Глава 2

Пять лет назад. Клиника «Les Alpes». Швейцария

Я сидела на большой террасе, подперев рукой щеку, и задумчиво вертела в руках зеленое яблоко, скользя пустым взглядом по заснеженным вершинам гор. Я уже была когда-то здесь. В этих горах. Несколько лет назад. Сколько точно – сложно вспомнить. Наверное, эти разноцветные таблетки замедляли работу головного мозга. Я давно это подозревала. Все две недели, что находилась здесь не по своей воле.

Первые дни были самыми страшными. Я натурально сходила с ума и постоянно думала, что умру раньше, чем стрелка часов отсчитает свои очередные шестьдесят секунд. На второй неделе появились небольшие проблески вменяемости. Детоксикация организма и антидепрессанты сделали свое дело. Боль была уже не такой сильной, а иногда впав в полную апатию, я оставалась безразличной ко всему окружающему миру, чувствуя лишь вселенскую усталость.

Меня ничего не интересовало, а взгляд чаще всего оставался равнодушно безликим даже к окружавшей меня живописнейшей природе. И именно таким взглядом я наградила появившийся передо мной поднос с едой. Запеченную курицу с овощным салатом и стакан свежевыжатого апельсинового сока с торчащей из него гламурно-розовой трубочкой.

– Ты мало ешь. – Прозвучал приятный мужской голос, и мне пришлось поднять голову.

Передо мной стоял парень приблизительно моего возраста в простой белой футболке и синих шортах. У него было худощавое телосложение и заметно осунувшееся лицо, будто он резко потерял в весе. Но взъерошенные светлые волосы, местами выгоревшие, и легкий прищур глаз от палящего солнца делали его образ по-мальчишески милым. А когда на мой пристальный взгляд он отреагировал широкой улыбкой, показывая очаровательные ямочки на щеках, я окончательно убедилась в его привлекательности.

Не смущаясь моим молчанием, он спокойно сел напротив и, подперев подбородок рукой, внимательно посмотрел мне в глаза.

– Тебе нужно хорошо питаться, чтобы поправиться.

Ну вот. Плюс один в копилку тех, кто хотел бы меня вылечить.

– Считаешь, я больна? – Не отрывая глаз от его лица, я положила надоевшее мне яблоко на стол.

– А ты так не считаешь? – вопросом на вопрос ответил он, забирая мое яблоко со стола и подкидывая вверх, чтобы затем ловко перехватить его другой рукой.

Я проследила за полетом.

– Нет, – процедила я сквозь зубы, ожидая очередную лекцию о стадии отрицания. Как оказалось, вокруг одни психологи с красными дипломами и степенями магистра, знающие меня лучше, чем я сама.

– Ну, нет, так нет. – Легко пожал он плечами и, перестав подкидывать, вонзил зубы в плотную мякоть.

Вот как. Хорошо, ты меня удивил.

– А ты болен?

– А ты как думаешь?

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

– Нет.

– Что – нет? Не болен или не всегда?

– Не всегда.

– Черт, похоже, ты все-таки болен. – Раздражалась я от бесполезного диалога, пока парень, улыбаясь, хрустел уже ненавистным мне яблоком.

– Похоже, да. – И неожиданно громко расхохотался, увидев мою реакцию на свой ответ. На нас даже стали оборачиваться из-за соседних столиков.

А потом так же резко его смех оборвался, и лицо приняло серьезное выражение. Откинув недоеденный фрукт на поднос и игнорируя правила приличия, до которых, собственно, мне тоже не было никакого дела, незнакомец вытер рот рукой и в упор уставился на меня.

– Здесь все больны, – сказал он самую очевидную вещь.

– Пожалуй, соглашусь, – протянула я, оценивая его переменчивое эмоциональное состояние, и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди. – Как тебя зовут?

Он слегка улыбнулся.

– Зови меня друг.

