Насреддин ткнул кулаком в стену. Та скрипнула; боковая трещина, плюясь глиняным крошевом, несколько удлинилась.

– Твоими стараниями скоро я стану бездомным. О ходжа, пусть все останется как есть, а? Давай просто пойдем в дом, перекусим и отдохнем.

– Глупости! – отмахнулся Насреддин. – Я ведь обещал тебе помочь, значит, помогу. Ты лучше скажи, кто живет за забором, – указал он рукой на новенькую кладку.

– Там живет торговец материей Пулат, – произнес Икрам, высморкавшись в платок и утерев им выступившие на глазах слезы. – А что?

– Он богат?

– Ходжа, я не имею привычки считать чужие деньги, – нахмурился Икрам, поднимаясь на ноги. – Тем более, у соседей.

– Хорошее качество, выдающее в тебе достойного человека. И все же?

– Ну-у, наверное, богат, раз отстроил себе такой дом и каменный забор, – предположил дехканин, пожав плечами.

– То-то я гляжу, забор совсем новый.

– Новый, – подтвердил Икрам. – Ему всего лет пять. А раньше здесь стоял старый забор. Только чуть дальше.

– Насколько дальше?

– Локтей на пять-семь, может, чуть больше. Когда у Касыма…

– Это который чеканщик? – уточнил Насреддин.

– Да-да, он самый. Когда у него настали трудные времена, он сговорился с Пулатом о продаже части двора. Купец давно хотел увеличить свой двор, и Касым уступил. Тогда Пулат снес старый забор и выстроил новый по линии дома.

– Ага, – крякнул в кулак ходжа Насреддин. – А заодно решил сэкономить на камнях и работе, использовав стену дома Касыма как часть забора.

– Что поделаешь? – всплеснул руками Икрам. – По купчей забор и вправду должен был проходить за домом.

– Подсади-ка меня, – ходжа приблизился к забору.

– Что ты собираешься делать? – недоуменно уставился дехканин на ходжу.

– Хочу осмотреть райские кущи хитреца Пулата.

– Но разве это удобно?

– А удобно нарушать условия купчей?

Икрам не стал спорить с Насреддином и подставил ему свои плечи, присев на корточки. Ходжа с трудом взобрался на них, и Икрам медленно выпрямился. Как только голова Насреддина приподнялась над широким верхом забора, он быстро огляделся и приказал дехканину:

– Все, можешь опускать.

Тот аккуратно спустил ходжу на землю и отряхнул рубаху на плечах.

– Ну, что там?

– Там? Двор, большой двор. Очень большой, – отозвался ходжа Насреддин, размышляя о чем-то своем.

– А еще? Что там еще? – Икрама снедало любопытство.

– Еще? – рассеянно спросил Насреддин. – Еще там большой сад. Виноградник. Под виноградником – красивая беседка. Очень красивая.

– Бесе-едка? – протянул Икрам. – Да-а.

– В беседке кто-то был, но я не разглядел кто. Женщина, она спала на топчане.

– Наверно Зухра, жена Пулата, – подсказал Икрам.

– Возможно. Но меня больше интересовали виноградник и беседка.

– А что с ними не так?

– С ними как раз все в полном порядке. Виноградник примыкает к стене твоего дома. С той стороны она хорошенько заштукатурена и побелена. А рядом находится беседка с Зухрой.

– И что? – Икрам все еще ничего не понимал.

– Но это очень важно! – воскликнул Насреддин.

– Почему?

– А вот это как раз неважно. Чем задавать глупые вопросы, лучше принеси купчую на землю.

– Да-да, конечно. – Икрам сорвался с места и унесся в дом. Вернулся он довольно скоро, держа в руке пожелтевший лист бумаги. – Вот! – сказал он и передал документ Насреддину.

Тот принял свернутый в два раза лист, аккуратно развернул его и, хмуря брови, прочел то, что на нем было нацарапано бледными чернилами словно курица лапой. Но главное, наличествовала печать, большая и очень важная – документ был заверен лично кази.

– Превосходно! – воскликнул ходжа Насреддин, возвращая документ Икраму. – А теперь тащи кирку.

– О ходжа, скажи мне, зачем тебе понадобилась кирка? – сглотнул Икрам, изрядно побледнев.

– Тащи, а не рассуждай! Нашего друга Пулата подвела жадность.

– Он мне вовсе не друг! – яростно взмахнул бумагой Икрам. – Но ты же не собираешься рушить забор?

– Зачем мне его забор? Я собираюсь разрушить твой дом!

– О ходжа, пощади! – вскричал Икрам, но Насреддин остался неумолим.

– Я долго еще буду ждать кирку?

– Не дам! Ты лишился ума.

