Алекс
Я догадываюсь, что она сейчас скажет. Триумфально заявит: “Я не Лана, я Света!” Придется делать вид, что поражен до глубины души. Или не делать?
Прямо не знаю.
Даже немного жаль, что Мышка раскроет свое инкогнито. Было весело наблюдать, как она притворяется гламурной Ланой и делает вид, что мы знакомы всего несколько дней.
Как будто я не знал ее тощей пигалицей с жидкими косичками, огромными испуганными глазищами и смешной привычкой морщить нос! От этой привычки она, кстати, избавилась. Как и от много другого.
Так признаваться, что я ее давно узнал или не стоит?
Что-то моя Мышка зависла. Сидит, смотрит в одну точку, а на лице – странная смесь растерянности и смущения. О чем она думает, хотел бы я знать?
Может, представляет меня без одежды?
Именно на такие мысли наталкивает выражение ее лица.
Света
– Так что ты хотела сказать? – спросил Алекс.
И снова подлил мне вина.
Может, его план – споить меня? А потом воспользоваться моей беспомощностью? Может, он планирует утащить меня к себе в берлогу, сорвать с меня одежду, а потом… Я вспомнила, как он выглядел вчера, когда снял рубашку. Эта картина не давала мне покоя всю прошлую ночь.
Мне снились такие жаркие и непристойные сны, что можно было вести прямую трансляцию на какой-нибудь порноканал! А сейчас я, совершенно некстати, все это вспомнила.
Ну и фантазия у меня!
Ну и желания прячутся в потаенных местах моего истосковавшегося по мужской ласке тела!
Так что я хотела сказать? Ах, да. Я хотела признаться, что я – та самая скромная невзрачная Мышка, которая много лет за ним бегала. От которой он прятался где только можно.
Если я это скажу, то буду чувствовать себя так же, как сегодня, когда примеряла перед зеркалом простенькое платье.
Как серая мышь!
Будет ли он смотреть на меня так же, как смотрит сейчас? Или в его взгляде появится снисходительность, которую я видела раньше?
“А, Мышка? – воскликнет он. – Эта смешная малявка? Помню-помню”.
И сразу все изменится.
Я хочу, чтобы Алекс смотрел на меня с желанием и восхищением. Снизу вверх, как сейчас. А не сверху вниз, как раньше.
Пожалуй, я пока не буду раскрывать карты.
Лучше я его помучаю. Подразню немного.
Оторвусь за все те годы…
– Тебе не кажется, что тут душно? – произнесла я.
Перекинула распущенные волосы на одну сторону, облизнула губы, провела рукой по шее и груди…
– Да, похоже становится очень жарко, – сексуальным шепотом произнес Алекс.
Он следил за моими движениями, как загипнотизированный. В его темных глазах плескалось горячее желание.
В его взгляде было столько мощи и энергии, что я ощущала его кожей. Как прикосновение.
Никогда в жизни не испытывала ничего подобного!
Он глазами ласкал мою шею, залипал на губах, страстно пожирал грудь… Я чувствовала, как тонкая ткань топа плавится под его взглядом, как он почти касается моих сосков.
Вот теперь мне реально душно!
Я задыхаюсь, в висках стучит кровь, грудь распирает от адского желания.
А что творится в трусиках! Я просто тону.
Боже, если так пойдет дальше, я могу и оргазм испытать от одного взгляда Алекса!
Он обещал не прикасаться ко мне сегодня. Но он это делает без помощи рук…
– Мне надо на свежий воздух, – произнесла я.
Вернее, прохрипела. Голос почему-то сел и не слушался меня.
– Кажется, ты хотела мне что-то сказать…
По-моему, он понимает, что со мной происходит. Еще бы, он не понимал…
Он практически занялся со мной сексом, используя только глаза!
– Я передумала, – произнесла я. – Мне надо подышать.
– Или покурить?
Точно, насмехается!
– Я не курю.
– И правильно делаешь. Так что, пойдем прогуляемся?
Я кивнула. А он подозвал официанта.
Это называется, я хотела его немного подразнить. Подразнила на свою голову!
Я сейчас как спичка возле открытого огня. Чуть дунь в мою сторону – и полыхну.
Такого адского возбуждения я не испытывала очень давно!
Мне надо как-то успокоиться. На что-то переключиться. Говорят, хорошо помогает колка дров… Эх, мне бы сейчас топор в руки! Только щепки бы летели.
– Знаешь, что? – вкрадчиво произнес Алекс, когда мы вышли из ресторана и зашагали по ночной набережной, подсвеченной желтыми фонарями.
– Что?
Мой голос все еще был хриплым.
– Я дал слово не прикасаться к тебе.
– Да.
– Но ты-то такого слова не давала.
Он остановился. Повернулся ко мне.
Мы стояли друг напротив друга. Он тяжело дышал, я видела, как вздуваются вены на его висках.
Я дышала так же.
Мы оба чувствовали одно и то же. Адское желание.
Оно ударяло в голову, замутняло мозг, побуждало забыть обо всем и просто броситься в омут страсти…
Нет! Я этого не сделаю.
