– Мне бы кто объяснил. – Не в силах отвести взгляд от пустого места в ряду знакомых фотографий, я тихо попросила, с едва теплящейся надеждой: – Слушай, на столе в моей комнате, под раскраской антистрессовой, что Богдан в прошлом месяце притащил, мой диплом лежит, можешь посмотреть какое имя на титульнике стоит? Кто руководитель дипломной работы?

Глеб тяжело вздохнул, кажется, даже собирался немного поворчать, но не стал. Слишком жалобный был у меня голос, и слишком дурацкой казалась просьба. В нашем безумном мире о таком просто так не просят…

Я слушала дыхание в трубке, пока он искал диплом, пока листал страницы, и до боли сжимала скрещенные пальцы. Ну пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

– Екатерина Евгеньевна, – раздалось в трубке невозможное.

– Ты уверен?

Вместо ответа недолгая, но крайне раздраженная тишина и подозрительное:

– Лесь, может ты уже объяснишь, что происходит?

– Кажется, я кукушенькой тронулась.

– Что?

– Крыша у меня поехала, говорю, – вышло резко и даже истерично. Но меня можно было понять: я в шоке, я на взводе, я совсем не понимаю, что происходит. Екатерина Евгеньевна не могла быть моей руководительницей! Не потому, что такой преподавательницы в университете не значилось. Была такая, вела словесность и даже как-то заменяла нашего преподавателя. Она не могла быть моей руководительницей, потому что ею была Таисия Карбековна.

Я хорошо помнила, как Таисия Карбековна со своей профессиональной раздраженностью в хорошо поставленном голосе ругалась со мной из-за темы диплома, как доводила до бешенства своими придирками, как позвонила совсем недавно, всего-то на позапрошлой неделе и отменила нашу встречу, сославшись на болезнь… а что у нас было с Екатериной Евгеньевной?

Что происходит? Какие таблеточки мне теперь надо пить? И какой доктор мне поможет?

– Лесь?

– Забери меня, пожалуйста. Я что-то боюсь одна домой возвращаться. – Вдруг меня опять накроет, и я вспомню что-нибудь не то, и перепутаю адреса? Куда я тогда приду? В чей дом?

– Буду через двадцать минут, – быстро сказал он, отключаясь.

Я его ждала, отгоняя панические мысли, что и Глеба я могу не узнать. Вот приедет сейчас за мной совсем незнакомый парень…

Обошлось.

Черный Ниссан, подъехавший спустя пятнадцать минут, был мне хорошо знаком, как и выскочивший из него водитель. И куртка, и едва заметный шрам, и смешной белобрысый хвостик…

Облегченно выдохнув, я сама бросилась к нему, врезалась с разбега, сжала на секундочку в объятиях и тут же отшатнулась.

С Глеба бы сталось какую-нибудь гадость сказать по случаю незапланированных обнимашек. Но он меня удивил: не стал язвить, удержал за плечи, не позволяя сильно отстраниться, внимательно вглядываясь в мое лицо. Наверное, впервые за все время, что мы знакомы, я заметила в его взгляде тревогу.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– А что тут рассказывать? У меня, кажется, появился воображаемый друг.

Он напрягся:

– Тебя беспокоят какие-то голоса?

– Что? Нет! Нет-нет-нет. Никаких голосов, не переживай.

– Тогда что?

– Не знаю, не могу объяснить, – мне было страшно, но еще страшнее становилось, стоило только представить, как я сейчас расскажу ему о том, что знаю некую Таисию Карбековну, которую кроме меня никто не знает. Даже он. Хотя совсем недавно Глеб ее вроде как знал, еще ругался на меня, припоминал жуткую мелодию, что я поставила на ее звонок, – поехали домой. Я что-то проголодалась. И давай устроим сегодня выходной, а? Может меня от перенапряжения глючить стало? Может мне просто немного отдохнуть надо? Набраться сил? А завтра все снова станет как раньше?

