– Это давно известно, – его брови надменно изогнулись. Даже в походе, в своём дорожном облачении Фиргалл умудрялся выглядеть безупречно. Кажется, к его одежде не приставало ни былинки, а кожа никогда не пачкалась, словно не он незадолго до этого пробирался через кусты и разводил костёр. – Я считал Домомысла книжным человеком. Впрочем, он не был путешественником, – добавил сид снисходительно, слегка дёрнув плечом, – быть может, в этом причина его неосведомлённости.

– Но, – Гнеда даже захлебнулась от удивления, – коли так, как же люди не сваливаются?!

Фиргалл хмыкнул и небрежно одёрнул свой рукав, убирая невидимую пылинку.

– Земля обладает силой, которая удерживает их. Вероятно, та же, что заставляет солнце, луну и звёзды ходить вокруг неё. Неужели ты никогда не задумывалась, почему наше светило всегда встаёт на востоке и садится на западе? – Он нетерпеливо взмахнул рукой, досадуя на девушку за несметливость. – Не догадывалась, что оно описывает круг около земли, заставляя день и ночь сменять друг друга? О, не смотри на меня так! – засмеялся сид, наконец, заметив изумлённые глаза своей подопечной. – Пожалуй, отложим сей урок до более подходящих времён. А теперь засыпай. Завтра нас ждёт трудный день. И укройся получше, – он снова поднял свои порыжевшие от близости костра глаза к небу, – утром будет дождь.

***

Фиргалл оказался прав. Бусенец зарядил ещё с ночи, и, проснувшись, Гнеда с трудом заставила себя вылезти из-под отяжелевшего плаща.

Небо нависало сплошной грязно-серой тучей, а озеро, потерявшее своё вчерашнее очарование, мрачно вторило ему. Девушке вдруг страшно захотелось домой, под сень успевших стать родными стен Кранн Улл. Она отчётливо представила себе запах яблок, овсяных блинов и растапливаемой бани, и от предвкушения свело пальцы ног.

Гнеда поднялась, озираясь в поисках своего спутника. Её взгляд упал на Пламеня, озябшего и понуро поводящего ушами. Ска, привязанного накануне рядом с ним, не было видно.

Девушка огляделась. Куда исчез сид и его вещи? Даже трава не выглядела примятой на месте его вчерашней постели. Единственным, что напоминало о его присутствии, были остатки потухшего костра. Гнеда зачерпнула горсть золы. Она была едва тёплая.

Рассеянно отряхнув руки, девушка поёжилась, кутаясь в волглую одежду. Куда мог подеваться Фиргалл? Он ничего не упомянул про отлучку. Впрочем, он никогда не распространялся о своих намерениях, и Гнеда давно приняла это как данность. Но уехать, не сказав ни слова? Вероятно, сид отправился по какой-то надобности и скоро вернётся. Нужно только подождать.

Девушка содрогнулась. Видимо, за то время, что костёр не горел, она успела как следует замёрзнуть, и теперь тело непроизвольно сжималось в мелких судорогах. Ей необходимо успокоиться, согреться и дождаться наставника.

Гнеда глубоко вдохнула и направилась к кострищу, намереваясь развести огонь и подогреть воду, но сделав пару шагов, она вдруг осознала, что кресало всегда было у сида. Как и припасы. Они лежали в его седельной сумке, которая исчезла вместе с хозяином. А ведь Фиргалл мог оставить ей хотя бы кусок пирога, чтобы девушка могла подкрепить силы в его ожидании.

Это было так не похоже на его обычную, пусть снисходительную, но заботу.

– Фиргалл! – крикнула Гнеда, приставив ладонь ко рту. Туман проглотил её голос, и она крикнула громче. Из кустов орешника вылетела стайка зябликов, и снова наступила тишина, которая начинала казаться зловещей.

С возрастающим беспокойством девушка решила осмотреть, что осталось в её распоряжении. Сид не предупреждал, что они отбывают на целый день, тем более – на ночь, поэтому Гнеда уезжала из усадьбы налегке. Все припасы Фиргалл погрузил на Ска, и при девушке были лишь её собственные вещи.

Гнеда слегка подрагивающими руками принялась проверять содержимое сумки, привязанной к поясу. Игла, писало, ложка… Она рассерженно бросила бесполезные предметы обратно и заставила себя перевести дух. У неё был нож. Тёплый, хоть и насквозь сырой плащ. Сулея, в которую можно набрать воды из озера. В конце концов, Пламень был с ней, и она в любой миг может оседлать его и вернуться домой.

Может ли?

Девушка сглотнула. Она поняла, что не помнит дороги. Какое-то время они двигались знакомыми тропами, а потом Гнеда перестала узнавать места. Они заехали дальше, чем когда-либо, но девушке даже не приходило в голову запоминать путь, ведь с ней был Фиргалл. Она не спросила, куда они едут, насколько, зачем. Надменность и холодность сида давно отбили у Гнеды охоту к лишним разговорам. Девушка привыкла безропотно следовать за ним и подчиняться. И теперь он просто исчез, бросив её тут совсем одну.

