река или широкое озеро. Однако горизонт ослепительно белый, растворяет в себе реальные черты, превращая всё в бесконечно умиротворённые безмятежность, печаль, с примесью сиротливой заброшенности. Неизвестно, что это за место, но ветер пахнул древностью, жизнью, борьбой с установленным миропорядком. В сосудах бабочками-смутьянками разлетались восторженные ликования. Сердце забилось очень быстро, будто его заставляют усиленно работать, требуя, чтобы тело пустилось в бешеный бег по воде. Изображение перед глазами подёрнулось дымкой и я, борясь с пеленой тумана и проигрывая ему, делаю шаг вперёд, восхищённо вздыхая.

«Нравится?» – Послышался позади непередаваемо красивый голос.

Я не стал оборачиваться, лишь стараясь усмирить бесчинствовавшую бурю эмоций в душе, ибо я знал, что за человек стоял за моей спиной.

«Необычайно.» – Выдохнул я.

«О?» – Протянул художник. – «Что вы чувствуете, глядя на эту картину?»

Признаю сразу: «Одиночество.»

«Ммм. Быть может, что-то ещё?» – Волшебный голос оказался совсем рядом, немного пугая.

Улыбаюсь, хоть этого мой собеседник и не может видеть: «Борьбу за место под солнцем. А солнцем этим является – любовь.»

Художник, стоявший ко мне уже вплотную, глядя пытливо, резко сделал шаг назад, рассмеявшись: «Что же, хорошо сказано!» – Затем добавил. – «Но очень двусмысленно. И какая же эта любовь? Мужская или женская?»

Кто вообще смеет спрашивать подобные вещи так прямолинейно? Какое вам дело может быть?

Я повернулся к обладателю столь любопытной натуры, что задаёт такие некорректные вопросы первому встречному, пусть и возможному покупателю.

Но мой внезапно возросшийся негатив, разом улетучился, опадая на пол лепестками роз. Этот человек был настолько красив, насколько ужасны ночные кошмары, от которых у любого неизбежно остаётся ослепительно-белое будущее, награждённое проседью в бывшей когда-то густой шевелюре. И точно на всю оставшуюся жизнь, без возможности насытить себя красками жизни. Он действительно походил на какого-то демона – шёлковые волосы чернилами стекали по хрупким плечам и были ровно срезаны на уровне талии, затянутой поясом с шитьём защитных рун. Этого художника отличить от других довольно просто, ведь он, независимо от ситуации, всегда носил только традиционные наряды. Красиво, в какой-то степени практичней офисной одежды, с составляющим кампанию удушья и постоянных глажек галстуком. Глаза красавца также отличались беспросветной тьмой – ночью, что поглощает в себя весь мир вокруг с заходом единственного небесного светила, чью яркость я всегда превозносил.

«Ну?» – Самый короткий вопрос за всю мою жизнь.

Так обычно учительница в третьем классе говорит, ожидая домашнюю работу. А ты ещё и проспал…

«Женщина, конечно. Кто ещё способен дарить любовь?» – Вот наглец!

Художник нехорошо улыбнулся: «А что насчёт греховных утех?»

И где знаменитая тонкокожесть, свойственная людям со столь высокохудожественным нравом?

Стараюсь не выказывать презрение, но задумываюсь. За кем не водилось подобных желаний окунуться в омут грязи с головой? И я такой же. А, впрочем, это только моё, сугубо личное, дело. Хотя и оно – круг с зыбучим песком обмана.

«Я вижу, что вы несчастливый человек и глубоко одиноки.» – Он видел, что собеседник хранит молчание, поэтому взял инициативу в свои изящные руки. – «Может вы хотите поменять свой образ жизни и начать всё с чистого листа?»

Заинтриговал меня: «Возможно. Но я не старик, чтобы об этом беспокоится.»

«Оо?» – Кокетливо приподнятая бровь.

Жаль я так не умею, проклятый шрам.

Киваю: «Мне всего двадцать два.»

«В самый раз.» – Усмехнулся художник.

В моей голове хаос: Зачем он завёл этот разговор? И почему именно с моей скромной персоной? Вон, полно же людей в зале. Правда, почему-то, не смотрят в нашу сторону, словно не видят вовсе…

Создатель шедевров шагнул вперёд, встав очень близко ко мне и, не особо церемонясь, развернул обратно к картине. Он фанатично шепнул мне в ухо: «Может у вас есть мечта, или же вы хотите найти своё место под лучами согревающего Ярила?» – Его руки аккуратно легли на мои плечи. – «Присмотритесь.»