Завтра я проснусь и вспомню, что мой дипломный руководитель Екатерина Евгеньевна…

***

– Новая кофейня, ты представляешь? Я же думала, то здание так и будет стоять никому не нужным, пока его не снесут. А кто-то взял, и кофейню открыл, – Кристина, как и всякая уважающая себя светлая ведьма, была неизменно радостна, улыбчива и бодра.

Этот теплый майский денек было решено отметить в новой кофейне, за обустройством которой Кристина следила с самого начала. Да и как бы иначе, если учесть, что окна ее квартиры выходят аккурат на здание кофейни.

Она нагрянула утром, совершенно неожиданно. Вроде как просто пришла проведать, хотя я была уверена, что ее позвал Глеб, которого очень беспокоило мое странное поведение.

Меня беспокоило другое: никакой Таисия Карбековны я вчера так нигде и не нашла. Во «Вконтакте» больше не было ее странички, в «Одноклассниках» тоже, на сайте университета в преподавательском составе такой женщины не значилось.

Номер ее мобильного был не доступен… вчера. Сегодня утром же мне ответил какой-то мужчина, который, разумеется, знать ничего не знает ни о какой Таисии.

Я не понимала, что происходит, но идти с этим к Глебу боялась. Он ведь ее тоже не помнил. Просто взял и забыл, хотя даже видел ее однажды, когда меня зимой забирал из университета.

И мой подавленный вид сегодня утром его очень сильно обеспокоил. Вчера допросами меня не мучали, позволив психовать в свое удовольствие, но продолжаться вечно это, конечно же, не могло.

Собственно, именно поэтому я сейчас шла по оживленной улице, перепрыгивая лужи и радуясь солнышку. Меня хотели взбодрить, выгулять, напоить кофе, накормить сладостями, заразвлекать так, чтобы я расслабилась и перестала хмуриться.

И Крис для этого ответственного задания подходила лучше всего.

Беспросветная оптимистка, добрая, звонкая, теплая, как летний день и такая же солнечная.

Светлой ведьмой на службе у Совета она работала уже четвертый год, и за это время успела столько нечисти реабилитировать, что я могла с гордостью заявить, что меня настоящий профессионал окучивает.

На счету у нее были разочаровавшиеся в работе охранители, нестабильная в эмоциональном плане нечисть и даже обычные люди, подвергшиеся сильному эмпатическому вмешательству.

Вот только вряд ли раньше ей доводилось успокаивать таких как я. Запущенный, совершенно непонятный случай, странные воспоминания, пугающие своей правдоподобностью и одновременной невозможностью. Признаться, я уже подумывала о том, что кто-то просто внушил мне все эти мысли о несуществующем человеке, и даже готовилась заявить об этом вслух. Не будь все вокруг так уверены, что на хранителя нельзя воздействовать ментально. А раз я хранительница, то тоже защищена от любого рода внушений…

– Не тормози, – велели мне, подталкивая в спину, – они уже три дня как открылись, а я до сих пор не знаю, какой кофе у них варят. Вдруг он на самом деле отстойный, и я обречена всю жизнь прожить напротив кофейни с отвратительным кофе!

– Если у них и правда все настолько плохо, как ты того опасаешься, долго эта кофейня не продержится.

– Вперед! – меня не слушали.

Крис являлась преданным фанатом кофе и, признаться, я была очень удивлена, узнав, что она до сих пор не опробовала это занятное заведение с совершенно некофейным названием «Зефир».

Как ни странно, название завлекало. А может быть, завлекал просто одуряющий запах кофе, который можно было почувствовать уже в десяти шагах от кофейни, но количество народа, уместившееся в небольшом, уютно обставленном помещении, впечатляла. Все места были заняты, а очередь просто поражала воображение и подъедала нервы Кристины. И мои, в общем-то, тоже.

– Знаешь, мы тут уже почти тридцать минут стоит, – тактично заметила я, уже в который раз бросив взгляд на часы. Я терпеть не могла очереди, ненавидела людные места и когда ко мне прижимаются незнакомые личности.

– Стой и не рыпайся, – угрожающе понизив голос, она даже за руку меня схватила, заподозрив в намерении сбежать, – осталось всего четыре человека. Мы дождемся!

