Читать бесплатно книгу «Короткие истории» Леонида Хлямина полностью онлайн — MyBook
image
cover

ЛЕОНИД

ХЛЯМИН

Л Е О Н И Д Х Л Я М И Н

КОРОТКИЕ ИСТОРИИ

ТЕКСТЫ

Волгоград/Москва

Леонид Хлямин

КОРОТКИЕ ИСТОРИИ

Тексты публикуются в авторской редакции

Хлямин Л.

Короткие истории: тексты. – Волгоград, М.: LPF, 2014.

КОРОТКИЕ ИСТОРИИ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Эта книга – собрание совершенно разных текстов. Я намеренно не ставил себе целью создать какой-то один «правильный» сюжет, соблюсти единую концепцию текста и т.п. Я всегда считал такие вещи лишними; да и не для такого формата они, по крайней мере, какой предлагаю я. Однако, закончив книгу, я убедился, что все-таки сюжетная линия мною тактически соблюдается, буквально лезет наружу, помимо моей воли. Значит так должно быть. Если вы вдруг внимательно прочтете, то обязательно заметите, полагаю. Хотя этого, от Вас, читатель, совсем не требуется. Я автор неприхотливый в этом плане. Могу годами ждать, если надо, и хлеб есть черствый, если придется, ну, и все в таком духе.

Многое из ниже написанного лежало годами, и я никак не мог опубликовать: что-нибудь, да не складывалось, не состыковывалось. Человеческий фактор был впереди всего, и как следствие – сдерживал и сдерживал.

Что-то написанное недавно, мне удавалось выкладывать в электронном виде. Теперь это должно зажить на бумажных листах. Пусть живет. Мне кажется, я это заслужил, наконец. Я показал себя убежденным борцом на поле литературы, поскольку, сначала остальные (да и я сам) думали, что это увлечение всего лишь. Оказалось, что все это дело обстоит серьезнее. Что хорошо для меня, что мне тоже подбрасывает монетку в мою невидимую копилку.

Чем удобна эта книга? Во-первых, читать можно начинать с любого места, так как к предыдущему все равно, наверное, потом вернетесь.

Во-вторых, все эти тексты написаны для себя прежде всего, и поэтому не ищите здесь, умоляю, некоего главного смысла и тому подобного. Если все-таки найдете, то честь вам и хвала, как герменевтам нашей эпохи. Идите дальше. Не останавливайтесь на достигнутом.

В-третьих, все же, как ни крути, но смысл некоторый имеется. Не стал бы я совсем без смысла что-то писать, верно? Любой человеческой деятельности присуща цель, осознанность. Эта книга – не исключение.

В-четвертых, кто-то увидит в этих текстах неприкрытого себя. Не злитесь. Лучше посмейтесь. Да и кто бы еще о вас написал бы, а?

И еще.

Эта книга была бы другой, получись у меня пропихнуть ее несколько лет назад в печать. Однако, теперь, спустя много времени – с уверенностью вам скажу – она много бы потеряла, проиграла, так как в ней не было бы нужного градуса выдержки. Она была бы неполной, отсутствовало бы много информации, к тому времени не написанной. Теперь он есть, этот градус, благодаря событиям не столь уж далеким, хотя, безусловно, уже скрывшимся за углом времени.

Л. Хлямин

КОРОТКИЕ ИСТОРИИ

Она мне прямо так и сказала: «У тебя глаза грустные, и смеешься ты часто неестественно, – видно, что переживаешь постоянно. Вообще, умные люди не бывают веселыми, они бывают скорее улыбчивыми, и только»

А я ей сказал:

– Глаза твои – словно горчичным маслом на раскаленную сковородку…

А она мне:

– А твои – словно камень бросили в хлорированную воду.

Когда мы полезли на крышу, она сказала мне:

– Полезу первой, чтобы ты мог увидеть все мои прелести, – и засмеялась.

Я сказал:

– Давай.

Она взобралась первой. Я – следом.

