Глава 10
Моноглоты

Кириллу Карловичу не терпелось узнать, что произошло. Он порывался расспросить сыщика с констеблем, но решил набраться терпения. Предстояло узнать все из первых уст.

– Вы ничего не заметили странного? – спросил мистер Хемсворт.

– Конечно, заметил! – ответил Кирилл Карлович. – Например, англичане ходят на своих двоих, а в повозки запрягают лошадей…

– И что в этом странного? – вздернул брови сыщик.

– Я только вчера прибыл в Лондон, – сказал князь. – В России нас учили, что англичане ходят кверх тормашками и ездят на страусах…

Констебль вытаращил глаза и покосился на старшего товарища. Мистер Хемсворт нахмурился и промолвил:

– Мы поняли, сколько стараний вы приложили, чтобы выучить английский язык. Так что не обязательно напоминать, что только-только вылезли из берлоги. Ведите себя, как англичанин, а о России на время нашего разговора забудьте, если только вы не привезли убийцу с собой. Итак, по пути в Лондон вы не заметили никого подозрительного?

Юноша воспылал желанием показать заносчивому собеседнику, что такое голодный медведь, вылезший из берлоги. Но при словах сыщика «ведите себя, как англичанин» он вспомнил об Аглечане и не слишком убедительно ответил:

– Нет-нет…

Накануне они даже познакомиться не успели. После боя каждый завсегдатай таверны счел за честь представиться князю. Наверное, и Аглечан называл свое имя. Задним числом Кирилл Карлович признал, что недооценил не только английские бои на кулаках, но и виски.

Что, если Аглечан появился неслучайно? Гладко выбритый, изысканно одетый, с щегольской тростью, – он совершенно не походил на прочих завсегдатаев «Королевской таверны».

– Вы что-то вспомнили? – спросил мистер Хемсворт, наклонившись к юноше.

– Нет, – Кирилл Карлович покачал головой, – нет, ничего.

– Все же, если что-нибудь вспомните, дайте знать.

– Непременно, непременно, – обещал князь.

Сыщик медленно отстранился, словно надеялся, что на юношу снизойдет озарение. Но князь молчал.

Сыщик поиграл карандашом и повернулся на шум: вернулась домохозяйка. За нею вошел князь Полеский. Выглядел он мрачным, словно почернело дерево, из которого было высечено его лицо.

Следом вошли его супруга и сын. От вчерашней радости на их лицах следов не осталось. Княгиня была бледной с красными, воспаленными глазами. Она с опаской поглядывала на супруга. Младший Полеский смотрел на всех злобным волчонком. Он остановился в дверях. В помещении стало тесно.

– Точно ли они говорят по-русски?! – усомнился мистер Хемсворт. – Задайте им этот вопрос. Я должен удостовериться, что они хоть что-то понимают.

Кирилл Карлович взглянул в маленькие, злые глаза князя Полеского и сказал:

– Сударь, господин раннер хочет удостовериться, что мы сможем изъясниться по-русски. Он должен выяснить, что случилось. Они попросили меня помочь.

– Не понимаю, что им нужно, – ответил Полеский Старший и, сжав кулаки, продолжил. – Погиб человек, который был мне как сын. Кто-то убил его самым подлым способом. Но убийца поплатится. Я до него доберусь. А что нужно этим господам? Разве Уотерстоуны им не объяснили.

Смотрел он так, словно гости одним своим присутствием оскорбляли его.

– Мистер Полеский говорит, что хозяева пансиона должны были вам все рассказать, – сказал князь Карачев англичанам. – Мистер Полеский тяжело переживает. Он говорит, что погибший был ему как сын.

Угрозу старого князя добраться до убийцы юноша счел за лучшее опустить.

– Ну, все в порядке. По-русски они говорят, – промолвил констебль.

Блюстители порядка испытывали облегчение оттого, что нашелся способ объясниться с постояльцами пансиона.

– Чудной народ, эти поляки! – воскликнул сыщик. – Бегут от России в Англию, но говорят по-русски, а английского языка не учат!

– Моноглоты! – провозгласил констебль.

Он просиял, словно испытывал восторг от умного слова. Мистер Хемсворт с неодобрением посмотрел на коллегу, затем на князя Карачева и сказал:

– Это не нужно переводить им. А скажите, что здесь я решаю, кому задавать вопросы. Будут отвечать столько, сколько понадобится. Если им что-то не нравится, так я их всех арестую.

– Мистер Хемсворт говорит, что должен подробнейшим образом расспросить каждого. Он хотел бы побеседовать здесь, а не вести всех в судебную контору. Собственно, потому-то он и попросил меня выступить в качестве переводчика, – сказал Кирилл Карлович по-русски.

