Время тянулось неимоверно долго. Чемоданы с вещами были упакованы и отправлены на личную яхту принцессы еще полтора часа назад. Эльда куда-то запропала, пока Сельвина принимала ванну и приводила себя в порядок.
Сейчас Сельвина в полном одиночестве металась по комнате, словно загнанный зверь. Бездействие и жгучее желание отомстить, какого она никогда до того не испытывала, не давали ей ни минуты покоя. Наконец борьба с самой собой утомила принцессу, и она забылась коротким и беспокойным сном.
Около одиннадцати вечера вышел на связь Жакэ, разбудив принцессу. Та выслушала доклад капитана о готовности судна к вылету и сонным голосом поблагодарила.
Через пятнадцать минут позвонил Корх.
– Улетаешь, сестренка? – поинтересовался тот.
– Собираешься меня задержать? – кипя ненавистью, спросила Сельвина.
– И в мыслях не было! Тебе неплохо бы развеяться. Или летишь на поиски женишка? – противно захихикал принц.
– Не твое дело! – рявкнула в ответ Сельвина, грозно сводя брови. Она с трудом сдерживалась, чтобы не наговорить грубостей. – Занимайся лучше своими «атрибутами».
Принц Корх наморщил лоб, пытаясь сообразить, о чем, собственно, идет речь.
– Ах, вон ты о чем! – спустя полминуты протянул он. Морщины вновь разгладились. – Уже все готово, сестренка. Давно готово.
– В таком случае, желаю приятного восхождения.
– И ты не останешься на коронацию? – притворно удивился принц, вскидывая тонкие, аккуратно выщипанные брови.
– Нет.
– Жаль! Очень жаль, – покачал головой Корх. – Ну что ж, счастливого тебе пути и удачи в поисках, – он опять хихикнул и отключился.
Сельвина скрипнула зубами.
«Прыщ зудящий! Индюк надутый! Ну, погоди же, я тебе устрою!..»
В дверях с подносом в руках появилась Эльда.
– Эльда, ну куда ты запропастилась? – Сельвина нетерпеливо вскочила из кресла.
– Вы не ужинали, Ва…
Принцесса вновь свела брови на переносице.
– …Сельвина, – быстро поправилась Эльда, ставя поднос на стол. – Я подумала, будет не лишним…
– К Черному ужин! – взмахнула рукой Сельвина. – Эльда, нас ждут великие дела!
– Когда у вас такие глаза, я вас боюсь, – фрейлина отступила на шаг назад и осенила себя Священным знаком.
– Ну, тебе-то уж точно нечего меня бояться. Собирайся, у нас много дел.
Сельвина подхватила с кровати один из темных плащей, широким взмахом накинула его на плечи и набросила на голову капюшон. Другой плащ она кинула фрейлине.
– Но вы так и не объяснили, чем мы собираемся заняться до отлета? – спросила Эльда, надевая плащ.
– Громить!
– Что?..
– Громить все и вся. Я ему устрою веселую жизнь! – Сельвина погрозила куда-то в сторону кулачком.
– Вы с ума сошли, Сельвина! – не на шутку перетрусила Эльда.
– О, если бы ты только знала, что предложил мне этот… этот подонок Корх, – Сельвина скорчила брезгливую гримасу, – ты бы первая побежала.
– Прошу вас, не рассказывайте ничего, – испуганно поежилась фрейлина. – Пусть я лучше останусь в неведении.
– Но ты со мной?
– Да, – после некоторых колебаний не совсем уверенно отозвалась Вельда.
– В таком случае у нас на все про все, – Сельвина бросила взгляд на настенные часы, – сорок минут. В путь!
Принцесса с тяжелым сердцем оглядела свои покои, в которых она провела столько лет, где была счастлива и где горевала обо всяких мелочах. Только теперь она понимала – то были именно мелочи, не стоившие пролитых по ним слезы. Раньше, когда еще был жив отец, она была по-настоящему счастлива. Сейчас у нее не осталось ничего. Счастье ее ждало где-то там, далеко от дома. Она верила в это, верила всей душой.
Едва сдерживая слезы, Сельвина перешагнула порог комнаты и в последний раз оглянулась.
Двери закрылись.
– Нам нужно торопиться, – решительно сказала принцесса, пониже натягивая капюшон.
Девушки направились на нижний этаж, где располагались кухня и банкетный зал. Стараясь производить как можно меньше шума и пряча лица под капюшонами, они быстро пересекли длинный коридор и спустились по гулкой лестнице. В плащах, конечно, не было никакого смысла, так как весь дворец был нашпигован различными датчиками и камерами, позволяющими контролировать перемещение всех и вся, но плащи придавали «операции» некую таинственность, особый шик.
