Глава седьмая

Звон ключей и грохот отворяемой решётки привёл в себя. Слишком пугающие звуки для того, кто столько дней провёл в полнейшей тишине!

В камеру зашли двое мужчин, не церемонясь подхватили под руки и поволокли на выход. Учитывая, что я ещё ребёнок, то я почти висела в их руках, но не настолько высоко как хотелось бы… Мои ноги всё же волочились по полу. И если одну ногу я могла приподнять, чтобы не ударяться, то со сломанной ногой этот было невозможно сделать. При первом же ударе о ступени меня обдало режущей болью, которая прокатилась по всему телу.

– Мне больно! Мне больно! – захлёбываясь в рыданиях повторяла я, надеясь, что меня услышат и приподнимут повыше. Но мужчинам, как оказалось, было всё равно. Они даже посмеялись над моими воплями. В какой-то момент, я видимо снова потеряла сознание, потому что весь путь, который проделала, вися в руках мужчин я не помнила. Очнулась от того, что меня окатили ледяной водой.

Я лежала на полу, в той комнате, в которой отец и мачеха обычно наказывали провинившихся, а передо мной, в кресле сидел отец и его величество наследный принц Роланд Великий.

– Очнулась, тварь! – ярость и безжалостность сквозили в их глазах. А слова отца сжигали мне душу. – Зачем ты это сделала? – подойдя ко мне, отец схватил меня за волосы и заставил приподняться. Я его не узнавала! Он всегда был холоден ко мне, не замечал и не заботился, но даже при таком отношении никому не разрешал меня трогать. А сейчас он сам, лично, причиняет мне боль. И столько ненависти в его взгляде, словно я его жизнь отняла. – Отвечай! – яростный крик и пощёчина обжигает моё лицо.

– Я не могла смотреть на их мучения! – голос еле проходил сквозь горло. Похоже я ещё и заболела.

– Ты понимаешь, дура, что, освободив их, ты развязала руки этим монстрам?

– Я слышала ваш разговор! Это вы всё начали! Вы первые напали на их деревню! – я выкрикнула эти слова так громко, как только могла.

Я хотела, чтобы больше людей слышали о том, кто виноват, но вокруг меня раздавались только смешки. Все, кто в данный момент находился в комнате, прекрасно были осведомлены о том, что произошло. Не удивлюсь если они были участниками тех зверств о которых рассказывали. В какой-то момент я поняла, что совсем не боюсь этих людей. Они были жалкими. Они были способны спрятаться от наказания за спиной ребёнка и женщины, но ни за что не вышли бы к мужчинам. Они как шакалы, сильные только толпой против слабых. И в этот самый момент я убедилась в правильности своего поступка. И надеюсь, что оборотни победят. Потому что будущего у нашей империи с таким предводителем не будет.

А смерть! Смерти я не боюсь. Я уже смерилась с тем что мне суждено умереть. Сбежать уже не получится. Единственный шанс для меня, был портальный камень, но он переместился вместе с пленниками. Для них он теперь просто камешек, ведь без моей крови его невозможно активировать. Может хоть иногда они будут вспоминать обо мне! Ведь больше, на этом свете я никому не нужна и вряд ли кто-то будет оплакивать мою смерть. Хотя если посмотреть с другой стороны, то и терять мне нечего. Я просто одинокая девочка, которая после смерти матери так и не нашла для себя смысл.

– Чего ещё можно было ожидать от мага жизни! – внезапно расхохотался принц. Но смех был не весёлый, а какой-то колючий и нервный. – Это даже хорошо. Я что-то не рассчитал, что пьяная выходка и развлечение на территории оборотней обернётся такими последствиями. А теперь можно всё свалить на эту девку, и мы как бы и не причём!

Встав, он вплотную подошёл ко мне. В его руке блеснул другой ошейник. Сняв с моей шеи первый ошейник, он быстро зацепил свой. В теле образовалась холодная, непривычная пустота… Я полностью перестала чувствовать свою магию. Она больше не грела и не лечила. Боль в теле сразу усилилась

– Отныне ты принадлежишь мне, – жёсткие слова пронеслись по камере. – За свой поступок, ты лишаешься своего статуса. С этого дня и до пробуждения твоей силы ты будешь рабыней! – большая ладонь принца болезненно сжала мой подбородок и вынудила посмотреть ему в глаза. – А, чтобы ты не растрепала, то что услышала, ты лишаешься речи. Сообщи всем в замке, что это по её вине оборотни напали на нас!

