Глава 2. Всё не по плану

Галактика Млечный Путь. Свободная от игры зона. Межпространственные врата системы Пиритус первого галактического рукава.

Словно разъярённый зверь когтями, черноту космоса вспарывают плазменные лучи орудий. Сгустки энергий чертят огненные полосы, расцвечивая пространство боя радужными букетами взрывов. Серебряные точки истребителей Врарио, смешиваются с апельсиновыми шарами штурмовиков инсекто в хаотичном танце смерти, словно разъярённые осы жалят врага, уходят в пике, залетают в тыл. Жаль, мастерство ассов Врарио поможет нам не сильно. Его недостаточно, чтобы подавить десятикратно превосходящие силы насекомых.

Три фрегата окружают пирамиду «Испепелителя», удерживая на ней зелёный стазисный луч. Излучатели нашего звездолёта молчат, выведенные из строя залпами оружейных установок двух крейсеров и семи эсминцев противника. Кусок грани пирамиды-корабля Врарио вырван кинетическим снарядом, зияет уродливым полукружьем, будто великан откусил кусок от пирога. Огромная пробоина оскалилась рваными краями композитной брони, на которых то вспыхивают, то гаснут голубые электрические искры.

Крейсер густо облепляют паукообразные гигантские твари, превращая пирамиду в огромный копошащийся «муравейник», проникают внутрь через пробой. Вылетают обратно драными ошмётками, встречая отпор насмерть бьющихся людей, иногда кто-то из бойцов Врарио безвольной ломаной куклой отправляется вслед за арахнидом. Воображение красочно рисует то жестокое побоище, которое творится внутри звездолёта.

– Гадина! – истошно кричит Кристел. – Работай!

Глухой удар, резкий писк…

Я вышел из слияния с Нейгарусом. Шпионка отчаянно молотит кулаком по приборной панели. Бортовой компьютер возмущённо попискивает и сообщает о блокировке системы.

– Кристел, – позвал я её.

Ответа нет, она словно не слышит. Быстро перемещаюсь к ней и ловлю её руку за запястье, женщина с отчаяньем смотрит на меня, в её глазах застыли слёзы злости.

– Кристел, что ты делаешь?

– Система не поддаётся разблокировке! Сил уже нет! Не могу сидеть и спокойно ждать смерти! Я боец! Буду отстреливаться!

– Успокойся. Плазмоизлучатели сбиты. Нам нечем отстреливаться.

– Отличный повод успокоится! – она нервно хохотнула, и тыльной стороной ладони размазала слёзы по лицу.

Хохочу в ответ. Нда… Прозвучало парадоксально.

– Месьё, что же нам делать?

– Во-первых, надеть шлем скафандра. Произошла разгерметизация части отсеков, а, во-вторых, ждать. Скоро инсекто заявятся сюда, благо звуки боя слышны уже отчётливо.

– Странные у Вас понятия о благе…

– Да, – улыбаюсь. Страха нет. Есть жгучее желание продать свою жизнь подороже. – Надеюсь, ты успела изучить хотя бы бесконтактный удар? Это нас не спасёт, но смерть в бою почётней. Сейчас добавлю тебя в группу операторов и открою доступ к энергии Сети.

Шпионка согласно кивает и герметично защёлкивает шлем. Следую её примеру и даю Нейгарусу соответствующие указания по настройке. Мне очевидно одно, планировали бы инсекто нас всех убить – не пошли бы на штурм. Но в плен как-то не хочется, особенно после того, как Бюжо отпилил ноги захваченным арахнидам. Да и зачем им понадобились пленные? Фантазию решил не включать.

***

Удары с внешней стороны осыпают градом плиту двери командного отсека, деформируют метал, корёжат и рвут его. В дыры прорываются гигантские паучьи ноги с крючками острых зазубрин по всей длине. Ими они орудуют, словно пилами, делая невозможное, вскрывая велунрит, словно жестянку консервным ножом.

