Глава 1

Оливия

«Мне так хочется плыть… Но тяжелые жизненные обстоятельства гирей давят и требуют долго идти пешком в неизвестную темноту.»

Солнечные лучи противно бьют в глаза, нагло пробуждая от сладкого сна, и я жмурюсь. Издаю стон и упрямо поворачиваюсь на другой бок, к стене, в надежде заснуть снова. Мысленно проклинала Айлин за то, что она опять забыла задернуть шторы, ведь знает, как я ненавижу вставать раньше будильника. А солнце в июле уже в пять утра светит высоко, швыряет своими лучами в наше окно и пробуждает из самого сладкого утреннего сна, а лично для меня – это самое дорогое.

У нормального человека в мечтах большие путешествия или покупка какой-нибудь красивой вещицы. Эти мечты сидят, например, в голове Айлин. Я же выпадаю из списка нормальных людей и попадаю к числу странных, потому что мечтаю банально выспаться. Все остальное просто меркнет перед этим сладострастным желанием.

Я не сплю нормально уже около месяца, а все потому, что захотела устроиться на еще одну работу помимо своей основной.

Иногда одну мечту, в моем случае выспаться, приходится отодвинуть чуть в сторону, чтобы дать возможность осуществиться другой, более важной. У меня большая и ответственная цель – накопить много денег. Ради нее мне приходится жертвовать своим ночным сном и бодрствовать до трех часов ночи, чтобы проснуться в семь утра и начать свой день.

Для кого-то семь утра это начало крепкого сна…

Я слышу, как поскрипывая закрывается дверь. Тяну одеяло и укрываюсь им с головой, не обращая внимание на то, как с моей кровати с грохотом падают на пол толстенные словари.

– Оливия, – слышу я навязчивый шепот возле своей кровати.

– Отстань, я сплю, – пробормотала я.

– Просто ответь мне. Что ты должна сказать маме?

– Что ты занималась всю ночь учебой! – восклицаю я из-под одеяла. – Теперь дай поспать!

– Какие мы нервные, – бормочет Айлин и отходит от моей кровати.

Я принимаю более удобную позу для сна и уже надеюсь сладко задремать, но эта надежда рухнула, когда зазвонил мой будильник.

Я тяжело вздыхаю и стягиваю с себя одеяло. Свинцовые веки из-за вечного недосыпа отказываются открываться. Я поднимаю свою тяжелую голову с мягкой и такой соблазнительной, по утрам, подушки и принимаю сидячее положение. Провожу ладонями по лицу, отгоняя сон, и пальцами массирую глаза, после чего убираю взлохмаченные каштановые волосы назад, сглаживая их на макушке.

Слышу, как пыхтит Айлин, которая пытается снять свои супер-обтягивающие джинсы, и открываю глаза, повернув в ее сторону голову. Она справилась со своей одеждой, которую швырнула небрежно в шкаф, и плюхнулась на свою кровать, укрываясь одеялом. Она ехидно улыбается мне и показывает язык. Я смотрю на нее с осуждением.

– Я ненавижу тебя, – бормочу я сиплым, все еще сонным голосом, и спускаю ноги на пушистый бежевый коврик.

– Ничего не поделаешь, я еще учусь в университете и сейчас у меня законные каникулы, – хвастается она.

– Макияж хотя бы смой, иначе тетя Джулиет не поверит даже моему правдоподобному вранью, – советую я ей и встаю с мягкого матраса, подтягивая свои серые пижамные штаны.

– Точно!

Айлин вскакивает со своей кровати и бежит в ванную комнату, где хранятся все наши косметические принадлежности.

Я принялась собирать словари, которые за утро, пока спала, распинала со своей кровати на пол, и положила их стопкой на свой рабочий стол рядом с ноутбуком. За ним я просидела всю ночь и переводила книгу, которую мне нужно сдать в издательство с совершенным переводом в течении месяца. Несмотря на то, что это моя ночная работа, и от того она автоматически становится не любимой, все же она полезная. Я могу читать книги в процессе работы – от любовных романов до научной литературы, и своего рода самообразовываться. Хотя, по словам Айлин, – куда еще больше.

Мы с ней совершенно разные.

Айлин – черноволосая бестия с зелеными глазами, которая не любит скучную жизнь и желает разбавить её приключениями. Она верит, что сможет найти себе не просто парня, а единомышленника, с которым они будут на одной волне. Из-за притягательной красоты Айлин, к ней липнут многие парни, но она уже выработала способность умело отшивать их. Семья – это не для неё. В приоритете Айлин – свобода.

Я же Оливия – волнистые каштановые волосы и яркие голубые глаза, которая любила учиться и любит спокойную размеренную жизнь. Резкие и неожиданные повороты событий выбивают меня из колеи. Я склонна выстроить чёткий план, нежели действовать спонтанно и необдуманно. Но иногда бывают исключения. Например, моё желание взяться за вторую работу. Вместо чёткого планирования, я сказала себе, что это дополнительный доход, в котором я нуждаюсь. Это спонтанное решение привело к тотальному недосыпу. Но так или иначе в моем приоритете все контролировать. Особенно свою неуверенность.

