8. Всадник в хорошем плаще.

Что-то разбудило Гнеду. Был ли это чужой запах или она ощутила на себе пристальный взгляд аксамитовых очей? Или присутствие постороннего, напряжённое и бдительное, вторглось в её сон?

Наступила пора сенокоса, и Гнеда спала крепко и глубоко, не помня себя от усталости. Нынче они с Пчёлкой были дома первый раз за две седмицы, что провели в поле, и улеглись, вопреки обыкновению, поздно. Но нечто заставило девушку открыть глаза.

Сначала всё вокруг казалось обычным. Из спящего хлева слышались тихие шорохи, у самого уха пищал докучливый комар, рядом тихо посапывала названная сестра, а с лугов доносилось мерное стрекотание козодоя. Гнеда уже начала было поворачиваться на другой бок, собираясь снова уснуть, когда вдруг заметила его. Человек, облачённый во всё тёмное, сперва показавшийся лишь тенью, неподвижно стоял совсем близко. Настолько, что ему достаточно было быстро протянуть руку в кожаной перчатке, чтобы накрыть ладонью рот девушки и подавить зарождавшийся крик. Хватка была сильной, почти болезненной. От резкого запаха мездры подступила дурнота.

Незнакомец склонился над её лицом и приставил указательный палец к губам.

– Тише, – коротко приказал он. – Я не причиню тебе вреда.

Гнеда тяжело дышала, пытаясь справиться со ужасом и дрожью. Её руки вцепились в солому, по спине проскользила струйка холодного пота. Глаза девушки упёрлись в рукоять меча, выглядывающую из-под полы его плаща.

– Я пришёл с добром, – спокойным и отчётливым шёпотом произнёс человек. – Если бы я хотел убить тебя, мы бы уже не разговаривали. Ты мне веришь?

Гнеда дёрнула головой, пытаясь кивнуть. Он говорил свободно и без ошибок, но вместе с тем в его речи сквозило нечто неуловимое, выдававшее иноземца.

– Я уберу руку, а ты выслушаешь меня и не станешь никого будить, – не то, как приказ, не то, как заклинание вымолвил незнакомец.

Девушка сглотнула и моргнула в знак согласия. Чужак медленно разжал пальцы, но Гнеда чувствовала его напряжение, понимая, что он был готов в любой миг снова заставить её онеметь.

– Те люди, они снова напали на твой след. Ты больше не можешь здесь оставаться. Я пришёл, чтобы забрать тебя.

Девушка приросла к месту и не сводила с незнакомца испуганных глаз. Этот человек встречал осень своей жизни. Его убранные назад золотистые волосы были кое-где тронуты сединой. Уже немолодое лицо, даже будучи скрытым в тени наброшенного на голову куколя, выглядело необыкновенно красивым и правильным. Он относился к какой-то редкой, не принадлежащей миру Гнеды породе.

– Ты предлагаешь мне помощь или пленяешь меня? – еле выговорила Гнеда.

– Я не пленяю тебя. – Его бровь едва заметно приподнялась, словно чужака позабавило её предположение.

– И я могу отказаться?

– Можешь, – мрачно усмехнулся незнакомец. – Но тогда придут они. И скоро.

– Зачем?

– Не думаю, что ты хочешь услышать мой ответ. Ты уже видела их однажды. Что говорит твоё чутьё?

Гнеда почувствовала, как едва успокоившиеся было руки снова начали мелко трястись.

– Лошади у реки. Нужно отправляться немедленно. – Он соскочил вниз с неожиданной лёгкостью и направился к выходу. – Собери только необходимое. И не совершай безрассудств, – добавил незнакомец, словно прочитав мысли Гнеды. – Если тебе дорога эта семья, то уйти как можно скорее – лучшее, что ты можешь для них сделать.

Девушка бросила отчаянный взгляд на Пчёлку, но та безмятежно спала. Медленно, словно в полусне, Гнеда спустилась с сенника, стараясь не шуметь. Проходя мимо избы, она замешкалась, раздумывая, не разбудить ли Вячко. Но что он, простой хлебопашец, мог противопоставить этому человеку или тем всадникам, сильным и оружным? Да и разве был выбор у Гнеды? Кто знает, что сделает незнакомец, если она откажется идти с ним? Даже если он враг, заманивающий в западню, одна мысль о том, что он причинит зло семье Твердяты, вызывала у Гнеды ужас.

Девушка минула сонный двор и нашла пришельца у реки. Он снимал с привязи коней.

– Эти люди приходили за мной?

– Если ты сомневаешься, почему бежала сюда? – спросил незнакомец, не отрываясь от своего занятия.

Откуда он столько знает о ней?

– Кто они? Что им надо?

– Долгий разговор. После.

– Что, если ты – один из них?

Человек коротко глянул на Гнеду и усмехнулся.

– Если бы я был одним из них, поутру тебя бы нашли задушенной на сеновале.

Гнеда похолодела и напряжённо всмотрелась в него. Высокий открытый лоб, прямой выдающийся нос, жёсткая, готовая для насмешки черта губ. Янтарные глаза, светящиеся умом и властностью. Чистая кожа, тронутая сетью мелких морщин, особенно у рта и надломленных бровей.

Вдруг девушку осенила догадка, заставившая её пошатнуться. В глазах потемнело, и она дрожащим от волнения голосом спросила:

– Господин, ты – мой отец?

Чужак замер и изменился в лице. Он оставил не до конца отвязанный повод и внимательно посмотрел на девушку. Молчание казалось Гнеде вечностью, а он всё взирал на неё, словно не решаясь ответить. Наконец незнакомец сглотнул, будто что-то в горле мешало ему говорить, и ответил другим, смягчившимся голосом:

– Нет. Я не твой отец. Но я знал его. Это я привёз тебя Домомыслу.

– Ты? – воскликнула Гнеда.

– Я Фиргалл из народа сидов. Мой отец – Ангус, князь Дрогеды. Я – последний, кто видел живым твоего отца, и я поклялся спасти тебя. И явился, чтобы сдержать своё слово. А теперь пора отправляться. Обещаю, я всё расскажу тебе. Но нам нужно добраться до безопасного места, здесь более нельзя задерживаться.

На негнущихся ногах Гнеда вернулась во двор. Тихо, чтобы не разбудить спящих, она вошла в дом и осторожно открыла большой ларь, в который Твердята положила на сохранение скромные пожитки своей молочной дочери. Непослушными руками девушка отделила несколько рушников, мешочек с монетами и своими небогатыми украшениями, рубаху и завернула их в холстину. Бесшумно прикрыв крышку, Гнеда окинула прощальным взглядом избу. Сердце стиснуло скорбью. Она только успела привязаться к семье Твердяты, только отведала на вкус настоящей, путной жизни.

Подавив тягостный вздох, девушка вдруг, повинуясь внезапному порыву, легко вскочила на лавку и схватилась рукой за матицу. Она ещё увидит их, обязательно увидит. А пока пусть дорога её будет прямой и удачной, куда бы она ни вела.

Вернувшись к ожидавшему её Фиргаллу, Гнеда отдала ему свёрток.

– Я не попрощалась с ними, ничего не сказала Пчёлке. Что подумает Кузнец? Да он с ума сойдёт, когда узнает, что я просто бесследно пропала! – спохватилась она.

– Так даже лучше, – бросил её спутник, быстро запрятывая вещи в перемётную суму. – С того, кто ничего не знает, и спроса нет. Верхом ездить умеешь?

Девушка нахмурилась. Он нисколько не сочувствовал ей, и эта чёрствость покоробила Гнеду. Она с тоской посмотрела на сенник, в котором спала ничего не подозревающая подруга.

– Да слышишь ли ты меня? – раздражённо переспросил Фиргалл. Он подошёл к девушке и в упор посмотрел на неё из-под сведённых бровей. – Мои люди видели их в трёх поприщах отсюда. Если ты считаешь, что это детские забавы, то зря. Тебя ищут с намерением убить. – Сид отчеканивал слова бесстрастно, и от этого Гнеде стало ещё страшнее. – Они не остановятся ни перед чем. Может, ты хочешь, чтобы в одну прекрасную ночь дом твоей кормилицы сгорел вместе со всеми домочадцами просто потому, что они имели глупость пустить тебя под свой кров? Или желаешь, чтобы у Кузнеца под пытками выведывали, куда ты исчезла?

Гнеда сглотнула.

– Верхом… Да у нас с Домомыслом и козы-то не было, не то, что лошади, – пробормотала она.

Фиргалл кивнул, словно не ожидал ничего иного, и молча подставил ей скрещенные руки, помогая взобраться в седло. Гнеда боязливо ухватилась за луку. Вороной конь скосил на неё блестящий глаз, и девушке почудилась в его взгляде совсем человеческая усмешка.

Не произнося ни слова, Фиргалл тем временем точными, отмеренными движениями подогнал стремена и вставил в них ступни девушки. Гнеда с облегчением увидела, что желваки на его скулах постепенно расслабились. Он сунул ей в руки повод и, властно взяв коня за морду, что-то быстро сказал ему на незнакомом девушке языке.

– Его зовут Пламень, – обратился он к Гнеде. – Он молод и иногда под стать своему имени бывает горячим, но это очень смышлёный конь. Будь с ним смелее.

С этими словами Фиргалл оседлал своего серого жеребца и двинулся в путь. Пламень послушно последовал за собратом. Гнеда растерянно смотрела на проплывающие мимо домики, утопающие в синих складках холмов. Звёзды поблёскивали, равнодушно провожая всадников холодными немигающими очами.

Какое-то время спутники ехали по большой дороге, но затем свернули на извилистую лесную тропу. Поначалу Гнеда была взбудоражена произошедшими событиями, страхом, словами чужака, запахами и звуками ночного леса. Она никак не могла поверить, что совсем скоро откроет тайну своего рождения. Этот человек утверждал, что знал её отца! Но вслед за возбуждением понемногу приходило утомление путешествием и нескончаемыми мыслями и догадками. Кроме того, ездить верхом она почти совсем не умела, с непривычки каждый камень на дороге отдавался болью в ногах и спине. Благо, Пламень покорно бежал вслед за вожаком, не доставляя девушке хлопот.

Фиргалл вёл себя отчуждённо, не пытаясь заговорить или как-то приободрить свою подопечную, всецело сосредоточившись на дороге, но Гнеда чувствовала себя спокойно возле него. Он был подобен выпущенной стреле, мчащейся к своей цели, и девушка отчего-то не сомневалась, что промаха не будет.

Трудно сказать, сколько прошло, мерная тряска убаюкивала, притупляя чувства, и, должно быть, Гнеда задремала. Она пришла в себя оттого, что Фиргалл, свесившись со своего седла, легонько потряхивал её за плечи.

– Не спи, мы почти на месте. – Его голос звучал мягче, чем прежде, а глаза глядели уже не так сурово. Быстрым движением он скинул с плеч свой плащ и обернул его вокруг Гнеды. – Замёрзнешь.

Девушка огляделась. Тропа сузилась, будто уклоняясь от нежеланных объятий деревьев, жадно протягивавших к ней со всех сторон свои ветви. Рассветало, и ненастное утро кутало деревья сизым покровом тумана. Гнеде и вправду стало зябко, начинало моросить.

Вдруг Фиргалл резко осадил лошадь. Впереди среди чащи замаячила смутная тень, послышался глухой топот копыт. Сон сразу слетел с Гнеды, когда она увидела, как её спутник схватился за ножны, но через мгновение плечи его опустились, и он повернулся к девушке:

– Свои!

К ним подъехал всадник. Это был нестарый человек с озабоченным лицом. Он поклонился Фиргаллу, обнажив не по возрасту седую голову, и начал что-то торопливо говорить ему вполголоса. Гнеда хмуро разглядывала его потрёпанное кожаное налучье, привешенное у левого бока.

– Всё обошлось, мы прибыли, видишь? – словно утешая его, сказал Фиргалл. – Разведай, нет ли за нами следа.

Человек покорно кивнул и тронул коня. Проезжая мимо девушки, он быстро посмотрел ей в глаза, но тут же поспешно отвёл взгляд.

Они отправились дальше и вскоре выехали к избушке, затерянной среди мрачного ельника. Не успели спутники остановиться, как к ним выбежал крепкий высокий юноша.

– Господин! Хвала небесам! – воскликнул он, беря коня Фиргалла под уздцы. – Мы уже отчая…

– Будет, будет, Хотьша, – оборвал его тот. – Помоги лучше нашей гостье, – приказал он.

Хотьша расторопно привязал повод к тыну и метнулся к Гнеде, чтобы снять её с седла. Девушка почувствовала небывалое облегчение, наконец, оказавшись на земле. Человек Фиргалла показал ей, где можно было умыться и оправиться с дороги, а сам занялся лошадьми. Освежившись и согнав остатки дремоты, Гнеда нашла своего спутника в доме, где для них уже был собран завтрак.

– Ешь, – отрывисто велел он.

– Где мы? – спросила девушка, опускаясь на лавку и не думая притрагиваться к пище.

– Мой дозор. Тут сидят верные люди. Собирают вести, выполняют поручения. Здесь мы можем передохнуть и поговорить.

– Господин, ты расскажешь мне? – глаза Гнеды лихорадочно блеснули.

Фиргалл кивнул. Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал.