– А ты, Царев, болтун. Пошли уже. Сейчас урок закончится, и Исаев побежит искать меня в медицинский пункт.

– Ну конечно, пусть ноги только не переломает, как будет бежать! – закатил глаза парень. – Зря ты так думаешь. Пошли! – Хотел было схватить меня за руку мой искусственно созданный парень, но я отдернула.

– Не прикасайся к моей душе.

– К чему? Мне послышалось, или ты действительно назвала свою руку душой?

– Не бери в голову. – Стушевалась я и пошла в сторону школы.

Пробубнив себе что – то под нос, Кирилл поплелся за мной следом, по дороге метко кинув пустую бутылку в урну. Сейчас, когда я переняла инициативу в свои руки, Кирилл напомнил мне Исаева, который всегда делает все, что я говорю, и идет туда, куда смотрят мои глаза. Инициатива, по мнению Ваньки наказуема.

Так и есть, лучше бы задержалась, болтая с Царевым, чем наткнулась на шепчущихся о чем – то у «нашего» подоконника Скворцову и Исаева. Девушка прислонилась спиной к стене, а Ванька упер правую руку в стену у головы Риты, а другой рукой накручивал прядь ее волос.

«Прямо таки влюбленные голубки, не иначе», – подумала я и обернулась в поисках поддержки в сторону Кирилла, спешащего за мной. Отметив про себя, что неосознанно стала искать помощи у своего ненастоящего парня.

Завидев меня, Ванька торопливо направился в нашу сторону. Скворцовой явно не понравилось переключение его внимания на меня.

– Романова, что случилось? – еще не подойдя, громко задал вопрос Ваня. Как же я люблю его тревожный взгляд.

– Верусик решила закрутить палец в нос по правилу буравчика, – Ответил за меня Царев, а затем оттопырил свой указательный парень и начал крутить в воздухе, ребята уставились на него. – Слишком много силы приложила, вот и докрутила до нефти.

Поняв, на что намекает Кирилл все рассмеялись. Кроме меня. Нет, самоирония мне не чужда, когда она обоснована, но я решила подыграть.

– И чтобы я делала без Кирюши, если бы он не спас меня от чрезмерной кровопотери? – положила я на грудь Кирилла свою ладонь ненадолго, после чего медленно убрала. – Как прошла лекция? – обратилась я к парочке.

– Да все нормально. Препод даже про вас и не вспомнил, когда отмечал отсутствующих, – ответил Ванька за обоих. – Девчонки, пошлите на биологию, мне Тамара Васильевна должна консультацию провести по поводу пятничного замещения. Темы дать для каждого класса. Кстати, Ритуля вызвалась мне в помощницы. – Ласково глянул он на девчонку и положил осторожно руку ей на талию. На что Ритка не возразила.

– А я вызвался в помощники к Веруне на физкультуру и в ведущие на день учителя, —радостно сообщил всем Царев. Обнимать меня не стал, копируя поведение Ваньки. Чему я, кстати, немного огорчилась.

– Вообще – то я веду с Верой концертную программу. – Возразил Исаев и убрал руку с Риты.

– Ты, наверное, хотел сказать – вел? Когда вы прогуливались со Скворцовой, мы репетировали с Верочкой, и она выбрала меня. Ей лучше знать, какой со ведущий лучше ей подходит, – соврал Кирилл и все-таки закинул небрежно руку мне на плечо. – Правда, же, Верусик? – Обратился он ко мне.

– Да, Кирюша, и именно поэтому жду тебя сегодня после уроков на репетицию. – Улыбнулась ему игриво, зная его расписание.

– Какую репетицию? У меня тренировка сегодня по плаванию, – запротестовал кареглазый, выпучив на меня свои вишни. – Я стараюсь их не пропускать.

– Тогда ты рискуешь потерять свое место рядом со мной за стойкой ведущих. – Откинула я его руку и пошла к кабинету биологии, услышав за спиной продолжение диалога.

– Она ненавидит уменьшительно-ласкательные интерпретации своего имени. – Знающе пояснил Исаев Цареву.

– Как и я. – Ответил тот.

Послышались шаги, это Исаев и Скворцова семенили за мной по коридору. Уверенного шага Кирилла не было слышно. От этого стало одиноко и грустно.