Друг, значит. Друг с насыщенным, глубоким цветом глаз, так идеально вписывающимся в окружающий пейзаж.

Настоящее время. Нью-Йорк

На следующее утро я стояла в ванной комнате перед зеркалом и критически рассматривала в нем девушку, отдаленно напоминающую меня. Первой красавицей Америки мне не стать. На голове гнездо, под глазами залегли темные круги, а губы искусаны до мелких кровяных трещин. Такое чувство, будто это место вытягивает из меня все жизненные силы.

Вчера я долго не могла уснуть, раз за разом прокручивая в голове не самое удачное завершение дня. Алекс никогда не отличался ангельским терпением, но за прошедшие сутки он превзошел сам себя.

Отчасти я его понимала. С детства сводный брат был загнан отцом в жесткие рамки. Куча правил и требований, которым приходилось соответствовать. В нем бурлила бешеная энергия, которая не могла найти выхода. Пока Ричард сдерживал его порывы, но рано или поздно этот снаряд разорвется, посеяв настоящий хаос среди мирных жителей. И я не боялась взрыва. Я боялась не оказаться в радиусе поражения.

В одну минуту я испытывала ненависть к нему за скотское поведение по отношению ко мне. А в следующую представляла порочные сцены с его участием такого масштаба, что будь сейчас на дворе 16 век, инквизиция явилась бы по мою душу. Что со мной не так?

«Алекс красивый! – трогательно прощебетала наивная дурочка внутри меня. —И ты его хочешь».

– Он козел, – фыркнула я, полностью игнорируя вторую часть предложения.

Я наклонилась ближе к зеркалу. От вчерашнего солнца на носу у меня появились небольшие веснушки.

Улыбнувшись сама себе, я решила: к черту Миллеров! Я ни за что не испорчу себе сегодняшний день. У меня были грандиозные планы – по максимуму опустошить счет Алекса. Специально для меня он сделал карточку и привязал ее к одному из своих личных счетов. Вчера после ужина он торжественно вручил мне ее, не забыв напомнить, что все мои расходы полностью контролируются. Пока я жила в Англии, сводный брат такой ерундой не занимался. Хотя, если подумать, самые крупные суммы – за квартиру и учебу пролетали мимо меня и оплачивались напрямую кем-то из двух глубокоуважаемых мужчин нашей семьи. За все время проживания на другом континенте я не совершила ни одной серьезной покупки.

Приняв душ, я начала сушить голову феном, наряду с этим мысленно составляя приблизительный список необходимой мне одежды. Он вышел весьма внушительным. Большую часть своего гардероба, не подходящую для нынешнего образа жизни, пришлось оставить в Лондоне. Наверное, гардеробная Лекси сейчас ломилась от обилия в нейе вещей. Подруга была еще той шмоточницей и никогда не упускала возможности залезть ко мне в шкаф.

Надев короткие джинсовые шорты и белую футболку, я вышла из комнаты и начала неторопливо спускаться вниз по лестнице, на ходу набирая сообщение Лекси и параллельно соображая, сколько сейчас времени в Соединенном Королевстве. Не отрываясь от телефона, я остановилась на последней мраморной ступени и, заметив какое-то движение впереди, подняла голову. Тишину холла разорвал оглушительный визг, разнесшийся эхом по вестибюлю, и копна черных, как смоль, волос врезалась мне прямо в лицо.

– Боже, Ви, я не могу поверить, что это ты! – заорала мне прямо в ухо Беатрис Холл, сжимая меня в удушающих объятиях. Она обнимала меня так крепко, что казалось, когда в моих легких закончится кислород, я не смогу вздохнуть.

От неожиданности я не сразу сообразила, что стою столбом. Я обняла Трис в ответ, и меня сразу окутал ее любимый аромат от знаменитого дома Chanel. Почему-то в ее объятиях мне стало так уютно и хорошо, будто я вернулась в наше беззаботное прошлое.

