И вот, когда последняя присказка сбилась в общий весёлый выкрик, подруга бросила её руку и кинулась вперёд. Побежала и Гнеда. Сравнявшись с юношей, она краем глаза увидела (или ей только почудилось?), что он слегка растерялся, отступив на полшага назад, прежде чем сорваться с места…

У него было не больше мгновения, чтобы выбрать, кого из двоих догонять. Узнал ли он её?

Гнеда неслась изо всех сил, но Бьярки мчался не за ней. Гнеда, задыхаясь, остановилась возле меты, после которой горельщик не имел бы права преследовать их дальше. Но у её подруги не было ни малейшей надежды добраться туда. Сколько ей удалось пробежать, прежде чем сильные руки обвились вокруг пояса железным кольцом? Юноша торжествующе смеялся, обнимая девушку со спины и касаясь щекой её волос. Он посмотрел на Гнеду поверх головы своей хохочущей, лишь для виду вырывающейся добычи, всё ещё прижимая её к себе. В глазах цвета горечавки была насмешка.

Постепенно игры стали сходить на нет, охотников прыгать через огонь более не находилось, и матери потихоньку несли к кострам сорочки, снятые с хворых детей.

Мужчины подожгли обвязанное берёстой старое колесо от телеги и дружно спустили его с пригорка. Под одобрительные возгласы оно плюхнулось в реку и, потухнув, отправилось вниз по течению.

Гнеда сидела вместе с девушками и парнями, которые, отдыхая от игр, напевали тягучие, задумчивые песни. На душе у неё было тоскливо. Хотелось отыскать Бьярки. Найти, налететь и ударить по щекам, стереть улыбку со смеющихся губ. Гнеда вздрогнула. Всё это было похоже на наваждение. Разве он обещался ей? Разве обманул или обидел?

– Я пойду, – шепнула она Пчёлке, и, не дожидаясь ответа, поднялась с земли.

Людей на взлобке оставалось всё меньше. Некоторые шли к воде ворожить, иные, как и Гнеда, отправлялись в лес. Девушка постаралась отойти подальше от остальных. Последнее, чего ей хотелось, это натолкнуться на схоронившихся от чужих очей влюблённых, поэтому она свернула с тропы и двинулась по перелеску вдоль высокого каменистого берега.

– Негоже девице одной ходить в такую ночь, – раздалось прямо за её спиной, и Гнеда едва не подскочила от испуга. Сзади стоял темноволосый друг Бьярки и смотрел на неё, изо всех сил стараясь не улыбнуться. Гнеда ни разу за вечер не видела юношу, успев позабыть о самом его существовании.

– Что тебя так потешает? – гневно спросила она, заметив его плохо сдерживаемое веселье.

– Сердитая ты тоже красивая, – сказал он.

Гнеда вспыхнула. Она знала, что не была красивой.

– Не серчай, ты… – парень замешкался, подбирая слова, – ты глянулась мне.

– И когда только успела? – нахмурилась Гнеда и нырнула под распущенные косы берёзы.

Юноша последовал за ней.

– Я смотрел на тебя весь вечер.

– И решил подойти, только когда я осталась совсем одна? Для чего же?

Гнеда ускорила шаг, но друг Бьярки не отставал.

– Ты боишься? Я не трону тебя, клянусь! Только если сама не захочешь, – вкрадчиво добавил он.

Гнеда остановилась в изумлении от его дерзости. Она хотела было разозлиться, но юноша обезоруживающе приподнял свои соболиные брови, и девушка увидела, что глаза его были тёмно-зелёные у краешка и ореховые у самой зеницы.

– Побудь со мной немного, – тихо попросил он. – А потом я отведу тебя к матери.

Его пальцы незаметно нашли руку девушки, но Гнеда отдёрнула её.

– У меня нет матери.

– Тогда к отцу.

– У меня нет отца.

– Ты думаешь, я обижу сироту?

Они молча шли вдоль берега. Внизу тускло мерцали переливы реки. Казалось, лес, камни, деревья – всё было живым в эту ночь. Шорохи, приглушённый смех, обрывки песен и печальных криков неясыти, шуршание воды по камням, фырканье пьющих лошадей сливались воедино.