Дворец спал. В коридорах и на лестницах Сельвина с Эльдой не встретили ни одного человека. Времена рыцарей и мушкетеров, охранявших покой своих государей, давно минули. Сейчас их с успехом заменяла чуткая автоматика, готовая в любой момент задержать или остановить преступника, а при необходимости вызвать живое подкрепление.
Но, сколь ни была умна система охраны, она и предположить не могла, что две почтенные особы, тайком пробравшиеся в банкетный зал, собираются устроить там (и не только!) невообразимый бардак и полнейший беспредел.
Трудно себе представить, что могут натворить две вдохновленные благородной яростью женщины в течение пятнадцати минут. Столы были исцарапаны, пол вымазан лаком для ногтей, портреты принца разрисованы губной помадой, праздничные полотнища изрезаны и изорваны на лоскутки, а подушечка для коленопреклонения вымазана долго не сохнущим клеем. И все это под надзором несчастной системы охраны. Будь у нее возможность менять размеры глаз-объективов, все линзы давно бы повываливались от ужаса и полопались от стыда за творимые высокородными особами бесчинства.
Но и этого Сельвине показалось мало.
Оглядев дело рук своих, принцесса сдула со лба прядь волос, уперла руки в бока – месть не казалась ей полной. Поразмыслив, она потащила Эльду за собой на кухню.
Тем временем система охраны, пребывая в явном ступоре от происходящего и судорожно гоняя по своим цепям килобайты противоречивой информации, пыталась сообразить, нужно ли включать сигнал тревоги или все же не стоит этого делать. С одной стороны на ее глазах происходил акт вредительства, но с другой в роли вредителей выступали принцесса и ее фрейлина. Задача казалась неразрешимой…
Между тем, девушки, войдя в раж, громили кухню. Заготовленные на завтрашний день основные блюда переворачивались, обильно посыпались солью и перцем. Тарелки со страшным грохотом рушились целыми стопками на пол, разлетаясь в разные стороны фейерверками осколков. Рыба в смятении ускользала с блюд под шкафы и плиты. Жареная дичь в ужасе шмыгала по углам и разлеталась. Любимый Королевский торт принца Корха был смят, раздавлен и изуродован. Шоколадный Корх в парадной мантии, ранее венчавший торт – немилосердно припечатан кулаком к столу и превращен в коричневую лепешку с торчавшей из нее приплюснутой головой с улыбкой до ушей…
Девушки визжали от удовольствия.
Система охраны не выдержала нагрузки и отключилась, но в дверях уже толпилась перепуганная спросонья челядь, заглядывая в кухню через головы друг друга и не решаясь войти внутрь. Все перешептывались, вертя головами.
– Что здесь происходит, Черный вас побери! – вклинился в толпу прибежавший на шум Корх. Он был в смешной короткой пижамке с котиками и в пушистых тапках. – Я спрашиваю, что здесь творится?
– Принцесса, кажись, того, – осторожно кто-то подал голос в толпе.
– Ну так держите ее, пока она не разнесла весь мой дворец! Великий Светлый, мой торт! – заметил наконец принц, в бессильной злобе ударяя себя по ляжкам кулаками. – Да хватайте же ее, болваны!
– Еще один шаг, и я расскажу всем причину происходящего, – обернулась на голос брата Сельвина. Она важно выставила одну ногу вперед и уперла левую руку в бок. Другой рукой принцесса аккуратно, величественным жестом пригладила волосы. – Я думаю, всем будет интересно послушать, не так ли, мой дорогой братец?
– Нет!!! Молчи! – не на шутку перепугался Корх, перегораживая широко раскинутыми в стороны руками проход уже готовой было ворваться в кухню толпе. – Она… Она не сошла с ума, просто у нее нервный срыв. Она очень любила нашего папу. Можешь продолжать, Сельвиночка.
– Правда? Спасибо, дорогой братик, – она подплыла к принцу, покачивая бедрами. – Ты такой добрый сегодня!
Наклонившись вперед, она притянула ладонями голову растерявшегося Корха к себе и чмокнула его в нос. Корх попытался отвернуться, кривя губы, но не успел.
– Ты мой котеночек, уси-пуси. – Сельвина пошевелила двумя пальцами у бледного, идущего пятнами лица брата и выпрямилась. – Пошли Эльда, мы уже закончили. Спасибо тебе, дорогой братец. Ты не представляешь, как мне полегчало!
Толпа расступилась, пропуская мимо себя принцессу и ее фрейлину. Корх бессильно сжимал кулаки, скрежеща зубами. Ногти больно впивались в ладони.