Смотрю. Сосредоточиться было не сложно, но шёпот другого человека мне мешал.

«Чего бы вы хотели?»

Чтобы ты отстал! Обязательно напишу о тебе плохой отзыв, если продолжишь мне докучать.

Подумав, отвечаю честно: «Азарта. Мне так скучно, что в жизни не хватает ни бешеной увлечённости, ни адреналина, что кипятил бы мою кровь. А ещё у меня зверья немного и деньги не все проблемы решают, если времени катастрофично мало.»

«Ах, звучит красиво. Может, что-то ещё?»

От горячего дыхания у меня пробежали мурашки по коже, а в нутре поселилось неведомое мне доселе беспокойство. По разуму резко прокатилась волна раздражения: Что он пытается выведать? Это такой новый способ закадрить кого-то, чтобы затащить в постель? Но мужики меня не интересуют. Эксцентричные демоны тем более.

Совладав с бурей в голове, отвечаю: «Возможно я жажду борьбы за истинную любовь и… Чтобы она была практически недостижима для меня.»

Демон резко отстранился, громко хлопнув в ладоши: «Как романтично! Ну что, да?»

Сдуру сказал «да», даже не оборачиваясь назад, к собеседнику.

А зря.

Бессовестный пинок в спину отправил меня в полёт, прямо лицом на картину. Позади послышался весёлый голос: «Контракт заключён. За тобой должок, человечек! Я его потом заберу.»

Меня захлестнуло, я словно провалился в бездну – под ногами была вода, вокруг также же всё переливалось. Пузырьки вырывались из моего горла. Кажется я тонул…

Глава 1.

На обездоленных просторах, где страшно сделать шаг,

Найдётся Древо Жизни, чьи корни были злом повреждены.

Герой, как главный «миротворец», повернёт назад,

Ведь в подвигах его нет места помощи для жителей страны.

Сосредоточенно гребя руками, я быстро добрался до воздуха. Это было странно, но дискомфорта никакого не ощущал. Говоря больше – не задыхался и не кашлял, словно я мог поплавать под водой ещё немного. Минут так тридцать.

Оглядываю окружение – красиво. Даже очень красиво. Восхищённо вздыхаю. И всё ничего, вполне себе славно, если бы здесь было хоть какое-то присутствие логики. Поразительно, но я не паниковал – моё сердце, словно ликуя, бешено колотилось, жадно впитывая осознание того, что я могу прогуляться вдали от дома.

Выплыв на берег и уже поднявшись, ступаю по голубоватому песку мелководья и… спотыкаюсь на ровном месте! Брошенный на ноги случайный взгляд, ошеломил меня тем, что ноги эти – перепончатые ласты, их человеческими и назвать то особо нельзя.

Поднимаю перед собой руки – мать моя женщина! Я как-то сначала не обратил внимания. Кожа то, кожа! Чешуя… Руки бледные. Блин, чешуя! О, нет. Нет… Когти!

Бесновато дёргаю за висящие белые лохмы… Чёрт, это Мои волосы! Дрожь пробила всё тело. Некоторые чешуйки встопорщились, изображая мурашки. Панически опускаясь на колени и убирая мешающие обзору непослушные пряди волос за уши, я попытался рассмотреть себя в воде. Однако, благодаря тому, что я ещё недостаточно вышел из озера, колебания никак не успокаивались, показывая одну сплошную рябь.

Так, спокойно. Нужно просто выйти. На мне даже некое подобие одежды есть…

Как бы это ни было странно, но из воды я выбрался совершенно сухим. Белоснежная и лёгкая ткань не только помогала отталкивать влагу от самой себя, но и от моих волос и кожи. Я скептически помял край одеяния между пальцами, на специфический купальный костюм не похоже – какой-то полупрозрачный шёлк с морозными узорами. Откровенная одежонка, но это терпимо.

Ох, и на шее ещё что-то висит… – Подцепляю коготком драгоценный шнурочек и разглядываю висюльку. – Хм, клык, как клык. – Из белого камня, правда, но форма то всё равно одна. Знаки какие-то. Изображена оса с надписью.

Ах, да…

Подхожу обратно, к уже успокоившемуся озеру. Наверное мой крик был слышен даже на Марсе. Мирно сидевшие на деревьях птички, попадали замертво. Ящерки, греющиеся на солнышке дёргались в предсмертной агонии. Некоторые рыбки, обитавшие в озере всплыли к верху брюхом. Какие все кругом слабонервные, прямо как я.