– Ай-яй, ты мне совсем не доверяешь? – Насреддин укоризненно поглядел на дехканина.

– Доверяю, но кирку не дам!

Икрам надул щеки, повернулся к ходже спиной и сложил руки на груди.

– Ты хочешь сделать ремонт или нет?

– Хочу! Но не таким способом. Что это за ремонт, когда вместо того, чтобы латать – рушат?

– Не разрушив старого, не построишь нового, – философски заметил дехканину Насреддин. – Тащи и не рассуждай!

– Ладно, – сдался Икрам после долгих колебаний. – Но ты обещаешь, что я не останусь под открытым небом?

– У тебя будет не дом, а загляденье!

– Ох, что-то слабо верится, – покачал головой Икрам и, повесив плечи, поплелся к сараю. – Пошли, я дам тебе кирку.

– Да потяжелее! – предупредил ходжа.

Когда кирка была выбрана, Насреддин провел Икрама в дом и, подведя его к задней стене, всучил дехканину в руки инструмент.

– И что дальше? – спросил тот, заметно нервничая.

– Бей!

– Куда?

– В стену, куда же еще? Только бей так, чтобы нас не накрыло крышей. Мне нужна дыра, и чем больше, тем лучше.

– Но зачем?

– Когда будет дыра, ты все сам узнаешь, – не стал вдаваться в подробности Насреддин. Но Икрам все сомневался, не решаясь нанести первый удар. Кирка в его сильных руках подрагивала. – Ну? Долго я еще буду ждать? Боюсь, вместо обеда у нас с тобой выйдет ужин, а то и завтрак.

– Знаешь, ты мне надоел, ходжа, – выдохнул Икрам. – И лучше я собственными руками разрушу свой дом, только бы больше не слышать твоих понуканий. И-иэх! – дехканин размахнулся, и кирка вошла в стену.

Дом вздрогнул от основания до самой крыши. Скрип и треск, казалось, разнеслись на всю округу, правая стена еще больше накренилась, и на головы «мастеров» посыпался всякий сор. Икрам втянул голову в плечи, ожидая обрушения потолка, но все стихло. Потолок остался на месте, разве что еще несколько просел.

– Ты бей, бей, – указал Насреддин на стену, от которой Икрам, выдергивая кирку, отвалил приличный кусок штукатурки. Ходжа, казалось, оставался совершенно невозмутимым.

– Ты уверен?

– О Аллах! – не выдержал ходжа. – Ты что, после каждого удара собираешься меня спрашивать, уверен ли я?

– Хорошо, как знаешь, – не стал спорить Икрам. В конце концов, это уже ничего не меняло, ведь задняя стена теперь представляла из себя жуткое зрелище: вся в лучах трещин и с ужасной дырой посередине. Икрам размахнулся во второй раз. Дом потряс новый удар. За ним третий.

От стены отваливались куски штукатурки и самана, дом заполнила пыльная пелена, и ходжа отворил оба окна, которые наличествовали в доме, но это помогало очень слабо. Зато через распахнутые окна хорошо было слышно, что происходит за забором. Сначала в перерывах между ударами кирки там слышались какая-то возня и невнятное бормотание, затем, когда в стене появилась небольшая дыра, бормотание перешло в возмущенные реплики, а стоило стене покачнуться от последнего удара, как реплики сменились воплями и причитанием, и во дворе дома Пулата поднялся невообразимый переполох. Икрам замахнулся в очередной раз, но Насреддин остановил его.

– Погоди-ка. Так ты точно разрушишь весь дом раньше времени.

– Но разве ты не этого добивался? – поразился дехканин.

– Неужели я похож на круглого идиота? – хмыкнул ходжа. – Ну-ка, пропусти меня.

Икрам опустил кирку и отступил в сторону. Насреддин же, заняв его место, уперся руками в едва державшийся на своем месте большой кирпич. Тот, скрежетнув, с грохотом вывалился во двор богача.

– Ай! – вскрикнул кто-то на той стороне. – Ох, моя нога!

– Поберегись! – запоздало предупредил ходжа и, нагнувшись, просунул голову в образовавшуюся широкую дыру.

С той стороны донесся истошный женский визг, больно резанувший Икрама по ушам, отчего дехканин вздрогнул и уронил кирку. Порядком прогнившие доски пола с треском проломились, а правая стена накренилась еще больше.

– А, сосед! – улыбнулся Насреддин богачу, ошалело взиравшему на торчавшую из стены голову ходжи. – Салам алейкум! Прекрасный день, не правда ли?

– Салам, – пробормотал тот, но тут же опомнился, замахал руками и затопал ногами, чуть прихрамывая на левую. – Какой еще «салам»? Что ты натворил, о несчастный? Моя стена, мой дивный виноградник.