Гнеда улыбнулась, увидев, что нечаянно пришла к памятной рябине. Она опустилась на землю и прислонилась спиной к гладкому серому стволу. Только теперь девушка почувствовала, насколько устала за этот бесконечный день. Она припала щекой к шершавой прохладной коре и закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, напротив горел небольшой костёр. Бусое небо нависало над задремавшим туманным лесом, где-то вдалеке занималась заря. Звёзды дотлевали вместе с последними огнями Солнцеворота.

– Прости, я потревожил тебя, – негромко сказал юноша неожиданно близко. Он осторожно высвободил плечо, на которое во сне уронила голову Гнеда, и привстал подбросить дров. – Я боялся, что ты замёрзнешь, от реки тянет холодом.

– Я заснула? – девушка тщетно пыталась привести в порядок разбегающиеся спросонья мысли.

Он с усмешкой кивнул, снова подсаживаясь к ней.

– Да уж, показала, насколько я тебе полюбился.

– Нельзя спать сегодня, зачем ты не разбудил меня? – недовольно сказала Гнеда, вдруг осознавая всю свою уязвимость. Она провела непослушной рукой по занемевшей щеке, словно пытаясь стереть с неё вмятинки от его рубахи.

– Боишься, что замуж не выйдешь? – улыбнулся друг Бьярки одними губами.

Девушка нахмурилась и отстранилась от парня. В его очах вдруг стала происходить какая-то пугающая перемена. Они залоснились нехорошим, болезненным блеском, зеницы стали такими большими, что глаза казались почти чёрными.

– Знаешь, твои волосы точь-в-точь как мои. Когда они переплетаются вместе, их не отличить. Мы с тобой как лошади одной масти.

Он словно между делом провёл тыльной стороной ладони по её прядям. Гнеда затаила дыхание, настороженно ожидая, что будет дальше.

– Ты, правда, очень красивая, – понижая голос, сказал юноша, продолжая перебирать её волосы. Девушка смотрела на него, не отрываясь. Все его черты, казавшиеся столь жёсткими при первой встрече, смягчились, стали почти нежными. Возможно, сумрак угасающей ночи был тому причиной. Сейчас твёрдая грань подбородка делала его не надменным, а мужественным.

– Мне пора возвращаться, – заставила себя вымолвить Гнеда.

Она приподнялась, но парень не дал ей встать, удержав за руку.

– Не уходи! Я ждал, пока ты проснёшься, – прошептал он. – Разве случайно ты осталась наедине со мной? Как ты доверчиво уснула, оставшись в моей власти… Ты и представить не можешь, как тяжко было терпеть тебя рядом, спящую, тёплую, прильнувшую ко мне, – еле слышно выдохнул он осипшим голосом и придвинулся к её лицу.

Сердце Гнеды забилось так громко, что его, должно быть, слышал и юноша. Его ресницы, длинные и чёрные, дрогнули, уста оказались вровень с её губами. Широкая грудь вздымалась сильно и часто. Запах его кожи, пряный, медовый, древесно-смолистый, ворвался в ноздри. Девушка почувствовала, как твердь уходит из-под ног, а голова закружилась, словно она летела вниз на качелях. Обжигающе горячая рука легла на её колено, ткань рубашки медленно поползла вверх вслед за трепещущими пальцами.

Собрав всю волю, которая в ней оставалась, Гнеда с неожиданной силой оттолкнула юношу от себя. Здесь, под этой рябиной, она сидела с Катбадом и очень хорошо знала, что бы сделал её друг с этим наглецом, если бы увидел его сейчас. Он бы свернул кулаком точёную скулу.

Не предполагая отпора, друг Бьярки едва удержался, чтобы не упасть. Он стоял напротив неё на коленях и отрывисто дышал. В блестящих глазах на долю мгновения возникло смятение, но оно тут же сменилось гневом. Гнеда со страхом узнала этот властный, раздражённый неповиновением взор. Куда подевался ласковый парень, позволивший ей мирно уснуть на его плече? Был ли он?

– Я не сулила тебе ничего, – не своим голосом выговорила Гнеда.

– Я так не мил тебе? – сквозь зубы проговорил юноша, и она знала, что внутри него идёт борьба.

– Ты обещал, что не тронешь меня.

Его ярость была почти телесно ощутима. Гнеда замерла, боясь сделать неверное движение, словно он был не человеком, а диким зверем. Юноша всё ещё сидел перед девушкой со сжатыми добела кулаками и неотрывно смотрел в её глаза. И вдруг он резко поднялся и, выругавшись, ринулся вниз к реке. Гнеда с изумлением увидела, как он, не сняв рубахи, с разбегу нырнул в воду. Тогда девушка вскочила и что было духу побежала в деревню.

***

Он шёл, слегка пошатываясь, словно после хмельного пира. Тело было разбитым и усталым, и хотелось лишь броситься на постель, утонуть в волчьем мехе и забыться долгим беспробудным сном. И со злой досадой Бьярки вспоминал, что его ждёт лишь холодный сеновал и вонючая овчина.

Всё пошло не так. И верно, когда они выезжали со двора, из-под левой руки взграял ворон. Как глупо они отбились от остальных, и по чьей вине! Почему Ивару всегда надо делать по-своему, даже вопреки здравому рассудку? И теперь, отчего гуляние не в радость? Весь день нутро Бьярки грыз какой-то маленький червячок. Ивар снова прогнул его под свою волю. Почему он захотел именно эту девчонку? Потому же, почему ему непременно нравилась та лошадь, которую выбирал Бьярки.

Проклятье!

За Ивара он был готов отдать жизнь, но Ивар же душил его. Почему он не сопротивлялся? Почему не мог отказать ни в чём, не мог перечить? Боялся? Разве Бьярки боялся кого-то? Разве не он выходил один на один с копьём на вепря? Разве не он первым встречал мечом раскосых сарынов? Разве он прятался за чужими спинами в драке?

Бьярки со всей силы дёрнул попавшуюся под руку ветку и, разломив пополам, с ожесточением зашвырнул в сторону. Вдруг он остановился, как вкопанный. Что это, насмешка судьбы? Прямо ему навстречу плелась злосчастная девчонка. Одна. Босая и простоволосая.

Гнеда тоже увидела юношу и замедлила ход. Бьярки мрачно усмехнулся и продолжил идти. Она ведь была совсем ещё подлётком. Тонкая, ни кровинки на лице. Смоляные волосы, брови, вычерченные углём, и глаза, блестящие и чёрные, как вороника, странно и зловеще выделялись в белом тумане, окутывавшем хутор. Может, она ведьма? Но он не боялся и ведьм.

Гнеда совсем замерла, не отрывая от юноши испуганного взгляда. Бьярки остановился в нескольких шагах и грубо, с презрением разглядывал её.

Где же ты потеряла венок? Пустила по реке, гадая на суженого, или оставила под кустом, где миловалась с Иваром? То-то вся рубашка в траве.

Злые, ядовитые мысли застилали разум юноши. Он смотрел на её губы и шею, жадно ища следы поцелуев. Наверное, она была ещё тёплая после его объятий. Бьярки вспомнил вес тела девушки в своих руках, и по спине пробежал холодок. Ворот её сорочки слегка отогнулся с одной стороны, и Бьярки хорошо видел маленькую ямку над ключицей. Она была совсем белая, непозволительно белая по соседству с загорелым лицом. Разглядел ли Ивар этот кусочек или обошёл его стороной, когда ласкал её? А, может, желание захлестнуло его сильной и непреодолимой волной, не оставив времени на то, чтобы гладить её, целовать покрывшуюся мурашками кожу.…

В горле у Бьярки пересохло.

Девушка поёжилась, словно могла прочесть его думы. Её взгляд был такой кроткий, что ему захотелось дать ей пощёчину. В этот миг он ненавидел её всем сердцем.

Бьярки сглотнул.

– А, это ты, – его голос помимо воли прозвучал хрипло. – Угостила ягодкой моего брата?

Гнеда ещё больше побледнела, если только это было возможно. Её брови беззащитно взлетели, и она быстро моргнула несколько раз. Юноше почудилось, что она покачнулась, словно он, действительно, ударил её. В лице девушки произошла такая разительная перемена, что к кадыку Бьярки поднялся ком, мешавший сделать вдох.

Она неловко тронулась с места и быстро, не глядя на него, прошла мимо нетвёрдыми шагами.

Бьярки растерянно стоял посреди спящей деревни и отчего-то чувствовал себя законченным мерзавцем.