«Прокляяятьеее.» – Простонал, узревший себя в отражающей поверхности, демон, с ужасом хватаясь руками за лицо.

Ну и куда с таким, простите за выражение, хлебалом выйти? Весь бледный, словно мертвец и чешуя ото всюду торчит, покрывая собой почти всё, да ещё бликует, зараза. Уши и правда острые, вылезают наружу из-под волос. Хвала небесам, что последние не настолько катастрофически длинные, всего лишь до лопаток. В правом ухе ещё и внушительных размеров серьга, которую я, в панике, не заметил. Какой уважающий себя мужчина будет прокалывать собственное ухо такой женственной серёжкой, а?

На всякий случай встаю и поворачиваюсь вокруг себя, дабы посмотреть, а нет ли там сзади хвоста. Господи, и на том спасибо! Нет этой гадости, а то бы я не выдержал и пошёл на поиски этого художника и вытряс бы из него всю душу, чтоб не повадно было издеваться над своими поклонниками. Ой, ну ладно, громко сказано. Недопокупателями.

Снова глянул на своё отражение. И тут же отвернулся. Нет! С фантазией у этого идиота явно было плохо. Отомстил мне, нечего сказать.

Я был озадачен.

А что я ему сделал то? Уж не чёрный я кот, чтобы дорогу перебегать и устраивать мирным горожанам неприятности, правда?

Как же всё это… не очень хорошо. Вернее – неудобно. Позорно, даже.

Ладно. Глупо потоптавшись на месте, решаю, что мне делать дальше. Жить в этих лесных пещерках? Ну… Я огляделся. В принципе живописно, не спорю. Но с охарактеризовыванием размеров окружения я погорячился – необъятность то какая, а я таракан. Если устраивать здесь любимые мной пробежки по утрам, то…

Мысли резко свернули в русло насущное: И что насчёт пропитания моей странной тушки, кстати? Я… Я… Холоднокровный или нет? А хорошо, что лето, не то пришлось бы решать проблемы по мере их поступления в виде какого-нибудь пальто или горячего чая. Здесь же можно и повременить малость.

Пройдусь, осмотрюсь, авось и найду себе жильё подходящее, дабы не пропасть. Тут навряд ли занято, да? Скорее всего я нечто вроде демона, а они территориальные твари. Так что извините, товарищи исчадия мрака, но я здесь хозяин. Теперь.

Брожу в поисках чего-нибудь для костра и бьюсь в мыслях о том, а нужен ли он мне вообще? Хвороста в достале, поэтому можно и просто потренироваться в зажигании обыкновенного костерка. Камней накидаю, да рыбу эту глупую выловлю. Хорошо, что сама дохнет. Не пришлось бы ещё, не дай бог, гарпун какой-нибудь мастерить.

Спотыкаясь, роняю только что собранную охапку: Ха, конечно! Захотел. Гарпун ему подавай. А губозакаточную машинку не заказывал ещё, нет? Где ты эдакую кость возьмёшь и обчешешь её как следует?

Хах? Это ещё что?..

Я смотрел на находку с недоумением. Надо же, бросают где ни попадя такие вещицы! Тапочки наше всё. Так, нет, может они вообще моими были. Когда-то. Нет, похоже, примерка показала, что это на мои ступни налезет только в том случае, если обрубить пальцы. Да и какие-то они старомодные на вид, господи…

Не получается у меня костёр зажечь! Думал это легко… Может пока в гротах погуляю, а? Вдруг на ум что придёт… Вау, какие красивые сталактиииты? Или сталагмиты… Потрясающе, в общем. Каждый кристалл, небось, кучу денег стоит. А что? Я практичен, как уличная кошка. И жаден, словно джунгарский хомячок. Иногда.

Помедитировать что ли? Тут такая атмосфера – прямо так и просит, чтобы в ней совершилось нечто доброе и спокойное. Можно просто поспать. Завтра костерок разведу.

Я прилёг под ближайшим деревом, смахивающим на плакучую иву с сиреневыми ягодками в веточках. Хм, а может и не завтра. Через недельку-другую. Если вообще есть захочу.

С одного из листков тонких ветвей слетела бабочка и приземлилась мне на грудь. Она шевелила усиками и хоботком, я даже вдохновился её красотой и расслабленно развалился. Однако не весь мёд на празднествах сладок. Бабочка увеличилась в размерах, отчего я ошалел, и просто-напросто лопнула снопом искр. Вместо неё оказался пёс, можно сказать, что эта зверюга очень крупная. Рыкнув на меня своей пастью с клычищами, он склонил чёрно-красную башку над моим изумлённым лицом.

