– Это он и есть, – сказал Хрисанф Иванович.

В отдалении переминался с ноги на ногу Петюня. Князь заметил тоскливые взгляды своего помощника.

– Кстати, – сказал Хрисанф Иванович, – я собираюсь проведать нашего приятеля, графа де Ла-Ротьера.

– Я видел его час назад, – ответил князь. – Он куда-то собирался. Не уверен, что застанете его.

– Ну-с, попробую. Оставлю записку, если не увижу его.

Чернецкий сделал пару шагов, но вдруг вновь остановился и спросил:

– А вы уже были в церкви?

Кирилл Карлович со смущением кашлянул.

– Как вы, должно быть, знаете, я провел там ночь.

– Познакомились с отцом Яковом? – спросил Чернецкий.

– Не припомню, – признался юноша. – Хочется верить, что нет.

– Сходите в церковь, обязательно сходите, – сказал Хрисанф Иванович. – Но будьте осторожны с отцом Яковом. Помните, что я вам говорил. Отец Яков и Воронцов крайне дружны.

Проводив взглядом Хрисанфа Ивановича, князь вздохнул. Поучения Чернецкого докучали, но и отвергать их не стоило.

Петюня, дождавшийся своего часа, бросился к князю.

– Ну, дела, сэр. Говорят, кого-то ночью пришили. А вы, что же, знали его…

– Знал, – сказал князь. – Познакомились по пути в Лондон. Впрочем, бог с ним. Один французский граф английские свиные ножки нахваливал! Самое время проверить, не соврал ли француз!

Петюня с воодушевлением воскликнул:

– Есть тут одно местечко!

– Только чур не «Королевская таверна», – предостерег Кирилл Карлович.

– Скотобойня, – сказал Петюня по-английски.

– Час от часу нелегче! – воскликнул князь.

– Сэр, вы же сами сказали, что вам французы посоветовали-с. Идемте-с, сэр, идемте…

Петюня устремился вперед. Он вывел Кирилла Карловича в переулок Святого Мартина. Там князь увидел вывеску «Slaughter’s¹⁰». Петюня распахнул дверь, и князь вдохнул аромат превосходного кофе.

Они вошли внутрь. Здесь открылась вторая загадка Петюниных слов – по поводу французов. Большая часть посетителей были, как сказали бы англичане, лягушатниками.

Князь Карачев занял свободный стол в центре. Петюню он отправил к буфету, велев заказать мясной обед на двоих.

В помещении было жарко, дух стоял сытный. Князь осматривался по сторонам и столкнулся взглядами с человеком за соседним столиком. Тот приподнял шляпу и представился:

– Мистер Белл. Вы позволите?

Не дождавшись разрешения, он подсел к Кириллу Карловичу и придвинул под ноги большой прямоугольный кофр.

– Князь Карачев, – отрекомендовался юноша.

Новый знакомец сделал нечто среднее между кивком и поклоном. Его взгляд выражал уверенность, что он не ошибся в выборе знакомства.

– Мне кажется, сэр, что вы здесь недавно, – сказал мистер Белл.

– Именно так, – подтвердил Кирилл Карлович.

– Смею надеяться, что вы еще не обзавелись знаменитыми гравюрами. Я бы хотел предложить вам…

Не договорив, он извлек из кофра бумагу и разложил ее на столе. Первое, что бросилось в глаза Кириллу Карловичу, сценка в левом нижнем углу. Злобный пес перекусывал напополам кошку. Юноша содрогнулся от чувства безысходности, внушенного сюжетом. Несчастный кот еще пытался лапкой отбиться от собачьей морды. Но участь его была предрешена: из раны вывалились кишки.

Князь припомнил вывеску постоялого двора в Кембридже и решил, что англичане ненавидят кошек.

– Что это такое? – тихо промолвил Кирилл Карлович.

– Я возьму совсем недорого, всего-то три шиллинга, – сказал мистер Белл.

– Помилуйте, да что это за картина такая? – удивился князь. – Что за прихоть рисовать, как собака мучает кошку.

– О, сэр, да вы не туда смотрите! – снисходительным тоном ответил собеседник. – Главная сцена вот.

Мистер Белл указал на центральный сюжет. Сцена оказалась еще более мерзкой. Смертельная вражда между собаками и кошками была обусловлена природой. Здесь же истязанием животного занимались люди. Их выходка не имела разумного объяснения.

– Смотрите, вот эти двое держат собаку, – разъяснял мистер Белл.

Князь Карачев слушал с отвращением.

На помосте стоял человек в треуголке. Перегнувшись через перила, он схватил собаку за заднюю левую лапу. Еще один человек снизу тянул за веревку, накинутую петлей на шею животного. Таким способом они удерживали пса вверх тормашками, не давая возможности извернуться.

– А вот это главный персонаж, Том Неро, – продолжал мистер Белл. – Его имя представляет собой игру слов. Тут и аллюзия к римскому императору Нерону, и шифр. Неро, значит, НЕ геРОй.

Мистер Белл сделал ударения, показав, из каких слогов составлено имя.

Главный не-герой, схватив одной рукой собаку за заднюю правую лапу, второй рукой вставлял животному в задний проход палку. Был и четвертый участник сцены, но князь не стал разглядывать, какой мерзостью тот занимался. Кирилл Карлович брезгливо отодвинул бумагу и промолвил:

– Отвратительно…

– О, если вам не нравится, у меня есть бумага превосходного качества, – воскликнул мистер Белл. – Будет, конечно, подороже. Шесть шиллингов.

