Глава 13

Вернувшись к себе в офис, Блум и Джеймсон стали ждать, когда Джефф Тейлор найдет время рассказать им об исчезновении своего сына Грейсона.

В ожидании звонка Блум подводила итоги по делу на своем айпаде: создала электронную доску дела и записывала на нее все, что им удалось узнать. Такие виртуальные доски у них имелись для всех дел, по мере расследования они добавляли на них свежую информацию и новые предположения. Этот инструмент оказывался незаменимым, когда надо было сопоставить выводы или обменяться ключевыми сведениями.

– Практически ничего общего, – заметил Джеймсон, заглядывая Блум через плечо. – У наших жертв не совпадает возраст, пол и сфера деятельности. Мы имеем тридцатипятилетнюю военнослужащую, комиссованную с ПТСР; сорокадвухлетнюю самозанятую бухгалтершу, мать двоих детей; двадцатидевятилетнего работника супермаркета и двадцатилетнего студента, изучающего политологию, и все они исчезли из разных мест по всей стране. У обеих женщин есть дети, у обоих мужчин нет, но Стюарт готовился стать отцом, и мы не знаем наверняка, обзавелся ли потомством Грейсон. Но этот момент кажется несущественным. У женщин есть профессия, у мужчин нет.

– Группа неоднородная. Но этническая принадлежность этих людей одинакова, и все они из Англии, – высказалась Блум.

– Так почему именно эти четверо?

– И почему в день их рождения? Пока что это самая существенная связь.

Джеймсон поджал губы.

– Я проверил места их рождения, но они разбросаны по всей Великобритании. Проверю еще следы их присутствия в социальных сетях. Поищу хобби. Я уже начал отслеживать предыдущие места работы и теперь жду звонка от одного давнего приятеля.

Блум знала: когда Джеймсон упоминает «давнего приятеля», речь идет о работе с совершенно секретными материалами. И о человеке, который может получить доступ к почти всем подробностям жизни большинства людей, если понадобится.

Зазвонил офисный телефон.

– Это Джефф Тейлор, – предположила Блум.

Джеймсон ответил, включил громкую связь и представился. Пока он вводил собеседника в курс дела, на столе замигал его мобильник. Блум увидела, что входящий номер не определился, и знаком дала понять, что на звонок надо ответить: вероятно, это тот самый «давний приятель». Блум продолжила разговор с Тейлором сама, а Джеймсон вышел с мобильником в коридор.

– Вы не могли бы рассказать нам о том, как исчез Грейсон? – спросила она.

Мистер Тейлор объяснил, что его сын пропал после свидания с некой девушкой. Поначалу он надеялся, что Грейсон просто задержался у нее в гостях. Но его друзья разыскали эту девушку и выяснили, что в последний раз она видела Грейсона возле клуба после того свидания.

– Полиция проверила записи камер? – Блум обнаружила, что оценивать реакцию собеседника по телефону проще, чем при личной встрече. Отсутствие зрительных раздражителей способствовало выявлению лжи: стоило только вслушаться, как именно говорит человек – с замешательством, отсутствием деталей, несоответствиями, – и обман становился более очевидным, чем если бы он постукивал ногой или отводил бегающий взгляд влево.

– Да, но только на той улице. Они сказали, что иначе выйдет слишком накладно. Грейсона видели выходящим из клуба, но куда он свернул в конце этой улицы, неизвестно. И мне записи не показали. Заявили, цитирую, «да нет там ничего интересного, чтобы смотреть».

Блум выдохнула. Ничего интересного, чтобы смотреть. Равнодушие некоторых полицейских приводило ее в ярость. Она понимала, что за время работы эти люди зачерствели, но камера могла запечатлеть Грейсона в последний раз. А если худшие предположения подтвердятся, запись оказалась бы для Джеффа последней возможностью увидеть сына.

– Значит, вы уверены, что он ушел один?

– Это они так говорят, – уточнил Джефф.

– Расскажите мне про Грейсона, Джефф. Пропало четыре человека, и мы пытаемся выяснить, есть ли у них что-нибудь общее.

– Что именно вы хотите узнать?

– Какой он человек?

– Очень умный парень. Серьезно относится к жизни. Когда он был помладше, сразу после того, как лишился матери, я с ним хлебнул проблем, но мы выкарабкались, и он вырос славным малым.

– Что это были за проблемы?

– Да обычные. А чего еще ждать от подростка, который держит горе в себе? Бесился, вещи ломал, а кто бы этого не делал на его месте?

– Само собой, – отозвалась Блум. – Он ведь изучает политологию, да?

– Верно. Уже второй год, и очень успешно. Его всегда всерьез увлекало устройство мира. Пожалуй, в этом он похож на меня. Перенял интерес, понимаете? Но он видит картину с тех сторон, с которых не вижу я. Мыслит критически, и ему удается разглядеть темную сторону в людских мотивах.

Блум видела, как Джеймсон расхаживает туда-сюда по коридору за дверью их комнаты. Правой рукой он размашисто жестикулировал, и она поняла, что он раздражается все сильнее.

– Грейсону нравилось в университете? – спросила она.

– О да, безусловно. Он пользовался успехом. Там у них отличная компания. Они очень помогли мне, когда пришлось разыскивать ту девушку. У него не было причин пропадать, совершенно никаких причин. Наверняка дело в этой дурацкой игре.

Джеймсон вернулся в комнату. Его щеки раскраснелись, он жестом показал Блум, что пора закругляться с разговором.

