Пока коридор вел прямо, и не надо было думать, куда свернуть. Несмотря на то, что в катакомбах, по идее, никого не должно быть, на стенах висели лампы, и они были включены через одну. И еще на стенах были какие-то линии, которые превращались в узор. Интересно, кто их нарисовал? Неужели здесь все же кто-то живет?

По прямой мы шли не долго. Где-то через полчаса мы вышли в просторное помещение, а впереди было два хода, которые вели дальше.

– И куда теперь? – подала голос чем-то недовольная Кейт.

Амелия исследовала помещение, Рестат облокотился о стену и спустился по ней вниз, садясь на пол.

– Ты как? – спросил его Мирт.

– Терпимо.

Пока все были заняты кто чем, я подошла к двум проходам. Ума не приложу, по какому идти. Если сделаем неверный выбор, можем и погибнуть. Хотя есть вероятность, что оба приведут нас к выходу.

– Что это? – спросила меня подошедшая Амелия.

Я недоуменно посмотрела на девочку и проследила за ее взглядом. Между двумя проходами, прямо на стене, были нацарапаны чуть светившиеся знаки. Совсем незаметно, но это очень странно.

– Что это за язык? – спросил Рестат, подойдя к нам.

– Мертвый язык, – присмотревшись, определила я. – Я читала о нем и когда-то даже изучала, еще в детстве. Мёртвый язык – это язык, вышедший из живого употребления и сохраняющийся в письменных памятниках. Когда-то наши предки писали и говорили совершенно иначе. Конкретно этот язык древнеегипетский, причем очень древний, его немногие знают. Мне повезло с библиотекой, и там я нашла много интересного. Она принадлежала самой директрисе, и к счастью, меня ни разу не поймали.

– Можешь прочесть, что написано? – спросил Рестат, посмотрев на меня.

– Этот вид письменности очень древний. Многое я прочесть не смогу. Мертвые языки, к сведению, не так-то просто изучать. Конкретно этот практически нереально, – проговорила я и попробовала перевести. – Так, здесь написано, что когда-то это место было построено, как путь в… мир усопших. Для душ, которым было не суждено перерождение и им придется скитаться по миру живых в мучениях… С переводом этого предложения я не уверена. Похоже, эти катакомбы служили тюрьмой для душ людей, что совершали плохие деяния. Я читала, что много таких мест было найдено и изучено. Почему это место не нашли раньше?

– Там случайно не написано, где выход? – влезла Кейт.

– Такие места строили без входа и выхода. Тела сбрасывали вниз и запечатывали вход. Таким образом, душа человека на веки была обречена скитаться по лабиринту.

– То есть мы не выберемся?

– Если здесь появился один вход, значит, есть и другие, и, естественно, есть выход. На крайней случай найдем выход, что запечатан сверху. Идем влево.

То ли я ошиблась с проходом, и мы свернули не туда, то ли оба прохода такие, но уже через десять минут под нашими ногами что-то щелкнуло, и мы застыли, вслушиваясь, как за нашими спинами что-то грохнуло и покатилось на нас.

– Бежим! – крикнула я и припустила вперед.

Как только выберусь отсюда, начну тренировки. Уж больно часто я бегаю, и это дается мне с большим трудом.

То, что катилось за нами вдогонку, оказалось большим круглым камнем. Он настигал нас, и мы все понимали: если не сойдем с прямой, выход никому из нас уже не понадобится.

Впереди показались три разветвления и над ними таблички. При беге различить, что там написано, я не смогла, но нам необходимо свернуть.

– Вправо!

Как и следовало ожидать, камень покатился дальше по прямой. Мы же упали на пол и тяжело дышали.

– Отдохнем немного и пойдем дальше, – предложила я, облокачиваясь о стену.

– Что это было? – спросил Мирт.

– Ловушка, – пояснила я. – И она явно не была предусмотрена в древности. Похоже, ее сделали недавно, и что-то мне подсказывает, что таких ловушек здесь много.

– И что делать?

– Будем внимательнее. Постараемся не наступать на выпуклые поверхности, хотя, думаю, это не поможет. Ловушки спрятаны, и их сложно обнаружить. Отдыхайте, а я вернусь назад. Я там таблички видела, нужно прочесть.

Поднявшись с пола, я вернулась назад. Над каждым входом висели обшарпанные таблички, и на них сложно было что-то прочесть.

– Что там? – спросил Рестат, подходя ко мне.

– Зачем встал? Тебе надо отдохнуть.

– Я в порядке. Что там написано?

– Мало что понятно. Но, похоже, это предупреждения.

– О чем?

– Не знаю. Но, похоже, это место было предназначено для еще живых провинившихся. Я читала о таких местах. В древности их было всего три, нам не посчастливилось попасть в одно из них.