Я моргнул: Ой, напугал. Ты ещё этих тварей моей двоюродной тёти не видел, вот они то точно щенки цербера! Как показали скромные исследования из детства – общение с дальними родственниками, чревато плачевными последствиями. Вот тебе и немного расшатаная психика.

Пока зверина скалила зубы, левая рука рефлекторно выбросилась вперёд, но дальнейшее действие я сделал сам. Да, бывало, что тётины любимчики срывались с цепи и мне грозила смерть, но ведь я умудрялся выжить каждый раз. Однако за убийство двух собак, что хотели перегрызть мне горло, тётя устроила бурный скандал. Надевать намордники надо было на своих неконтролируемых питомцев, вот и всё. Я месяц пролежал в больнице, ещё и весь в шрамах. Закрываю глаза: Даже на лице были! Это отпугивало очень ранимых людей и вызывало насмешки у завистников нашей семьи, а мне ранило сердце.

Вторая рука, правая, также пошла в смертельный спор. Это было странно, но я, по какой-то причине, очень быстро справился с собакой. Чудовище с омерзительными звуками издохло, до кошмарного быстро, ударяя мне по голове тяжеловесным молотом тупости по черепу.

Сумбурные мысли атаковали мой мозг тысячами тёмных волн, обтачивая скалы разумности. Будучи не одарённым блестящим умом, я сидел возле поверженного пса, без какого-либо понимания, о том, что делать теперь. Мои глаза с неприязнью скользили по туше: Хм, и что сейчас?.. Почему всё так легко вышло? А куда труп девать? Закопать?

Солнце снаружи сверкало ярко и попадало в грот прямо из свода, просачиваясь через ветки и долеобразные листья, игривыми лучиками обжигая всё, до чего дотягивалось. Впрочем, это вполне могло мне примерещиться от волнения. Я сидел, напряжённо размышляя о своей неудаче: Может всё обойдётся, а? Или я просто постараюсь стать более бдительным? Мало ли тут всякой дряни бродит, которая из какого-то крохотного мотылька обращается в свирепого пса. Конечно, я мог бы выйти наружу и посмотреть, что там, за стенами пещер, но будут ли те чудовища такие же слабые, как это?

Поискав большой, плоский и острый камень, я выбрался наружу и начал копать, рыбёшки всё одно не съедят подобную тушу. Поразительно, да, но почва здесь действительно хороша. Я бы даже сказал, отменный чернозём! Вся проблема лишь в том, что он только в гротах и поблизости от них, дальше камни, да песок. Да и в самой земле, ближе к пляжу, как я уже выяснил, впустую покопавшись вокруг, находятся камешки, мешающие моим трудам.

В попытках не психовать из-за провала и потерянных чешуек, я развалился отдохнуть на минутку. Что-то рядом заскребло и из раскопок на меня уставился чёрненький глаз. Я испугался, подпрыгнул и, не отвечая за собственную реакцию, убил тварь на месте псевдо-лопатой. Задыхаюсь от психического срыва. Никогда, никогда в своей жизни я не видел таких червей, в особенности не встречал бронированных костяным хитином. Меж пластин и попал камнем.

Глядя на новые старания, после того, как обиженно ушёл копать в другом месте, поближе к гроту, я задумчиво рассматривал мех зверя. Даа, будь у меня подобная тварь, тётка бы от зависти повесилась. Утащив и скинув тушу, не без труда, конечно, закидываю земелькой. На задворках, так сказать, похоронил. Радуйся мой неприрученный хомяк, тебе дарована великая честь – быть похороненным мной.

Чтобы жизнь моя стала более спокойной в будущем, закапываю червячка обратно, откуда его принесла, несправедливая к червячьим жизням, судьба.

Неприкаянно брожу по пляжу. Грустно вздыхаю. Иду в другой грот. Он также оказался не слишком ко мне гостеприимен, но я удержал своё – поубивал всех демонических нетопырей. Совесть меня мучила, почти обглодав мои кости и высосав из них весь красный мозг, но и этих зверей я закопал. И если для пёселя я сделал памятную щепочку над могилкой, то для такого количества зверушек просто поскупился на труды, выбрав ненужные хворостинки. Что же… братская нетопыричья могила. Правда я сбился со счёта, когда водружал веточки, надеюсь, что меня никто не осудит за это

Отправляюсь и в третий грот. И выхожу из него, только завидев сверкающие пламенем глаза и полосы на белоснежной шкуре. Нафиг. Страшновато мне пока с тиграми в драку ввязываться. Может голову мне откусит.