И этими различиями мы дополняем друг друга, нежели отталкиваем. Я могу иногда надавить на тормоза вместо Айлин. Она же давит на газ, если я сильно торможу. Если бы не Айлин, то я бы вряд ли решилась отдать свое резюме в престижную компанию из-за сомнений.

Я поднимаю руки и тянусь, разгоняя по своему организму кровь. После небольшой утренней зарядки я подошла к шкафу и, почесывая голову, глазами искала то, в чем сегодня пойду на работу.

Я работаю в успешной ювелирной компании переводчиком и мне приходится соблюдать хотя бы какой-то офисный имидж, поскольку в любое время меня могут пригласить в переговорный кабинет на встречу с иностранными партнерами. За два месяца работы я попала на такие встречи два раза.

Всего в компании три переводчика и нам приходится находиться в своем отделе каждый рабочий день, поскольку бумаг на наших столах с самого утра только прибавляется. Эти стопки растут очень быстро и превращаются в знаменитую Пизанскую башню – так же под наклоном. Иногда даже могут рухнуть на пол.

Дверь в ванную отворилась и оттуда вышла свежая Айлин без макияжа на лице.

– Ну все, сестренка, можешь купаться.

Я достала вешалку с нужной одеждой и бросила ее на свою постель, когда Айлин снова развалилась на своей.

У нас с ней общая спальня. Левая сторона принадлежит Айлин и часть ее стены вся оливковая с различными фотографиями и плакатами, а правая сторона спальни, с бежевой раскраской, принадлежит мне.

Во время своих каникул Айлин по ночам практически не бывает в этой спальне и выбирает тусовки в каких-нибудь клубах. Естественно, тетя Джулиет не знает об этом, ведь я постоянно покрываю свою наглую сестру. Точнее, сводную сестру, но это уже не существенно.

Двенадцать лет назад в свою семью меня забрала семья Эддерли, давние друзья моих родителей. Они отдали мне свою фамилию, свою заботу и позволили мне получить образование. Теперь я работаю и отдаю некоторую часть заработной платы своим приемным родителям, чтобы хотя бы немного вернуть им ту материальную часть, которую они мне выделили, не жалея для лечения и для учебы.

Первое время дядя Джозеф категорически отказывался от моих денег и просил не обижать его, но я была непреклонна. Эти люди сделали для меня слишком много и, когда теперь у них финансовые трудности после покупки таунхауса в квартале Чобхэм Манор, района Стратфорд Лондона, я не могу оставаться в стороне, как работающий член семьи. Они приобрели большой и уютный дом в два этажа ради удобства семьи, но такие роскошные удобства имеют свои финансовые последствия.

Прошло пять лет после покупки, тяжелые времена позади, но трудности еще остались. Дядя Джозеф дает себе еще два года, чтобы восстановить эти трещины в финансовой части семьи. Несмотря на то, как ему неудобно принимать у меня деньги, дядя Джозеф благодарит меня практически со слезами на глазах. Мои деньги хотя бы смогут наполнить продуктами холодильник и облегчат участь дяде с тетей, которые теперь оплачивают учебу Айлин и остаточный взнос за дом.

Я зашла в ванную комнату и прижалась спиной к двери, тихо выдохнув. Воспоминания резко захлестнули меня, отчего стало немного тяжело. Я встала перед зеркалом и сняла с себя пижамную майку. Взгляд тут же упал на живот. Я боязливо провела пальцами по нему, будто делаю это впервые. Затем повернулась и через зеркало посмотрела на спину.

Рубцы на коже после ожогов выглядят далеко не эстетично. Наоборот, они портят внешний вид и вызывают отвращение. Но я привыкла. Первые несколько лет, во время лечения ожогов, моя кожа выглядела еще хуже, и я ненавидела себя. Особенно в подростковый период. Дорогостоящие мази, препараты облегчили мою участь и теперь, спустя двенадцать лет, рубцы выглядят не совсем ужасно, как они выглядят без должного лечения.

Теперь тетя Джулиет предлагает мне лазерную коррекцию этих рубцов, чтобы вернуть красоту на коже живота, спины и в некоторых частях рук. Медицина уходит далеко вперед и про данную процедуру я, наверно, перечитала уже все. Это первая причина, почему я хочу накопить денег.

Несмотря на небольшой страх, я хочу стать привлекательной и, в первую очередь, для себя. Я не хочу ограничивать себя в одежде, а носить то, что хочется. Мне приходится носить более закрытую одежду, чтобы спрятать свои внешние недостатки и не ловить на себе презренные взгляды людей.

Мне двадцать два года, и я до сих пор не знаю, что такое женское счастье. Максимум что я попробовала в отношениях, своих единственных, это поцелуи.

В юные годы внутри играет невинное доверие к человеку, который понравился. Но как жаль, когда доверие рушится, увидев на себе презренный взгляд любимого человека, словно меня облили дерьмом.

