Глава 6

Отойдя подальше от столпотворения у главных ворот, маги снова сели на лошадей.

На удивление, главная улица нижнего города оказалась относительно чистой. Горожане, не обращая ни на кого внимания, спешили по своим делам мимо простых, но аккуратных двухэтажных деревянных домов. Но идиллия, царившая на главной улице, была обманчива. Из многочисленных рассказов в тавернах, где путники останавливались на ночь, Адвена успела узнать, что не стоило углубляться в нижний город по многочисленным переулкам: такая неосмотрительность не способствовала сохранности кошелька и долгой жизни – в этих кварталах легко можно было напороться на коварно подставленный нож.

Увлеченная суетой вокруг, Адвена не заметила в какой момент перед ними выросла еще одна крепостная стена, за которой находился средний город. Почти во всех домах первый этаж был отведен под лавки и таверны, а между горожанами ловко лавировали торговцы в разнос, бойко расхваливавшие свой товар.

Вскоре впереди показалась очередная крепостная стена. Оказавшись по ту сторону, Ада с трудом закрыла рот. Панорама города вновь изменилась и в этот раз кардинально. В воздухе словно появился тонкий аромат роскоши. Помпезные особняки едва-едва виднелись из-за изящных кованных решеток и густой зелени вовсю цветущих парков: рассмотреть что-то помимо миниатюрных башенок да флюгеров в виде драконов было практически невозможно.

Стайки барышень, разряженных как куклы, щебетали о чем-то своем, о девичьем, но тут же замолкали, видя путников. На Адвену они косились со смесью презрения и зависти. Презрение объяснялось тем, что молодые девушки принадлежали к голубой крови, а магичка – явно простолюдинка, так как ни одна знатная семья не отдаст свое чадо на пятнадцать лет в академию, за исключением тех случаев, когда ребенок нежеланный, что тоже, в принципе, не делает чести. Или дар его слишком силен, а следовательно, и выбора нет, но такое случалось крайне редко. А зависть все по той же причине: девушки не могли пользоваться магией, а в десять-пятнадцать лет, когда у юных аристократок появлялось желание обучаться магическому искусству, было уже слишком поздно.

Зная это, Адвена не винила девушек за косые взгляды и шепотки за спиной, а в чем-то даже жалела их. За юных аристократок уже все решено, а магу, получившему диплом, становились доступны весь мир и безграничное количество возможностей.

Дорога вывела к широкому мощеному проспекту, по которому бодро катились кареты, запряженные статными породистыми лошадьми. Путники вклинились в этот поток и быстро доехали до дворца, представшего во всем своем великолепии и превосходящем все самые смелые фантазии Адвены.

Пока магистр разбирался с императорскими гвардейцами, Ада с любопытством разглядывала императорские хоромы – другого слова она не смогла подобрать. От центрального корпуса дворца полукругом расходились два крыла, которые заканчивались высокими башнями, грозившими проткнуть облака. Увитые плющом и розами стены казались живым ковром – и за что только цеплялись растения? Если верить путеводителю по Хельсберну, то в этом архитектурном совершенстве, построенном из самой крепкой скальной породы, которую по легендам когда-то добывали гномы, даже спустя столетия после того, как был заложен первый камень, не имелось ни единой трещины.

Переключившись на магическое зрение, Адвена увидела защитный купол, который по своей красоте ничем не уступал дворцу. Девушка мысленно прикинула, сколько надо энергии, чтобы поддерживать его, и хмыкнула. По ее самым скромным расчетам для стабильной работы защитного купола был необходим один маг уровня ее наставника, либо три магистра второй степени, либо девять магистров третьей… Хотя… Речь ведь шла о самом императоре и его дворце. А если есть доступ к государственной казне, то все вопросы по поводу того, как и чем оплачивались весьма недешевые услуги магов отпадали сами собой.

– Бумаги в порядке, – кивнул один из гвардейцев, после чего вызвался сопроводить гостей. –Лошадей оставьте тут, о них позаботятся.

Пройдя по усыпанной мелкой галькой аллее мимо весело журчащего фонтана, а затем поднявшись по ступеням монументального здания, Адвена следом за гвардейцем и наставником вошла в святая святых империи, где их встретила целая армия тут же раскланявшихся лакеев. Гвардеец, отдав честь, ушел.

– Позвольте, – от толпы лакеев отделился один мужчина, в очередной раз забрал грамоту из рук наставника, после чего, задумчиво пожевывая нижнюю губу, углубился в чтение. – Что ж, магистр Канден, рады вашему новому визиту. Следуйте за мной.

Поднимаясь по белой мраморной лестнице, Адвена изо всех сил старалась не вертеть головой, но ничего не получалось. Картины в резных рамах, напольные вазы с цветами, зеркала, доспехи, щиты и мечи… Глаза просто разбегались от окружающего великолепия. Но больше всего девушке понравился пронзительно синий потолок, усеянный сверкающими звездами, роль которых выполняли драгоценные камни.

На втором этаже пройдя череду залов и коридоров, лакей оставил своих спутников в маленьком, но очень уютном кабинете. Расторопные слуги уже успели накрыть ужин на две персоны, выставив подносы с едой на низеньком кофейном столике, вокруг которого были разбросаны разноцветные подушки. В воздухе чувствовался ненавязчивый запах благовоний. Подобная обстановка больше напоминала о традициях султаната, нежели империи. У Адвены появилось ощущение, что на гостей пытались произвести впечатление. Вот только с какой целью?