Кристел шагнула ко мне, напряглась, словно кошка, готовая к прыжку. Моё сердце ускоряет ритм, гоняет по жилам адреналин. Колючими мурашками осыпает вдоль позвоночника. Мышцы, словно туго скрученная пружина, готовы распрямиться и выстрелить в любой момент.

Последний сильный удар выбивает дверную пластину. Из прохода в нас летят комья паутины, но натыкаются на едва заметный рябящий барьер, и осыпаются на пол, никак нас не задевая. Это Кристел поставила энергетический щит. Ещё несколько попыток инсекто оплести нас паутиной разбились о способность шпионки. Арахниды, поняв бесплодность своих действий, ринулись в атаку.

Направленный мной энергетический взрыв разбивает первую группу инсекто, давит их по стенам и отбрасывает часть тварей назад, но новая порция уже лезет к нам по телам своих соотечественников. Всё, что могу, это применять способность оператора сети раз за разом, пока не закончится чи-энергия, которая, поскольку тут интерфейс не работал, даст об этом знать полным упадком сил.

Сейчас я сожалею, что не в Допре и не могу использовать ни один из своих унталов. Мысленно ругаю себя за то, что нарушил первое правило космического путешественника – во время перелёта держать оружие при себе. Побоялся за ключи Нейгаруса, и, отправившись к Аделарду, решил не рисковать и оставил их в инвентаре.

Тела поверженных арахнидов нагромождаются у входа, мешают атакующим протиснуться внутрь. Пока инсекто разгребают завал, в нас опять летят комья паутины. Достигни хоть один из них цели, и наше сопротивление будет подавлено, но «снаряды» инсекто снова осыпаются сероватыми шлепками, не сумев превозмочь заслон шпионки. Мы отвечаем арахнидам бесконтактными ударами, выбивая из строя тварь одну за другой. Но на место поверженных, встают новые, и это продолжается бесконечно.

Всё это время мы сдерживали атаку лишь потому, что проход на командный мостик довольно узкий, и не способен пропустить за раз большую группу пауков, но я уже ощущаю сильную нехватку чи-энергии. Мы продержались дольше, чем рассчитывал, и теперь нас ждёт последняя атака, которую уже не пережить.

Инсекто не заставили себя ждать, арахниды бросаются вперёд туго сбитым комком хитиновых тел. Последние два энергетических взрыва, которые я посылаю в толпу расходуют остатки чи-энергии, и рябящий барьер Кристел растворяется. Шпионку оплетают тут же, я на одних инстинктах уворачиваюсь от летящих комьев паутины, но плотность выстрелов такая, что стены, приборная панель и даже голографатор густо покрыты серовато-жёлтой субстанцией.

Следующие комья сбивают меня с ног. Падаю увязая руками в новом липком сгустке. Улыбка просится на лицо. Как глупо вот так закончить жизнь, стоя на коленях, увязнув секреторных выделениях желёз каких-то букашек. Кристел уже не вижу. Кругом обступили огромные красноглазые пауки. Хлёсткий удар по затылку и темнота

***

Сознание возвращается болезненной пульсацией в висках. В голове шумит, а тело обдаёт льдом. Слух ловит едва различимый стон на фоне сочного чваканья и криков боли. В нос бьёт резкий мускусный запах.

– М-месьё… В-вы ж-живы…

С трудом разлепляю веки. Голова свисает, упирается подбородком в грудь. Попытка осмотреться отзывается новым приступом боли в висках. Уже знакомый стон вырывается из горла белым облачком пара.

– М-месьё… – почему-то всхлипывает Кристел.

Стиснул зубы и, превозмогая боль, огляделся. Фосфоресцирующие нити опутывают полумрак какой-то пещеры. Паутина даёт тусклый свет, оплетает стены и пол, сияющим кружевом свисает сверху. В двадцати шагах напротив четыре арахнида, и какой-то отвратительный гнойного цвета слизень. Один из пауков крутит кокон, опутывает что-то имеющее смутные очертания человеческого тела, похожими коконами усыпан весь пол. Сколько их тут? Двести? Пятьсот? Осмотрел себя. Я в разодранном скафандре без шлема. На груди слева – три "клейма" квантора. Рубцы шрамов воспалились, горят огнём.