Нет, он не мог так поступить. Конечно, нет. Гнеда подняла свои вещи и подошла к Пламеню, который был привязан под раскидистым, уже наполовину раздетым осенью дубом, чтобы найти укрытие от дождя.

Девушка устроилась на золотистом ворохе отсыревших листьев и обняла колени, стараясь сохранить как можно больше тепла. Пламень тоскливо переступил с ноги на ногу. Вчера он ел привезённый из имения овёс, редкая трава вокруг была жёсткая и невкусная, и он явно тяготился происходящим. Гнеда закрыла глаза, чтобы не смотреть на него. Фиргалл скоро вернётся, и они отправятся обратно.

Дождь усилился, и капли тихонько постукивали по листьям. Гнеда вздрогнула от ощущения падения и быстро заморгала, приходя в себя. Каким-то образом она задремала, но не понимала, сколько прошло времени. Серая мгла по-прежнему висела над озером. Влаги было слишком много в воздухе, чтобы спрятаться от неё под деревом. Пальцы не гнулись от холода, ноги затекли.

Девушка встала, опираясь о ствол. Единственным способом согреться было движение. Она должна была найти дорогу в усадьбу.

Гнеда сжала кулаки и подобралась. Она слишком давно не оставалась одна. Слишком привыкла полагаться на Фиргалла, Айфэ, Финд. Происходящее отрезвляло её. Девушка знала, что сид не вернётся. Что он исчез намеренно. Было ли это предательством? Он защищал её от врагов. Айфэ, пусть и помимо воли отца, подвергал себя опасности из-за Гнеды. Фиргалл кормил её, одевал, тратил своё время. Если бы сид на самом деле хотел девушке зла, едва ли бы он стал столько возиться с ней.

– Пламень, мы едем домой! – сказала Гнеда зло и принялась седлать коня.

Поначалу ехать было довольно просто, Гнеда хорошо помнила, по какой тропинке они прибыли к озеру. Но когда начались развилки, выбрать правильное направление становилось всё труднее. У девушки теплилась надежда на то, что Пламень сам найдёт нужный путь, следуя своему более тонкому, чем у человека чутью, но вскоре стало ясно, что это напрасные чаяния. Конь шёл неохотно, останавливаясь и тревожась, так что Гнеда была вынуждена понукать его и сама принимать решения.

Иногда тропа глохла и обрывалась, и им приходилось возвращаться к предыдущему перекрёстку. Гнеда совершенно не узнавала местность. Чем дальше они продвигались, тем гуще и непроходимее становились заросли вокруг. Ветки то и дело хлестали её по лицу и замёрзшим рукам, цеплялись за одежду и сбрую. На девушке не осталось ни одной сухой нитки.

Сонный, полуголый лес мрачно и отстранённо наблюдал за одинокой всадницей, скитающейся по одичалым тропам.

Гнев и раздражение, охватившее Гнеду вначале, постепенно сменились усталостью. С каждым новым тупиком у неё оставалось всё меньше сил, холод пробирал до костей, тело становилось непослушным и ленивым, ей приходилось заставлять себя править лошадью. Несколько раз они пересекали кабаньи тропы, и Пламень дрожал и беспокойно фыркал, учуяв звериный запах.

Солнце не показывалось, но в какое-то мгновение Гнеда поняла, что ощутимо стемнело. Короткий осенний день двигался к закату. Одновременно девушка заметила, что вокруг стало ещё сырее, если такое вообще было возможно.

Гнеда насторожилась. Вяло плетущийся Пламень остановился окончательно. Все старания сдвинуть его с места не возымели никакого действия. Конь лишь жалобно поджал уши и попытался попятиться.

– Ну же! – раздражённо прикрикнула Гнеда. – Чего ты испугался? – Девушка склонилась и легонько похлопала животное по шее. – Вперёд, давай! – приказала она, понукая лошадь. Она больше не собиралась разворачиваться. Пламень поддался, но его шаги стали ещё более неуверенными и медленными.

Гнеда вглядывалась вниз, стараясь разобрать дорогу в неумолимо сгущавшихся сумерках. Чавкающий звук снизу заставил пошевелиться в душе девушки нехорошее предчувствие. Она едва успела подумать о том, что дела принимали скверный оборот, как Пламень снова резко остановился и заржал так, что кровь похолодела в жилах Гнеды. Она быстро выпростала ноги из стремян и спрыгнула, чтобы проверить копыто коня, но, приземлившись, увязла по щиколотку в чём-то липком и отвратительном. Пламень всхрапывал, поочерёдно вытаскивая ноги из вонючей жижи, глядя на девушку глазами, полными ужаса. Они забрели в болото.

Гнеда с трудом сглотнула ком в пересохшем горле и принялась тянуть повод в попытке развернуть лошадь, но обнаружила, что её собственные ноги на глазах утягивало в трясину. Пробуя вырваться, она ослабила хватку, и в этот самый миг Пламеню удалось освободиться. Он отпрянул в сторону, и девушка, не удержавшись, повалилась в зловонное месиво.