Но чувство радости быстро сменилось чувством глубочайшего стыда. Трис – моя лучшая школьная подруга. Мы были с ней не разлей вода до тех пор, пока наши интересы совпадали. В последний год учебы наши пути разошлись. Вместо перспективной дороги с красочным будущим я выбрала гнилое болото, затянувшее меня так быстро, что, не успев оглянуться, я оказалась по самые ноздри в дерьме. Но Беатрис боролась за меня до последнего.

Звонила мне. Звонила много раз в то время, когда я уже вышла из клиники и переехала жить в Лондон. Даже писала мне на электронную почту. Я ни разу не ответила. Не могла. Я сменила номер и зажила новой жизнью. И даже когда меня охватывали сомнения, и я хотела ей позвонить, в последний момент я думала, что уже не нужна. Теперь мне начало казаться, что я заблуждалась.

Подруга выпустила меня из объятий и, сделав шаг назад, принялась внимательно рассматривать с головы до пят. Вернувшись взглядом к моему лицу, она сказала:

– Как всегда, красотка, – и широко улыбнулась. – Мы столько лет не виделись, почему ты не позвонила мне, как прилетела?

– Я вернулась только вчера, и надо было поприсутствовать на семейном ужине, – пожала я плечами, преодолевая последнюю ступень и становясь теперь с ней одного роста.

– Ты куда-то уезжаешь? Если ты сейчас занята, – замялась Трис, – мы могли бы встретиться позже.

– Я собралась по магазинам, – сказала я, тепло улыбнувшись. – Поехали со мной? Заодно расскажешь, какой грустной была твоя жизнь последние пять лет из-за отсутствия в ней меня.

Беатрис звонко рассмеялась.

– Договорились.

Рик отвез нас в Мидтаун, где мы за несколько часов обошли большую часть торговых комплексов центральной части Манхэттена. Я оторвалась по полной, накупила одежды на год вперед и подарила Трис комплект провокационного нижнего белья от Lise Charmel, в котором она планировала соблазнять своего парня Нейта. Себе я тоже взяла пару комбинаций из их последней коллекции. Соблазнять мне было некого, но внутренняя стерва с сердечками в глазах трепетно хлопала ресницами и томно нашептывала одно имя.

Завершением моей великой миссии стало посещение флагманского магазина Tiffany & Co. Это десятиэтажное торговое здание на Пятой авеню покорило меня своим размахом. Я питала слабость к украшениям и никогда не оставалась равнодушной к роскошным ювелирным изделиям престижного американского дома. Мы провели там почти два часа, и уже под конец, когда от блеска драгоценных камней рябило в глазах, я все же сделала выбор в пользу лаконичного браслета из белого золота с бриллиантовыми вставками.

Мы сгрузили все свои покупки Рику в машину и, купив кофе, решили прогуляться по Вашингтон-Сквер-парк. Казалось, в этом парке собралась добрая половина жителей Нью-Йорка.

– Расскажи о Нейте, – попросила я Трис, рассматривая группу студентов, которые, расположившись на траве, усердно что-то записывали в своих тетрадях под диктовку грузного усатого мужчины.

– Мы познакомились год назад в DLA, – начала воодушевленно она. – Ты же знаешь, я всегда хотела попасть в эту юридическую компанию и стать выдающимся адвокатом.

– Считай, первая цель достигнута. Или ты уже самый выдающийся адвокат Америки? – улыбнулась я, отпивая горячий кофе. Почему мы взяли именно его в такую жару?

Подруга заливисто рассмеялась.

– Пока нет, но Нейт – да! За два года стажировки он успел добиться невероятных успехов. Он был допущен к делам корпорации вашей семьи, а ты сама понимаешь, стажеров туда не берут. Многие считают, у него талант, – задрав повыше подбородок, с гордостью произнесла она. – Поскольку стажировка в этом году окончилась, твой брат очень хочет, чтобы он занимался только делами корпорации и ушел из DLA, но Нейт пока отвергает его предложение.