Пошел в парикмахерскую, с целью встретить там ее. Она не работала по ходу в этот день. «Странно», – подумал я, – «должна как раз сегодня быть ее смена».

Но подстричься пришлось. Не зря же я пришел.

Хотел подойти познакомиться. Но надо ли?! Потом окажется какой-нибудь, не дай Бог, телкой из параллельного класса. Окажется, что мы в школу в одну ходили десять с лишним лет назад. Не, на хрен надо.

Название программы: «Стихи безо всего». Прекрасное название. Вот и буду выступать с нею.

А зачем ты ее пошел искать? Не надо было бы. Два раза встретились случайно – и ладно.

Зашел у нас на даче разговор о женитьбе.

Кто-то спросил:

– Так что же получается – жена – якорь?!

– Нет! Надежная пристань.

Вывозим наутро Мишу Маленького с дачи, после того, как он там накуролесил ночью. При выезде с дачного сектора, на окраине поселка находится придорожное кафе, возле него плакат: изображена морда медведя и надпись что-то вроде – «У вас с нами зверский аппетит!», или – «Мы задаем зверский аппетит». Миша на все это смотрит с заднего сидения, начинает сипло хихикать, еще не протрезвев, по сути, и говорит: «Почему там вместо медведя изображена собачка? Или даже человек с лицом медведя?».

Я говорю:

– Правильно, Миша, это сейчас самый важный вопрос у нас, который стоит решить, после вопроса о твоем ночном поведении.

Через некоторое время водитель, наш товарищ, подвозит нас к магазину «Ман». Заходим. Я покупаю Мише пива, так как он выпросил. Покупаю продуктов каких-то. Выходим, доезжаем до ул. Невской, до перекрестка. Стоим в районе парковки. У Миши маленького в руках обнаруживается ключик от ячейки магазина.

– Что же я оставил, – говорит Миша.

– Да, что ты оставил? – спрашиваю.

– Не помню… Да, хуй с ним! – ворочает языком Миша, и бросает ключ на тротуар, – пошли…

– Игра в «Танчики» многое заменяет!

– Например?

– Например – алкоголизм, онанизм, марксизм, – сказал Жорик.

– Жениться, опять-таки не обязательно, – добавил Саша Парашютист.

Мой город некому побеждать. Он уже вряд ли сам в состоянии кого-то победить. Он длинный, может один из самых длинных городов, но в нем некуда идти. А пойдя куда-то – ты вернешься на прежнее место, как ни странно. И будет казаться тебе, что ты не прошел нисколько.

Это тоже особый город, как Санкт-Петербург, как Москва. В нем всеми личными чувствами здесь правит скорбь и грусть, ибо такова история моего города. А она очень трагична.

В этом городе некуда идти. Некуда практически спешить. Многим нечего делать здесь.

Федор рассказывал:

– Идем с Лехой С. ночью, пьяные. Раз – ментовской патруль. Ваши документы, все дела… как обычно.

– Ваши документы! – обращаются к Лехе.

Пьяный и шизофренически веселый на тот момент Леха, выхватывает из кармана паспорт, и с криками – «Вот вам мои документы! Вот! Вот!» – разрывает в клочья свой паспорт и швыряет куски его на тротуар.

– Может ты и талантливый человек, но государство не знает, куда тебя деть, – сказал мне как-то отец.

Строили мы забор. Стали размечать рулеткой расстояние. Взял на себя эту функцию в какой-то раз Валентиныч. Присел на корточки, примерился, и выдает: «Держите там! У вас сколько? У меня ноль!», – сидит и держит за основание ручки рулетки.

Виталий читал националистическую газетенку. Его лицо морщилось, он переживал видно, какие-то эмоции и не замечал того что мы за ним наблюдаем. Наконец он дочитал, закрыл рывком газету – и, ударив кулаком по столу, договорил, очевидно, конец какой-то фразы, которая патриархом вилась в его мозгу: «…ЧТОБЫ ЩИ ХЛЕБАЛ! ХЛЕБАЛОМ!»