– Твоя стена? – Насреддин сделал удивленное лицо. – О какой стене ты толкуешь, сосед? Это стена моего родственника Икрама, вернее, его дома.

– Что ты несешь, старик?! Как стена может быть его, если она на моей стороне забора, – все больше распалялся богач. Его лицо покраснело и пошло белыми пятнами.

– Ай-яй, дорогой сосед, – покачал головой Насреддин. – Очень вредно так волноваться. К тому же ты ошибаешься. Стена принадлежит дому Икрама и находится на его земле. Загляни в купчую.

– Но… – Пулат мгновенно остыл, опустил руки и лишь хлопал глазами, пытаясь сообразить, как же вышла такая досадная неприятность.

– А твой прекрасный забор придется перенести несколько дальше, – помахал рукой Насреддин.

– Как… перенести? – промямлил Пулат.

– Очень просто: ты ее сдвинешь немного. Согласно той же купчей.

– Но это невозможно!

– Не знаю, сосед, ничего не знаю, – с сожалением покачал головой ходжа. – Впрочем, я могу помочь тебе.

– Сдвинуть? – обрадовался было Пулат.

– Нет, снести. А ты ее потом выложишь заново.

– Да ты с ума сошел, старик! Снести мой прекрасный забор? – задохнулся от возмущения богач. – Мой забор! Это ж… Это ж перестраивать заново полдвора!

– Что поделать, – развел руками Насреддин, – но у Икрама скоро рухнет дом, и я надоумил его, как можно отстроить новый. Вот послушай: мы снесем дом, а на его месте вдоль твоего забора, который ты сдвинешь, разобьем большой пруд. В пруду мы будем разводить гусей и уток.

– Постой, постой! – Пулат, едва держась на ногах от потрясения, доковылял до высунувшегося по пояс из дыры Насреддина и вцепился в его рукав. – Ты хочешь сказать, что здесь будут гуси и утки?

– Именно так, сосед!

– Но почему именно здесь? Почему не в другой части двора?

– Но это самое удобное место, ведь здесь уже имеются и сточная канава и яма.

– Какая еще яма?

– Которая образуется сама собой, когда мы снесем дом. А канава останется от твоего забора.

Пулат разинул рот и схватился рукой за грудь.

– Но ты недослушал меня. Когда мы разведем много-много гусей и уток, мы их начнем продавать, а на вырученные деньги отстроим новый дом. Понимаешь, как здорово придумано?

– Да-да, я понимаю. Но… – замялся богач, поведя плечами под дорогим синим халатом, затем поморщился, будто его измучила зубная боль.

– Что? – простодушно спросил Насреддин.

– Но утки… и еще гуси, они… того… будут пахнуть. И от них столько шуму! А пруд – от избытка воды ведь сгниют корни моих яблонь и виноградника? И… и еще мой прекрасный забор… – тихонько застонал Пулат. – Послушай, уважаемый, а нельзя ли придумать что-нибудь иное, а?

– Ни в коем случае! Погляди – это не дом, а развалина. На ремонт у нас денег нет, поэтому остается только один вариант: разводить птиц! А вот когда накопим… Эй, Икрам, ломай дальше! – Насреддин скрылся в дыре, но Пулат в последний момент вновь ухватил его за рукав и потянул обратно.

– Погоди!

– Ну что еще? – опять выглянул из дыры ходжа.

– Давай не будем торопиться. Я мог бы… м-м… если…

– Почтеннейший, у нас мало времени, – поторопил ходжа. – Нам дотемна нужно сломать дом. Потом еще ваш забор. У нас целая уйма дел. А завтра с самого утра начнем устраивать пруд.

– Не надо забор! И пруда не надо! – в испуге взвился Пулат. – Я… я починю Икраму дом, я обещаю, только не трогайте забор!

– М-м, – засомневался ходжа, зажав в кулак бороду. – Но утки… Мы бы тогда могли отстроить новый прекрасный дом.

– Будет, будет ему новый дом! Я обещаю, я клянусь! О мой забор, мой сад, моя беседка! – захныкал он.

– Так и быть, – махнул рукой Насреддин. – Пиши расписку!

– Да-да, я сейчас, я только за бумагой и чернилами сбегаю. Только умоляю вас, ничего больше не ломайте!

– Хорошо, мы подождем, – согласно кивнул Насреддин, выбираясь из дыры. – Ну вот, скоро у тебя будет новый дом, причем совершенно бесплатно, – произнес он, отряхиваясь и выбивая пыль из халата. – А-апчхи!

Потолок дернулся и еще несколько просел.

– Если нас, конечно, раньше не расплющит крышей, – предположил ходжа, на всякий случай зажимая нос, в котором нестерпимо свербело от пыли. – Знаешь, пойдем-ка лучше пообедаем на улице.