Информация к размышлению: «Дело Карнарвона»

Бартоло (читает бумагу). «На основании точных и достоверных сведений, полученных нами…»

Граф. На что мне вся эта белиберда?

Бомарше «Севильский цирюльник»

Розина. Чтобы я вышла за него замуж! Чтобы я всю жизнь прожила с этим ревнивым стариком, который вместо счастья сулит моей юности одни лишь гнусные цепи рабства!

Там же

После завтрака Грегсон решил, что пора, наконец, и ему ознакомится с материалами дела о смерти лорда Карнарвона, обстоятельства которой, похоже, все вокруг знали пока что гораздо лучше новоявленного следователя. Он вернулся к себе в каюту, вынул из саквояжа толстую папку и принялся внимательно изучать все бумаги, зная, что майор ничего не включил бы в досье без причины. Многие материалы не были в полном смысле слова документами, а представляли собой выписки из документов, в подлинность которых следовало просто поверить. Некоторые имена и даты были опущены и заменены пропусками.

Многочисленные газетные вырезки с сообщениями об открытии гробницы Тутанхамона и последующей смерти лорда Карнарвона. Кое-что Грегсон уже читал раньше, но сейчас он поразился обилию вариаций и интерпретаций. В основном тут были версии о таинственном насекомом из гробницы фараона и намеки на мистику. Чушь! Но попадались и версии про порез грязной зараженной бритвой. Интересно, откуда у английского лорда взялась грязная зараженная бритва?

Вот копии служебных каблограмм. Выписка из медицинского заключения, которое сделал лечащий врач лорда Карнарвона Фрэнк МакКланахан. По его словам, причина смерти – пневмония. На первый взгляд, причина смерти вполне естественная… Приземленная и насквозь материалистичная мадмуазель Саад оказалась права? Образ насмешливой арабской девушки неожиданно встал перед глазами, и Грегсону пришлось с усилием отогнать его от себя.

Так. Что тут еще? Частное мнение некоего врача о несоответствии симптомов и характера течения болезни сделанному диагнозу. Простуда, обычно вызывающая пневмонию, невозможна в сухом и теплом египетском климате. И главное: внезапность! Внезапная высокая температура, потом столь же внезапное улучшение состояния. Потом снова скачки температуры. И так двенадцать дней. Эти симптомы непохожи ни на обычную пневмонию, ни на заражение крови. Отсюда следовало предположение о неизвестной инфекции, возможно, подхваченной в древней гробнице. Про гробницу – это, конечно, досужие домыслы, но странность течения болезни – это, пожалуй, факт! С этим придется разбираться.

А вот и политика, из-за которой так всполошился саед-миджар! Каблограмма со сведениями об обращении мистера Говарда Картера в канцелярию верховного комиссара лорда Алленби с просьбой обеспечить дополнительные меры охраны его светлости лорда Карнарвона на время пребывания в Египте по причине анонимных угроз жизни его светлости со стороны националистически настроенных и религиозных фанатиков. Обоснование: острый конфликт его светлости с министерством древностей Египта. Сделана пометка: в канцелярии верховного комиссара оставлено без внимания. Небрежность или…?

Вот донесение от секретного осведомителя: сразу после смерти лорда Карнарвона оригинал письма Картера в канцелярии верховного комиссара был изъят из дела и, предположительно, уничтожен. Вредительство? Вряд ли: скорее всего, просто кто-то решил задним числом прикрыть свою задницу.

А это что? Выписка из сообщения другого неизвестного осведомителя. «В частной доверительной беседе со мной Генри Герберт Карнарвон обвинял свою мать – леди Альмину Карнарвон – в непристойном поведении и попытках физически устранить его отца – лорда Карнарвона». Господи, неужели за каждым из нас так следят? Или только за верхушкой общества? Но, пожалуй, стоит поближе присмотреться к семейке покойного. Если смерть насильственная, то поиск убийцы нужно начинать по принципу сui prodest, а все члены семьи графа – сплошь заинтересованные. Хотя завещание вскроется только после похорон, чудес там вроде бы не ожидается. Главные имущественные выгодоприобретатели – вдова – леди Альмина Карнарвон – и сын Генри Герберт. Свою долю имущества после официального достижения совершеннолетия должна вскорости – буквально через несколько месяцев – получить также и дочь Эвелина. Генри, кроме того, сразу же получает титул шестого графа Карнарвона. Может быть, кто-то захотел ускорить получение наследства или титула?

А в чем собственно состоит имущество? Насколько велик куш?