Польский князь смягчился. Он принял за лучшее смириться с участием в разговоре юноши из России. Сделав над собой усилие, он разжал побелевшие от напряжения кулаки.

– Скажите ему, чтобы задавал свои вопросы, – вымолвил Полеский Старший.

Начал сыщик с того, что записал имена постояльцев. Он то и дело перелистывал страницу и сравнивал показания с записями, сделанными со слов миссис Уотерстоун.

Князь Карачев узнал полные имена поляков.

Старика звали Влодзимеж Казимир Полеский. Ему было пятьдесят пять лет. Его супруге Алисии Полеской был сорок один год. А единственному сыну Мареку Тадеушу – двадцать три. Панне Амалии Ласоцкой – семнадцать лет. Проживавший здесь же пан Аркадиус Бронислав Зиборский за неделю до смерти отметил двадцатипятилетие.

– Хорошо, пусть он расскажет, что случилось ночью, – попросил мистер Хемсворт.

Юноша повторил просьбу по-русски. Старый князь начал рассказывать, а Кирилл Карлович переводить:

– Они проснулись от крика миссис Уотерстоун. Князь выбежал из комнаты и услышал, как внизу хлопнула дверь. Он позвал миссис Уотерстоун, но она не откликнулась.

– Что кричала миссис Уотерстоун? – спросил сыщик и тут же буркнул: – Ах да, они же не понимают…

Но Кирилл Карлович перевел его вопрос:

– Господин раннер интересуется, удалось ли вам разобрать, что кричала миссис Уотерстоун?

Старый князь вскинул брови и ответил:

– Это разобрать было несложно. Она только и повторяла «май гот» и «бэби Зи», «май гот» и «бэби Зи»!

Мистер Хемсворт кивком дал понять, что ответ польского князя не нуждается в переводе, и задал следующий вопрос:

– Что он стал делать дальше?

Князь перевел вопрос. Старый поляк бросил гневные взгляды на Кирилла Карловича и сыщика.

– Я вернулся в комнату, зажег свечи и вышел на лестницу. Выяснилось, что пан Аркадиус убит…

Княгиня Полеская всхлипнула. Марек поежился и добавил:

– Да! Кто-то воткнул ему кинжал прямо в сердце! Прямо в сердце! Он и пикнуть не успел!

Старый князь сказал что-то резко по-польски, и его сын умолк.

Кирилл Карлович перевел их слова на английский.

– Пусть говорят по одному, – сказал сыщик. – Говорить должен тот, кого я спрашиваю. Когда он вышел со свечами, что было дальше?

– Расскажите, что происходило, когда вы вышли со свечами? – попросил князь.

– Ничего, – ответил пан Полеский. – Послали за констеблем…

Князь Карачев перевел ответ. Сыщик тяжело вздохнул и сказал:

– Так дело не пойдет. Пусть расскажет подробно. Кого он увидел? Где была все это время миссис Уотерстоун? Где был его сын? Где была молодая леди и что делала его супруга?

Князь начал переводить на русский, а мистер Хемсворт добавил с угрозой:

– Пусть отвечает во всех подробностях, иначе я должен буду препроводить их в департамент.

Более всего князь Полеский возмутился, когда речь зашла о княгине.

– Моя жена находилась в спальне!

Он показал взглядом, чтобы князь Карачев перевел его ответ.

Послышались шаги. За спиной Марека появилась Амалия.

– Что происходит? – спросила она по-французски.

– Господин раннер задает вопросы, – ответил Кирилл Карлович и добавил: – Амели, как вы? С вами все в порядке?

– Я провела ночь без сна, но это лучше, чем не проснуться вовсе, – ответила девушка.

Князь Полеский бросил сердитый взгляд на Амалию. Она умолкла.

Молодой человек почувствовал облегчение. Девушка держалась с завидным спокойствием и даже сохранила чувство юмора.

– Вы говорите по-французски? – спросил мистер Хемсворт юношу.

– Разумеется, – ответил Кирилл Карлович.

– Хм, а есть языки, которых вы не знаете? – выдал сыщик и, не дождавшись ответа, продолжил: – Итак, этот мистер утверждает, что его жена находилась в спальне. Она что же, спала все это время?

– Конечно же, нет, – ответил старый князь. – Миссис Уотерстоун своим визгом мертвого разбудит.

Старый князь поперхнулся, посмотрел на юношу и промолвил:

– Это я неудачно сказал. Не нужно такое им говорить…

Кирилл Карлович взглядом дал понять, что позаботится о деликатном переводе.