Расположившись на одной из подушек, наставник глянул на свою подопечную, которая, казалось, пребывала в легкой прострации.

– И долго ты собираешься изображать памятник самой себе? Или дворец произвел на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты теперь лишишься сна на ближайшие месяцы? – своей усмешкой магистр Канден в одно мгновение развеял всю таинственность, что уже успела окутать этот вечер. – Садись, поужинаем.

Глава 7

А в это же время в другой части дворца…

– Ваше величество, – поклонившись как того требовал этикет, первый логофет осторожно вошел в личные покои императора. – Позвольте вас потревожить…

– Что там еще? – недовольно пробурчал император, крутясь в новой парадной мантии перед зеркалом.

Личный портной, уже восьмой за этот месяц, стоял рядом и обливался холодным потом. Ох уж этот бал в честь Летнего Ливня! Угодить его императорскому величеству было непростой задачей.

Нет, Гондо Сиятельный не был тираном и деспотом, даже самые злые языки не смогли бы обвинить его в том, что он правил огнем и мечом. Вполне себе мирный правитель со своими тараканами в голове и набором экзотических скелетов в шкафу. Все могло быть терпимо, если бы не одно «но»: император стремился выглядеть величественно и изящно, как и подобает выглядеть монарху, вот только с его ростом в полтора метра и грацией бегемота это было весьма проблематично.

Гондо Сиятельный примерял уже десятую по счету парадную мантию, а портной, наблюдая за его величеством, мысленно молился о том, чтобы хотя бы в этот раз критика была не столь беспощадной.

Казалось бы, что такого, если императору опять не понравится мантия? Но страх появился не на пустом месте: во всем был виноват закон самого Гондо, который гласил, что если его императорскому величеству не нравится десятый наряд подряд от одного портного, то этого самого портного лишали квалификации и запрещали брать в руки иголку на десять лет. В случае совсем неудачного наряда и плохого настроения венценосного портному могло грозить тюремное заключение.

Не справедливо? О чем вы, помилуйте! Какая справедливость, если на троне сидит самодур?

Наконец Гондо Сиятельный утвердительно кивнул своему отражению. Этого было достаточно, чтобы портной облегченно вздохнул и буквально выполз из императорских покоев на подгибающихся ногах – он даже про полагающееся ему вознаграждение забыл. Следом за ним вышел один из слуг-лакеев.

Как только дверь закрылась, император, кивнув логофету, прошел в свой кабинет. Сев за дубовый стол, заваленный бумагами, он развалился в кресле.

– Ну-с, докладывай, что там у тебя?

– Мой император, к вам с визитом пожаловали светоч магистр Канден и его подающая большие надежды ученица. Просят аудиенции у вашего величества.

– Да? Ученица и вдруг за стенами академии? И это во время учебного семестра? Любопытненько… Да и магистр должен был привезти интересные новости, – в предвкушении протянул Гондо Сиятельный. – Передай гостям, что они могут присоединиться к нам за ужином сегодня.

– Но, ваше величество, сегодня никак нельзя, – попытался воспротивиться логофет. Только ему и императрице было дозволено спорить с самим императором, да и то не во всех делах.

– Ты мне перечишь? – деланно удивился Гондо.

– Ни в коем случае, ваше величество, – всполошился логофет, начиная нервничать. – Просто я хотел напомнить, что сегодня вы ужинаете в узком семейном кругу. Также будет присутствовать родители вашей дражайшей супруги: Ноил Третий и Белатрисса Вторая, прибывшие еще два дня назад.

– Теща… опять эта карга, – вздохнул император и, не глядя подписав очередной документ, убрал в сторону перо. – Ну чего им дома-то не сидится?

Логофет благоразумно промолчал.

Гондо Сиятельный начал задумчиво раскладывать перед собой бумаги, словно перед ним лежал пасьянс. Здесь вперемешку сосуществовали еще не подписанные указы, проекты реформ, а также многочисленные приглашения на балы, содержащие в себе тонкие намеки на возможность породниться.

– Расположи наших гостей во дворце, – наконец сказал император. – Думаю, завтра они смогут составить мне и моей семье компанию за ужином, а заодно расскажут о магических новинках.

Император довольно заулыбался, что случалось нечасто: вот он как все просто и быстро решил.

– Боюсь перебить вас вновь, ваше величество, – робко вставил логофет, за что был награжден недовольным взглядом власть имущего. – Ещ-ще раз п-простите, но завтра компанию за ужином вам составит ее сиятельство Розетта, королева Вендленда.

– Ах, этот прелестный божий одуванчик, – с нескрываемой нежностью в голосе произнес Гондо Сиятельный.

Этот сомнительный комплимент секретарь не стал комментировать и промолчал. Он не хотел рисковать своей головой, открывая глаза императору на то, что многие, вне зависимости от статуса и возраста, объявили охоту на принца, которому вскоре предстояло выбрать себе невесту. И даже старые кошелки наподобие вдовствующей королевы Розетты встрепенулись.