Глава 18

Старший инспектор полиции Стив Баркер сжал руку Блум в обеих ладонях: это было крепкое, уверенное рукопожатие, призванное внушать доверие и одновременно напоминать о его высоком чине.

– Ну, доктор Блум, как вы, черт возьми? Я всегда надеялся как-нибудь вытащить вас в наши края. – Два года назад Баркера направили на занятия одного из курсов, который вела Блум в полицейском колледже. Она читала лекции, посвященные криминальным аспектам психологии, ориентированные на будущее полицейское начальство.

– У меня все замечательно, Стив, и насколько я слышала, вас можно поздравить.

Он только что получил повышение и стал помощником главного констебля полиции Эйвона и Сомерсета.

Баркер придвинулся ближе и понизил голос:

– Спасибо. Если кто и удивился сильнее всех, так это я. – Но его попытка умалить значимость события не удалась: слишком уж взбудораженно блестели его глаза. – Но я приступаю лишь через несколько месяцев. Прежний помощник Уилкс уходит в отставку в конце мая.

Баркер провел Блум за стойку в приемной полицейского участка, распахнул дверь и жестом пригласил ее следовать за ним.

Блум так же, как и он, понизила голос:

– А вот я ничуть не удивлена, Стив. Сразу было видно, что вы далеко пойдете.

– Спасибо на добром слове. А теперь пойдемте к Карли. Жуткая вышла история. Как есть жуткая.

Инспектор полиции Карли Мэтерс из отдела по защите детей сидела в большом мягком кресле, уставившись в свой телефон. Через внутреннее окно за ней Блум увидела, что стандартный квадрат кабинета по соседству обставлен удобными креслами и отделан в мягких желтых и зеленых тонах. Стеллаж из «ИКЕА» вдоль боковой стены заполняли книги и игрушки, шторы на окне были ярко-зелеными. Почти весь пол закрывал большой круглый коврик того же жизнерадостного зеленого цвета. Женщина в штатском сидела в одном из кресел, а на ковре мальчик лет восьми-девяти и девочка помладше строили башни из «Лего».

– Карли, познакомьтесь с доктором Блум.

Инспектор вскочила и одним быстрым движением убрала телефон в карман пиджака.

– Доброе утро, сэр, – поздоровалась она с начальником и повернулась к Блум: – Доктор Блум, я инспектор Мэтерс. – Она протянула руку.

Мэтерс была рослой, с практичной стрижкой-каре длиной до подбородка. Ее брючный костюм с нарядной блузкой выглядели элегантно, но в меру. Этот стиль был хорошо знаком Блум. Много лет назад, в стремлении заслужить уважение коллег-полицейских в основном мужского пола, сама она одевалась так же.

Блум пожала инспектору руку.

– Спасибо, что разрешили мне присутствовать.

– Старший инспектор сказал, что запрет был бы глупостью с нашей стороны.

Блум заметила хорошо замаскированное раздражение, быстро промелькнувшее на лице инспектора. И не стала ее осуждать. Инспектор Мэтерс, несомненно, была опытной, хорошо подготовленной и явно компетентной, вдобавок ничто не раздражает сильнее советов босса, как выполнять свою работу или, боже упаси, намеков, что тебе понадобится помощь.

– Я ни в коем случае не намерена вмешиваться в ход вашего расследования, инспектор. Здесь я оказалась просто потому, что мы предпринимаем попытки разыскать жену Гарри Грэма, Фэй.

– Да, я слышала, что миссис Грэм объявлена в розыск. Вы думаете, здесь есть какая-то связь?

– Пока что понятия не имею.

Инспектор Мэтерс медленно кивнула:

– Я слышала про игру. В чем ее суть? Что-то вроде «Синего кита»?

– «Синего кита»? А что это? – спросил старший инспектор Баркер.

– Игра с самоубийствами в русском Интернете, она привела к смерти более чем сотни человек, – объяснила Мэтерс.

Блум не удивилась, узнав, что сотрудница отдела по защите детей осведомлена о «Синем ките».

– Господи, – отозвался старший инспектор Баркер.

– Выискались какие-то больные ублюдки. – Инспектор Мэтерс крутанула плечами. – Они заставляли детей выполнять задания, из-за которых те подолгу не спали, а когда у детей развивалась зависимость, им приказывали покончить с собой.

Блум сказала:

– Все это ужасно, и мы надеемся, что здесь совсем другой случай, но то, что произошло с Гарри Грэмом…

– Нет, здесь у нас не оно. Не самоубийство, – подтвердил старший инспектор Баркер.