– Где мы? – Не узнал свой голос. Он звучит глухо и надтреснуто.

– Н-на кораб-бле инсек-кто… – запинаясь выговаривает Кристел.

Поворачиваю голову на голос вправо. Кристел примотана к фосфоресцирующей паутине, словно бабочка к сети паука. Шлема нет, её скафандр разодран до пояса, округлые идеально слепленные груди оголены, покрыты гусиной кожей. Шпионка мелко дрожит от холода, сотрясает паутину. Её губы посинели, а выбившиеся из причёски вороные локоны покрывает седой иней. Дальше за Кристел к паутине примотан капитан Бюжо.

Пробую липкие нити на прочность. Не могу даже шелохнуться, словно обмотанный стальным канатом. От напряжения мышцы пронзает боль, а в голове усиливается шум.

– Б-бесс-сполезно. М-месьё… Ж-жаль, что в-выжили…

Буквально через минуту понимаю причину её сожаления. Арахнид отвязал от паутины Бюжо и швырнул тело капитана под ноги своих соотечественников. Два паука пригвоздили мужчину к полу, проколов плечи острыми крюками на лапах. Тёмная кровь заструилась по телу. Капитан крепче стиснул зубы, и ни одного звука не сорвалось с его губ.

В дело вступил слизняк. Он прополз по телу Бюжо, заляпав его слизью с ног до головы, а потом выдвинул тонкий хоботок из передней части туловища и вонзил пленнику в шею. Сделал несколько глотательных движений, словно дегустировал незнакомый напиток, а потом отлепился от капитана и заклеил рану слизью.

Странная процедура на этом не закончилась. Из задней части слизняка выдвинулось жало, длиной с ладонь. На его кончике собралась мутная капля. Слизень погрузил иглу полностью в тело Бюжо, куда-то примерно в область сердца, и только тут из горла капитана вырвался истошный крик боли. Находившийся рядом арахнид подхватил корчащегося в судорогах человека и быстро перебирая передними лапами, формировал из бывшего Врарио большой фосфоресцирующий кокон.

«Что они делают, месьё?» – паника отчётливо слышится в мыслях шпионки.

«Не знаю. Похоже на отравление каким-то ядом».

Я постарался влить в мысленный голос больше спокойствия.

«Яд?! Нет! Зачем им тащить нас сюда? Просто бы убили на крейсере! Это яйцеклад! Из нас сделают инкубатор для мерзких тварей!»

Спорное заявление. На мой взгляд тот шип выглядит именно как жало, но предпочёл не спорить с Кристел. Разубеждать шпионку смысла не видел, тем более сам не был до конца уверен в своей правоте.

Покончив с Бюжо, арахнид отделился от группы инсекто и направился к Кристел. В два удара сердца отлепил полуголую женщину от паутины и швырнул на скользкий пол. Крюки пауков фиксируют её также, как и капитана.

– Я не хочу так! – взревела шпионка. – Только не так!

Слизняк ползёт по левой ноге Кристел, перебирается на живот, затем на грудь и устраивается возле её плеча. Прозрачный хоботок прокалывает шею, втягивает алую кровь. Судя по примеру Бюжо, женщине остаётся недолго: один укол, и её замотают в кокон, как капитана, а потом настанет моя очередь.

Но со слизняком творится что-то неладное. Он мгновенно соскакивает с Кристел, и его фактически рвёт выпитым. Кровь женщины чем-то пришлась не по вкусу мерзкой твари. Слизняк пронзительно застрекотал и защёлкал. На том же языке ему ответил один из арахнидов и тут же к несчастной шпионке приблизился третий паук. Он занёс над её головой длинную шипастую ногу для удара, который, вероятно, станет для женщины последним, но тут корабль содрогнулся.

Вибрация с гулом отразилась от стен и пола корабельного отсека и отвлекла инсекто. Арахниды беспокойно заметались, и, прихватив с собой слизня, ринулись из отсека. Кристел в полуобморочном состоянии лежит на полу. Её тело сотрясает крупная дрожь. Зову шпионку по имени, но она не реагирует. Только через десять минут женщина находит в себе силы, чтобы сесть, а потом, закрыв ладонями лицо, вдруг начинает плакать.

– Кристел! – снова зову её по имени. – Ты как?

– П-простите, м-месьё, – шпионку всё ещё сотрясает озноб, она неловко опирается на руку и садится. На шее сочится кровь от прокола. – Н-не з-знаю, что на меня наш-шло. Сама не ожидала от с-себя такой с-слабости…

– Что с тобой происходит? В последние дни ты меня удивляешь. Обычно Врарио легко расстаются с жизнью. Разве тебя не готовили к смерти с рождения? Или на О’хане какая-то другая система воспитания?

– В-всё дело в том, к-как именно р-расстаться с жизнью…

– Понятно, – чувствую, как от холода у самого стучат зубы. – Ты сейчас соберись. Мне нужна твоя помощь.

Корабль снова содрогнулся. Фосфоресцирующие нити завибрировали

– Ш-што происходит? – кажется шпионка ещё не отошла от стресса и соображала туго.

– Звездолёт инсекто атакован. Хорошая новость. Нам на помощь подошли тяжелые крейсеры Врарио, гаргов, калийцев и пардов, – с этими словами я улыбнулся шпионке.

– К-крейсеры? Откуда?..

Ещё на звездолёте Бюжо, как только капитан запер нас вдвоём с Кристел, я вошёл в "Слияние" с Нейгарусом, подал сигнал бедствия и приказал ИскИну транслировать наши координаты. По правде говоря, я уже решил, что помощь не придёт, потому что крейсеры, которые я заметил, в тот момент находились от нас в полуторе часах гиперпространственного перехода, однако с тех пор прошло в два раза больше времени. Искать кого-то другого уже не имело смысла. И вот, когда спустя почти четыре часа первая волна вибраций сотрясла стены звездолёта, оказалось, что корабли пришли с подкреплением.

– Не важно откуда, Кристел, главное, что инсекто теперь в меньшинстве. Найди что-нибудь, чем меня можно вызволить из паутины.

Шпионка, откинув копну слипшихся от слизи волос на спину, кивнула и, покачиваясь на босых ногах, неуверенно зашагала на поиски. Отсутствовала она около получаса, а потом вернулась с охапкой рваного тряпья.

– Д-дверь из отсека заблокирована. Н-нашла обрывки н-нашей одежды. Всё порвано и в слизи. Я з-замёрзла. Не знаю, м-можно ли что-то использовать, но такое одевать п-противно. Ещё собрала в-все ВиАсы. Оружие н-не нашла.

С этими словами она начала делать дикую вещь. Отжимала слизь с найденного рванья на руку и обмазывала своё тело.

– Что ты делаешь?

– Это м-мерзко, месьё, и воняет каким-то болотом, но в этой штуке теплее, – она почти уже не дрожала.

– Ясно. Как закончишь, посмотри, у меня тут в сюртуке должен быть нож.

Через минуту шпионка приблизилась и скользнула рукой мне под одежду, вытащила нож, и принялась яростно пилить липкие нити. Клинок путался и прилипал, и ничего путного не выходило. Тогда шпионка смазала клинок слизью и пилила усерднее. Это помогло не сильно, нож больше не прилипал, но перерезать паутину не получалось. Клинок соскользнул к руке, оставив на моём запястья тонкую красную черту. Немедленно струйка тёмной крови засочилась из надреза, крупными каплями хлюпая на пол.

– Простите! – Всполошилась шпионка, зажимая ладонью порез.