– Я велел жене оставаться в спальне, – закончил князь Полеский.

– Я покинула наши покои только, когда все закончилось, – смиренным тоном подтвердила дама и с чувством исполненного долга посмотрела на мужа.

Кирилл Карлович перевел их слова.

– Ну, все еще только начинается, – ответил сыщик, сделав пометку в книжице. – Пусть князь расскажет подробнее, что он делал, когда во второй раз вышел из спальни.

Полеский Старший поведал, что спустился вниз и вызвал с улицы миссис Уотерстоун. Домохозяйка все это время оставалась за дверью в ночной рубашке.

– Так-так-так, – проговорил сыщик, поскрипывая карандашом.

Констебль Миллер только слушал и крутил головой, словно хотел разглядеть, где происходили события.

Остальные терпеливо ждали. Марек переминался с ноги на ногу и громко сопел. Один раз он вскинул правую руку, но тут же сказалась рана. Марек опустил ее и прижал левой рукой.

Закончив писать, мистер Хемсворт спросил:

– А как миссис Уотерстоун объяснила пребывание на улице?

Князь Карачев перевел вопрос на русский язык. Полеский Старший с раздражением фыркнул.

– Этот господин так долго говорил с нею! Неужели он ничего не прояснил?!

Кирилл Карлович передал слова князя.

– Пусть отвечает на вопрос! – рассердился сыщик. – Мне не нужны его комментарии! Мне нужны его ответы.

Князь Карачев смягчил слова мистера Хемсворта, а заодно несколько польстил Полескому Старшему:

– Господин раннер сказал, что миссис Уотерстоун чересчур взволнована. Он больше полагается на ваши слова.

Реакция старого князя оказалась прямо противоположной той, которую ожидал юноша. Полеский Старший сделал вывод, что с ним беседуют не по долгу службы, а по причине того, что не удалось толком опросить миссис Уотерстоун.

– Вот и пусть дождется, пока она успокоится! – возмутился он. – Или заберет ее в свой департамент! Пусть успокоится там! А то, видите ли, она взволнована, а он тут выкобенивается! Я князь Полеский! А он кто такой?!

Грубое выступление старого князя воодушевило его сына. Полеский Младший зашевелился, затоптался на месте, начал дергать руками.

– Вот! Я же говорю! Долго еще этот пес…

– Помолчи, Марек! – оборвал его отец.

Князь Карачев понял, что допустил оплошность. Теперь он решил, что не стоит переводить все сказанное сыщику. Кирилл Карлович опасался, что мистер Хемсворт потеряет остатки терпения и заберет поляков на Боу-стрит. А вдруг там найдется способ допросить их без помощи Кирилла Карловича. Юноша надеялся выведать что-нибудь полезное.

– Они возмущаются, что в столице Англии убили их друга. Но очень рассчитывают на вашу защиту, – проговорил князь по-английски.

– Чем точнее они ответят на мои вопросы, тем скорее мы поймаем убийцу, – смягчился сыщик.

– Он напомнил, что должен получить ответы от вас, иначе будет обязан препроводить вас в департамент, – сказал князь полякам.

Князь Полеский пробурчал что-то по-польски и продолжил по-русски:

– Ну, хорошо. Я понятия не имею, какого лешего делала хозяйка на улице! Я открыл дверь и увидел ее на крыльце. Она вернулась в дом! Она боялась войти в свою комнату. Она думала, что там кто-то прячется. Она вошла туда только после того, как мой сын убедился, что там никого нет.

Сыщик записал слова старого князя в пересказе Кирилла Карловича, а затем спросил:

– А как он узнал, что мистер Зиборский убит?

– Я же говорил! Панни Уотерстоун кричала «май Гот» и «бэби Зи», «май Гот» и «бэби Зи». Мы поняли, что что-то случилось с паном Аркадиусом, зашли к нему в спальню, – ответил на это Полеский Старший.

– Но в самом начале он сказал, что узнал о смерти мистера Зиборского, когда во второй раз вышел из комнаты со свечами, – заметил мистер Хемсворт. – Значит, когда он вышел на улицу за миссис Уотерстоун, он уже знал о том, что мистер Зиборский убит. Как он узнал об этом?

Князь Карачев перевел слова сыщика. Полеский Старший с удивлением вскинул брови и проворчал:

– Что за чушь он несет? Конечно же, я узнал, что пан Аркадиус мертв, когда мы поднялись вместе с пани Уотерстоун в его комнату.

Кирилл Карлович, пропустив реплику возмущения, пересказал ответ. Мистер Хемсворт не стал делать пометок, а только сказал:

– Пусть более точно отвечают на вопросы. Я должен знать каждый шаг, пусть ничего не пропускают. Что было потом?