– Да, сэр, – согласилась инспектор Мэтерс. – У Гарри Грэма множественные колотые раны, слишком многочисленные, чтобы он нанес их сам. Нож мы нашли наверху, в комнате мальчика. А мистера Грэма – внизу, – инспектор увидела, что взгляд ее босса направлен в окно комнаты за ее спиной, на двух детей, возводящих башни из «Лего». – Поэтому мы практически уверены, что не обошлось без третьей стороны.

– Это чудовище побывало наверху, чтобы найти детей? – спросил Баркер.

Инспектор Мэтерс пожала плечами:

– Это нам и предстоит выяснить.

Стив расстегнул пиджак и сунул руки в карманы.

– Так с чем же мы здесь имеем дело, Блум? Какой-то псих убивает родственников тех участников игры, которые проиграли?

Блум покачала головой. Ответа она пока не знала.

– А дети ничего не говорили?

Инспектор Мэтерс взглянула в окно на детей и ответила отрицательно.

– Старший инспектор распорядился дождаться вас.

– В таком случае, идем. – Блум снова обменялась с Баркером рукопожатием и проследовала за Мэтерс в соседнюю комнату.

– Ого, Фред, – заговорила с мальчиком инспектор, – отличная башня! – Она присела в кресло, которое раньше занимала ее коллега, теперь покинувшая комнату, и с помощью пульта включила видеозапись. – Ничего, если мы немного поговорим, пока вы строите? – По ее теплому тону и дружелюбному выражению лица Блум сразу поняла: инспектор знает что делает. – Это доктор Блум.

– Привет, Фред. Привет, Джулия. Я Огаста. – Блум села.

У темноволосого мальчика кожа имела более темный оливковый оттенок, чем у его младшей светловолосой сестренки. На нем были джинсы и красная футболка с самолетом спереди, на Джулии – розовые легинсы и фиолетовое платье с единорогами.

– Тебя зовут, как месяц, – Джулия радостно засмеялась.

– Правильно. И тебя тоже, – кивнула Блум.

Малышка озадаченно нахмурилась.

– «Огаста» пишется почти как «август», а «Джулия» – почти как «июль».

Джулия просияла:

– Да, как июль!

– У нее день рождения в июле, – Фред смотрел на Огасту широко раскрытыми глазами.

– Может, поэтому твои мама с папой и выбрали это имя.

Фред перевел взгляд с сестры на Блум:

– А у вас когда день рождения?

Блум улыбнулась.

– А ты угадай.

– В августе! – хором сказали дети.

Инспектор Мэтерс подмигнула Блум и начала осторожно выспрашивать у детей подробности трагедии. Она спросила, что у них было на завтрак вчера утром и кто сидел вместе с ними за столом.

– Хлопья и один только папа, – ответил Фред.

Постепенно они перешли к обеду: на их отца напали, пока он готовил бутерброды с сыром и резал ломтиками яблоки. Блум слушала, наблюдала и надеялась, что в ближайшее время они не наткнутся на каменную стену молчания.

– Фред, а где были вы с Джулией, пока ваш папа готовил обед? – спросила Мэтерс.

Мальчик помедлил, держа желтый прямоугольный кирпичик над башней.

– Мы помогали. – Он положил желтый кирпичик на место и крепко придавил, чтобы детали сцепились.

– Вы с Джулией были в кухне?

Он кивнул. Джулия молча продолжала строить свою башню.

– Можешь рассказать, что было дальше? – Мэтерс подалась вперед на своем кресле, нависая над макушкой Фреда.

Мальчик сосредоточенно продолжал строить башню.

– Мама и папа поссорились.

Мэтерс переглянулась с Блум и спросила:

– Мама была там?

Фред кивнул.

Блум выпрямилась на своем месте. Значит, еще вчера, спустя три месяца после исчезновения, Фэй была жива. Хорошая весть, хоть и несколько неожиданная.

– Больше с мамой и папой никого не было?

Фред покачал головой и добавил к башне еще пару кирпичиков.

– Только я и Джулия.

У Блум учащенно забилось сердце. А может, весть совсем не хорошая. На этот счет у нее возникли дурные предчувствия.

Голос Мэтерс смягчился:

– Как ты узнал, что они поссорились, Фред?