– Какие еще плохие новости?

– Обычно живых не остается. Но мы попробуем. Здесь тоже выход где-то сверху.

– И как мы его найдем?

– По знакам. Я сначала не поняла, но именно эти рисунки на стене приведут нас к выходу. В древности не все могли их читать. Я же научилась.

– Зачем?

– Надо же было чем-то заниматься, – сказала я, пожав плечами, и стала расшифровывать рисунки.

Будет сложно. Многие линии затерты от времени, какие-то затерли будто специально. Понять бы еще зачем?!

– Похоже, некоторые линии были нанесены не так давно. Два, три года назад, – внимательней присмотревшись, поняла я.

– Кем?

– Не знаю. Возможно, теми, кто попадал сюда до нас. Эти линии сплетаются в рисунки и превращаются в карту. По ней мы сможем выбраться.

– Если не погибнем раньше.

– Я умирать не намерена. У меня еще куча дел не сделанных. К тому же, я все еще не выяснила, из-за чего погибли мои родители.

– Сожалею.

– Давно это было. Пойдем к остальным. Отдохнем еще немного и пойдем. Только не по этому тоннелю, а по тому, что слева.

– Почему?

– Если верить рисункам, то в правом множество ловушек. В левом же всего одна, и есть точное указание на её местонахождение. Мы сможем ее пройти, даже не активировав.

– Хорошая новость.

– Да. Вот только будет ли нам так же везти и дальше? Ты же понимаешь, что все, кто попадал в это место, в конечном итоге не выжили?

– Может, выжившие были, но об этом никто не знает.

– Не исключено.

Отдохнув десять минут, мы вернулись к левому тоннелю и пошли не торопясь. Мне нужно было изучить линии. Возможно, это поможет, и мы выберемся живыми.

В чем-то Рестат прав, возможно, выжившие были, но либо они сами скрываются, либо их скрывают. Есть, конечно, возможность и того, что они все еще здесь. Вскоре мы это выясним.

Буквально через двадцать минут мы дошли до ловушки. К счастью для нас, это не было неожиданностью, и мы сумели ее пройти беспрепятственно. Ловушка была огненной, и если бы не предупреждение, живыми мы бы не выбрались. Один неверный шаг и конец.

– Если верить рисункам, скоро мы выйдем в большое помещение, и из него двенадцать выходов.

– Двенадцать? – удивился Мирт. – Почему так много?

– Не знаю. Но не смотря на это, всего по трем переходам мы можем пройти, остальные завалены. Нам предстоит понять, по какому проходу идти.

– И по какому?

– Дойдем – узнаем.

До места мы дошли довольно быстро и поняли, как попали! Все помещение было в скелетах давно погибших, но была и пара тех, что погибли лет пять назад, если судить по состоянию костей.

– Кто или что с ними такое сотворил? – обходя помещение, спросил Курт.

– Кто и что угодно. Мне все больше кажется, что это не совсем те катакомбы, о которых я читала. Да и катакомбы ли это вообще? – неуверенно проговорила я.

– Есть предположения?

– Я даже не знаю… Все эти письмена на стенах однозначно были нанесены нашими древними предками, но… Не знаю, что и думать. Ловушки явно были построены позже самих катакомб. Вход, по которому мы сюда вошли, тоже был прорезан позже. Гораздо позже. И эти новые написанные письмена… Мало кто сейчас изучает мертвый язык… Нужно выбираться отсюда.

Подойдя к трем рядом располагавшимся проходам, стала разглядывать письмена. Сколько бы я их ни рассматривала, понять не могла.

– Что там? – спросил меня Рестат.

– Я не могу понять, что тут написано. Письмена те же, но вот их значение я не улавливаю.

– И как понять, куда нам идти?

– Пойдем по тому, что в середине.

– Почему по нему?

– Здесь один знак нарисован. Он обозначает воду, а нам сейчас она не помешает. У нас нет еды, хоть воды напьемся.

Если мы в скором времени не выберемся, будет худо. Даже если мы сейчас и найдем воду, то без еды не протянем.

Если я права и это не те катакомбы, о которых я читала, значит, мы абсолютно ничего не знаем об этом месте. К тому же, что или кто убил всех тех людей? С чем мы тут столкнемся? Более того, сможем ли выжить?

Шум воды мы услышали издалека и совершенно не ожидали, что добром это не кончится. Дорога кончилась резко, и мы, поскользнувшись, полетели вперед и буквально врезались в воду. Где верх, где низ, было не понять. Воздух кончался, и последнее, что я видела перед тем, как отключиться, это большой водоворот, в который мы и попали.

***

Просыпаясь, я чувствовала холод и боль во всем теле. Глаза плохо слушались. Мне с трудом удавалось пошевелить хоть пальцем.

