Глава 2

Поезд прибыл на небольшую станцию. Здесь их встречал уже Андрей. Погрузив сумки в машину, Дарья Андреевна и Костя, устроившись на заднем сиденье, во все глаза смотрели в окно автомобиля. Вся поездка длилась минут десять, когда машина остановилась у ворот КПП. В гарнизоне было, не более десяти, пятиэтажных домов, в одном из которых в двухкомнатной квартире на втором этаже им предстояло жить. Андрей получил контейнер, и вещи уже стояли на своих местах. Костя с мамой обошли новую квартиру и остались довольными. В комнате Кости было всё так, как в прежней квартире. Кухня была маленькой, но холодильник, поставленный в прихожей, увеличил кухонное пространство. Вся мебель, из прежней квартиры, легко вписалась в новое жилище, оставалось разобрать вещи и повесить шторы. Закончив с бытом, Даша сходила вместе с Костей в школу и записала его в четвертый класс, а сама устроилась на работу в городскую больницу. Жизнь в военном гарнизоне особенная. Все друг друга знают, если не лично, то заочно. Андрей, иногда, брал Костю на аэродром, парню надо было чем-то заняться в каникулы, он «заболел» самолетами. С тех пор, Костя стал мечтать об учебе в лётном училище. С началом учебного года, сбылась его мечта – он стал посещать секцию самбо, а с началом зимы – хоккейный клуб. Вся неделя у него была расписана тренировками, при этом он хорошо учился и выполнял свои обязанности по дому. Закончив четвертый класс, он впервые поехал в пионерский лагерь, а вернувшись, стал ждать появление брата или сестры. Девочка родилась 15 июля 1986 года, и отец назвал её Дашей. Теперь в доме было две Дарьи Андреевны: старшая – Барышева и младшая Туманова. Старшая Даша через полтора года вышла на работу, определив младшую в ясли.

Маленькой Даше было четыре года, Косте пятнадцать лет, когда Андрей Иванович получил странное письмо из детского дома города Чудово. В нём говорилось, что Павлов Сергей Андреевич, 1984 года рождения, находится в данном учреждении три месяца, после смерти бабушки. В его документах есть отказ матери Павловой Елены Петровны от данного ребёнка, заверенный нотариально в 1986 году, в пользу отца Туманова Андрея Ивановича. «Вам предлагается решить вопрос усыновления или отказа от ребёнка». Адрес, телефон, подпись, дата.

– Я ничего не понимаю, – сказал Андрей Иванович. – Если Елена родила от меня ребёнка, почему молчала? Почему отказалась от него спустя два года и как узнали наш адрес? Что ты думаешь обо всем этом? – обратился он к жене.

– Начнем с адреса, если у неё был адрес матери, могли узнать у неё, набери телефон и поговори. Ехать за мальчиком обязательно нужно, его нельзя оставлять в детском доме, но прежде выясни, что для этого нужно. Дорога не близкая, надо решать бумажные дела здесь. Давай для начала позвоним по телефону указанному в письме. Узнаем всё, а потом будем действовать.

– Ты, так спокойно об этом говоришь, как будто племянника на месяц забираем, а мне от таких новостей не по себе. Я дружил с ней всего полгода, до окончания академии. Девчонка симпатичная, без комплексов, умная, самостоятельная. Я не давал ей никаких обещаний, да и она вроде не строила на меня планов, иначе бы объявилась. Расстались, когда я закончил учебу, и перед службой уехал домой в отпуск. После этого, я её не видел, и звонков от неё не было.

– Я должна была тебе устроить истерику? Я не нахожу для этого причины. У каждого из нас была своя личная жизнь, пока мы не встретились. Это глупо отрицать или осуждать. Ты, принял моего ребенка, я приму твоего. Ничего страшного не произошло. Радуйся – сын нашёлся. Успокойся, завтра же я всё узнаю. Приду с работы, позвоню, а вечером обо всём тебе доложу.

