Если у нее появится папа… это будет хорошо. Даже если он не будет жить с нами, а он точно не будет. Даже если он будет приезжать лишь раз в год… все равно она будет знать, что папа есть.

Я знаю, как ее расстраивает тот факт, что она не такая, как другие дети.

У всех есть папы! У кого-то родители разведены, у кого-то отцы живут в других городах. Но они существуют!

А я просто не знаю, что отвечать ей на вопрос о папе.

Нам и так пришлось пережить очень тяжелый разговор, когда я объясняла, что папа Женя был не настоящий папа.

Это было полтора года назад. Сейчас Соня стала старше. Многое понимает. О чем-то догадывается. Она очень сообразительная девочка, моя Соня!

И у меня каждый раз щемит сердце, когда я чувствую, что ей плохо от того, что у нее нет папы…

Но я должна убедиться, что Алекс справится с этой ролью. Что ему это нужно. Хотя бы немного.

Конечно, он ни о чем не подозревает. Не думает о детях. Не догадывается, что у него есть дочь-первоклассница.

Я должна узнать его получше, чтобы понять, как он отреагирует на эту новость. Как поведет себя, узнав, что у него есть ребенок.

Можно ли сказать ему правду? Нужно ли?

Соня лежала в кровати, укрывшись одеялом до самых глаз. Откинула край, улыбнулась… Ну настоящий ангелочек!

Сейчас даже трудно представить, что этот самый ангелочек полчаса назад носился по квартире бешеным вихрем, вопя, сметая все на пути и не желая успокаиваться.

Мне все же удалось призвать ее к порядку. Давно пора спать! Завтра в школу.

На стуле лежал собранный портфель, на полочке, которую мы с Алексом недавно так увлеченно закрепляли, сидел любимый кенгуренок Ру.

– Дай мне Ру, – попросила дочка.

Я протянула ей игрушку, она обняла своего любимца, прижала к щеке… А потом начала рыться в его сумке.

– Ой, – пискнула Соня, разворачивая какой-то листок бумаги.

– Что это? – спросила я.

– Это список… нам дала Ксения Сергеевна. Еще позавчера. Сказала, принести все это на творческий урок.

– Так. Ладно.

Разберемся. Что там может быть? Цветная бумага, картон, ножницы, пластилин. Все это у нас есть.

Я пробежала глазами список. Третьим пунктом значились еловые шишки. Минимум 5 штук.

– Почему ты раньше молчала? – воскликнула я.

Хотя какой смысл теперь ругаться…

– Я забыла, – виновато произнесла Соня. – Ксения Сергеевна сказала, положить его в дневник и показать родителям, а я отдала его Ру…

Ладно. Все остальное у нас есть. Нет только шишек. Но, насколько я понимаю, это важная часть будущей поделки.

Блин. Где я добуду шишки в десять часов вечера?

А, впрочем, у меня есть одна идея.

Я набрала номер Алекса. Может, они с Захаром подготовились к творческому уроку. Может, у них что-то осталось, и они поделятся.

Кстати, это хороший повод пообщаться на тему, не связанную со свиданиями и вообще не имеющую сексуального подтекста.

Мне еще не удавалось поговорить с Алексом о чем бы то ни было, чтобы в разговоре не было пошлых намеков. И чтобы он не смотрел на меня так, как будто представляет без одежды.

Может, сейчас получится.

– Привет, – произнесла я. – Я по делу.

– Умираю от счастья.

– Что?

– Рад, что ты позвонила.

– Поделишься шишками? – сразу спросила я.

Чтобы не дать ему возможности увести разговор в другую сторону.

– Шишками? Ты имеешь в виду… мою шишку?

– Какую твою шишку? – не поняла я.

– Ну… Ту самую.

Боже!

У этого озабоченного только одна извилина! И та в нижней голове! Он вообще о чем-нибудь другом может думать?

А я еще надеялась, что он может стать нормальным отцом…

– Я просто прошу тебя поделиться шишками! – разозлилась я. – Тебе что, жалко?

– Вообще нет. Уже лечу к тебе. Поделиться шишками – это какой-то местный слэнг? Я знаю выражение “кинуть палку”. Вульгарно, но…

– Ты дебил! – в сердцах произнесла я.

И бросила трубку.

Он перезвонил через секунду.

– Так о каких шишках речь? – произнес как ни в чем ни бывало.

– Детям дали задание принести сосновые шишки. Моя забыла.

– Мой, похоже, тоже забыл.

– У вас нет шишек?

– Только в штанах…

Я сердито фыркнула в трубку.

– Молчу, молчу. А что, это так важно? Эти самые шишки?

– Конечно. У них будет творческий урок, они будут делать поделки… Ну почему я не позвонила учительнице!

– Шишки – не проблема, – произнес Алекс.

– Да? У тебя рядом с домом есть сосны?

– Э-э… Вообще-то, нет.

– И у меня нет. Зато на набережной их полно.

– Пошли, съездим на набережную, – предложил Алекс. – Насобираем шишек.

Из-за него слово “шишка” теперь кажется мне пошлым!

– Время десять! Надо детей укладывать, а не за шишками ходить.

– Мой уже спит, – заявил Алекс.

– Вот ты и сходи!

– Я один не пойду.

– Почему это? Не сможешь опознать еловые шишки?

– Не смогу. Я дикий городской житель. В местной флоре не разбираюсь. Где там еловые шишки, где сосновые, где кипарисовые… откуда мне знать?

– Да врешь ты все.

– Я за тобой заеду через десять минут.

Я позвала соседку Надю, попросила посидеть у нас полчасика. Она вошла, не отрываясь от телефона, села на диван и продолжила в нем залипать. Ну и прекрасно. Я пожелала Соне спокойной ночи и убежала.

– Езжай прямо, – командовала я Алексу, – теперь налево. До следующего поворота. Там припаркуйся. Дальше не проехать, пойдем пешком.

Мы вышли из машины, дошли до нужного места. Здесь,в дальнем безлюдном конце набережной, растет много сосен. Вместе с другими, лиственными, деревьями.

Я включила фонарик на телефоне и начала рыскать под соснами в поисках шишек.

– Куда они все подевались? – бормотала я. – Подметают они тут, что ли…

– Вполне возможно, – отозвался Алекс, который тоже лазал рядом с фонариком. – Я видел, как сгребали листья. Видимо, и шишки уволокли.

– Кому мешают шишки? – возмутилась я.

– О, нашел! – воскликнул Алекс. – Одна есть.

– Надо еще девять штук, – вздохнула я.

И мы продолжили рыскать под соснами.

Нашли еще одну, но какую-то кривую и помятую. Потом еще – но тоже бракованную.

– Похоже, все шишки собрали до нас, – кисло сообщила я. – Придется ехать в другое место. Только я не помню…

– Мы так просто не сдадимся, – провозгласил Алекс.

В последние пару минут он светил своим фонариком вверх.

– Вон там сухая ветка, – сообщил он. – Видимо, ветер подломил. На ней куча шишек.

– Но она высоко!

– Не очень.

Алекс начал расстегивать рубашку.

– Что ты делаешь?

Он снял ее и отдал мне.

Боже!

Он стоял передо мной голый. Во всяком случае, сверху. Его обнаженный торс с прорисованными мускулами прекрасно просматривался в рассеянном свете фонарей.

От него исходила такая мощная мужская сила, что я почувствовала, что опять начинаю подтаивать…

Наверное, на это и был расчет!

Алекс наклонился, расшнуровал и снял кроссовки, снова выпрямился… Бугристые мышцы так и играли, я залипла и не могла оторвать взгляда.

Света, очнись! Он намеренно тебя соблазняет своими прелестями!

Алекс подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку, подтянулся, забрался выше, еще выше. Он двигался быстро, ловко и бесшумно. Как будто годами тренировался… Да почему “как будто”? Он же служил в спецназе!

Пока он отсоединял от ствола сухую ветку и, соответственно, не смотрел на меня, я не удержалась и поднесла его рубашку к лицу.

Этот запах… какой-то легкий парфюм, немного пота. И много, очень много секса.

Запах мужчины.

Моего первого мужчины.

Я поняла, что он хранился где-то в закоулках моей памяти. И почувствовала, что таю все сильнее.

Очнувшись, быстро убрала рубашку от своего носа. И нацепила привычную маску не очень злобной стервочки. Потому что Алекс уже спрыгнул вниз, триумфально потрясая добытой веткой с шишками.

– Ну что, заслужил я свидание? – произнес Алекс, удержав меня за руку.

Мы остановились у моего дома. Я собиралась выйти из машины.

Шишки с ветки были ободраны и по-братски поделены. Алекс надел рубашку, но так и не застегнул.

Все пытается впечатлить меня своим рельефным прессом и потрясающими косыми мышцами. Да, я впечатлена! Но ему не обязательно об этом знать.

– Возможно, – произнесла я.

Но все будет не так, как ты планируешь!

– Что значит: “возможно”? – возмутился он. – А кто с риском для жизни добывал шишки?

– Ты, конечно, герой. Но у меня есть одно условие.

– Ой, не нравится мне это… Что за условие?

– Держать руки при себе. И во время свидания, и после него… Всегда! Не прикасаться ко мне.

– Это какой-то беспредел!

Алекс сжал мою ладонь.

– Это единственный вариант. Не согласен – поищи себе другие развлечения.

– Другие мне не интересны, – выдал он. И вздохнул. – Заметано.

– Может, ты отпустишь мою руку?

Я собралась выходить из машины, он меня держал.

– Свидание-то еще не началось.

– До завтра!

Я вырвала ладонь.

– Я тебя провожу.

– Не надо. Спокойной ночи. И спасибо за шишки.

– Всегда готов обеспечить даму шишками!

Определенно, слово “шишка” теперь опошлено навсегда!

Глава 9

Светлана

Я редко выхожу из дома без макияжа. И я почти всегда очень стильно и модно одета.

Не то чтобы я чувствую себя без всего этого неуверенно… Наверное, все же, да.

Мой безупречный, гламурный и сексуальный облик – это своеобразная защита. Маска, за которой я прячусь.

Я красивая, я шикарная. Я уверенная в себе – такой я предстаю перед миром.

А то, что ночами я просыпаюсь от страха, что у меня ничего не получится, что моя фирма прогорит и останусь ни с чем… И то, что иногда мне хочется плакать от одиночества и отсутствия сильного плеча рядом… Это мои проблемы. Никто об этом не знает.

На свидание с Алексом я оделась довольно откровенно. Хотела надеть что-нибудь поскромнее, чтобы не провоцировать его лишний раз. Чтобы мы могли просто поговорить.

Хотела – но не смогла.

Когда на мне скромное платье, я чувствую себя робкой мышкой Светой. А мне нужно быть уверенной в себе стервой Ланой!

Так что Алексу сегодня предстоит непростое испытание. Держать себя в руках, когда на мне узкая длинная юбка с разрезом до середины бедра и топ с открытыми плечами. Грудь, хотя и закрыта тканью, очень хорошо подчеркивается кроем.

Я выгляжу потрясающе!

И это придает мне смелости.

– Мама, ты такая красивая, – произнесла Сонечка.

Она наблюдала, как я крашу губы помадой.

– Спасибо, доча.

– Можно, я тоже накрашу губы?

– Ты еще маленькая…

– Ну, пожалуйста! Я тоже хочу быть красивой.

– Ты у меня самая красивая! Безо всякой помады.

– Ты тоже красивая без помады. Но зачем-то красишься…

На это мне возразить было нечего. Я присела и пару раз провела по губам дочки помадой оттенка “Поцелуй вампира”.

Она счастливая, закружилась, ухватившись за подол платья. А потом встала перед зеркалом и состроила такую высокомерную рожицу, что я чуть не зарыдала от смеха. Держитесь, мальчишки! лет через десять вы будете складываться в штабеля у ног этого чертенка…

Я привезла Соню к маме. Припарковалась, увидела, что перед маминым подъездом, на двух лавочках, собрались местные бабульки и тетки с самыми злыми языками в округе.

Сейчас они перемоют мне все косточки!

Еще и у Сони губы накрашены. Ко всем остальным обвинениям я теперь буду еще и плохая мать.

Да пошли они все!

Достали. Вечно провожают меня осуждающими взглядами. И судачат за спиной.

– Добрый вечер! – произнесла я, проходя мимо.

– Здравствуйте! – пролепетала моя временами вежливая девочка.

Но, это, конечно, не защитит наши косточки от тщательного перемывания.

– Куда собрались такие красивые? – приторным голосом спросила тетя Лида, мамина ближайшая соседка.

– К бабушке! – ответила Соня.

Я промолчала. Отчитываться перед ними я точно не собираюсь.

Пока я шла обратно и садилась в машину, они дыру прожгли у меня на спине!

Я для них лакомый кусочек. Можно дать волю своей злобной фантазии.

Одинокая – значит, гулящая. Растит ребенка одна – тем более! Нагуляла неизвестно от кого. Однозначно, шлюха.

Ездит на новом авто – знаем мы, как она на него заработала.

И неважно, что машину я взяла в кредит. И что мужчины у меня полтора года не было.

Все равно – шлюха.

Ага, именно так. Клиенты каждый день имеют мой мозг во всех позах!

Как же мне нравится жить в новом доме! Там никто не сидит на лавочках и не судачит за твоей спиной.

Но у мамы я бываю почти каждый день. Как будто и не переезжала!

Алекс

Значит, нельзя распускать руки. Ладно. Не проблема.

То есть, проблема, конечно.

Мне все время хочется потрогать Мышку. А непослушная левая вообще не спрашивает моего разрешения, беззастенчиво лапает все, что оказывается в пределах досягаемости.

Но я справлюсь.

Я же не псих озабоченный. Могу и просто поговорить.

Бли-ин…

Мышка точно хочет моей смерти. На ней длинная юбка, но такая узкая, что ее, считай, нет. И с таким разрезом, что ее стройная ножка видна почти до самого основания.

Моя непослушная левая сразу зачесалась от желания лечь на обнаженную коленку. Правая страстно мечтала оказаться на груди Мышки, упакованной в какую-то скользкую ткань. Ну а младшенький… его вообще парализовало! В стоячем положении, естественно.

Я неловко вскочил, отодвинул стул для своей дамы, и сразу плюхнулся обратно.

Чтобы скрыть явные признаки радости от вида Мышки, которые демонстрировал младшенький. .

– Ты офигительно выглядишь. Это часть плана?

Мышка высокомерно задрала носик.

– Какого плана?

– Довести меня до цугундера.

– Ага.

Но вообще она выглядела то ли уставшей, то ли грустной, то ли сердитой.

– О чем печалишься? – спросил я.

– А, – махнула рукой она.

– Расскажи. Я умею слушать.

– Да бабки достали! – воскликнула она.

И поведала мне о каких-то злобных соседках, которые судачат у нее за спиной, а потом еще и ее маму достают своим фальшивым сочувствием. Вот, мол, бедная твоя дочка, никак у нее жизнь не сложится…

– Тебя это задевает? – удивился я.

Лично я бы положил на соседок здоровый болт и вообще не заморачивался.

– Нет, но… Да! Не люблю, когда меня жалеют. И осуждают. И вообще…

– Я понял. Хочешь, я проведу среди них разъяснительную беседу?

– В смысле?

– Ну, приду в ваш двор, сяду на лавочку. И расскажу всем бабкам и теткам, что они злобные старые перечницы, а ты – самая чудесная девочка.

– Так и сделаешь? – рассмеялась Мышка.

– Даже не сомневайся. А, если не поможет, приму более жесткие меры.

– Какие?

– Возьму в заложники самую злобную бабку и заставлю ее вязать носки на целую роту.

Мышка расхохоталась.

Мне удалось поднять ей настроение!