Через какое-то время мне удалось открыть глаза. Я лежала на спине, а холодно мне было потому, что лежала я на льду. Вокруг были снег и лед. Я все еще в катакомбах или как?

Как только мне удалось подняться, я поняла, что осталась одна. В нескольких шагах от меня лежали ребята, все в крови и проткнуты чем-то очень острым, но это был не лед. Только Амелии не было видно, и я очень надеялась, что ей, как и мне, удалось выжить.

Осмотрев себя, я поняла, что мне очень повезло. Множество царапин и ушибов. Нога была сильно повреждена, но кровь уже остановилась. Как мне вообще удалось выжить? Что произошло, когда мы попали в воду?

Встать мне удалось с трудом. На ногу было больно становиться. Скорее всего, я не только ее повредила, но еще и подвернула. Стоит надеяться, что хоть не сломала. Нужно найти Амелию. Ребят уже не спасти, я проверила, они все мертвы. А вот участь Амелии вообще неизвестна. Надо найти девочку.

Амелию я нашла чуть дальше того места, где нас выбросило на берег. Девочка была жива, но сильно замерзла, и у нее была сломана рука.

Вправить кость у меня получилось, а вот привести в себя Амелию – нет. Нужно согреть ее, но где взять огонь?

Как оказалось, в той колбе с черной жидкостью, что я изъяла у здоровяка в маске, находился жидкий огонь. С ума сойти! Это такая редкость!

Жидкий огонь научились добывать все от тех же метеоритов, но с одного большого можно собрать вот такую небольшую колбочку. Именно поэтому жидкий огонь большая редкость и не у каждого он есть.

Вода у нас была, а вот с едой все та же проблема. После последних событий есть хотелось еще сильнее. Сколько мы пробыли под водой и сколько лежали на берегу?

Что делать дальше, я не представляла. Никаких знаков, что могли бы помочь, поблизости не было, а далеко я решила не ходить. К тому же, если мне удастся привести в себя Амелию, далеко мы не уйдем. У меня повреждена нога у Амелии рука. Мы обе потеряли много крови. Неужели нас все же ждет смерть?

Через час я заметила, что Амелия согрелась. Она уже не была такой холодной, и цвет лица больше не был бледным. Кажется, ей становится лучше, чего нельзя сказать обо мне. Голова кружилась, сильно хотелось есть, и нога начала опухать. Еще через час Амелия зашевелилась и, застонав, приоткрыла глаза.

– Амелия, как ты себя чувствуешь? – спросила я, посмотрев на девочку.

– Где папа? – тихо спросила она, проигнорировав мой вопрос.

Я совершенно не знала, как сказать ей, что она больше не увидит своего отца. Не знаю как, но, кажется, она все поняла. Амелия заплакала, прижавшись ко мне. Я стала гладить девочку по волосам и говорить, что все будет хорошо, хотя совершенно не была в этом уверена.

Через какое-то время она успокоилась и лишь изредка всхлипывала. Именно в этот момент я и заметила, что она двигает сломанной рукой.

– Амелия, как твоя рука?

Она всхлипнула в последний раз и нерешительно посмотрела на меня.

– Понимаешь… Мы не совсем такие, как ты.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.

– Много лет назад вместе с метеоритами, как вы их называете, спустились и мы.

Я удивленно смотрела на Амелию и не могла понять, серьезно ли она. Немного помедлив, она рассказала, что в тот день, когда впервые на нас обрушились метеориты, пришла и их раса. Они иные, не такие как мы. Они похожи на людей, но у них быстрая регенерация, и они живут намного дольше, чем люди. К тому же, у каждого из них есть индивидуальные способности.

Те метеориты на самом деле были их кораблями, которые упали на нашу планету. Их родной мир был разрушен, и существа спасались на своих кораблях. Но что-то пошло не так, и большинство кораблей сбились с курса, потеряли управление и упали на нашу планету.

Наши ученые и высшие чины все знали и скрыли правду от людей. Другие расы оказалась под запретом, им пришлось скрываться на чужой планете. Их вылавливали и пытали, стараясь раскрыть секреты.

Я сидела и с ужасом слушала Амелию. Я, конечно, знала, что не все так просто, но чтобы настолько!

– Я могу увидеть тело отца? – со слезами на глазах спросила Амелия.

Я не считала это хорошей идеей, но не могла отказать девочке.

Дошла я с большим трудом. Амелия помогала мне идти, и я в который раз убедилась, что в таком состоянии далеко не дойду.

Тела лежали там же. Амелия снова плакала над телом отца и остальных. Она никак не могла понять причину их гибели, ведь такие раны не способны их убить.