Я не спорила, хотя желание отсюда уйти и правда было, впрочем, как и желание чего-нибудь съесть. Чего-нибудь сладкого, калорийного и обязательно шоколадного.

И все мои мучения были щедро одарены большим стаканчиком кофе и свежим, одуряюще вкусно пахнущим пончиком.

Улыбающаяся бариста, рыжая и веснушчатая, с длинным хвостом, спрятанным под косынкой с эмблемой кофейни, пожелавшая нам приятного дня, наверное, должна была привлечь мое внимание, но не привлекла.

Еще во время ожидания заказа я случайно зацепилась за парня, стоявшего на кассе, и уже не могла отвести от него взгляда. Он не выглядел необычным, но все равно казался странным.

Да, он был симпатичный, да улыбчивый, да среднего роста… да, с ним что-то было не так. Но думать об этом не хотелось.

В конце концов, если Крис ведет себя как ни в чем не бывало, значит все нормально, уж у нее-то опыта больше моего. И видит она куда глубже.

И когда мы покидали кофейню, обернулась только я, чтобы в последний раз посмотреть на парня, хотя бы попытаться понять, что мне кажется странным; встретиться с ним взглядом я никак не ожидала. На долгое мгновение так и застыла в дверном проеме, сжимая в одной руке стаканчик с кофе, а в другой пончик, но быстро отмерла и выскочила вслед за Крис, стараясь успокоить участившееся сердцебиение. Он знал, что я что-то почувствовала, знал и совсем этого не боялся.

– Ты чего? – нахмурилась Кристина, почувствовав тающие отголоски моего смятения.

– Как думаешь, бывают натуральные блондины с черными глазами?

Она нахмурилась:

– Если бы я тебя не чувствовала, то решила бы, что тебе понравился тот бариста.

– То есть, он правда странный, и это не мой глюк? – на всякий случай уточнила я, поспешно спускаясь по ступенькам вслед за Крис. После всего, что случилось со мной за последние месяцы… что случилось вчера, я была уже ни в чем не уверена.

– Нечисть, – кивнула она, подтверждая мои подозрения, – но не сильный, полукровка, а еще вероятнее квартерон. Слишком слабый, вряд ли он даже на учет был поставлен, таких обычно не регистрируют. Да и метки я не заметила.

Для нее это было совершенно обычным делом – нечисть, люди, магия в нашем обычном, глубоко техническом мире, клеймо регистрации на запястье…

Мне тоже должны были такое сделать, но, по настоянию городового, мое клеймение решено было отложить. Под его ответственность.

С аппетитом откусив от своего пончика, щедро присыпанного сахарной пудрой, Крис со знанием дела пообещала:

– Со временем привыкнешь.

Я понимала, что она права, человек ко всему привыкает, а я все еще считала себя человеком, хотя, по сути, уже им не являлась.

Да, я не родилась нечистью, меня ею сделали, влив чужую магию в мое тело, наполнив силой кровь, заставив ее искриться в моих венах, открывая один за другим непонятные умения.

Для таких, как я, у нечисти не было какого-то особенного названия. Я больше не была человеком, а значит, не была чужой. На их стороне все различия в происхождении стирались. Оставалась только сила.

Меня никогда не стали бы презирать за человеческое прошлое, только за слабость.

К концу дня, полная под завязочку впечатлениями, увлеченная более приятными мыслями, я счастливо забыла и о несуществующующей Таисии Карбековне, и обо всех своих тревогах, связанных с этой мифической персоной.

И это было даже не странно. Сметенные новыми, более сильными эмоциями, мои переживания потускнели, отошли на второй план, затерялись среди более важных на данный момент вещей. Странно было другое: Таисию Карбековну я забыла навсегда. Она просто ушла из моей памяти и уже не вернулась.

Конечно, проснувшись на следующий день после прогулки с Кристиной я еще испытывала странную тревогу, беспокоилась из-за чего-то… но уже не помнила из-за чего. А потом исчезло и беспокойство.

Я вернулась к тому, с чего и начала этот год: к зубрежке, готовке и умиротворяющим прогулкам.