Фёдор Михалыч неспроста появился в заголовке моей рецензии, потому что книга Приста во многом затрагивает и эту тему тоже. Даже более того: бесчисленные рецензии пестрят одной единственной трактовкой сюжета "Опрокинутого мира", которая мне лично кажется несправедливой и ошибочной. Однако, наши интеллектуалы-читатели, стоит им лишь завидеть признаки антиутопии в тексте или учуять тему борьбы с "клятой" Системой, тем паче в лице хрупкой женщины, берут в руки вилы с факелами и, не разбираясь, начинают палить "отсталых консерваторов". Впрочем, ничто не ново под луной.
Со своеобразным миром города на колёсах мы знакомимся через жизненный путь Гельварда Манна: он только-только стал совершеннолетним (по местным меркам), его быстренько поженили на какой-то чересчур образованной девчушке, а потом и вовсе отправили познавать правду жизни через тяжкий труд. Он поработает во всех существующих в городе гильдиях, и картина мира в конце концов для героя и читателей сложится весьма примечательная.
Город Земля медленно катится по рельсам, которые люди без конца разбирают и собирают вновь, к теоретической конечной цели, называемой оптимумом. Прист свою задумку объясняет через центробежность, и школьного курса физики вам должно хватить, чтобы её понять. В квазиреальности, в которой существует город, есть некая ось, тот самый оптимум, от которой и расходится материя под действием центробежной силы. По сути, они все в ловушке гравитационного колодца, и, удаляясь далеко назад от оптимума, подвергаются искажению пространства-времени. Очевидно, губительному для любого живого организма.
Конечно, обозначенная в жанрах "мягкая" фантастика заставляет нас мириться с некоторыми условностями мира, и мне не совсем понятно, как это так герои спокойно ходят через сингулярность взад-вперёд, по сути путешествуя в будущее. Потому я ожидала каких-то игрищ со временем в причинах возникновения подобной физической аномалии, а не унылого энергетического кризиса, как по итогу оказалось. В любом случае мне очень нравятся такие заигрывания с теоретической физикой. Вот бы ещё найти художку, эксплуатирующую теорию струн, но до такого писатели, наверно, ещё не доросли.
Помимо полного страдальцев города Земля, на самой планете есть множество разрозненных очагов цивилизации. Аборигены вернулись примерно к уровню средневековья, и я поначалу немного обманулась, решив, что город - некий неудавшийся проект по перемещению во времени, постепенно заползающий всё глубже и глубже в древность веков. А было бы прикольно, согласитесь, да? В самом конце вдруг узнается, что в основном человечество технологически продвинулось вперёд на пару столетий, пока уровень развития города остался где-то на уровне середины-конца ХХ века (да, с перфокартами и монохромными мониторами). И кажется слегка надуманным тот факт, что более прогрессивное человечество за двести с лишним лет ни разу не столкнулось с махиной на колёсах. Так к тому же ни капли ею в итоге не заинтересовалось. Потрясающе и гениально.
Жизнь в городе напоминает пресловутую антиутопию, но именно, что напоминает. Спартанские условия, в которых вынуждены выживать люди, считающие себя остатками былого человечества, накладывают на них определённый груз ответственности. Оттуда излишняя секретность, строгость и местами фанатичность. Что, ясное дело, не устраивает ту часть горожан, которая настроена решительно свободолюбиво.
Гельвард, на собственной шкуре познавший смертельную опасность, нависающую над всеми ими дамокловым мечом, просто-напросто не способен объяснить её. Да и не смог бы, если бы попытался. Ведь столкнулся бы с той же самой фанатичностью, но по другую сторону баррикад.
Забавно, что этот либерализм, показанный Пристом, стремление части общества сломать напрочь устоявшиеся порядки, проявилось не только с того самого момента, когда ему, обществу, предоставили чуть больше свободы и искренне постарались донести мысль о том, что любая остановка означает смерть (во что, естественно, никто не поверил), но и с появлением в жизни главного героя особы (да не одной, к слову) женского пола, к которой он воспылал страстью. "Женщина на корабле - быть беде", что-то из этого фольклора, не иначе.
Та самая мадам оказалась не так проста. Проникнув в город и придя к собственным выводам, она предлагает решение, успокаивающее агрессивно-демократично настроенную толпу, требующую остановить движение. И я, как и многие рецензенты, могла бы тут всплеснуть руками и ахнуть: "Да как же так! Что за нелепая концовка!" Но потом я подумала. Крепко подумала, вспомнив все малейшие особенности мира, описанные автором. И пришла к неутешительным выводам.
Всё существование города, растянувшееся на два века, - ни что иное, как чудо из чудес (параллель с нашей жизнью во Вселенной не чуете?), ведь всё это время махина медленно тащилась через всю Евразию, самый крупный континент на планете, лишь по счастливой случайности не встретив перед собой непроходимую местность. И вот, когда впереди замаячил океан, горожане столкнулись с непосильной, невозможной задачей его преодоления. Конечно, когда человек оказывается наедине с экзистенциальным ужасом, ему намного проще обвинить кого-нибудь в "неправильных" взглядах на жизнь и продолжать верить в чистое-светлое, которое сам же себе и придумал.
Реальность горожан, в которой они существуют, - это не когнитивное искажение восприятия, как считает та самая Элизабет из концовки книги, взявшая на себя моральное право учить жизни и науке, по её мнению, отсталых и заблуждающихся. Если вспомнить путешествие Гельварда далеко на юг и обратно, мы поймём, что вся материя, живая или не живая, остаётся привязанной к этому злосчастному оптимуму, и на неё продолжает воздействовать физика именно этой реальности, а не внешней, существующей параллельно. Тут дело не столько в "волшебном" двигателе, питающем энергией город, сколько в фундаментальных законах физики, которые изменились в самой своей основе из-за некой техногенной катастрофы в прошлом.
И вот в этот момент ты видишь, что главный герой столкнулся с величайшей трагедией. Он понимает, что их существование обречено, а преобладающее большинство находится в заблуждении. Он даже топиться пошёл в море с горя, вот до чего довели мужика!
Ладно, тут я уже немного шучу. Но ведь действительно, что ему ещё остаётся делать? Если город остановится - все погибнут. Если Элизабет отключит двигатель, так вообще страшно подумать, что будет! Его вселенная просто может взять да схлопнуться, и такое он тоже вряд ли переживёт. Да, концовка всё ещё неоднозначная, но окрашена в сильно пессимистичные тона. Хотелось бы, конечно, верить в лучшее, но в таком случае вот это их маленькое общество снова потребуется заковать в кандалы усердной работы ради достижения общей цели - выживания.
Книга у Приста вышла о многом, и потому оценивать персонажей или их поступки кажется мне мелочным. Тут не совсем про отдельно взятые личности, а в целом про разные точки зрения на одну и ту же ситуацию, которые нет смысла объяснять, ведь они различаются фундаментально.
Очень сильно впечатлила меня эта книга, и я рада тому, что наконец-то закрыла свою импровизированную трилогию о городах на рельсах, в которую ещё входит Мьевиль и Филип Рив. На мой взгляд "Опрокинутый мир" оказался среди них как самым необычным, так и самым злободневным. Хотелось бы найти ещё книг про искривление пространства, вот эта тема действительно будоражит моё сознание, в отличие от всего обилия современной фантастики, полной смирного трансгуманизма.
