– Вот это мне по душе! – воскликнул Юниэр. – Конечно, я помогу тебе. Мы не позволим Зараду пролить невинную кровь.

– Чернолун у Айрен, она предупредит нарисейцев об опасности, – вспомнила Мирэя. Медлить нельзя. Из-за того, что она так расклеилась, может случиться непоправимое. Отца очень бы расстроил ее поступок, но она все исправит.

– Ты найдешь хороших лошадей?

– Еще бы! – заверил Юниэр.

Принцесса наскоро переоделась и покинула замок, ничего не объясняя.

Два всадника гнали лошадей; от них зависели судьбы многих людей.

Войско, разжигаемое пылкими выступлениями военачальника, столкнулось с нарисейцами раньше, чем предполагал Зарад.

Торий с сыновьями и десятком своих людей поднимались на вершину Шанды, к священному алтарю. Редко кто посещал это место в последние годы: в народе царствовало религиозное безразличие. Люди обиделись на Нара, сочли его несправедливым и нечутким богом, равнодушным к их жизни. Нарисейцы продолжали чествовать его, но старались делать это тихо, чтобы не возбуждать ссор.

На обратном пути они встретили Дориана, который доложил им о совещании у Киннара. Его рассказ обнадежил Тория. Он симпатизировал королю и не ожидал подвоха: король был честен и надежен. Но осторожными быть не мешало. Врагов у нарисейцев было много, особенно теперь, когда племянник короля, Зарад, находился в Сундаре. Торий посоветовался с друзьями и решил вернуться в Нарисею, чтобы взять с собой больше людей. Подстраховать себя на всякий случай, хотя Киннар обещал дать им охрану.

Вдруг всадники услышали отдаленные звуки рога.

– Что это? – спросил Эбрус, старший сын Тория. – Сундарцы охотятся?

– Возможно, – пожал плечами его отец, – но лучше поторопиться, чтобы не попасть под их стрелы.

В этот миг на дорогу вылетели черный конь и – отдельно от него – Айрен. Нарисейцы придержали коней и воззрились на нее в изумлении. Чернолун проржал что-то высокомерное, что могло означать: "Тоже мне наездница". Он встал рядом с ней, полагая, что свое дело сделал.

Первым опомнился Дориан.

– Айрен, – бросился он поднимать ее, – что случилось? – Она оперлась на его локоть, одарив благодарным взглядом.

– Вы в опасности! – быстро заговорила она.

– Чего же мы опасаемся? – усмехнулся Эбрус, находивший эту сцену забавной. Айрен тревожно посмотрела на него и продолжила:

– Король убит. Убийцей считают Дориана. Зарад ведет свою армию на Нарисею. Они уже близко, еще немного и будут здесь.

– Киннар убит? – переспросил Торий, не желая верить услышанному.

– Вы должны защитить себя. Принцесса – еще ребенок, и она тяжело переживает смерть отца, чем и воспользовался Зарад.

– Это невозможно! Несправедливо! – простонал Эбрус. – Почему судьба благоволит к таким, как Зарад, а лучшие люди умирают до срока? Сундар обречен, нет сомнения, Сундар обречен.

– Прекрати сейчас же! – приказал Торий и обратился к Айрен.

– Есть ли надежда, что мы договоримся мирным путем?

– Думаю, что нет.

– Надо задержать их, иначе Нарисее конец, – рассудил Торий.

– Эбрус, скачи в Нарисею и убеди всех спрятаться. Мы постараемся задержать Зарада. Вперед!

– Нет! – попробовал возразить Эбрус. – Я не могу бросить тебя в такое время.

– Не медли! Чтоб духу твоего здесь не было, именем Нара заклинаю тебя. – Встретившись с непреклонным взглядом отца, Эбрус повиновался.

– Да хранит вас благая Явь! – крикнул он на прощанье.

Уже не только звуки рога, но и топот копыт был слышен. Сотни всадников мчались вперед, желая отомстить убийцам короля.

– Серебряная Струя недалеко, попробуем добраться до нее, – предложил Торий, – тогда она послужит границей, пусть символической. Но, может, мы успеем переброситься парой слов. Все лучше, чем просто вступить в драку.

Все согласились с ним, так как времени для споров не оставалось. Дориан подошел к Чернолуну и ласково потрепал его по шее. Фейры и животные легко понимают друг друга. Дориан оседлал Чернолуна и помог Айрен взобраться на него.