– Да, я такого слова не давала, – произнесла я.
И провела рукой по его щеке.
Алекс вздрогнул от моего прикосновения, его глаза еще больше потемнели. Он закусил губу. Я видела, как подрагивают его ноздри.
Как у норовистого жеребца, которой готов разнести в щепки все преграды и пуститься вскачь.
Нет, мой жеребец. Сегодня мы никуда не скачем…
Я коснулась его шеи. Почувствовала бьющуюся жилку.
Вернулась наверх. Провела пальцем по губам…
Он прижался губами к моим пальцам, целуя их. Я задержалась так на несколько мгновений и… просто убрала руку.
Из его груди вырвалось что-то вроде рычания.
– Тихо, – я снова прижала палец к его губам.
А потом сделала шаг назад. Он шагнул вслед за мной.
Я сейчас могу делать с ним все, что угодно. Он полностью в моей власти. Восхитительное чувство!
– Пошли, – произнесла я.
И двинулась дальше по набережной. Он послушно побрел за мной. Как собачка на поводке.
– Лана, ты… – услышала я низкий, необыкновенно сексуальный голос Алекса.
– Жестокая? – подсказала я.
– Садистка! – с чувством произнес он.
Да, эта стерва Лана именно такая. В отличие от скромницы Мышки…
Алекс
Мышка меня поцеловала.
А я ее нет.
Она мне не позволила.
Вчера я проводил ее до дома. Плелся за нею, как верный пес, капая на асфальт раскаленной от похоти слюной. И как можно было согласиться на такое дурацкое условие – не прикасаться к ней?
Как будто у меня был выбор…
Она растравила меня своими стройными ножками, выглядывающими из-под юбки, своей умопомрачительной грудью, обтянутой скользким шелком, и своими нежными пальчиками. Вот ведь проказница!
Специально завела меня и оставила погибать от спермотоксикоза.
Ну, ничего. Раз ей хочется играть – поиграем. Но рано или поздно игры закончатся. И тогда она узнает, на что способен доведенный до цугундера, озверевший от воздержания бешеный лев.
В наш прошлый раз, семь лет назад, я был нежен и осторожен. Сейчас все будет по-другому. Мышке не будет пощады.
Умираю, как хочу ее!
Никогда в жизни не хотел никого так сильно. Девушки всегда казались мне взаимозаменяемыми: не дала одна, обломится с другой.
Но Мышка… Ее никем заменить невозможно!
Таких больше нет. Только она вызывает во мне яростную бурю непонятных мне самому эмоций.
Вчера она не разрешила мне даже войти в подъезд. О том, чтобы попасть в ее квартиру и устроить убойное продолжение банкета, я уже и не мечтал.
– Ты сегодня хорошо себя вел, – произнесла она, перед тем, как убежать, оставив меня одного в темной тоскливой ночи.
– Я требую награды за примерное поведение… – начал я.
Она не дала мне договорить.
Поднялась на цыпочки, положила руки мне на плечи и легко коснулась своими губами моих. Я рванулся навстречу, хотел впиться в ее губы, прижать к себе ее упругое юное тело…
Но она меня остановила командой:
– Руки по швам!
Тоже мне, командирша, блин! Но я повиновался. Потому что дал слово.
Она чмокнула меня в нос и убежала.
Скоро я догоню тебя, моя маленькая шалунья!
Сегодня с утра я успел побывать у Маринки, узнать, что ее скоро выписывают. Она умирала от нетерпения и готова была сбежать из больницы сию минуту. Но нужно было дождаться результатов каких-то анализов.
А ближе к обеду раздался звонок телефона. Это была учительница Захара, Вероника Сергеевна.
– Александр Григорьевич, – услышал я в трубке. – Я знаю, что ваша сестра лежит на сохранении, поэтому позвонила вам. Не хочу ее волновать. Захар…
– Что случилось? – у меня в груди похолодело.
Я не паникер. Но в тот момент за секунду успел нарисовать себе кучу жутких картинок того, что могло приключиться с моим неугомонным племянником.
– Захар плохо себя ведет, – услышал я.
– Слава богу! – вырвалось у меня.
– Вас это радует? – возмутилась и, кажется, немного растерялась Вероника Сергеевна.
– Никак нет. Просто, когда вы позвонили, я подумал, что с ним что-то случилось.
– Ну что вы! С ним все в порядке. То есть… почти. Форма немного пострадала. И на лице царапина.
– Ерунда!
– Нет, не ерунда! Мы должны разобраться с этим инцидентом. Пожалуйста, когда придете сегодня за Захаром, не уходите, пока мы не побеседуем.
– Понял. Найду вас.
Я явился в школу за двадцать минут до окончания продленки.
Выбравшись из автомобиля, нос к носу столкнулся с одной из мамашек. Той самой, что первого сентября провожала нас с Захаром к старту линейки. Забыл, как ее зовут. Инна? Ира? Что-то такое.
– Привет, – произнесла она, надув губы и хлопая ресницами.
– Привет.
– Как дела? Справляешься с племянником? Я могла бы помочь…
– Спасибо, все в порядке.