Дарье Андреевне эта новость, мягко говоря, не нравилась, но оставлять ребёнка мужа при живом отце в детском доме было не правильным, они должны жить одной семьёй. После работы Дарья Андреевна торопилась домой, и хотя разница в часовых поясах позволяла не спешить, ей не терпелось действовать. Она поставила телефонный аппарат на стол, приготовила бумагу, ручку и набрала номер. Поговорив, записала какие справки и документы, привезти с собой и как добраться до места. Вечером, дождавшись мужа со службы, положила перед ним список и схему маршрута, а также уведомила, что завтра она идёт к нотариусу и пишет согласие на усыновление ребёнка.

– Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее уедешь, улетишь, – говорила она. – Самолетом до Москвы, дальше поездом, с вокзала автобусом. Документы оформишь на месте, иначе ты не сможешь его привезти. Деньги возьмёшь те, что копили на отпуск. Детям я все объясню сама, Даша не поймёт, а Костя уже взрослый. И самое главное – подай рапорт на квартиру, возьми справку, что ты стоишь на расширение жилой площади. Пусть это будет гарантия, что у нас будет хватать квадратных метров на всех. Действуй, родной! Я после твоего отъезда займусь с Костей устройством места для Серёжки.

– Даша, ты делаешь это добровольно или принудительно? – спросил Андрей Иванович жену, глядя ей прямо в глаза. – Привезу я его не на месяц, мы не знаем какой он, примет ли нас. Ему шесть лет и воспитывать его минимум лет пятнадцать. Хватит ли у нас сил, средств, терпения, не будет ли потом упрёков, разочарований о том, что сделали?

– Не будет, родной. После того, что мы с тобой узнали, мы не сможем о нём не думать. Мальчику будет лучше в семье. Серёжа будет хорошим сыном. А трудности они всегда возможны, но мы справимся, езжай со спокойным сердцем, – ответила Дарья Андреевна, и, обняв мужа, крепко его поцеловала.

Она не стала ждать, когда муж соберёт документы и показала Косте письмо. Тот прочёл его и задал только один вопрос:

– А он нам нужен?

– Ты помнишь, как познакомился с папой? Он принял тебя, полюбил как родного, и ты никогда не говорил мне, что хотел бы другого отца. Этот мальчик не виноват, что стал не нужен маме. А теперь и отец, который не знал о нём, должен от него отказаться? А как ты станешь относиться к отцу, зная, что он отказался от сына? Молчишь? Отказаться ради спокойствия в семье, где никто не хочет ничего менять. Тебе было 9, и у тебя была я, а у мальчика нет никого. Поверь, мне тоже очень страшно не справиться с ролью мамы, но я буду очень стараться, – она обняла сына. – Я только папе не хочу показаться слабой, и вас с Дашей я не стану любить меньше, и всегда буду о вас заботиться.

– Прости мама, я сказал глупость. Узнай папа о нем раньше, может, мы так и жили с тобой вдвоем. Я своего отца не знаю, но у меня есть Андрей и другого мне не надо.

– Ты думаешь, папа тебя разлюбит? Не разлюбит, он тобой очень гордится. Окончишь школу, уедешь в училище, станешь лётчиком, улетишь в Тмутаракань, а у него Серёжа останется, тебе замена, – успокаивала его мать.

– Папа не решил еще, когда за ним поедет? Интересно, какой он.

– Одинокий! Одинокий мальчик, которому всего шесть, и которого уже один раз предали. Без отпуска мы не пропадём, будем ездить на рыбалку, а десять дней пролетят быстро. Мне бы только с детским садом для него определиться, а ты попробуй подготовить Дашу к приезду брата. Фантазёр ты у нас ещё тот, так что, думаю, она тебе поверит. И ещё, сынок, чтобы уже не возвращаться к этому разговору. Он перенёс сильный моральный стресс: смерть бабушки, незнакомые люди и дети в детском доме, может его там обижали, так, что будь с ним добрым, а главное не напоминай о прошлом. Договорились?