Если это действительно так, значит, они погибли еще там, под водой. Только сейчас я заметила, что крови на самом деле не так уж и много. Лишь вокруг ран, и она бурая. Что же произошло в воде? И что теперь будет с нами?

Мы с Амелией немного посидели около тел, а потом, как смогли, закопали их в снег. Вернувшись назад к костру, мы сели ближе друг к другу.

– Что мы теперь будем делать? – тихо спросила Амелия.

– Надо найти выход, но я не представляю, как. Я даже не представляю, где мы. К тому же, нам нужно найти еду. Долго мы так не протянем.

– Я могу пойти и поискать проход отсюда.

– Плохая идея. Мы не знаем, что еще нас здесь поджидает, нам нельзя разделяться.

– Тогда как быть?

– Пойдем вместе. Я медленно хожу, но у нас нет выхода.

Глава 3. Выход

Мы медленно шли вверх по течению. Нога чуть припухла, но то, что мы кое-как ее обработали, немного помогло.

Сколько мы так шли, не знаю, и когда уже было принято решение отдохнуть, я увидела чуть левее проход.

– Амелия, смотри. Посмотрим, что там. Если нам повезет, мы все же найдем выход.

Проход вывел нас в уже знакомые переходы. На стенах были все те же рисунки, только на этот раз они все казались свежими. Три-четыре года, не больше.

– Похоже, эти тоннели были сделаны не так уж и давно.

– Мы найдем выход?

– Не знаю. Пройдем немного вперед и передохнем.

Пока мы, сидя на земле, отдыхали, я осматривала рисунки. Похоже, мы на правильном пути. Если верить тому, что здесь нарисовано, то впереди что-то есть. Ловушек, кажется, не было, но придется быть осторожными.

Передохнув полчаса, мы снова отправились в путь. Амелия изредка плакала, но старалась держаться. Я ее хорошо понимаю. Потерять отца – это сильный удар. Как так вообще вышло? И что теперь делать?

***

Проход вывел нас в просторный зал, усеянный камнями. Дальше ход был один, и я решила проверить рисунки. Нужно знать, что примерно нас ждет впереди.

– Ловушек, кажется, нет. Идем.

Через какое-то время мы вышли в непонятное место с постройками. Это были небольшие домики из камня, и, судя по их состоянию, в них когда-то давно жили, но сейчас никого нет.

– Что это за место? – рассматривая все вокруг, спросила Амелия.

– Не знаю. Рисунки ничего конкретного мне не сказали. Пойдем дальше.

Идя между каменных построек, мы услышали какие-то звуки, но ничего и никого не было видно. Пройдя чуть дальше, мы вдруг увидели свет. Это явно был не выход. Блики были как от костра. Неужели здесь кто-то живет?

Мне, если честно, давно надоело это место, и я просто мечтала поскорее найти из него выход.

– Пойдем посмотрим? – неуверенно спросила Амелия.

– Если там есть кто-то, кто может нам помочь, то выбор у нас небольшой.

До места я дошла из последних сил. Ноги плохо слушались, и то и дело клонило в сон. Плохой признак.

Как только мы дошли до развилки, мы увидели небольшое строение, а рядом с ним горел костер. Кто-то сидел рядом и мешал угли.

Это последнее, что мне удалось заметить. Ноги подкосились, и я-таки отправилась в спасительную темноту. Я слишком много потеряла крови, плюс ничего не ела и сильно устала.

Приходила в себя очень тяжело. Нога отдавала болью, но уже не так сильно. Попыталась открыть глаза и приподняться, но у меня вышло лишь открыть глаза.

– Не вставай, тебе нужен отдых, – услышала я чуть сиповатый голос.

Передо мной сидел старик. Он что-то смешивал в блюдце и намазывал на мою рану.

– Кто вы?

– Боримир меня зовут. Живу я здесь.

– Под землей? – не веря спросила я.

– Поверь, уж лучше здесь, чем там, наверху. Весь мир испоганили и дальше гадить продолжают! Во что планету превратили, ужас, что творят!

– Где Амелия?

– Спит она. Наелась и спит. Тебе тоже поесть не помешает. Сейчас с твоей ногой закончу и поедим.

Намазав чем-то мою ногу, Боримир перевязал ее и начал накладывать кашу в тарелки.

– Вы сказали, что живете здесь. Как давно? – уточнила я, пережевывая очередную ложку с кашей.

– Давно, вообще-то. Я тогда еще был молод.

– Ваши рисунки на стенах?

– Не только. Я ведь не единственный, кто живет под землей.

– Так вас много?

– Да. Человек восемьдесят, я думаю.

Я чуть не подавилась и посмотрела на Боримира.

– Так много. И как вы здесь выживаете? То есть я хочу сказать, что здесь так много ловушек. То снежное место и водоворот чего стоят.