Собеседник убрал лист, но тут же выложил точно такой же рисунок, но на дорогой бумаге.

– А вот обратите внимание на верхний правый угол. Тут вы видите, как негодяи выбросили в окно кошку. Видите? Вот она летит. Она привязана к мочевым пузырям, заполненным…

– Послушайте! – повысил голос князь Карачев. – Что это за забава такая?! Рисовать всякие мерзости и показывать их человеку! Да еще перед обедом! Впрямь не кофейня, а скотобойня! Вы испортили мне аппетит…

– Обождите, сэр! В этом есть глубокий смысл. Посмотрите еще раз сюда внимательней, – с азартом произнес мистер Белл.

Он указал на сцену издевательства над собакой.

– Какой тут может быть смысл? – буркнул Кирилл Карлович.

– Посмотрите на эту фигуру. Кого вы узнаете? – торжествующим тоном спросил мистер Белл.

Он показал на четвертого участника изуверской забавы, по виду, человека благородного происхождения.

– Никого не узнаю! Я не вожу подобных знакомств, – возмутился князь Карачев.

– Ну что вы, – с умилением протянул мистер Белл. – Смотрите! Это же наш добрый король Георг III. Он пытается остановить преступника и протягивает ему пирожок, чтобы смягчить озлобленное сердце…

– Король?! – вскрикнул Кирилл Карлович. – Король угощает злодея пирожком! Да король должен приказать гвардейцам, чтобы всыпали негодяю палками!.. Мистер, подите прочь! Не желаю видеть вас…

В это мгновение Петюня поднес две чашки кофия.

– Ты посмотри, какую мерзость продает этот негодяй по шесть шиллингов! – сказал князь.

– Шесть шиллингов! – возмутился Петюня. – Красная цена этой гравюре два шиллинга! Мошенник! Ты хотел одурачить моего господина!

– Хорошо-хорошо! – поднял руки мистер Белл. – Берите по два шиллинга!

– Убирайся прочь! – прошипел князь Карачев.

Удивленный мистер Белл забрал гравюру и отошел в сторону. Петюня поставил на освободившееся место чашки.

– Сейчас приготовят жаркое, – сказал он.

У Кирилла Карловича перед мысленным взором висел пес с выпученными от боли глазами. Думать о еде князь не мог.

– Не берите в голову, – сказал Петюня, – эти гравюры продаются чуть ли не в каждом пабе. Купите в другом месте…

– Петюня-а, – застонал Кирилл Карлович.

Он бросил гневный взгляд на слугу.

Тут приоткрылся вход в отдельную комнату. Оттуда выскользнул половой и захлопнул за собой дверь. Кирилл Карлович успел разглядеть старого князя Полеского и его сына Марека.

«Вот так встреча, – подумал князь. – Вот так-так, изволят обедать в отдельном кабинете».

Панове сидели по одну сторону стола, несколько подавшись вперед. По другую сторону располагался кто-то, кого со своего места князь разглядеть не мог.

Любопытство взяло верх. Юноша подошел к буфетной стойке.

– Минуту, сэр, минуту! Все будет, – Петюня поспешил за господином.

– Ничего-ничего, – проговорил князь.

От буфета открывался другой вид. Половой с пивом прошмыгнул обратно в комнату, и князь разглядел собеседника князя Полеского. За столом с поляками сидел… Аглечан.

Изумленный Кирилл Карлович некоторое время смотрел на закрытую дверь. Мелькнула мысль, что вчерашняя встреча была отнюдь не случайной.

Теперь князю казалось, что он утаил от мистера Хемсворта нечто важное.

Кирилл Карлович вернулся за стол. Он наблюдал за входом в отдельную комнату и думал о том, что попал в неприглядную историю. На мгновение его охватило отчаяние. Он испугался, что вовек не оправдается перед дядей Евстигнеем Николаевичем.

А еще и папенька на смех поднимет. Скажет, что даже гражданская служба оказалась сыночку не по силам. Что тут о военном поприще говорить! Сиди в деревне, быть тебе помещиком, вот и весь твой удел.

Подоспел Петюня с половым. На стол выставили тарелки со свининой. Князь не смотрел на блюдо. Горько было ему, воображение рисовало будущий позор.

Но вдруг пришла новая мысль! Все его переживания – пустяки и вздор! Встанет он сейчас, уйдет прочь, подальше от Лестер-сквер, на том все его невзгоды и закончатся.

– Сэр, а что же вы не едите? – прошамкал Петюня, уплетавший свинину за обе щеки.

Тут Кириллу Карловичу пришла еще одна мысль. Да такая, что дыхание перехватило.

– Вот что, Петюня, двойной обед осилишь? – спросил князь.

– Угу, – выдавил тот.

– Вот и давай, – сказал князь. – Мне нынче некогда.

Он выложил на стол деньги за обед. Петюня таращил глаза, но сказать ничего не мог. Рот был забит. Кирилл Карлович бросился к выходу.

Князья Полеские, отец и сын, обсуждали какие-то делишки в задней комнате. А панна Ласоцкая! Панна Ласоцкая!

Если не считать княгиню Полескую и миссис Уотерстоун – а что их считать!.. Амели осталась дома одна!