– Алекс? – переспросила я, останавливаясь напротив фонтана, в который сейчас двое мальчишек опустили свои босые ноги и весело хохотали. В такую жару хотелось нырнуть туда с головой.

– Да. – Трис остановилась рядом со мной.

– Значит, он и правда талантлив, раз сам Александр Миллер обратил на него внимание. – Я повернулась к ней лицом, улыбнувшись уголками губ. – Он же чертов педант, не говори, что твой парень такой же.

– Поверь, он совсем не такой. – Беатрис взяла меня за руку и потянула к ближайшей лавочке.

Под знойными лучами солнца дерево скамьи нагрелось и казалось обжигающе горячиме. Я вытянула ноги вперед, надеясь слегка загореть, и стала мечтать о прохладном лимонаде вместо теплого капучино.

– Я слышала, у Ричарда было два инфаркта, – осторожно начала Трис, сняв солнечные очки и облокотившись локтем о спинку скамейки.

Я перевела на нее взгляд. Беатрис никогда не загорала. Ее густые черные волосы, алебастровая кожа и выразительные синие глаза полностью оправдывали прозвище «Снежная королева». Она очень мало кого к себе подпускала и на всех смотрела свысока. Но почему-то этой чести удостоилась я. Если узнать ее поближе, то снежная королева – всего лишь оболочка. На самом деле она очень добрый и ранимый человек.

– Да, – ответила я, выплывая из своих размышлений. – Ему уже гораздо лучше.

– Мне очень жаль. Он прекрасный человек, надеюсь, он полностью поправится. – Подруга накрыла мою руку своей.

Я промолчала, но руку не убрала.

– Тебе понравилась жизнь в Лондоне? – Решила она сменить тему.

– Очень, – улыбнулась я.

– Почему тогда вернулась?

До нас неожиданно донеслись отголоски мелодии. Я покрутила головой, но источник этого великолепия в поле моего зрения не попал. Играли на саксофоне.

– Я люблю Нью-Йорк, – ответила я, вслушиваясь в магическое звучание нот. Звуки, издаваемые этим музыкальным инструментом, я всегда считала по-особенному завораживающими. Волнующая и безумно трогательная композиция бередила душу. – И меня посещали мысли о возвращении. Алекс принял решение за меня.

– С ним тяжело спорить, – грустно произнесла Беатрис. – Но я очень рада, что ты вернулась. Я так скучала. – Ее голос дрогнул.

– Не вздумай реветь, – сказала я, обнимая ее за плечи. Слезы Трис под проникновенную музыку могли бы способствовать падению всех моих душевных бастионов.

– Давай лучше отметим наше долгожданное воссоединение, – шутливо щелкнув ее по носу, я достала телефон, чтобы позвонить Рику.

– У Энди сегодня вечеринка. Давай сходим? – неожиданно предложила она.

Увидев мой вопросительный взгляд, подруга пояснила:

– Энди – это друг Нейта, его родители уехали отдохнуть за границу, и их огромная вилла в его распоряжении. Будет круто, обещаю!

Закусив щеку, я с сомнением смотрела в ее кукольное лицо, обдумывая, как лучше поступить.

По личным меркам Алекса, чтобы быть достойным членом нашей высокопоставленной семьи, я должна всего лишь делать все, что он говорит. И маловероятно, что составленная персонально им моя дневная программа включает посещение вечеринки Энди. Но в мои планы не входит умасливание Алекса. По крайней мере, сегодня.

– Идем, – согласилась я, и лицо Беатрис просияло.

***

После парка я не поехала в Гринвич. Стыдно признаться, но я действительно боялась, что меня могут запереть дома. Я отправила Рика вместе со всеми покупками домой, а мы с Трис поехали в ее квартиру в верхнем Вест-Сайде.