– Потом мы с Мареком выскочили на улицу, – ответил князь Полеский. – Мы надеялись догнать злодея. Но его и след простыл! Пани Уотерстоун пряталась за нашими спинами. Она знаками попросила нас осмотреть все комнаты внизу. В ее спальне оказалось открытым окно.

Мистер Хемсворт с особым рвением записывал эти показания, словно только сейчас старый поляк рассказал что-то стоящее. Констебль Миллер перестал вертеть головой. Теперь он следил за словами, выходившими из-под карандаша старшего коллеги. Закончив писать, сыщик сказал:

– Ну, хорошо. Теперь я буду задавать вопросы юному мистеру. Он слышал, как кричала миссис Уотерстоун? Где он был в это время?

Полеский Младший начал дергать руками, словно нужно было непременно чем-то занять их. Улыбка и растерянность несколько раз сменились на его лице. Ответить он не успел, вмешался старый князь:

– Конечно же, он тоже проснулся от крика пани Уотерстоун! Она кудахтала как курица! Странно, что всю округу не пробудила…

Пан Марек кивал с решительностью, показывающей, что к словам отца добавить нечего. Но сыщик поднял руку, знаком заставив старого поляка умолкнуть, а князя Карачева и вовсе слушать не стал.

– Скажите ему, что отвечать на вопросы должен юный мистер! Старый мистер должен был отвечать, когда его спрашивали! – произнес мистер Хемсворт.

Князь перевел, что господин раннер грозится отвести Марека на допрос в департамент, если тот не станет отвечать сам. Лицо старого князя перекосилось от злости. Его сын с испугом смотрел то на отца, то на лестницу, словно хотел сбежать.

– Так слышал он или нет, как кричала миссис Уотерстоун, и где он был в ту минуту? – повторил сыщик.

– Конечно же,.. я проснулся от ее крика, – повторил Марек слова отца.

– Что она кричала?

– Что женщины кричат в таких случаях! Визжала так, будто саму ее резали, – ответил Марек.

Дальнейшие его слова едва ли не дословно повторяли рассказ Полеского Старшего.

– А что у него с рукой? – спросил сыщик.

– Я оступился на лестнице, – ответил на это Марек.

– Когда? Сегодня ночью? – потребовал уточнения сыщик.

– Нет, – сказал Полеский Младший. – Прошло уже несколько дней…

Он приподнял руку на перевязи, показав, что близок к выздоровлению.

– Бога ради, князь, – вдруг проговорила по-французски панна Ласоцкая, – не говорите об этом! Уверяю вас, это никак не связано с тем, что случилось сегодня ночью…

– О чем вы? – спросил Кирилл Карлович.

– Я поняла, что речь зашла о поврежденной руке…

– Но почему такая тайна? – спросил Кирилл Карлович.

– Я потом объясню! – промолвила Амалия. – Но бога ради, ничего не говорите…

– Не могли бы вы не отвлекаться, – попросил сыщик.

Кирилл Карлович взглядом успокоил панну Ласоцкую. Некоторое время сыщик молчал. Духота в комнате сделалась невыносимой. Тишину нарушила княгиня Полеская. Она что-то сказала по-польски.

– Моя супруга не может находиться здесь, – произнес князь Полеский.

Кирилл Карлович сообщил по-английски, что княгине дурно из-за духоты.

– Пусть ответит на один вопрос, – сказал мистер Хемсворт. – В чем она была одета, когда вышла ночью из спальни?

– Вынужден принести глубокие извинения, – Кирилл Карлович обратился к князю Полескому, – господин раннер готов отпустить княгиню, но прежде требует от нее ответа на весьма деликатный вопрос. Он хочет знать, как она была одета, когда ночью вышла из спальни.

Князь Полеский собрался было что-то сказать. Но мистер Хемсворт предостерегающе поднял руку, указав этим жестом, что отвечать должна княгиня.

– Я вышла в халате, накинутом поверх ночной рубашки, – с вызовом произнесла Алисия Полеская.

Не дожидаясь реакции мистера Хемсворта, она покинула маленькую гостиную.

– Пусть господа оставят нас, – сказал сыщик. – А мы побеседуем с мисс.

Князь Карачев перевел слова мистера Хемсворта. Требование возмутило юного поляка.

– Он знает французский язык? – спросил мистер Хемсворт, имея в виду Марека.

– Нет, – уверенно ответил князь Карачев.

– Выходит, вы будете говорить с мисс по-французски, с нами по-английски, и этот головастик ни слова не поймет. Что ж, пускай остается, – сказал сыщик.