В итоге это доверие пробудило во мне страх, боязнь показать себя.

Комплекс, твердящий, что я не привлекательна для мужчин.

Ужасное слово, которое заставляет сжаться в уголочек и внушает желание стать незамеченной. Но я борюсь с этой страшной напастью. Айлин помогла мне справиться с предательством и не позволила закрыться. Только она видела, как я тонула в отчаянии и ревела в подушку. Айлин – настоящая подруга, которая стала мне сестрой.

Но данная ситуация самое малое из всех моих страданий, которые мне удалось пережить.

Двенадцать лет назад мне казалось, что я не выживу…

В день моего рождения, шестнадцатого мая, случилась страшная трагедия. Я потеряла родителей, единственных родных мне людей, по чье-то ужасной ошибке. Машина, не следующая правилам дорожного движения даже на пустой трассе, привела вот к такому исходу – маленькая девочка, окутанная черной дымкой отчаяния, осталась сиротой.

Пока я лежала без сознания, то слышала обрывки фраз. Это как быть в полусне и слышать звуки со стороны, но не просыпаться, поскольку сильно хочешь спать. В моем сознании эти звуки уже исказились, а некоторые совсем пропали, но одна фраза запечаталась в моей голове навсегда. Она звучит так больно, что сердце сжимается.

«Этот ребенок проснется сиротой. Если конечно проснется.»

Фраза несет за собой несравненную ни с чем боль, поэтому настолько запоминающаяся. Вспоминаю я ее часто, но она все равно такая же острая, как и в ее первый день существования, когда она вылетела из уст врачей. И каждый раз, вспоминая ее, она долго крутится в моей голове, пробуждая во мне желание кричать так сильно, чтобы меня услышал весь мир и почувствовал мою боль.

Смотря на эти шрамы, болезненные воспоминания всплывают из глубин сознания и заново втаптывают в отчаяние. Поэтому я желаю немедленно избавиться от них

Я отдернула от себя жалостливый взгляд и включила душ, желая, чтобы вода смыла из моей головы тяжелые воспоминания. Я всеми силами напоминала себе, что нахожусь в реальности и меня уже давно ничего не должно толкать к отчаянию. Благодаря семье Эддерли я никогда не жаловалась на свою жизнь, а лишь тихо оплакивала свою потерю ночью в подушку. Вскоре и эта привычка покинула меня. Мне стало чуточку легче, я живу. Но иногда в голову лезет прошлое, толкающее к пропасти отчаяния, перед которой я задыхаюсь, а с отчаянием приходится бороться по сей день.

Я улыбаюсь. Всегда. Демонстрирую себя самым позитивным человеком. Не отражаю свое прошлое на настоящем. Иногда могу позволить себе провалиться в тяжёлые воспоминания, особенно когда смотрю на рубцы, напоминающие мне о мучениях, через которые мне удалось пройти. Но никогда не обсуждаю свою печаль, свою потерю, свои психологические загоны с другими. Это ни к чему.

Я приняла душ и начала приводить себя в порядок – высушила волосы, выпрямила и собрала их в конский хвост. Это моя неизменная прическа. Нанесла макияж, подкрасив ресницы и рисуя стрелки. Я множество раз перед зеркалом пыталась убедиться, что они ровные, чтобы спокойно выйти из ванной комнаты и одеться.

Айлин мирно сопела. Да, тяжелая у нее жизнь. Я мысленно посмеялась, зная, что скоро войдет тетя Джулиет и разбудит ее, а Айлин придется встать и спуститься на завтрак. Конечно, после него она снова ляжет спать и проснется только к вечеру, когда я вернусь домой. Тогда я продолжу работу, но уже дома, а она дождется, когда уснут родители, чтобы вновь сбежать и тусоваться с подругами.

Айлин молодая девушка, даже на два года моложе меня, и она имеет право проживать свою жизнь так, как считает нужным. Она умная девушка и не прыгнет в постель к первому встречному. Наоборот, Айлин ищет свою судьбу, внимательно засматриваясь к новым знакомствам. Родители же ей не доверяют, поэтому и боятся отпускать ее по ночам. Но Айлин неудержима, и я боюсь, что скоро она попадется на их крючок.

Я встала перед напольным большим зеркалом, чтобы осмотреть себя. Сегодня я выбрала белую водолазку, черные брюки с ремнем и, конечно же, эстетичные украшения – кольцо на среднем пальце и серебряная подвеска в виде звезды. Последний штрих, который я взяла со стола – очки.

На часах 7:40 и, по расписанию, я слышу приближающиеся шаги тети Джулиет. Она распахнула дверь, а на ее лице как всегда сияющая, ободряющая на успешный день улыбка.

– Доброе утро, мои девочки! Как вам спалось?

Тетя подошла ко мне и поцеловала в лоб, после чего приблизилась к постели Айлин и бесцеремонно стянула с нее одеяло.

– Подъем! Завтрак готов!