– Будет сделано! Мне тоже проблем не надо! – отец злорадно улыбнулся.

Оттолкнув меня в сторону, принц поднялся и подошёл к отцу.

– Наказание ей за предательство – двадцать плетей в течении десяти дней и два дня на восстановление. Ошейник не позволит ей умереть, так что можешь не нежничать. Тронуть её тоже никто не смеет. Она полностью моя! После пробуждения её магии, я заберу её силу, а потом делайте с ней что захотите. Через десять лет я за ней приду, а пока мне надо готовить войска. Сегодня ночью оборотни пересекли нашу границу и захватили несколько поселений, – принц ушёл, а отец ещё какое-то время стоял и прожигал меня презрительным взглядом. Схватив меня за волосы, задрал мою голову вверх.

– Сама виновата, что всё свалили на тебя. Если думаешь, что отделаешься только десятью днями порки, то ты очень ошибаешься. Ты разрушила не только планы наследника, ты уничтожила и мои планы и за это, ты будешь отвечать все десять лет. У меня развязаны руки. – На столб её! Надо исполнить волю Его высочества!

Глава восьмая

К моменту, как меня выволокли на улицу и привязали к столбу наказаний, во дворе уже собрались все жители замка.

– Что происходит?

– Что случилось с леди?

– Кто её так избил?

Люди перешёптывались, пытаясь узнать, что произошло и почему я в таком виде. А я даже боялась представить, как я сейчас выгляжу.

– С этого дня, – услышала я голос отца за спиной. Там находилось специальное возвышение с креслами, где обычно располагался он и мачеха, наслаждаясь очередными мучениями слуг. – Камилина больше не леди! С этой минуты, по указу наследного принца, она становиться бесправной рабыней. Она предала нашего правителя, позволив сбежать пленникам. Тем самым, развязав руки монстрам и повергнув нашу страну в пучину войны. Все смерти наших воинов, ваших сыновей, мужей и братьев, отныне на её совести!

После слов отца, на площади воцарилась тишина. Все смотрели на меня и молчали, переваривая полученную информацию. И по мере того как менялись их выражения лиц, они полностью поверили отцу, даже не усомнившись в моей виновности. Они даже не подумали о том, что этих пленников, привезли сюда отец и наследный принц. И как-то же их схватили! Но ни один из присутствующих даже не подумал об этом!

Меня испугало то равнодушие, которое залегло в их взглядах. В глазах некоторых, даже проскальзывало некое злорадство. Они словно были рады, тому, что происходит. А какое удовлетворение светилось на лице отца, когда он подошёл ко мне в плотную. Ещё бы! Их авантюра по назначению виновных прошла на ура. Подданные довольны, виновник пойман!

– Как наказание, за предательство, ей назначены двадцать ударов плетью от принца и ещё двадцать от меня лично, за предательство семьи. Начинать! – скомандовал господин. Почему-то в этот момент я не могла назвать его отцом. В эту самую минуту я поняла, что я сирота. Что у меня никого не осталось!

Мою спину обжёг первый удар. Жалящий, болезненный, разрывающий тонкое платье и оставляющий след на коже. За ним ещё один и ещё… Я не могла кричать от боли и только плакала, открывая безмолвный рот. Магия безмолвия делала своё дело. После пятого удара, я почувствовала, что уже разорвалась не ткань, а моя кожа на спине и не выдержав боли потеряла сознание…

Сквозь беспамятство чувствовала, что кто-то поглаживает меня по голове.

– Прости меня, девочка, – слышались женские причитания, но не могла ничего понять. – Я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе, – она говорила что-то ещё, но я уже не расслышала, снова проваливаясь в такой необходимый, защищающий от боли, сон.

Пришла в себя в какой-то комнатушке от того, что кто-то тихонечко протирал мою спину. Попыталась посмотреть кто это.

– Тшшш! Не шевелись! Я нанесла обезболивающую мазь, потерпи немного, – зашептала женщина. Теперь я узнала Майру. – Я принесла тебе немного бульона. Прости меня, девочка, раньше не могла прийти. В темницу невозможно было спуститься, а сейчас тебя поселили здесь, в одной из кладовок. Граф сказал, что ты будешь жить здесь пока тебя принц не заберёт, – кухарка начала меня кормить с ложки супом. – Эта коморка самая дальняя и самая заброшенная, но он отказался тебя переселять и запретил что-либо приносить из удобств, но ты не бойся, я незаметно поменяла старую солому на свежую и парочку старых одеял принесла, чтобы ты ночью не так сильно мёрзла. К сожалению эти комнаты не отапливаются. Но ты не отчаивайся. Всё тяжёлое и страшное со временем пройдёт, ты только потерпи и не отпускай руки. – Я слышала в её голосе слёзы. Было так приятно, что хоть кто-то не бросил меня, хоть кто-то беспокоится обо мне!

На следующее утро меня снова выволокли на улицу и снова подвергли порке на столбе. Так же, как в первый день я потеряла сознание и не помню, как меня вернули обратно в подвал. Так продолжалось очень долго. Я не считала сколько дней уже меня наказывают. Майра приходила не всегда. Видимо иногда, не может незаметно вырваться с кухни.

Моё тело неверное ужасно выглядит? По крайней мере, те части тела, которые я видела, смотрелись удручающе. Глубокие рваные раны на руках, на груди и животе, там куда доставал кончик хлыста и где я могла разглядеть. Про спину и ягодицы боялась даже думать. Там вообще живого места не осталось.

В какой-то момент порка закончилась и меня оставили в покое.

Целителя ко мне не приводили. Моя нога постепенно заживала, и я даже начала немного ходить, но к сожалению, она осталась кривой. Кости срослись неправильно, и я очень сильно хромала.

Глава девятая

Девять лет спустя

Холодно…

Тело сводит от жуткого холода, который никогда не уходит из этих сырых подземелий замка. А два тонких, потрёпанных одеяла, совсем не греют. Единственное место где я хоть немного могу отогреться- это кухня. Там, где мне приходится чистить овощи и разжигать печь, до того, как прислуга проснётся. И именно в это время, пока завтракаю вчерашней едой и пью горячий, травяной отвар, я хоть немного отогреваюсь, чтобы оставшееся время снова мёрзнуть, выполняя грязную работу в хлеве или на улице.

В замок, с момента моего рабства, меня не пускают. Особое распоряжение господина. Теперь, отец для меня только господин, а мачеха и сестра госпожа. Хорошо, что я не могу говорить и мне не приходится унижаться, произнося это слово, подтверждая для окружающих, что я рабыня.

Хотя, теперь, старшая дочь графа Маррея, калека и бесправная рабыня в собственном доме и любая прислуга может мной помыкать и указывать. Поэтому, многие из служанок, свалили на меня свои обязанности. Они оставили себе только работу в замке, там, куда мне путь закрыт, а уборка казармы, хлева, свинарника, вся стирка в холодной речной воде – это всё повесили на меня.

В начале, я ещё попыталась сопротивлятся, отказываться, но мои попытки заканчивались поркой за то, что я не выполняю приказы. Поняв, что за меня никто не заступится я перестала ждать хоть какую-нибудь помощь и старалась лишний раз не показываться на глаза жителям крепости. Чем меньше меня видели, тем меньше били. А работа… потихоньку выполняла, то, что на меня взвалили.

Единственным человеком, от которого я получала немного заботы – это наша старая кухарка Майра. Она работала у нас столько, сколько я себя помню. Её заботу я ощутила сразу, как стала рабыней. Долгие недели, когда я подвергалась постоянным поркам на столбе, она приходила тайком, по ночам и старалась обезболить мои раны, приносила более сытную еду, даже одно толстое одеяло принесла.

Как только я смогла ходить, начала находить в печке хорошую еду и целебные настойки, которые Майра прятала от остальных, специально для меня.

Сегодня с новой силой разболелась моя покалеченная нога. Она так и осталась кривой. Никто не вправил мне кость и при движении, это причиняет мне боль. Особенно в такие дни, как сегодня, когда холодно и сыро. Мне даже не надо выходить на улицу, чтобы узнать какая там погода. Боль в ноге предупреждала заранее, будут осадки. Невозможно было лежать от этой скручивающей боли, и я поднялась пораньше. Хотя буду честна с собой. За последние девять лет я ни разу спокойно не спала. Боль и холод не давали полностью расслабится. Если бы не ошейник я бы, наверное, давно умерла от усталости.

Зайдя в тёмное помещение кухни, зажгла светильник и растопила печь. Так как магией я пользоваться не могла, на печи всегда лежало кресало и стояла масляная лампа.