Грегсон погрузился в изучение предусмотрительно подготовленных справок о семейных делах Карнарвонов и вдруг неожиданно для себя вспомнил, как за завтраком мадмуазель Саад спросила, любит ли он «Севильского цирюльника»? Вдруг ему показалось, что у семейной истории Карнарвонов было бы что-то неуловимо общее с героями пьесы, пойди сюжет чуть по-другому.

Во-первых, граф в свое время женился на деньгах. То есть, вынужденно. Леди Альмина вышла замуж за титул и тоже вынужденно, а не по любви. Предположим, что предосторожность оказалась бы не тщетной, и Фигаро не успел бы появиться вовремя, и доктор Бартоло благополучно реализовал бы свое намерение жениться на деньгах своей воспитанницы Розины. Что было бы дальше? Розина – тихая и уступчивая, но на своем настоять всегда сумеет. Доктор вполне мог бы вскорости случайно отравиться мышьяком из собственной аптечки, а безутешная молодая вдова вернула бы себе по праву свое состояние, причем, значительно возросшее.

В тишине каюты ходовые машины парохода тихонько отстукивали:

«Розина – Альмина, Альмина – Розина,

Альмина – Розина, Розина – Альмина».

Грегсон с трудом стряхнул привязавшуюся на язык присказку.

Супруги Карнарвон не считали друг друга привлекательными партнерами. Следовательно, особо теплых отношений между ними возникнуть не могло. Скорее всего, наоборот, долгое время зрела неприязнь. Мотив для убийства? Чем черт не шутит!

Во-вторых, предположим, что у наших гипотетических поженившихся Бартоло и Розины родился наследник. Тогда его настоящим отцом, по всей вероятности, все равно стал бы граф Альмавива, и история отчасти свернула бы на привычные нам рельсы. Снова напрашивалась очевидная аналогия: сын графа Карнарвона долгое время считался прижитым леди Альминой на стороне. После заключения брака графиня должна была сразу же дать семье наследника, но не могла. Кто был в этом виноват? По всей вероятности, это был сам граф, страдавший от последствий дурных болезней, подхваченных в борделях по всему свету. Однако, через два с половиной года после свадьбы Альмина благополучно забеременела. Истинным виновником этого счастливого события в обществе считали Виктора Дулип Сингха – друга графа еще по временам обучения в Итоне. Он частенько наезжал в имение графа и скрашивал там одиночество графини. Флирт сына последнего раджи Лахора и любимого приемного сына королевы Виктории с молодой графиней Карнарвон быстро заметили и с удовольствием толковали о нем в обществе, перемывая косточки семье Карнарвонов. Когда родился сын – нынешний граф Генри Карнарвон, светское общество разделилось во мнениях, кто же настоящий отец мальчика: граф или раджа? Граф «покрыл грех» жены и официально признал сына своим. Возможно, впрочем, сын был действительно от него, но внутри семьи шрамы от подобных светских скандалов никогда не заживают и поддерживают взаимную неприязнь между супругами. Мотив? Мотив!

Теперь стук ходовых машин повторял:

«Розина – Альмина, Альмина – Альмавива,

Розина – Альмина, Альмина – Альмавива».

Вот, дьявол, глупость какая привязалось! Впрочем, может быть, отцом наследнику мог стать и сам всюду поспевающий Фигаро…

Наконец, в-третьих: кто затеял сам этот водевиль? Кто и зачем организовал странный альянс – брак четы Карнарвонов? Кто этот закулисный Фигаро, организующий сюжетную интригу? Несложно догадаться, что в случае Карнарвонов за кулисами стояла семья Ротшильдов. Этот брак – следствие более чем полувековых весьма нежных и трепетных отношений между Карнарвонами и Ротшильдами, продукт сращивания еврейского капитала и наследственной английской земельной аристократии.

Вот Розина – девушка неизвестного нам происхождения – каким-то образом оказалась «воспитанницей» доктора Бартоло. Леди Альмина до замужества тоже была девушкой сомнительного происхождения, которую подчеркнуто опекал барон Альфред Ротшильд. В обществе Альмина считалась его внебрачной дочерью. Ее мать Мари Вомбвелль якобы скрывала «тайну» происхождения девочки в обмен на финансовую помощь и дорогие подарки «от неизвестного». «Тайна» же в действительности не только не скрывалась, а всячески выпячивалась напоказ. Первые буквы имени Альмины, совпадающие с буквами имени Альфреда, громко намекали особо непонятливым на личность «неизвестного». Сам барон Ротшильд исподволь поддерживал эту легенду, пусть официально ничего не признавая, но и не опровергая. Приданое Альмине в полмиллиона фунтов послужило полуофициальным признанием отцовства Альфреда Ротшильда.