Кровь бешено стучала в виски. Гнеда пыталась встать, но вместо этого лишь беспомощно переминалась на карачках, пытаясь отплеваться от грязи. Шапка слетела с головы, и коса упала прямо в склизкую кашу под её руками.

Лихорадочно стараясь выкарабкаться из трясины, которая с пугающей мощью затягивала её в себя, Гнеда лишь сильнее погружалась в топь. Она дышала так, словно бежала без остановки от Вежи до Черноречья, как когда-то в детстве. Катбад! Девушка была готова закричать, но вместо этого только всхлипнула. Неужели никто не придёт? Никто не вытащит её отсюда?

– Пламень! – Голос хрипел и дрожал. Ноги завязли в топи выше колена, и она почти не могла шевелить ими. – Сюда! – Гнеда несколько раз призывно щёлкнула непослушным языком, но Пламень недоверчиво смотрел на неё, не подходя. – Ко мне! – со злостью и отчаянием воскликнула девушка, и, поведя ушами, лошадь смиренно наклонила голову и осторожными шажками приблизилась к хозяйке. – Вот так, молодец! – Дождавшись, пока конь подойдёт на достаточное расстояние, Гнеда выгадала мгновенье и бросилась, схватившись за болтающийся повод. Пальцы, вымазанные смердящей жижей, соскользнули с кожаного ремешка, и она снова упала лицом в дрягву. Поднимаясь на трясущихся руках, девушка сделала новую попытку, чувствуя, что встать в очередной раз просто не сможет, и, наконец, крепко ухватилась за повод, безвольно повиснув на несчастном животном.

– Подай, вот так, – на зубах мерзко хрустнул песок, горло саднило, и звук вышел сдавленным, но Пламень повиновался. – Вперёд! – выкрикнула она, не узнавая собственного голоса. Рывок, несколько осторожных шагов коня, и тело Гнеды оказалось на твёрдой почве. Сапоги остались в трясине, и она почти не чувствовала своих ступней.

Некоторое время Гнеда лежала ничком, не веря до конца в то, что смогла выбраться из ловушки. Кожу щипало и жгло. Тошнило от привкуса болотной воды во рту и тлетворного запаха, впитавшегося в одежду. Она обессилено разжала скрюченные пальцы и перевернулась на спину. Мокрая коса легла поперёк шеи, как удавка, но у девушки не было сил спихнуть её. Тело сотрясали приступы мелкой дрожи.

Она выбралась. Она была жива.

Пролежав неподвижно какое-то время, Гнеда поняла, что засыпает. Нет! Это может быть сном, от которого не будет пробуждения. Она замёрзнет. На них нападут звери. Нужно было отправляться, но воли на это почти не осталось.

Еле передвигая окоченевшими конечностями, она поднялась на четвереньки. Девушка почувствовала боль, и, нахмурившись, заметила на ладони кровь. Прямо перед глазами висели крупные чёрно-бурые ягоды куманики. Гнеда протянула к ним трясущуюся руку. Прохладные, сочные, горьковато-сладкие ягоды были самым вкусным, что она ела в своей жизни. Девушка жадно срывала их, слизывая с пальцев сок вперемешку с собственной кровью.

Насытившись, Гнеда вытерла рукавом рот и, держась за Пламеня, встала на ноги. Сделав несколько дрожащих шагов, она обхватила руками шею коня и поцеловала его в морду. Шатаясь, девушка кое-как взобралась в седло и тронулась в противоположную болоту сторону, ничуть не заботясь, куда едет.

Окончательно стемнело. Дождь перестал, стало заметно холоднее, беззвёздное небо глухим покровом легло на угрюмый лес. Гнеде стоило невероятных усилий не вывалиться из седла. Она полудремала, прижимаясь к шее Пламеня, чтобы хоть немного согреться. Вокруг слышались шорохи и тревожные попискивания, ночные создания вылезали на охоту. Несколько раз прямо над ними прошуршал крыльями пугач. В зарослях тут и там мерещились чьи-то глаза. Девушка поёжилась от мысли о том, что более лёгкой добычи для хищников, чем они и представить было нельзя.

Но утомление брало верх даже над страхом, поэтому через какое-то время Гнеда осознала, что не чувствует ничего, кроме тупого равнодушия. Пламень брёл, уныло свесив голову, и девушка знала, что надолго его не хватит. Ясно, что Фиргалл ни во что не ставил её страдания, но неужели ему было не жалко коня? Кажется, шутка сида заходила слишком далеко.

Гнеда не знала, сколько они были в пути. Чувство времени совершенно покинуло её. Звёзд, которые могли бы подсказать приближение рассвета, не было видно, и ей казалось, что эта ночь никогда не кончится. Что-то в груди сжалось, когда девушка вспомнила предыдущий вечер. Их разговор за костром, необычное дружелюбие Фиргалла, его забота. После всего этого урок, который он решил ей преподать, казался ещё более жестоким.