…И безвольная сутулая фигура черной тучей повисла над картой боевых действий…

А как вы хотели?..

Я сказал Лехе Кострову:

– Будем у тебя устраивать оргии?

– Да, – ответил Леха. – Только аккуратнее. А то у меня сервант…

Если завтра война, то меня не возьмут, потому что я буду задействован на детских утренниках в роли черепахи, – сказал про меня Антоха.

На стройке. Старый строитель и начальник участка разговаривают:

– Зарплату дашь?

– Не дам!

– Кирпичи, пошли со мной!

– У тебя как мама записана в телефоне?

– Ну, так и записана – мама.

– А у меня записана – Слава Гордей.

Были летом на даче у Толика.

Вторая половина июля. Пошли на Волгу.

Приходим, – вода уже вся зацвела, как в болоте.

– Ну вот, – говорю, – на той неделе приходили, еще чисто все было, а теперь – вот…

Толик стоит рядом, прикуривает.

Молчим. Думаем.

– Да, ладно, пошли, – говорит Толик.

– Куда?

– Назад, на дачу.

– А купаться? Вон сколько же шли сюда!

– Да ладно, в следующем году искупаешься, – невозмутимо говорит Анатоль, затягиваясь дымом.

– Ты один, но тебя сразу много. Ты – это как десять человек одновременно, Леньк, – говорил мне кто-то.

Дедушка с отцом как-то пошли пить пиво. На дворе – начало восьмидесятых. Пиво тогда продавалось в зеленых крашеных железных будках на улицах. Будки эти – отдаленное подобие нынешних ларьков. Они подошли, спросили, – но оттуда, из будки, не ответили. Дедушка спросил еще раз. То же самое. Опять. Ноль ответа. Тогда он взял, ухватился снизу за железку, и перевернул ее вместе с торгашами внутри. И ничего ему за это не было. Он ветеран. Раньше ветеранов уважали…

– «Доблестные кретины и легендарные негодяи» – называл курсантов мой друг Анатолич.

Николай Николаевич был похож на братка из 90-х с растопыренной козой: небольшого роста, круглый весь, лицо реально бандитское, преподает физкультуру.

– Ничего, и не такие вещи в органические удобрения превращали! – говорил он часто.

Зашел у нас разговор про педофилию. Ну, на тему того, что сейчас раздули эту кампанию, которая стала похожа на поимку ведьм в средние века. Всех обвиняют и всех записывают в педофилы, особенно нас, преподавателей.

Черняев: И как узнать педофил человек или нет?

Файзуллин: Смотря, что он делает.

Черняев: А если он ничего не делает?

Файзуллин: Все равно педофилом объявят и исключат из учебного заведения. Вот ты, – может педофил!

Далис Валерий Сергеевич вступает в разговор: А с чего ты взял-то?

Файзуллин: А лицо у тебя какое-то такое… педофильское…

«Офицерская честь» – павший афоризм, а фраза – «человеческое достоинство» – вызывает дикий хохот, так смеются пьяные проститутки, когда с ними вдруг говорят о любви, – писал А. Покровский.

Усатов очень увлеченно по нескольку раз рассказывал о том, как у них обстояли дела на Украине. В детско-юношеский лагерь приглашали периодически милиционера-участкового, который курировал их территорию. Он приходил, осматривал, давал добро на дальнейшую деятельность и уходил. Но просто так он этими делами не занимался, – отказывался, и не всегда был в духе. Поэтому зампредседателя предложил председателю лагеря пригласить участкового и попросту напоить его. Зам разузнал где-то, что если милиционера напоить, то он «даст добро» и все подпишет. Эта процедура повторялась дважды в год или в полгода.

– И вот они сидят за столиками пьют. Председатель, зам и милиционер. На первый раз все прокатило, милиционер прилично выпил и отчалил восвояси.