Но в этой истории все было загадкой, завернутой в тайну и помещенной внутрь головоломки. А ключ к ней – денежные интересы. Это же так очевидно!

Стоп! А вот еще документы… Интересы-то, на самом деле, как оказывается, не только и не столько денежные! Потому что на самом деле леди Альмина никак не могла быть настоящей дочерью Ротшильда. Документы, которые увидел Грегсон, с очевидностью опровергали его отцовство. По этим документам, если бы только официально передать их в суд, можно было бы даже барона Альфреда Ротшильда, будь он еще жив, надолго упечь за решетку по позорному обвинению в гомосексуализме. Разумеется, никто в здравом уме в Англии не будет преследовать за мужеложство ни барона Ротшильда, ни любого другого уважаемого члена общества, пока тот соблюдает внешние приличия, открыто сам ничего не заявляет о себе и не попадается на громких скандалах. Но информация об этом собирается и – просто на всякий случай – копится специальными службами. Альфред Ротшильд – гомосексуалист, неспособный к отношениям с женщинами, нигде открыто не заявлял о своей перверсии и изо всех сил старался соблюдать приличия. Подкладывал соломку. Именно с этой целью в качестве соломки он предъявлял обществу свои романтические отношения с француженкой Мари Бойер Вомбвелль, у которой родилась дочь. Альфред впоследствии стал опекуном девочки и затеял нарочито громкую историю со своим предполагаемым отцовством, единственной целью которой было убедительно скрывать от общества факт своего гомосексуализма.

Итак, Альфред Ротшильд – не настоящий отец леди Альмине. Но он почему-то выделил ей огромное приданое! Чудовищно огромное! Сумма приданого – полмиллиона фунтов – поражает воображение и поэтому требует отдельного объяснения. Леди Альмина не еврейка и по матери, поэтому в данном случае нельзя считать, что деньги остались в «семье». Так у них не делается. Следовательно, это было вложение капитала. Во что? Только ли в репутацию семейства Ротшильдов? Но зачем было подкреплять и без того крепкую репутацию семьи такой запредельной суммой? По всей вероятности, это было вложение в некое предприятие, номинальным управляющим которого был назначен покойный лорд Карнарвон, формально получивший в свое распоряжение деньги. Какое предприятие? Под какие обязательства? А что, если наивный лорд Карнарвон после смерти Альфреда Ротшильда счел себя свободным от обязательств и поплатился именно за это? Пожалуй, это тоже вполне возможный мотив!

А что же могло быть таким предприятием, в которое вложился Ротшильд?

Грегсон внимательно пересмотрел сведения об имуществе покойного. Замок Хайклер и огромная усадьба. Обширные земли. Дорого и красиво, но в финансовом смысле это пассив: усадьба требует постоянных расходов для своего содержания, а земли сами по себе доходов не дают. Вероятно, у графа есть пакеты акций, доход с которых идет на содержание замка и усадьбы. Деньги Ротшильда в акциях? Но кто мешал Ротшильду просто вложить свои деньги в акции и доверить управление пакетом своим управляющим, которые в любом случае справились бы с этим делом лучше, чем граф и его управляющие? Вложиться в сталелитейную, нефтяную или химическую промышленность Ротшильд мог бы и сам, без посредника. Посредник нужен только для предприятия, куда пока не пускают Ротшильдов, или где Ротшильдам нельзя засвечивать свое участие. Стоп! Чем внезапно стал заниматься граф после женитьбы? Египтологией! Но какой интерес Ротшильду в египтологии? Кому нужны тысячелетние черепки и битые горшки? Или все-таки нужны? Чистое искусство? Неужели поток антикварных ценностей превращается в такой денежный поток, который может заинтересовать даже Ротшильдов?

Слишком много домыслов! Думать дальше без новых фактов было бессмысленно. Первое, что нужно сделать по прибытии на место, – просто выяснить, была ли смерть естественной или насильственной. Если смерть естественная, дальнейшие вопросы отпадут сами собой, и можно со спокойной совестью возвращаться с докладом. Если нет, то… Нет смысла сейчас об этом даже и думать.

Тут раздался звонок, приглашающий пассажиров к обеду. Грегсон внезапно почувствовал, как снова проголодался: умственное напряжение требует много энергии для мозга. Он убрал документы в саквояж, запер каюту и отправился на обед.