Я приняла душ и одолжила у подруги белые шорты с высокой талией и черный короткий топ со шнуровкой на груди. Мой наряд оставлял мало места для воображения, поэтому скромные белые конверсы и прозрачный блеск для губ дополнили мой далекий от благопристойности образ.

Пока мы ехали в такси, и Трис без остановки щебетала мне о трудностях адвокатуры, я думала, как мне жаль, что в последний год школы я отдалилась от нее. Я ее не винила, у подругие были большие планы на будущее, и она не хотела портить свой выпускной год вечеринками с алкоголем и наркотой. После одной из них я до сих пор испытывала жгучий стыд.

– Ви, тебе нужно остановиться, все зашло слишком далеко. – Металась Трис по ванной комнате, пока я после очередной вечеринки извергала содержимое своего желудка в унитаз. – Рано или поздно у тебя будет передоз, если это уже не он, – не унималась она.

Я свесила одну руку в унитаз и, положив голову сверху, прошептала:

– Не волнуйся, я в порядке.

– В порядке? – Она подошла и села возле меня на корточки.

– Что с тобой происходит? Про тебя ходят слухи, – виноватым голосом прошептала подруга, заглянув мне в глаза. – Говорят, что ты… что ты…, – она боялась закончить предложение, а я не собиралась ей помогать.

– Что ты наркоманка и спишь со всеми подряд, – все же решилась она на откровенный диалог.

Я встала и подошла к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Все это время она молча стояла позади меня. Подняв голову, я посмотрела на отражение Трис в зеркале, и мстительная улыбка исказила черты моего лица.

– Да, это масштабные новости. – Мой голос даже мне казался мерзким. – Конечно, то, как некоторые бегают по психологам, чтобы убедиться, что в их жизни еще будет секс, не станет такой сенсацией, как групповухи, в которых я участвую.

Сначала подруга просто хлопала глазами, но потом ее лицо вспыхнуло, и, сжав от злости кулаки, она процедила:

– Убирайся!

В примирительном жесте я с насмешкой подняла руки вверх и вышла из ванной комнаты, громко хлопнув дверью.

Пока я ехала домой, меня сжигал стыд. Только со мной она делилась своими переживаниями, что до сих пор девственница. И дело не в том, что ей не с кем было, а в том, что Трис вообще не могла возбудиться и думала, что фригидная. Она очень переживала по этому поводу и даже посещала психолога. Боже, какая я сука.

Подъехав к большому особняку в районе Лонг-Айленд, Трис, весело напевая какую-то идиотскую песню, схватила меня за руку и потащила к парадным дверям. Стоило мне попасть внутрь, как на мои барабанные перепонки обрушился шквал мощнейших битов. В парадной люди расползались, как насекомые, а музыка орала так, что мой мозг начал ощутимо пульсировать в черепной коробке. Мне по инерции захотелось закрыть уши. Подруга тянула меня через просторный холл и, особо не церемонясь, расталкивала по пути пьяных гостей. Некоторые из них казались абсолютно невменяемыми. В конце мы свернули направо и через стеклянные раздвижные двери вышли к бассейну, подсвеченному по периметру подводными фонарями.

Сразу стало понятно, какой социальный слой общества развлекался здесь. Под навесом стоял широкий стол с цветным орнаментом, на котором покоилась тонна элитного алкоголя. Шлюхи на любой вкус призывно трясли своими огромными, едва прикрытыми сиськами. Они заливисто смеялись и игриво брызгали друг в друга водой. Парни сидели на бортике бассейна, пили пиво и пожирали их плотоядными взглядами. Откуда-то слева раздались громкие женские стоны. Пышногрудая блондинка оседлала лежащего на шезлонге мужчину и совершала характерные имитирующие движения вперед-назад, в экстазе запрокинув голову вверх. Тот, с расфокусированным взглядом и сигаретой во рту, в свою очередь агрессивно сминал ее упругие ягодицы, заставляя двигаться еще быстрее. Мерзость.