Андрей Иванович улетел в Москву 29 июля, а вернулись они с Сергеем 10 августа. В семье появился новый член – Туманов Сергей Андреевич, а в графе «мать» была вписана Барышева Дарья Андреевна. Первое время ему было трудно привыкнуть ко всем, и он признавал только отца. Мальчик был невысоким и худеньким даже для своего возраста. Темноволосый и кареглазый он внешне был похож, скорее, на Костю, чем на отца. Он больше молчал, но на вопросы отвечал подробно. Дарья Андреевна поселила его в одной комнате с Костей и надеялась на их дружбу. Разница в 9 лет, была только на руку. У Сергея был наглядный пример. Зная характер и терпение старшего сына, мать не торопила события. Только Даша в свои четыре года не могла понять, почему их мама для Серёжи тетя, и всё время поправляла его. Настойчивость ли сестры или его собственное желание, но уже через два месяца, в детском саду на прогулке он кричал Даше:

– Даша, за нами мама пришла, – смутился, взяв ее за руку. – Правда, так лучше? Мама лучше, чем тётя Даша, а ты у нас лучшая, – сказал он ей чуть слышно.

– А я буду тебя звать сынок, так тоже лучше, – прошептала она ему на ухо и крепко обняла, смахивая слезу.

Появление Сергея в семье вызвало в гарнизоне и пересуды, и непонимание, и осуждение, и участие. Соседи, как-то ненавязчиво, передавали ей вещи и обувь, из которых выросли их собственные сыновья для сына. Многие служили до этого за границей и вещи были добротные и не выношенные. Для детского сада она купила все вещи новые, чтобы не было разговоров, ведь дети росли в одном городке. Оформляя Серёжу в сад и собирая документы, Дарья обратила внимание на его дату рождения. Отсчитав назад 9 месяцев, делая это машинально, не думала, к каким выводам это приведёт. «У Андрея в это время заканчивался месячный отпуск, который он проводил у родителей. Как же так? Как сказать об этом Андрею?» – думала она, волнуясь. В таком недоумении её и застал Костя.

– Мам, что случилось? На тебе лица нет, – спросил сын с тревогой.

– Я не знаю, как мне поступить, сынок. Если дата рождения Серёжи верна, то он не сын папы.

– Как не сын? Он сам мне говорил, что у него день рождения как раз перед праздником первого мая, т.е. 30 апреля.

– Если это так, то его мама носила его целых десять месяцев, вместо положенных девяти.

– Давай папе не говорить, пусть он не знает, пожалуйста, мама. Я и то к нему привык, а что будет с папой, узнай он правду. А если он решит от него отказаться? Этого нельзя делать, ему нельзя в детский дом, теперь он мой брат. Сделай так, чтобы он остался, – в глазах его стояли слезы.

– Костя, успокойся. Никто никуда его не отправит. Серёжа наш, он им и останется, и документы на это есть – мы одна семья. С папой я поговорю, обещаю, а хочешь, поговорим вместе. Всё, не надо слёз, ты у меня уже взрослый, а мужчины не плачут,– она гладила сына по голове и всё думала об обмане.

Андрей Иванович вернувшись со службы, почувствовал в атмосфере квартиры некую напряженность, а увидав в руках жены свидетельство о рождении Сергея, всё понял.

– Я узнал об этом ещё в поезде, считать тоже умею. Но я не мог вернуть его назад, он так радовался, что я нашёлся, что у него теперь будет свой дом и семья, где есть и другие дети, а признаться вам, что Серёжа нам всем чужой, духу не хватило. Что вы решили?

– Серёжка остаётся в нашей семье, и он никогда не узнает о том, что узнали мы. Я правильно говорю, мама?

– Давайте всё оставим, как есть, и никогда не вспоминать то, что лучше забыть. Это просто недоразумение, ошибка в записи, которую допустили давно, – поставила в разговоре точку Дарья Андреевна.