– Братик, – обернулась, задержавшись на миг Сельвина, – тебе нужно обязательно посетить врача: ты так ужасно скрипишь зубами – возможно, у тебя глисты.
– Я тебе еще отомщу, – себе под нос прошипел Корх, меча глазами молнии. – Никогда не прощу. Ни-ког-да!
«Селеста» уже седьмой день находилась на высокой орбите окраинного мирка под названием Митрион. Планета была небольшой и сплошь покрытой закрученными спиралями облаков, сквозь которые никак не удавалось разглядеть ее два небольших материка и огромные шапки льдов на полюсах.
Митрион был холодным миром. Среднегодовая температура на поверхности планеты не превышала двух градусов по Цельсию. Планета вращалась вокруг красного карлика, дававшего слишком мало света и тепла, и этим все объяснялось. К тому же из-за большой скорости вращения планеты вокруг собственной оси, на ней царили ураганные ветра. Жизнь на Митрионе предпочитала ютиться под землей и в огромных искусственных куполах, где выращивалось все необходимое для жизни людей, а также были разбиты сады.
Сельвина скучающим взглядом следила за вращением ничем не примечательного пушисто-белого шарика Митриона на обзорном экране своей роскошной каюты. Прошел уже год, как «Селеста» покинула родную Вестрию – столицу Соединенного Королевства. За год были обследованы двадцать семь окраинных систем, а Сельвина до сих пор оставалась также далека от исполнения воли отца, как и вначале. Надежда таяла, принося горькое разочарование.
Прибывая к очередной планете, Сельвина вновь воспламенялась. На планете нанимались несколько агентов с четкими указаниями по поиску и отбору людей, могущим удовлетворить оговоренным условиям. Агенты, сбиваясь с ног, пропускали миллионы мужчин сквозь «фильтры» выданных им указаний, словно просеивали породу в надежде отыскать крупинки золотого песка. Отыскивались, как правило, всего несколько человек. Избранные, пребывая в полном неведении и паническом состоянии от полнейшей неизвестности и страха за собственную судьбу, доставлялись на борт «Селесты», где Сельвина лично проводила с ними встречи. Встречи заканчивались всегда одинаково: отобранные мужчины, ошалелые от встречи с самой принцессой Соединенного Королевства, возвращались обратно на родную планету, и «Селеста» выдвигалась к следующей системе.
Оставалось еще чуть больше десяти планет…
Система безопасности известила Сельвину об ожидающем аудиенции за дверью ее каюты советнике Орни Кранце.
Принцесса на дух не переносила напыщенного и скрытного, всюду сующего свой нос советника, не без оснований полагая его появление на яхте неслучайным. Кранца она не раз замечала в покоях принца еще при жизни отца. Судя по слишком частым его визитам к принцу, Корх явно симпатизировал ему. Смысл происходящего был ясен многим, кроме, возможно, самого принца. Однако, никто не высказывался по этому поводу вслух. Будучи карьеристом и не чураясь любых методов в достижении намеченных целей, Кранц жаждал занять место Первого советника, что при правлении Корха вполне могло стать осуществимой реальностью.
На яхте же Кранц оказался при очень странных обстоятельствах. Сельвина обнаружила советника лишь после того, как корабль покинул правительственный сектор космодрома Вестрии. До того советник, прекрасно понимая, что его могут запросто ссадить с судна, скрывался где-то в подсобных помещениях. Как он вообще попал на яхту, оказалось полнейшей загадкой – никто из команды не видел, чтобы Кранц поднимался на борт.
Не меньшей загадкой не только для Сельвины, но и для капитана Жакэ также оказалось появление советника в судовой роли. Это могло случиться без ведома принцессы и капитана только в том случае, если его внесли в список экипажа либо Верховный Совет, либо лично принц, воспользовавшись правом, которого у него на тот момент еще не было. Но даже и тогда капитана судна обязаны были поставить в известность.
Жакэ, озадаченный не только появлением на борту своего судна «зайца», но и явным неуважением к собственной персоне, запросил с орбиты Совет. Как выяснилось, тот никаких указаний насчет Кранца не давал и был удивлен и обескуражен случившимся не меньше капитана.
Разбушевавшийся не на шутку Жакэ накинулся на Кранца, требуя объяснений и грозясь выкинуть советника за борт. Судя по разъяренному виду капитана, он был весьма недалек от выполнения данного обещания, и Кранц, бледнея и заикаясь, пояснил, что принц Корх, действуя исключительно из желания всемерно содействовать начинаниям сестры и печась о ее безопасности, направил его на борт. Что же касательно судовой роли, то принц просто не успел поставить капитана Жакэ в известность, о чем принц, разумеется, крайне сожалеет.
О проекте
О подписке