Тепло ещё не успело полностью покинуть помещение. Я радостно потягиваюсь, скидывая со спины меховую шаль. Ещё один тайный подарок Майры, который я повязываю на спину, чтобы не мёрзнуть. Раньше он был теплее. Такой мягкий и пушистый, но за годы стал облезлым, потёртым до дыр, которые я периодически зашиваю. Но из-за многолетней войны, достаток простого народа оказался на минимуме. Майра, даже работая в крепости еле сводит концы с концами и на новую шаль у нее нет средств. Последний год она вообще за еду и жильё работает. А про обычных деревенских жителей и говорить нечего.

Согреваясь в тепле, ем вчерашний, господский ужин и пью горячий чай, который отогревает меня изнутри. Минуты тепла и спокойствия, пока вся крепость спит. Мгновения, которые последние девять лет, я ощущаю только на этой кухне и в это время дня, когда ещё не рассвело и не надо бегать, и прятаться от окружающих.

Почистив ведро картофеля прижалась к тёплой печке. В первый год моего рабства, как только настали холода, Майра попыталась переселить меня на ночь ближе к кухне. Управляющая, сразу же рассказала об этом госпоже. Майру наказали и пригрозили тем, что в следующий раз выгонят из крепости, если снова что-то подобное произойдёт. «Рабыня не достойна жалости! Она мусор!» высказался тогда господин, снова подвесив меня на столбе. Его слова тогда, жалили больнее плети, выжигая всё тёплое что ещё теплилось внутри моего сердца.

С того момента, я стараюсь держаться подальше от Майры и не показывать своего отношения к ней. И исчезаю с кухни до того, как она сюда придёт, чтобы не видеть в её глазах жалость.

Вот и сейчас, стоило услышать в коридоре шаркающие шаги кухарки, повязываю старенькую шаль и скрываюсь через заднюю дверь, через которую выносят помои в свинарник. На выходе, уже стояли полные корзины грязного белья, которые я должна сегодня выстирать, не смотря на мороз…

Глава десятая

Летом, мне нравилось стирать. Целый день находишься у речки, и никто тебя не беспокоит. Вода была тёплая и мне даже удавалось помыться, в специальном неглубоком месте, которое я случайно нашла, пока ходила по берегу и собирала сладкие ягоды. Единственная сладость, которая была мне доступна.

А вот зимой… это было совсем другое дело! Стирать целый день тяжёлые ткани в ледяной воде, на морозе, то ещё удовольствие. И самое страшное был не холод, а та боль, что скручивала потом всю ночь мои руки и ноги, не давая возможности заснуть. В такие ночи я на стену лезла от невозможности облегчить эти мучения. И только магия ошейника спасала меня от потери конечностей.

Хотя, чего уж переживать! На мне и так не было не одного живого места. Начиная от лица, где красовался уродливый глубокий шрам через всю щеку, делая лицо кривым и уродливым, который тоже никто не залечил. Спина, которая была исполосована жуткими, шершавыми полосами от кнута. Несколько полосок были ещё на груди и на животе. И заканчивая кривой, хромой ногой, которую в холодные дни мне приходилось просто волочить, так сильно она ныла и болела.

А стараниями сестры, мне даже имя новое дали, «уродина». Было запрещено обращаться ко мне старым именем и за последние девять лет, я больше его не слышала. Иногда, сама себя, в мыслях звала по имени, но это было не то. Хотелось услышать звук, но я не могла говорить. Меня это пугало!

Год за годом, я, неотвратимо, кусочек за кусочком, теряла себя! Сперва я потеряла маму, потом потеряла отца, лишилась красоты, свободы, потеряла имя. И всего через несколько месяцев, как только мне исполнится двадцать лет, я потеряю и жизнь.

Девять лет назад, мою жизнь сохрани только из-за того, что я маг жизни и наследному принцу нужна моя сила. Может я и выживу после того, как он воспользуется моей магией, но свободнее уж точно не стану! Какой дурак выпустит такую возможность из своих рук? Ведь моей магией можно пользоваться постоянно и быть бессмертным. Эта особенность магов жизни, сделала нас жертвами всевозможных тиранов, желающих бессмертия. От этой особенности мы и погибали, когда маги не могли нас поделить.

Вот и я, уже очень давно, перестала бояться смерти. Я просто устала от этого чувства. У меня не было никакой надежды на счастливое будущее. Никому ненужная, всеми отвергнутая и презираемая предательница!