На другой раз все вышло иначе. Милиционер сидел за теми же знакомыми столиками вместе с председателем, замом и пил. Его угощали. Потом его угостили еще. Потом переместились в детскую беседку, затем в летний домик. В конце вечера, – рассказывает Усатов, – иду, – смотрю, возле пивного ларька в пыли лежит фуражка милицейская, и неподалеку от ларька, возле забора лежит тот самый милиционер. Зам и председатель его так напоили, что после этого случая милиционер больше не приезжал с проверками. Говорят, – на время забыли о проверках, а после – уже присылали другого проверяющего. Тот, вроде не пил.

Усатов с гордостью рассказывал про одного товарища: «Он был чемпионом СССР по боксу армии среди стран Варшавского Договора»

Ходят выпить только мерзкие мужички, которые боятся своих жен, я же, если пью, то предпочитаю, как правило, нахуяриваться.

Да у меня и жены нет…

– Как Костику выдали права на машину? Он же больной совершенно!

– Ну тебе же диплом о присуждении степени как-то выдали!

Одной немке я сказал:

– На девятое мая мы разорим сорок немецких могил.

Почти начало стихотворения какого-нибудь…

Да и вообще, – пусть пиздуют к себе, обратно в Немецию.

Андрей про меня сказал кому-то, естественно чтобы приколоться:

– Вон, Леня диссертацию защитил! Но, тем не менее, ему это не мешает в лифте кнопки говном мазать!

К одной моей фотографии знакомая оставила комментарий:

– Но! Но! Но! Не забывайтесь, конгломерат маргиналов! Вас засудят за ваши сходки!

На этом фото мы проводим какой-то квартирник…

Разговор с одной американкой.

Она – в прилично подпитом состоянии.

Спрашиваю:

– Do you have a boyfriend?

Отвечает:

– Oh, no! usually he has me.

Потом мне сказали, что у них это такой прикол повсеместный.

Ваня Безрук написал для меня, и про меня два коротких стихотворения. Вот они:

Среди потоков черной

грязи

Выронил поэт свое

сердце –

Не донес его до народа.

Отличное стихо, на мой взгляд!

И еще одно. Тоже про меня:

Среди постельных сцен

И наготы столичного прилавка

Он на поруках бедноты

Вел диалоги с бесноватым рабством

В моменты острой социальной тошноты

Он выбегал нагой, и танцевал в парадной.

– Лежите тихо, – говорит Виталик двум чувакам, – смотрите в небо.

А потом они скажут своим бабам, что бились за правое дело. Не верьте им.

Еще говорят, что работать тяжело первые пять лет. Потом привыкаешь. Чудовищная же ломка личности, а!?

– У вас нет газеты случайно, чтоб завернуть?

– Что?

– Ну газеты, чтоб завернуть. Желательно «Наш город» или «Вечерний Тбилиси».

– «Наш город», – вряд ли, – говорю, – а вот «Вечерний Тбилиси» – я поищу…

Все ответы мы как раз найдем, в «Вечернем Тбилиси»…

Безысходность – она как дом напротив.

…И в ней не было совсем ничего красивого, скорее; но она так часто ходила по лестнице вниз курить, что он заметил всю ее отсутствовавшую красоту, которая, несомненно, была. Была же!

Есть в ней нечто, что глядя на нее, у него не приходило в голову никаких таких мыслей. Совсем.

Сила притяжения ее совершенно чиста.

Наверное, я навсегда запомню эту татуировку на твоем почти подростковом локте.

Она:

– Нас в институте всегда пугали третьим курсом.

Я:

– Лучше бы вас пугали Третьим Рейхом.

Иринка писала о себе:

– Я не долбоеб! Я просто панкую!

ЛЕТОМ 2011-го…

В перерывах днем я медитировал, – лежал с закрытыми глазами на лавке в раздевалке. Лавка собой представляла две толстых грубых доски, в промежуток между ними помещалась свободно рука. Лежать было неудобно. Лежал я, подложив обычно под голову панаму, грязную и пыльную. Помнится, я в ней еще ездил на раскопки когда-то. Под панамой находилась моя сумка; в ней помещалась как раз вся моя одежда: сменная и цивильная. Еще оставалось достаточно места, чтобы положить еды и несколько бутылок с питьевой водой.