Все оставшиеся уроки Исаев сидел со мной за партой и пытался выяснить, как я могла променять его на Царева. Нет, конечно, он хороший парень, ответственный, со слов Риты, пояснил мне Ванька, но мы то с ним всегда вместе ведем программы на концертах. И не должны нарушать правила. На что я подметила, что правила и нужны, чтобы их нарушать.

После уроков мы с Царевым изучали наш текст, Машуня покрывала очередным слоем фото зону, Исаев, Скворцова и другие ребята, которые были задействованы в выступлении, обсуждали сценки, читали сценарий, учили песню и повторяли танец.

– Прекращай постоянно кидать свой взгляд на Исаева, – резко отметил Кирилл. – Хочу напомнить, что ты встречаешься со мной.

– Забудешь тут. Вспомни еще, что фиктивно. – Перелистнула очередной лист сценария я, продолжив читать и бросая взгляд на кучку ребят в зале. Исаев сидел рядом со Скворцовой, которая, сегодня, казалось, надела свою самую короткую юбку – шотландку.

– Вер, а почему здесь пробел? Нет слов. Будешь просто молчать? «Молчание – золото» – это я знаю. Но все же.

– Мне нужно сюда вставить душераздирающее стихотворение об учителях, чтобы все прослезились. Но я не могу такое найти, – с грустью в голосе заметила я. – Но есть палочка – выручалочка под названием фантазия. Сама напишу.

– Если нужно будет вдохновение, обращайся, помогу.

– Ты тоже пишешь? – Удивилась я.

– Пишешь – громко звучит, но рифму составить могу, – парень обернулся в сторону учеников, которые повторяли свои слова и доучивали танец. – Вот примерно так:

«Собрались в актовом зале -

Тигр, львица, попугаи!»

Я тихо захихикала и опять обратила внимание на мужественный профиль Царева. Вихор темных волос челки едва касался лба, от угла глаза расходились мимические морщинки, а на щеке появилась заметная впадинка, Кирилл веселился от души.

– Чего ржешь, Романова, я еще не закончил! Слушай дальше!

– Я вся – внимание, Царев! – постаралась убрать улыбку с лица я, но плохо получалось. Кирилл продолжил:

«Сели дружно они в ряд,

И сценарии зубрят!

Кто – то танец учит скромно,

Кто – то кистью мажет ровно!

И учитель вместе с ними

Сценарист и режиссер, декоратор, каскадер.

Хищники – другого сорта,

Сверху взором водят гордо.

Поставил точку в своем экспромте мой партнер и взглянул на меня в поисках одобрения. А я утонула в пучине его карих глаз. Он обладал мужским природным магнетизмом. Все девчонки не только нашего потока смотрели на него и пускали слюни, как собаки Павлова, поддаваясь безусловному рефлексу. И этот лакомый девчачий кусок сейчас сидел и смотрел на меня, ожидая реакции. Я подняла свои ладони и начала медленно в них хлопать. Он заулыбался и немного смутился.

– Романова, прекращай. Просто восторженных слов вполне хватит.

– Не зазнавайся, Царев! – я перестала аплодировать.– Но талант у тебя и правда присутствует.

– Твоя похвала бесценна. – Иронично подметил парень, и мы опять рассмеялись.

На нас обратили внимание все ребята. Исаев свел брови, на переносице образовалась складка.

– Товарищи ведущие, вы там текст репетируете или анекдоты рассказываете? – недобро спросил он. Мне не понравился тон, с которым были произнесены слова, адресованные нам, но польстило внимание, которое он оторвал от Скворцовой.

– Вань, да просто Кирилл делится своими талантами, чтобы я не передумала по поводу его кандидатуры на роль моего напарника. – Успокоила я Исаева и взглянула на Царева. Он что – то замышлял.

– А Вера показывала мне, как будет аплодировать, когда я произведу фурор после своего выступления на предстоящем концерте.

– Посмотрим. – Я услышала скепсис в словах друга. Потом он потерял к нам интерес, переведя внимание на парней и девушек, которые были задействованы в мероприятии.

Назревал конфликт интересов.

Глава 6.

«День учителя» начался волнительно. Ночью не могла себя успокоить. Переживала за уроки, которые придется проводить, организацию концерта, подарки учителям. Хотелось, чтобы все сложилось наилучшим образом. Вчера на нахлынувшей волне вдохновения сочинила стихотворение, которым должен завершиться наш праздник, и распечатала обновленный сценарий только для себя. Царев поддерживал меня, добросовестно выполнял мои поручения и вклинивался во все обсуждения. Скажу честно, мне было приятно его внимание. И ужасно бесило внимание Исаева к Скворцовой. Они держались как два попугая-неразлучника эти дни. Наверное, Ванька обиделся, что не взяла его в ведущие с собой.

В этот раз я не выгорела до начала мероприятия, которое обычно хотелось скорее завершить, а наоборот, была на эмоциональной волне предвкушения.

Сегодня нужно было принарядиться. Я достала из шкафа свой любимый белый спортивный костюм, с флагом России на одном предплечье и Гербом на другом. На груди, под эмблемой нашей школы была вышита надпись моего имени и фамилии. Такую форму для нас «выбила» Анастасия Владимировна в том году на областные соревнования. Директор долго сопротивлялся, ссылаясь на отсутствие бюджета, но наша Настюшка нашла нужные рычаги давления.

У меня в расписании стояло четыре урока физкультуры, два у седьмого и два у восьмого классов. Мы с Кириллом договорились провести в классах день спортивных игр. Разделили ребят на команды и после разминки играли в баскетбол и волейбол. Классы, где больше мальчиков проголосовали за игру в корзину, а где преобладал женский коллектив – ударяли слету волейбольный мяч.

С Царевым мы в стороне не остались и тоже приняли участие в играх. В волейбол я играла мастерски. Мы с Ванькой проводили много времени у нас на набережной, перекидывая мяч через сетку, установленную на песке. И даже принимали участие в летних турнирах, собирая свою команду из ребят нашего двора и класса. Царев тоже показывал свое мастерство. Глушил так, что, казалось, сейчас мяч пробьет пол и прилетит в кабинет ОБЖ к Виктору Петровичу, что находился под нами. Попасть под мяч Кирилла не хотелось никому, мы разбегались в разные стороны, закрывая головы.

– Вера Викторовна! – обратился ко мне Кирилл Сергеевич после того, как в очередной раз вторая линия не взяла мою подачу. – Пожалейте ребят, пусть подает кто – то другой из команды.

– Кирилл Сергеевич, если Вы не знали, то по правилам игры подает тот, кто вследствие перехода встал на место подающего. Вы же не стесняетесь глушить так, что по залу ходит ветер. – Ребята из моей команды гулко захихикали. Начиналось спортивное противостояние.

Я поймала себя на мысли, что с Исаевым мы всегда играли в одной команде в тандеме, никогда не сопротивляясь друг другу. Сейчас же я хочу победить Царева любой ценой. Эти обожающие взгляды, девчонок даже из моей команды, жутко раздражали. Но это и не было странным, парень и правда, был атлетично сложен и весьма симпатичен.

Ко второй половине игры мы сравняли счет, азарт затянул нас в водоворот подач, розыгрышей и голов. До конца урока оставалось десять минут, когда в дверях появились Ванька и Скворцова.

– О, вот это мы удачно заглянули! – воскликнул Исаев и на ходу начал стягивать пиджак. – Вера Викторовна, какой счет? А ну ка, малой, отдохни, дай сыграет профессионал. – Обратился он к ученику из моей команды, которого звали Миша, усадив последнего на лавку.

– Не поверишь, ничья! – возмущенно ответила я и взглянула краем глаза на Скворцову, которая вырядилась словно на подиум. Юбка – карандаш облегала так, что я слабо понимала, как она передвигает своими ножками – спичками на огромном каблуке лаковых черных лодочек. Белая рубашка была заправлена в юбку, а сверху рубашки красовался черный приталенный жилет на пуговицах. Передние локоны собраны в косичку сзади, остальная часть волос спадала почти до пояса. Даже очки в черной оправе к образу подобрала.

– Ничего, сейчас мы их раскатаем, подруга! – вывел меня от любования Скворцовой Исаев. Затем взглянул на Царева, который прожигал его взглядом через сетку. – Рита, присоединяйся! – позвал он девушку, которая в ответ покачала головой в знак отказа.

– Я лучше побуду сторонним наблюдателем, – после чего обратилась к Цареву, улыбнувшись во все свои тридцать два отбеленных зуба. – Кирилл, я болею за тебя! – тот сделал вид, что не услышал ее слов.

– А почему не за меня? – перекричал толпу недовольный Исаев.

– Ванюш, у тебя вон какая поддержка в лице Романовой, – кивнула она головой в мою сторону.

– Ты права, Ритуля, у Царева нет шансов! – гордо вскинул нос мой друг и начал готовится к игре.

Ванька передал свой пиджак Рите, которая уселась на лавку вместе с освобождёнными от физкультуры ребятами и стала следить за ходом игры. Мы с Исаевым сразу захватили преимущество в два бала и уже начали чествовать близость победы, когда Царев встал на вторую линию. Долго радоваться не пришлось, два раза заглушив мяч, после хороших подъёмов пасующих игроков, наш счет сравнялся. Но один мяч мы, все-таки, взяли, и я перешла на место подающего игрока.

– Ну, все, ребята, у вас нет никакого шанса, сейчас Великая подающая Романова разнесет вас в щепу! – засмеялся Исаев и захлопал в ладоши, подбадривая меня.

– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Кир. Казалось, его забавляло наше соперничество. Но в тот же момент очень нервировали замечания Исаева, или он сам. – Давай, Вера Викторовна, не подведи своего Санчо Пансо, – обратился он ко мне.

На слова Царева Исаев не повелся, не поняв, о ком тот ведет речь. Мне же нравилось, как Кирилл аккумулирует своими знаниями в разных областях, вставляя их в диалог.

Я отбила мяч об пол несколько раз, дождалась от самой себя свистка и подкинула мяч вверх. Замах, удар, гол. Счет сравнялся. Исаев закричал, вскинул руки вверх и подбежал ко мне обниматься, оторвав мои ноги от пола, начал трясти меня в воздухе, я смеялась от души.

– Рано радуетесь! – нарушил наше торжество мужской бас Кирилла. – Продолжаем игру. Вера, подавай, – назвал меня просто по имени, заняв исходное место парень.

Я проделала те же манипуляции, что и до этого, но мяч полетел точно в руки Цареву, он его отбил, перекинув через сетку, не распасовывая, обратно мне. Ванька стоял под сеткой, я отбила мяч, дав пас ему. Исаев сразу перекинул его соперникам, но те отбили и, оказавшийся над сеткой Царев заглушил его об наше поле, пробив защиту Исаева. У нас – меньше. Подает команда Царева. Так мы играли в «больше-меньше» до самого звонка, перетягивая преимущества поочередно. В спортивный зал начали подтягиваться ученики из следующего класса, у которых стоял урок физкультуры по расписанию. Заглянула и Анастасия Владимировна. Все молча стояли и следили за нами.

У нас было меньше. Исаев стоял на подаче. Царев в первой линии. Если сейчас Исаев не забьет, Царев не упустит момента. Нужно держать оборону над сеткой.

Свисток. Подача. Мяч отбит. Парень, который стоит под сеткой навешивает высоко для Кирилла, и все происходит как в замедленной съемке. Кирилл подлетает над сеткой и мощно, разбив нашу оборону, направляет сильнейший удар в угол, где стоит Исаев, попадая ему четко в живот, от чего тот падает на колени и начинает закашливаться, а ребята из команды Царева вскидывают руки в победном жесте, начинают подпрыгивать и скандировать: «Ура, победа!». Я же бросаюсь к другу, начинаю поднимать его. Он быстро приходит в себя. Оглядываюсь на Царева, который как непоколебимая стена, положив руки на пояс, смотрит на нас, а вокруг него скачут радующиеся школьники. Мы встречаемся взглядом. И я понимаю, что в его взгляде сквозит месть и чувство удовлетворения. Он наказал Исаева за длинный язык. Я объективно понимала парня, но субъективно жалела своего лучшего друга.

Анастасия Владимировна разгоняет наш балаган, отправляя ребят переодеваться и, запуская другой класс в спортивный зал.

– Вера, вы что тут творите? – возмущенно обращается она ко мне. – Хотите добавить работы мед пункту в праздничный день, а мне лишних седых волос? – подошла к нам и осмотрела Исаева. – Все нормально? – обратилась она уже к нему.

– Анастасия Владимировна, да живот что – то скрутило, наверное, пицца в столовке несвежая была, – пояснил Исаев и взглянул на Царева, тот подошел к нам.

– Видела я твою пиццу, – строго посмотрела она уже на Кирилла. – Царев, а если бы на месте Ивана стояла Вера, она бы с места в стену улетела вместе с мячом.

– Но не улетела же. Я же вижу, куда я бью. Да и я так, совсем легонько ударил. Кто же виноват, что Исаев такой слабенький оказался. Качай пресс, Ваня, – с иронией обратился он к Исаеву. – А то девчонки на трибунах не будут за тебя болеть такого хиленького.

Только Ванька хотел открыть рот и ответить Цареву, а я за него, конечно же, заступиться, как в разговор опять вмешалась Анастасия Владимировна.

– Так, прекращайте разглагольствовать, идите уже по урокам. У вас как будто сегодня дел нет. Или вы меня подвести решили? – задала она вопрос всем, а потом обратилась ко мне. – Вера, все декорации готовы в актовом зале для концерта?

– Да, осталось все расставить по местам. У нас все уроки закончились с Царевым, мы сейчас займемся организацией праздника, – я посмотрела на Кирилла, он был хмур словно туча в самый дождливый день.

– Вот и отлично, тогда идите уже переодеваться и заниматься делом.

Мы вчетвером вышли из спортивного зала. Исаев уже оправился от удара и разговаривал с Царевым вполне дружественным тоном. Скворцова еле семенила за нами в своей узкой юбке.

– Вера, ты так и будешь выступать на сцене в спортивном костюме? – обратилась она ко мне.

– Нет, конечно! Сейчас переоденусь в гримерке.

– Я могу помочь тебе с макияжем, – дружелюбно предложила она мне.

– Себе помоги! – грубо ответила я и скрылась в женском туалете. Ребята пошли дальше по коридору.

«Что вообще со мной такое?», – думала я. «Откуда столько злости и грубости? Ничего плохого Скворцова мне не сделала, не сказала, а я срываюсь на нее как бешеная собака. Надо с этим заканчивать. Негатив меня разрушает. Нужно действовать по плану Царева – выводить на эмоции Исаева! А в итоге получается, что истерю и нервируюсь только я».

Вспомнился нацеленный удар Кира в моего лучшего друга, уверена, он сделал это специально. Достал его Ванька своим павлиньем поведением. Но друга мне жалко. Досталось ему знатно.

Я тоже – хороша, стала его жалеть. Пусть вон Скворцова ноги ломает в своих шпильках, бегает возле него.

Эмоции тянули мое сердце в разные стороны, растягивая, словно, пластилин, отдирая его по кусочкам. Благоразумие советовало, что нужно довериться времени, которое расставит все на свои места. И я приняла эту позицию. Будь, как будет!

Умывшись, я уперлась руками в раковину, и взглянула на себя в зеркало. На меня смотрело отражение молодой девушки, которая была полна решимости. Красавицей я себя никогда не считала, симпатичной, милой – да, но не красивой. Цвет глаз для меня всегда оставался загадкой, ответить односложно каким цветом мои глаза, я не могла. Он был сине-коричневым. Да, ни зеленым, ни серым, ни просто синим, голубым или карим. Я распустила наспех собранные в хвост перед игрой русые волосы, они уже почти касались плеч. Веснушки, покрывающие мой нос летом, перестали сильно выделяться на лице, они также как и желтые листья на деревьях поддавались смене сезона, уступая место зимней бледности кожи.

Посмотрев себе в глаза и, осознав, что Вера Романова никогда не пасует перед трудностями, я решила, что будь, как будет! Но, по-моему! И начала искать номер телефона нашей соседки, у которой был свой салон красоты.

Тетя Ира ответила после второго гудка, очень обрадовавшись моему звонку, согласилась мне помочь. Еще бы. Моя мама все прошлое лето по – соседски выручала Ирину, которая разводилась с непутевым мужем. Сначала мы нянчились с ее малолетними двойняшками Сашей и Наташей, а потом и вовсе мама стала представителем истца на судах, в то время как Ира наращивала ресницы и делала макияж клиенткам в салоне.