– Я вижу их! – закричал один из первых всадников. Зарад и другие остановились. Торий был прав. Серебряная Струя – небольшая речка, в три скачка конь мог бы преодолеть ее, но психологически она оказалась барьером. Горстка нарисейцев стояла у небольшой рощицы. Айрен уговорила Дориана спешиться и уйти в тень, рассудив, что его присутствие вызовет приступ бешенства на том берегу. Торий поднял вверх белый плащ, что означало желание переговоров.

– Вот они, – усмехнулся Зарад. – Ждут своего шпиона. Им не терпится узнать, как он справился с заданием.

– Убийцы! – закричали солдаты.

– Не спешите, – заметил Диленар – я вижу Чернолуна.

– Ты врешь! – Зарад внимательно всмотрелся в группу на берегу и увидел коня принцессы.

Он также узнал Тория. В дни юности Зарад был дружен с ним, они вместе делили тяготы походной жизни и выручали друг друга в сражениях. Предки Тория традиционно входили в совет короля. Но потом властитель Маулина стал потворствовать нарисейцам, укрывать их в своих владениях от справедливого гнева короля Ханимара. Именно тогда, опасаясь бунта, Ханимар закрыл Западную Гавань и выслал всех жителей Маулина в Нарисею, где с тех пор они жили под надзором королевских гвардейцев. В стычках с гвардейцами погибли отец и братья Тория.

Придя к власти, Киннар не раз пытался пригласить Тория ко двору и дать ему место в совете, но сталкивался с сопротивлением министров. Многие годы короли Сундара и их приближенные разжигали в людях ненависть к фейрам, шанкарам и всему, что с ними связано. Эту вековую неприязнь невозможно было изжить в одночасье. Тем более, пока королю противостоял влиятельный и популярный в Сундаре племянник, внук Ханимара, достойный преемник деда. Теперь, когда король-миротворец умер, Зарад чувствовал, что он близок к цели. Как гончий пес, вожак стаи, стоял он на берегу Серебряной Струи, готовый к решающему прыжку. Одно его слово, и солдаты растерзают нарисейцев. Но мысль о том, что придется уничтожить Тория, больно кольнула Зарада. Он медлил. Солдаты ждали.

– Торий! Почему я вижу тебя среди мятежников? Фейры задумали свергнуть королевскую династию и захватить власть над Сундаром. Фейр убил Киннара. Оставь злоумышленников, и мои люди не тронут тебя. – Зарад давал бывшему товарищу последний шанс.

Торий отверг его без колебаний.

– Это ложь. Фейр не убивал Киннара. Король был дружен с фейрами, у них не было причин его ненавидеть. Мое сердце скорбит о постигшей Сундар утрате, но напрасно ты ищешь виновников злодеяния среди нарисейцев. Твое обвинение лишено оснований.

– Ты покрываешь преступника, – Зарад посерел от гнева. – Колдовская паутина надежно опутала твои мозги. Пренебрегая своим родом, ты служишь чужому, враждебному племени!

– В моем роду фейры всегда считались братьями. Они не были и не будут для меня враждебным племенем, – спокойно ответил Торий на его выпад. – Прислушайся к голосу разума, ты не можешь обвинить фейра в покушении на короля.

– Я провожала фейра в дорогу, – поддержала его Айрен. – Когда он ушел, король был жив. Не он убийца.

– Скажи тогда, кто? – усмехнулся Зарад. – Наивная женщина. Почему ты защищаешь фейра? Чего ты хочешь от него? Бессмертных детей?

Солдаты засмеялись.

– Смерть короля должна быть отомщена! – выкрикнул Зарад. – Мирэя признала, что фейры замышляют переворот. У меня в руках приказ, подписанный ее рукой, приказ уничтожить мятежников. Слышите? Что же вы медлите?

В нарисейцев полетели стрелы. Одна стрела вонзилась в бедро Дориана, и Айрен кинулась к нему.

– Бей их, круши! – кричали солдаты, теряя разум. Многие кинулись переходить вброд Серебряную Струю. Нарисейцы обнажили мечи.

– Стойте! Прекратите! – раздались вдруг повелительные крики. На поляну выскочили всадники. – Именем короля, все назад!

Зарад обернулся. "Это еще кто?" – подумал он и увидел Мирэю.

– Принцесса? Почему вы здесь? – изумился Зарад.

– Потому что я подписала этот указ случайно. Вы составили его без моего ведома, кузен. Я не знала, что написано в этой бумаге, и теперь отменяю приказ. Слышите?