– Все это чрезвычайно ценно для нас, Джефф. Уверена, нам понадобится снова обратиться к вам, но пока у нас больше нет вопросов. – Она уточнила еще несколько мелких деталей, попрощалась и повесила трубку.

– Выкладывай, – сказала она Джеймсону. – Что стряслось?

– Оказывается, Лана Рид на воинском учете не состоит. Не служит ни в действующей армии, ни в каком-либо другом военном подразделении. И никогда, в сущности, военнослужащей не была. И даже не претендовала на место гражданского служащего. Иначе говоря… какого черта? Моя сестра знает эту женщину почти десять лет. Клэр присматривает за ее дочерью, пока Лана находится за границей на задании. – Джеймсон продолжал вышагивать по комнате. – И чтобы упредить твой вопрос: нет, к секретным операциям она тоже не имеет отношения. Я проверил.

– Ясно, – кивнула Блум.

– Но ведь это бессмыслица. Я видел ее в форме. В тот день, когда она уезжала на последнее задание. Я как раз заглянул к Клэр, когда она привезла Джейн. Полная экипировка была при ней, в машине лежала армейская сумка. Я сам видел.

– И сумка лежала на виду в салоне машины, а не в багажнике? – спросила Блум. Неужели Лана инсценировала отъезд? Но если она не служила в вооруженных силах, куда же она уезжала? Чем занималась? – Это же совсем другое дело. Лана – человек, способный к серийным исчезновениям. Вместе с тем она скрывает что-то серьезное. Здесь есть потенциал для шантажа.

Блум схватилась за телефон, загуглила Шеффилдский университет, прокрутила страницу с контактной информацией и набрала номер факультета, где учился Грейсон.

– Факультет политологии, Маргарет у телефона, – послышался негромкий женский голос.

– Добрый день, это доктор Огаста Блум. Я из группы, расследующей исчезновение одного из ваших студентов, Грейсона Тейлора. Он на втором курсе, специальность – политология. Можно узнать, как связаться с его куратором?

– Даже не знаю, смогу ли я…

Блум перебила, тщательно выбирая слова:

– Наша группа оказывает специализированную помощь силам полиции по всей территории Великобритании, в том числе и на юге Йоркшира. – Она не обманывала. Ждать ответа пришлось недолго.

– Хорошо, – сказала ее собеседница. – Сейчас, только…

Блум записала имя и номер.

– Благодарю вас за оперативность, Маргарет. Мы вам признательны. – Она повесила трубку, потом набрала продиктованный ей номер и включила громкую связь.

– Алло? – раздался мужской голос.

– Я ищу куратора Грейсона Тейлора, – сообщила Блум. – Мне дали верный номер, это вы?

– Да, – ответил ее собеседник. – Чем могу помочь?

Блум представилась и объяснила, в чем дело. Куратор Грейсона слушал, временами издавая вежливые возгласы.

– Видите ли, – наконец заговорил он, – я не уверен, что период учебы был для него замечательным. На первом курсе он завалил три экзамена и как раз пересдавал их, когда пропал. Но ни лекций, ни семинаров он не посещал с октября. Я вызвал его по этому поводу перед самым Рождеством, однако…

– Продолжайте, – попросила Блум. – Все это очень важно для нас.

– Он сказал, что, если я буду настаивать на посещении занятий, он подаст официальную жалобу ректору.

– Насчет чего? – спросила Блум.

Куратор помолчал, прежде чем ответить.

– Моего профессионального соответствия. Грейсон заявил, что я некомпетентен.

Джеймсон покачал головой.

– Какая прелесть, – пробормотал он.

Блум поблагодарила куратора за уделенное время и повесила трубку.

– Как я и думала, – сказала она. – Итак, о чем это нам говорит? О том, что двое из них врут. Лана – о том, куда уезжала и чем занималась все эти годы, Грейсон – о том, насколько успешно он учится. Муж Фэй Грэм считал, что она была несчастна, так что мы, возможно, имеем дело с людьми, которые хотели сбежать.

– Либби могла солгать, когда заявила, что Стюарт был счастлив.

– Вполне возможно. Но вряд ли Джефф обманывал меня. Он искренне верит, что его сын прекрасно учится, поскольку слышал это от самого Грейсона. И ты ведь не думаешь, что Джейн обманывает, так? Она вполне могла не знать, что вся служба ее матери в армии – выдумки.

– Господи, ну конечно, не знала, – согласился Джеймсон.

– У меня сложилось впечатление, что Фэй Грэм не говорила мужу, как ненавистна ей роль матери. Он сам сделал это предположение на основе ее поступков.

– Значит, их семьи в неведении? – подытожил Джеймсон.

Блум улыбнулась коллеге, дождалась, когда он кивнет, и сказала:

– Семьи всегда в неведении. Знаешь, с кем я хотела бы побеседовать? С человеком, который два года назад уволил Стюарта Роуз-Батлера из аэропорта Лидс-Брэдфорд.

Джеймсон кивнул:

– Да, Либби говорила об этом уклончиво. Я разберусь.

– Выясни, нельзя ли устроить разговор с ним завтра утром. А сейчас мне пора на консультацию в Ислингтон. – Блум взглянула на часы и начала собираться. – Если сможешь, договорись о видеоконференции. Хорошо бы видеть выражение лица собеседника, когда мы будем расспрашивать его об увольнении. Надеюсь, так мы поймем, какого он на самом деле мнения о Стюарте.

– У тебя уже есть гипотезы, да? – догадался Джеймсон. – Сразу видно.