Мы вместе пошли в сторону школы.
– И все же мальчику нужно женское внимание, – лепетала эта Инна или как ее там.
Мы дошли до класса, она вошла вовнутрь, стараясь максимально вертеть задницей и, видимо, думая, что я иду за ней. Но я пошел дальше по коридору.
Мы с Захаром прекрасно обойдемся без ее навязчивого внимания!
Уроки с детворой делает не Вероника Сергеевна, а какая-то другая тетка. Так что я отправился на поиски нашей классной руководительницы.
Прошел метров двести и увидел у впереди знакомый силуэт.
Мышка!
В прямом строгом платье, на шпильках… просто секс-бомба!
– Привет, – догнал я ее. И сразу спросил: – У нас же не свидание?
– Что? – она удивленно вытаращилась на меня. – Нет…
– Тогда вот тебе за вчерашнее!
Я обнял ее, прижал к себе и… нежно и аккуратно поцеловал в щечку.
Пока так. Для затравки.
Горячее будет позже. Не знаю, когда, но точно будет.
– Что ты… – возмущенно начала она.
– Вообще ничего.
Я уже отпустил ее. Она поправила платье, сердито глядя на меня.
И тут ближайшая к нам дверь открылась, на пороге появилась Вероника Сергеевна.
– Вы оба здесь, – произнесла она. – Это хорошо. Проходите.
– А ты что тут делаешь? – шепнул я Мышке, пока мы входили в учительскую.
– То же, что и ты.
– Меня будут отчитывать за Захара.
– А меня за Соню!
– Присаживайтесь, – наша классная указала на стулья за длинным столом.
Мы с Мышкой сели рядом. Она напротив.
– Ваши дети никак не могут найти общий язык, воюют с первого сентября, – начала она. – И сегодня все зашло слишком далеко.
И она поведала душещипательную историю разборок наших милых детишек. Оказывается, Захар получил свои царапины от Сони.
И почему я не удивлен?
С чего все началось, нашей учительнице выяснить не удалось. Оба молчали, как партизаны. Но кончилось все тем, что Соня плюнула в Захара, он порвал ее тетрадку. После этого она попыталась вцепиться ему в волосы, но поцарапала лицо. А он, с криком, что не бьет девчонок, пнул ее портфель так, что все содержимое разлетелось по классу.
Вероника Сергеевна настоятельно попросила нас строго побеседовать с нашими оболтусами.
– Я не знаю, что они не поделили. Может, вам они скажут. В любом случае, мы должны до них донести, что такое поведение неприемлемо.
– Мы донесем, – очень серьезным тоном произнесла Мышка.
Как меня заводят эти строго поджатые губы!
Она хмурится, кивает, хочет казаться взрослой и серьезной. Но я вижу в ней забавную девчонку. И секс-бомбу. Не знаю, как, но она сочетает в себе обе эти ипостасти.
– Да. Донесем, – кивнул я. – А потом догоним и еще добавим.
– Вы же не собираетесь бить Захара? – встрепенулась Вероника Сергеевна.
– Ни в коем случае. Мы просто поговорим по-мужски. Кстати, я считаю достойным похвалы тот факт, что он не бьет девчонок.
– Конечно, но…
– И, может быть, я его за это похвалю. Но за все остальное поругаю. Пряник и кнут, так сказать.
– У вас есть педагогическое чутье, – произнесла Вероника Сергеевна.
– А Соню хвалить, кажется, не за что, – вздохнула Мышка.
– К сожалению, – подтвердила учительница.
– Это ты научила свою дочку плеваться и царапаться? – спросил я Мышку, когда мы оказались в коридоре.
– Конечно, – вздохнула она. – Кто же ее плохому научит, если не я.
Она выглядела грустной и подавленной.
– Да не грузись ты! – попытался я поднять ей настроение. – Подумаешь, дети слегка друг друга отлупили. Это нормально.
– Чувствую, меня будут вызывать в школу как минимум раз в неделю, – чуть не расплакалась Мышка. – Соня и дисциплина – понятия несовместимые. Я не знаю, как на нее воздействовать!
– Слушай, а давай их подружим.
– Кого?
– Соню с Захаром.
Мышка посмотрела на меня задумчиво.
– Хорошая идея. Но это будет непросто. Почему-то они невзлюбили друг друга с первого дня…
– Может, это, наоборот, любовь? – предположил я.
– Нет, – горячо возразила Мышка.
И даже помотала головой. Не знаю, почему она так яростно отрицает очевидное.
– Обычно мальчики донимают именно тех девочек, которые им нравятся, – сказал я. – И некоторые девочки тоже так делают.
Не будем показывать пальцем!
Блин, ну почему Мышка за мной не бегает, как раньше? Сейчас я бы не стал от нее убегать…
Светлана
Мы с Алексом дошли до класса, Соня, увидев меня, бросилась обниматься. Никакого чувства вины!
Она меня не боится. Я и не хочу, чтобы боялась. Быть строгой мамой у меня не очень получается. Но все же я должна проявить твердость! Иначе дальше будет только хуже.
О проекте
О подписке