Времени у нас было свободного, обеденного – с двенадцати до часу. Иногда до пятнадцати минут второго можно было «долежать», зависнув в раздевалке, внутри которой жутко воняло, было много саранчи (в тот год она свирепствовала), воняло опять же носками и обувью, с характерным запахом цемента и песка, перемешанного с потоотделением присутствующих. Сейчас я с большой теплотой готов вспоминать тот тяжкий запах и тех людей, с которыми пришлось вместе делить тот период жизни; небольшой, но по-своему интересный, полный на всякие события.

В пятнадцать минут второго появлялся взбудораженный мастер Леха. Молодой, на пару-тройку лет, может, старше меня, – окончил так называемый «Горхоз». И если я не успевал вскочить, то он выкрикивал всего одно слово: «Время!» – и я уже схватив рукавицы, выбегал в коридор к выходу, и держал путь на объект.

Также выходили и остальные засидевшиеся в раздевалке.

Мастер подгонял.

Леху рабочие-строители не любили за его глупую выебистость и напускную любовь к командованию.

«Он даже в армии не служил», – говорили мужики, – «а все туда же…»

Для них, для работяг, это было важно: такие вещи в их довольно узкоммировоззрении занимают обычно главные места.

Что касается меня, то мне было все равно, так как знал, что здесь я ненадолго – подзаработаю и уйду; хотя, с другой стороны, – я уверен, здесь так все рассуждали, поскольку работали на объекте по вахтовому набору. Лишь одна бригада женщин-отделочниц работала от какой-то фирмы, – их просто кинули на этот объект, как они потом мне сказали, когда я помогал им двигать арматуры скреплений, носил раствор, чтобы они могли упаковать «шубой» известки стены и потолок.

Хорошие женщины – Елена и Наталья. Обоим за сорок лет, примерно. Мы подружились. Они рассказывали мне про своих дочерей, про то, как тяжело их учить в колледже, и как им приходится почти все заработанное здесь, тратить на них.

Елена, когда искала Наталью, говорила: «Где эта Манда Ивановна?»

Меня это, конечно, смешило. Они дружили, на самом деле, но грубость многолетнего строительного коллектива, видимо, играла свою роль. А потом, стоит учитывать тот факт, что многие работают на стройке не от самой хорошей жизни, и в прошлом у них бог знает чего наворочено у этих людей, поэтому не надо их судить, и уж тем более воспитывать, они по более твоего видели, скорее всего. Лучше посмейтесь вместе с ними, улыбнитесь им, угостите их сигаретой.

Помнится, я купил Елене и Наталье тонких сигарет, когда ходил за водой, и почти торжественно вручил их. Такого знака внимания, признались отделочницы, они не помнили давно в своей жизни.

«И че ты тут забыл, Леонид!» – говорили они мне. – «Странно все получается…»

Пришел я в конце июня. Если не ошибаюсь, устроился я двадцать седьмого числа. (Трудовой книжки сейчас нет под рукой, чтоб уточнить). Но, не важно.

Пришел работать, ибо моим планам на жизнь не суждено было сбыться в тот момент. А задумано было много.

Они окончательно рухнули в середине июня, а именно четырнадцатого числа, когда моя девушка, сидя на железном парапете, на набережной у самой почти воды, сказала мне, что уходит, что она не знает, чего ей хотелось бы дальше, и все в таком духе.

Все было конечно, мне понятно. Такие разговоры «задушевные» мы проходили.

Но этот разговор был особенным…





Бесплатно

4 
(5 оценок)

Читать книгу: «Короткие истории»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Короткие истории», автора Леонида Хлямина. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанру «Современная русская литература». Произведение затрагивает такие темы, как «самиздат». Книга «Короткие истории» была написана в 2014 и издана в 2016 году. Приятного чтения!