Уже через пару недель об этом разговоре не вспоминали, а Андрею Ивановичу стало легче, избавившись от груза лжи во спасение. За год Серёжа в подготовительной группе сада научился читать, а зимой, с помощью Кости, освоил коньки. Летом 1991 года Андрей Иванович с Сергеем и Дашей поехали в отпуск на Азовское море к его родителям. Бабушка проявила инициативу и оба внука прошли обряд крещения. Осенью Костя пошёл в десятый класс, а Серёжа в первый. Чуть раньше по времени, им дали трехкомнатную квартиру взамен прежней. Жизнь налаживалась. На работе Дарья Андреевна была всегда собрана, отношения с коллегами были ровными, к пациентам относилась внимательно и участливо. Она, помня наказы деда, всегда называла прооперированных больных – выздоравливающими. Терпеливо выслушивала каждого и давала рекомендации простым, доступным языком. Рабочие моменты она оставляла за порогом квартиры и становилась любящей и заботливой мамой и женой. Она даже не переодевалась, а лишь мыла руки, садилась на диван и выслушивала их по очереди. Мать никогда не подавляла инициативы детей в любых начинаниях, лишь советовала или показывала, как сделать лучше и проще. Конечно, были и огрехи и промахи, но они исправлялись и уже не повторялись. Именно поэтому, повзрослевшие дети, без проблем справлялись с уборкой, нехитрыми супами и щами.

Приехав в этот степной, но зеленый городок в 1985 году, где жителей было не более 40 тысяч, а частный сектор занимал три четвертых от всей застройки, она быстро адаптировалась к климату и местным нравам. Народ здесь жил простой, работающий на двух заводах и двух перерабатывающих комбинатах мяса и молока. Приватизация за бортом оставила рабочих и сделала их челноками. Теперь они работали на площадках заводов, которые превратились в торговые павильоны.

В 1992 году Костя сдал выпускные экзамены и поступил в высшее военное училище летчиков, а Серёжа закончил первый класс на «отлично».

– Ты, Серёга теперь остаёшься старшим в нашей семье, Дашу не балуй, маме помогай. Папа – командир, его слушай. Самбо не бросай, будешь меня еще тренировать. По возможности буду приезжать, звонить, так что дневник проверять буду, не подводи. Да ты сам всё знаешь, тебе девятый год. – Он пожал брату руку, а потом поднял на руки и крепко прижал к себе.

Теперь он приезжал только на каникулы или на практику. Проблемы в семье, конечно, были, но все они были решаемы. Бабушек или других родственников у них рядом не было, поэтому выкручивались сами. Утром Андрей Иванович отводил Дашу в сад, а Сергея в школу, откуда он возвращался самостоятельно после продлёнки, а Дашу забирала мама. Они заходили в магазин за продуктами и возвращались домой, готовя ужин. Через год Серёжа пошёл уже в третий класс, а Даша в первый, и они уже вместе ходили в школу. Начались проблемы с выплатой зарплаты, ее задерживали. Выручали местные жители, у которых были огороды и дачи, и которые давали Дарье Андреевне овощи в долг, под зарплату. Потом решили, что Андрей Иванович будет получать вместо денежного довольствия продуктовый паёк и это их как-то выручало. Они солили свежемороженую сельдь, варили гречневую кашу или макароны с тушёнкой, делали котлеты из геркулеса с куриным кубиком. У Дарьи Андреевны был принцип – не брать с больных презентов. Благодарные пациенты пошли другим путём. Они оставляли на проходной КПП для неё небольшие свертки и пакеты. Это были десяток яиц и тушка курицы, пакет сухого молока, кусочек масла и бутылка кефира, кусок вырезки или палка колбасы, банка мёда и плитка шоколада или коробка конфет. Всё зависело от благосостояния родственников пациента. Один раз ей привезли почти мешок картофеля и вилок капусты. Получая такие презенты, Дарья Андреевна плакала украдкой от обиды, ведь всё это она могла купить, если бы ей во время платили за работу. Муж утешал её в такие минуты: – «Поверь, Дашенька, так будет не всегда. Потерпи». И она терпела, продолжая изобретать обеды и ужины из того что было.