Солдаты остановились и с любопытством смотрели на нее.

– Вы знаете, какое горе постигло меня. Мой отец, ваш король, был бы против этой войны. Я снимаю ответственность за месть убийцам с Зарада. Убийца еще не найден. Я беру расследование на себя. А фейры и нарисейцы тут ни при чем.

Искренняя и уверенная речь принцессы тронула солдат. И Юниэр, и Зарад ощутили силу, исходившую от нее.

"А девчонка выросла", – нахмурился Зарад.

– Принцесса, – вкрадчиво заговорил он, – вы обижаете меня, снимая ответственность за месть убийцам, но Киннар был не только вашим отцом, но и моим дядей. Поэтому, мой долг наказать преступников. Вы еще очень, очень молоды, поверьте опытному воину, который не может ошибаться. Фейры виновны во всем.

– Нет, – возразила Мирэя. – Когда Дориан ушел, король был жив – два свидетеля могут подтвердить это. Киннар поручил фейру пригласить на Совет нарисейцев и обещал дать им охрану. Зачем им убивать короля, который восстановил мир с ними? Если кому-то и выгодно было убить Киннара, то только не им. Вы собираетесь напасть на Нарисею и убить невинных людей. Пока убийцу не найдут, не будет никаких действий. Я приказываю вернуться в столицу и объявляю неделю скорби. Я больше не принцесса, а королева Сундара. Повинуйтесь.

Зарад был взбешен. Как она смеет ему перечить! О, эти безумные законы. Он думал, что легко будет руководить ею, но Мирэя, оказалась упрямой и, похоже, с молоком матери всосала эту непонятную благосклонность ее родителей к фейрам. И почему рядом с ней Юниэр? Он его подчиненный и должен быть в войске.

– Юниэр! – возмутился Зарад. – Почему ты не выступил в поход вместе с армией? Ты нарушил боевой приказ.

– В такое время вы говорите о каких-то мелочах, – рассердилась Мирэя.

– Это не мелочи. Если солдаты будут нарушать боевую дисциплину, армия превратится в хаос, – возразил Зарад. – За нарушение приказа я вышлю его в Крор без права возвращения в Сундар!

– Вы не вышлите его в Крор! – упрямо заявила Мирэя.

– Это почему же, Ваше Величество? – усмехнулся Зарад.

– Потому что он… он – мой муж. А не ваш воин. Он ваш король.

С двух берегов Серебряной Струи все возрились на Мирэю в изумлении. Не меньше других был удивлен и неожиданно коронованный Юниэр. Солдаты перешептывались.

– Поздравляем, Юн! – раздалось несколько голосов.

Зарад схватился за голову.

– Постойте, но когда вы успели? Вы не обручены!

– Мы обручены, – отрезала Мирэя.

Солдаты в строю шептались все громче и спорили, указывая на Мирэю и Юниэра.

– Да, говорю тебе, это они!

– Точно, и я теперь вижу. Вот это трюк!

– Когда это вы успели? – не отставал Зарад.

Мирэя молчала. Юниэр улыбался.

– Мы обручились Сиреневой ночью, – сказала Мирэя, подъехав к Зараду ближе, – по древнему закону. И после того, как закончится траур, – вздохнула она, – мы проведем обряд по сундарскому закону.

Зарад ничего не смог возразить. Уже тысячу лет никто из сундарских королей не обручался по древнему закону, но связи, обретенные таким образом, считались нерушимыми, и все признавали такой брак.

"Девчонка оказалась уж очень шустрой, – в который раз подумал Зарад. – А Юниэр ослушался моего приказа еще и в Сиреневую ночь. Это ему так не пройдет". – Он отдал войску приказ возвращаться, и солдаты повернули вспять. Им было, что обсудить по дороге.

Мирэя и Юниэр переправились через Серебряную Струю, переговорили с Торием и его людьми, проводили их в Нарисею. Там было безлюдно – все попрятались в ожидании расправы. Торий привел почетных гостей в свой дом. Они долго говорили о будущем государства. Позже к ним присоединился Эбрус.

Раненого Дориана сопровождала Айрен. Они добрались до его дома – большого шатра, усыпанного серебряными звездами. В нем было светло и прохладно.

– Как красиво! – восхитилась девушка. – Ты живешь здесь один?

– Да, – ответил он, опираясь на ее руку немного дольше, чем следовало, когда она помогала войти ему внутрь.