Мальчик встал на колени рядом с ящиком с игрушками, отложил несколько деталей «Лего» и отобрал еще две. Блум отметила, что выбранные кирпичики красные. Джулия продолжала возводить свою конструкцию только из оранжевых блоков.

– Фред, как ты узнал, что они поссорились? – Мальчик стоял и смотрел на свою башню. – Ладно, Фред. Я понимаю, об этом трудно говорить. Ты храбрый.

Фред быстро помотал головой.

– Не спеши отвечать, детка.

Он помотал головой еще раз.

Мэтерс переглянулась с Блум, словно желая спросить: «Сделаем перерыв?»

Блум уже собиралась согласно кивнуть, когда Фред вдруг заговорил так быстро, что порой слова звучали невнятно:

– Я не храбрый. Папа кричал – беги. Я схватил Джулию. Не знал, куда идти. Побежал. Держал Джулию за руку. Она упала, я тащил ее по ступенькам. Спрятался за кровать. А Джулию спрятал за свою спину. Потом пришла мама. – Он впервые взглянул на Мэтерс. – Потом пришла мама.

– Все хорошо, Фред. Здесь, с нами, ты в безопасности. Все хорошо, – заверила Мэтерс.

Фред перевел взгляд на свою башню.

– Потом пришла мама – и?.. – мягко напомнила Мэтерс.

Фред молчал, мучительная пауза затягивалась.

– Я боялся, – наконец прошептал он.

– Чего, Фред?

Глаза мальчика наполнились слезами.

– Мама била папу.

О нет. Неужели убийство стало последним заданием в какой-то безумной игре? Но кто мог додуматься до такого? Кто согласился участвовать? Значит, это расследование оказалось им с Джеймсоном не по зубам. Они разбирались с этим преступлением после того, как оно произошло. Они его не предотвратили.

Мэтерс с трудом сглотнула и накрыла рукой ладошку мальчика.

– Ты видел, как мама била твоего папу?

Мальчик кивнул:

– Я боялся.

Мэтерс перевела взгляд на Блум, но продолжала поглаживать руку мальчика.

– Я плакал, – добавил Фред.

– Это ничего. Многие люди плачут, когда им страшно, дорогой. Ты вел себя очень храбро.

Фред оглянулся на сестру. Джулия по-прежнему играла в конструктор, будто и не замечая, что на расстоянии меньше метра от нее ведется разговор.

– Я не храбрый, – снова сказал Фред.

– Ты очень храбрый потому, что рассказал мне, Фред. Очень.

Фред расплакался, давясь всхлипами и не сводя глаз с сестры.

– Можно мне спросить? – обратилась Блум к Мэтерс, потом повернулась к Фреду: – Фред, почему ты считаешь, что ты не храбрый? – Мальчик перевел на нее взгляд. – Ты ведь увел сестру и закрыл ее собой. Разве это не храбрость?

Фред помотал головой.

– Почему же нет?

– Потому что… – Он бросил взгляд на сестру. – Потому что я заплакал. – Его голос дрогнул, дыхание перехватило.

– Пока достаточно, – вмешалась Мэтерс тоном, явно предназначенным для Блум.

Не реагируя на нее, Блум смотрела, как мальчик, в свою очередь, смотрит на сестру.

– А что сделала Джулия?

Широко открытыми глазами мальчик уставился на Блум.

– Она замахала на маму Тигрой, – сказал он.

– Тигрой?

Фред кивнул.

Блум дотянулась до маленькой мягкой игрушки – тигренка в платьице.

– Можешь показать мне, что сделала Джулия?

Мальчик взял у нее тигренка и выставил перед собой, носом к Блум.

– Гр-р-р! – зарычал он, потрясая игрушкой.

– Ты считаешь, что Джулия поступила храбро?

– Да, – Фред потупился, уставился на свои ноги. – Потому что… мама остановилась.

У Блум сжалось сердце.

– Остановилась? А что она делала до этого, Фред?

Мальчик поднял голову.

– Догоняла нас.

– Ты думаешь, твоя мама гналась за вами? – уточнила Мэтерс.

Блум продолжала свои расспросы:

– А когда Джулия замахала на маму Тигрой, мама перестала гнаться за вами?

– Да.

Блум посмотрела, как Джулия строит свою оранжевую башню на краю зеленого ковра. Девочка была маленькой для своих шести лет, с ангельским личиком и двумя косичками медового оттенка. Блум невольно вспомнилось, как похожая на эльфа Серафина Уокер отбивалась от предполагаемого насильника. Она снова посмотрела на Фреда: