Украли коня

 
Вот однажды, в чистом поле,
Коня пустив пастись на воле,
Гулял по полю сынок,
В подарок маме плёл венок.
 
 
Было тихо и привольно.
Вот уж и цветов довольно,
Собран полевой букет.
Глядь, а рядом коня нет.
 
 
Он пасётся где-то там.
Ну а рядом с ним цыган,
Садится на ходу в седло
И, словно ветром, унесло.
 
 
Бесполезны любые усилия
И заплакал он от бессилия.
«Ай, яй, яй, о Боже, Боже!
А теперь мне делать что же?»
 
 
Долго он сидел смурной,
Не хотел идти домой,
Только некуда деваться,
Пора родителям признаться.
 
 
Так с поникшей головой,
Возвратился он домой.
Мать с отцом ждали давно,
А как увидели его,
 
 
Сразу поняли – беда.
– Что случилось, как, когда?
Почему, сынок, в кручине,
Плачешь, по какой причине? —
 
 
Говорит в сердцах отец:
– Расскажи, сын, наконец,
Кто обидел так тебя,
Где оставил ты коня?
 
 
– У меня его украли
Злые, хитрые цыгане.
Я искать пойду коня,
Благословите же меня.
 
 
Мать заплакала, отец
Говорит ему: – Юнец,
Остановись, ведь мы с тобой,
Только для тебя живём, родной,
 
 
Пожалей, сын, нас и себя,
Жили ж как-то без коня.
– Нет, отец, покоя мне.
Должен я вернуть тебе
 
 
Златогривого коня.
Уж простите вы меня.
Обняли мать с отцом его,
Пожелали доброго всего,
 
 
Проводили до порога,
Посмотрели вслед немного
И загоревали очень сильно,
Ожидая возвращенья сына.
 

В путь-дорогу дальнюю

 
А сын пустился в путь-дорогу дальнюю,
От дома уходил всё далее и далее.
Бывал во многих он местах,
На горах, в оврагах и густых лесах.
 
 
Он искал цыган везде
Но пока не встретил их нигде.
Уснул как-то крепким сном,
Видит сутолоку в нём,
 
 
Угли чёрные вокруг
И проснулся сразу вдруг.
«Это верная примета.
Цыган встречу до рассвета».
 
 
В тот же день, вечернею порой,
Он слышит пенье за рекой.
«По всему – поют цыгане.
Может, конь мой в этом стане?»
 

У цыган

 
Вот перебрался вплавь чрез реку,
Видит на поляне много человек.
Стал потихоньку наблюдать за ними
И увидел глазами своими
 
 
У костра цыганку молодую,
Да красавицу такую,
Что глаз отвести нет мочи.
Сверкают чёрные очи,
 
 
Звучит голос её звонко,
Будто песня жаворонка.
Улыбается задорно и лукаво,
Вот встрепенулась, словно пава,
 
 
Ручкой бубен подняла над головой,
В пляс пошла по круговой.
Глаз не сводит он с девицы,
Что порхает, словно птица.
 
 
Так и сидел, разинув рот, пока
Не схватили парня за бока.
Его скрутили, как ворону,
И привели к цыганскому барону.
 
 
Тот посмотрел на парня грозно
Испросил вполне серьёзно:
– Ты зачем сюда пришёл,
Потерял что иль нашёл?
 
 
Иль затеял сделать зло,
Иль тебя обидел кто?
– Да. Обидели меня.
Украли златогривого коня.
 
 
И это сделали цыгане.
Он, возможно, в вашем стане?
– Может быть, вполне и так,
Может, и попал к нам как.
 
 
Разберёмся завтра утром,
Обещание даю, не в шутку
В этот поздний звёздный час,
Отдадим, коль он у нас.
 
 
Но не думай, что так – даром.
Иль расплатишься товаром,
Или полным кошельком,
Иль послужишь пастухом.
 
 
– Денег нет, и нет товара,
Но есть рук здоровых пара.
Не испугать трудом меня,
Честь по чести отработаю коня.
 
 
– Тогда поешь, если голодный,
И иди в шатёр свободный,
Отдыхай там до утра.
Да и всем уж спать пора.
 

 
Вот вошёл в шатёр пустой,
Прикрыв полог за собой,
Тотчас он на сено лёг,
Но уснуть никак не мог.
 
 
Так лежал он, представляя,
Как цыганка молодая
Танцевала у костра,
Дожидаясь с нетерпением утра,
 
 
Её мечтал увидеть снова.
Чувство это было ново.
Только грезит будто он,
Вроде явь, а может, сон:
 
 
Цыган около стоит
И ему так говорит
Голосом загробным,
Жутким и холодным:
 
 
– Собирайся утром рано,
Убирайся прочь из стана,
Красу-цыганку позабудь,
А то станет скверно, жуть!
 
 
Она только лишь моя,
Не уйдёшь – убью тебя!
Страшен будет твой конец.
Говорю то я – мертвец.
 
 
Знай, у тебя увёл коня
Из-под носа – это я.
Ты хороший получил урок,
Мне же не пошло то впрок.
 
 
Ошибку роковую признаю.
Так я смерть нашёл свою
От острого татарского меча —
Меня убили скверные сплеча.
 
 
Коня забрали твоего
И в чужие земли увели его.
Покинь, несчастный, табор сам,
Жить тебе я здесь не дам.
 
 
Захохотав при этом жутко,
Он исчез – и не был будто.
Не понял, было это или нет,
Но уж близится рассвет.
 

 
Из шатра он рано вышел,
Топот конский, ржанье слышит.
Коней много в этом стане,
Все пасутся на поляне.
 
 
Есть немало среди них
Златогривых и гнедых,
Только нет коня того,
Что украли у него.
 
 
Нужно бы искать коня,
А не греться у огня,
Но запала цыганочка в душу,
Околдовала тело, сердце, уши.
 
 
Он желает её видеть,
Голос бесподобный слышать,
С наслажденьем смотреть в очи,
Что искрятся днём и ночью.
 
 
Позабыл про мать, отца,
Коня и злого мертвеца.
Каждый день, когда темнело,
Красотка танцевала, пела,
 
 
Так хороша и непорочна…
Только исчезала в полночь.
«Это что за наважденье?
Наберусь-ка я терпенья,
 
 
Разузнаю, что к чему,
Дело в чём, может, пойму».
Тихим вечером, обычным
Было, как всегда, привычно.
 
 
И вот цыганка молодая
Песню звонко запевает,
Он с неё не сводит глаз.
Вот она пустилась в пляс,
 
 
Вдруг за терновый заскочила куст,
Под её ногами скрежет, хруст.
Она бежит воды быстрей
На погост, а он за ней.
 
 
Её ждал мертвец уж там,
Тот, кого он видел сам
В том кошмарном страшном сне
В первый день в пустом шатре.
 
 
Безобразен тот, как сатана.
Но к нему бежит стремглав она.
Ближе, ближе, вот сошлись,
У могилы взрытой обнялись.
 
 
В поцелуе слились губы,
Потом вонзил ей в шейку зубы.
И парень сообразил, в чём дело,
Срубил осиновый кол смело,
 
 
К ним подошёл и говорит:
– Ты цыган, пожалуй, сыт.
Цыганка же, увидев молодца,
Будто маску сбросила с лица,
 
 
Сверкнули пламенем глаза.
До чего же она в гневе зла!
Изо рта показались клыки,
Выпустила ведьма коготки,
 
 
Смотрела с ненавистью злюка
И шипела, как гадюка.
А цыган-мертвец-вампир
Что есть духу завопил:
 
 
– Я сейчас тебя убью,
Кровь до капли выпью всю.
И вот стали они драться,
По сырой земле кататься.
 
 
Пытался укусить мертвец,
Но не давался молодец,
И, исхитрясь что было сил,
Кол осиновый вонзил
 
 
В грудь вампира-мертвеца,
И тот рухнул, как овца.
Только дёрнулся лишь раз,
И успокоился тотчас.
 
 
А цыганочка завыла, как сирена,
Вся поблёкла, посерела
И побежала без оглядки,
Только замелькали пятки.
 
 
Парень удивился тут:
«Как меня попутал шут?
Что я нашёл такого в ней?
Пора отсюда убираться поскорей».
 

Встреча у озера

 
И вот, помолившись Богу,
Отправился опять в дорогу
За украденным конём.
Шёл он утром, вечером и днём
 
 
По широким зелёным лугам,
По дремучим и тёмным лесам.
Так вот шёл и шёл, и шёл,
Идо озера добрёл.
 
 
Присел на берегу под ивой.
Вокруг тихо и красиво.
И вот смеркаться стало там.
Поднялся над озером туман.
 
 
Он то стелется, то тает,
А из тумана выплывают
Семь девиц игривых,
Весёлых, шаловливых,
 
 
Все зеленовласые
И зеленоглазые,
Несказанной красоты,
Только вместо ног – хвосты.
 
 
Расшумелись, словно галки,
Девицы озёрные, русалки:
– Милый парень-паренёк,
Садись рядом на пенёк.
 

 
– Давай поиграем в прятки.
Не волнуйся, всё в порядке.
– Посмотри-ка, гость наш милый,
До чего мы все красивы,
 
 
– Мы тебя чуть пощекочем,
Потом вместе похохочем!
– До чего же ты хорош!
Кого из нас в жёны возьмёшь?
 
 
– Или, может, для утех
В гарем примешь сразу всех?
– Ишь, чего вы захотели!
Я не хан вам, в самом деле.
 
 
И буквально поражён —
Мне не нужно столько жён!
– Ну, тогда решай сейчас,
Какую выберешь из нас?
 
 
– Да и одна мне не нужна,
Будь она даже княжна.
От русалок какой прок,
Ведь у вас нет даже ног,
 
 
Вместо волос – тина.
Ну и главная причина:
Не могу в болоте жить.
Так что успокойтесь. Цыц!
 
 
Хоть вы все мне нравитесь,
Дайте отдохнуть, красавицы!
Он осенил себя крестом,
Молитву прочитал потом.
 
 
И русалочки в дурмане,
Словно растаяли в тумане.
Вскоре удалось уснуть,
Ну а утром снова в путь.
 

По пустыне

 
Нескончаем путь, далёк,
А вокруг один песок.
Сверху солнце жжёт нещадно,
Жажду утолить бы надо.
 
 
Вдали видит водоём,
Посредине дева, а кругом
Цветут яркие цветы,
Растут деревья и кусты.
 
 
«Может, своё счастье я найду
В том изумительном саду».
Туда шагает в дивном настроении,
Но не приближается виденье
 
 
Вместе с садом и водой.
Он кричит: «Постой, постой».
Дух захватывает аж.
Только это ведь – мираж,
 
 
Который исчезает вдруг.
Опять жара, песок вокруг.
Отдохнуть бы надо,
Но нет нигде прохлады.
 
 
Вдруг споткнулся правою ногой.
«К беде это. Ой-ёй-ёй!»
И тут потемнело сразу.
«Неужели туча налетела разом?»
 
 
Глянул вверх и обомлел,
Так на землю и присел.
Ведь плыла не туча в небесах,
А птица Руф, увы и ах.
 
 
«Вот ещё одна напасть,
А её как избежать?
Мир непредсказуем и жесток.
Может, зарыться мне в песок?»
 
 
Но и подумать не успел,
Как в лапах Руф уже висел.
Парень скован, ели дышит,
А птица поднимается всё выше
 
 
Над пустыней и полями,
Над лесами и горами…
«Нужно думать мне скорее,
Как напасть такую одолею.
 
 
Не страшусь обычной смерти,
Но лучше разобьюсь, поверьте,
Чем съедят меня птенцы
Этой хищной птицы».
 
 
Вынул нож и из последних сил
Его под коготь птицы Руф вонзил,
Она вздрогнула сначала
И коготки тотчас разжала.
 
 
Камнем вниз он полетел,
И, хоть был довольно смел,
Потерял сознание
От земли на расстоянии.
 

Среди скал

 
Вот очнулся. Он, как в сетке,
На большой еловой ветке.
Парень удивился чуду,
«Жить, похоже, пока буду».
 
 
Он ощупал себя сам
И посмотрел по сторонам.
Старушка древняя идёт с клюкой,
Мешок огромный за спиной,
 
 
Вся согнулась – груз тяжёл.
Паренёк к ней подошёл:
– Мать, прими поклон земной,
Добрым будет день пусть твой.
 
 
Позволь, дорогая, помогу,
Понесу тяжёлую суму.
– Вот спасибо, удружил.
У меня так мало сил.
 
 
Стало всё мне тяжело,
Даже то, что истинно легко.
Очень рада этой встрече,
Но отблагодарить мне нечем.
 
 
Ведь у меня ничего нет,
Дать могу только совет.
– Твой совет будет наградой,
Хоть и за так помочь я рад.
 
 
– А скажи, как ты сюда попал?
– Я с неба, матушка, упал.
Даже неизвестно мне,
Нахожусь сейчас я где.
 
 
Как найти пищу и воды,
Не подскажешь ли мне ты?
– Пищу отыскать несложно,
Только добыть воду невозможно.
 
 
Вот тебе, поешь чурек
И послушай, человек.
У нас прекрасная страна,
Неприступная она,
 
 
Расположена средь скал.
Оазис сей нам домом стал.
Здесь у нас просто раздолье:
Лес, луга, большое поле.
 
 
Есть где разводить нам скот,
Посадить и сад, и огород.
В этих скалах строим мы
Дома, палаты и дворцы.
 
 
В них не страшен холод нам,
А в жару прохладно там.
Сюда ведёт лишь тайная тропа,
Надёжно спрятана она.
 
 
Девятьсот девяносто две
Ступени выбиты в скале,
Все увиты колючим плющом,
Который их скрывает притом.
 
 
А там, с восточной стороны,
Лился со скалы поток воды,
Изумительный каскад
Струй прозрачных водопад.
 
 
Воды всем всегда хватало,
Она поля нам орошала,
Вволю поила леса и луга,
Зверью и скотине хватало всегда.
 
 
Что же касается людей,
Хочешь, мойся, хочешь, пей!
С давних пор у нас в стране
Ложбины выбиты в скале,
 
 
В каждый дом они ведут,
По ним струйками бегут…
(Нет, бежали раньше
Во все жилища наши)
 
 
Воды чистые, что надо,
Из того же водопада.
Вода – это жизнь сама
Только бы была всегда.