– Ложись и отдыхай, – сказала Айрен, усаживая Дориана на циновку, – а я позабочусь о твоей ране.

– Все будет в порядке, она сама заживет, – смущенно улыбнулся Дориан.

– Молчи, я знаю толк в этом деле, – возразила Айрен.

Она достала из походной сумки лечебные травы и стала смешивать в нужных соотношениях.

Дориан внимательно следил за сосредоточенными движениями ее рук. Он познакомился с ней во дворце несчастного Киннара. Девушка подала ему воду для умывания после долгой дороги. У нее был ласкающий взгляд, и смотрела она так пристально. Он возражал против ее помощи, но она настояла на том, чтобы вымыть ему голову, шею и спину. Такая непосредственность смутила его. Ему показалось, что девушка обидится, если он отвергнет помощь. Он сидел, изумленно глядя на нее в зеркало, и слушал, как она поет, любовно расчесывая его кудри. Поймав в зеркале его взгляд, она сказала: "Я никогда не видела фейров так близко. Ты очень красивый".

Когда он уходил, она собрала сумку еды в дорогу и вручила едва не насильно. Айрен прижалась на мгновенье к его груди и сказала: "Возвращайся поскорее, пожалуйста". Девушка вызвала в нем непонятное чувство, она его тревожила.

Он задумчиво глядел на нее, припоминая касания ее рук. У нее был изумительный тонкий профиль и светлые волосы. Айрен смело взглянула на него; он встретил ее взгляд и с радостью заметил, что она краснеет.

– Подай мне зара, – попросил он, указав на серебряный графин.

Айрен легко поднялась и наклонилась за графином.

Фейр пригубил кубок и воскликнул:

– Да он забродил, его хозяин слишком долго отсутствовал!

– Это не опасно? – встревожилась Айрен.

– Нет, зар не может принести вреда. Попробуй, – предложил он и протянул ей графин.

Она послушалась и выпила пенный напиток. Он с удовольствием наблюдал за ее движениями.

– Ну как? – спросил он.

И снова она подарила ему тревожный взгляд.

– Голова кружится… а у тебя?

Он поцеловал ее запястье. Айрен начала бережно разматывать бинты. Когда последний слой оторвался от раны, стало больно, но он стиснул зубы и не застонал. Тонкими, сильными пальцами Айрен смазала рану целебной мазью.

Когда Айрен увидела фейра, ее молодое здоровое сердце впервые забилось неровно. Ей хотелось смотреть на него, трогать, гладить, а остальной мир стал каким-то маленьким и неинтересным.

Вот и сейчас, голова кружилась вовсе не от зара. Она не просто лечила рану, но старалась перелить в него свою силу и любовь.

Дориан понял, что она полностью поглощена его исцелением, и почувствовал, как через движения ее гибких пальцев в него входит горячая волна энергии. Айрен не выдержала напряжения и закрыла глаза.

– Айрен, Айрен, что с тобой? – испугался Дориан. Он погладил ее волосы и удивился их мягкости. – Айрен! – шептал он, невольно касаясь губами ее лба.

Она открыла глаза.

– Я… я, – его взгляд ободрял ее, – хочу быть твоей женой. – И испугавшись своих слов, она уткнулась лицом ему в грудь.

Дориан не отстранился. Ее слова не показались абсурдными, он чувствовал, что так и должно быть. Никто, кроме нее, не может быть его женой. Он молчал, задумавшись. Айрен решила, что рассердила его, и разрыдалась.

– Тише, – успокоил он ее, – посмотри на меня, – он поцеловал ее нежно в заплаканные глаза. – Конечно, да. Я хочу, чтобы ты была моей женой.

Теперь можно было обнимать, ласкать это страстное искреннее создание, потому что она принадлежала ему. Они долго лежали, обнявшись, глядя на небо в круглый просвет крыши шатра, счастливые оттого, что обрели друг друга.

Айрен отказалась ехать с Мирэей, она попросила позволения остаться в Нарисее. Мирэя испытала странное чувство: показалось, что часть ее самой отрывается от нее. Айрен всегда была рядом и заботилась о ней. Но она не упрекнула подругу.

– Будь ей хорошим мужем, – сказала она Дориану.

Тепло простившись с нарисейцами, королевская чета отправилась в обратный путь. Чернолун был рад, что госпожа снова с ним, но чувствовал, что Мирэя грустит и, поддавшись ее настроению, размеренно и спокойно скакал вперед. Юниэр и Мирэя почти не разговаривали.