Я протянула в ответ дрожащую руку, мужчина дернул меня, поднимая, и тут же сделал странное: он достал из кармана какую-то штуку, поднес ее к моей шее. Раздался щелчок. Я сразу почувствовала покалывание и холод, исходящий от нее.
– Эта ведьма – моя! – категорично заявил мой спаситель.
Все сделали шаг назад, но, думаю, что не от грозного вида Охотника, а от оскалившегося пса. Из них двоих последний точно страшнее. Он встал, широко расставив лапы, и ощерился, в темноте ярко сверкнули острые клыки.
Я стояла за спиной мужчины и всматривалась в лица людей, почти все отводили взгляды. Кроме Томаса… Его похабная усмешка вызвала вспышку гнева во мне, я, выбежав из-за спины своего защитника, бросилась к своему несостоявшемуся жениху и с размаху заехала ему коленом прямо… ну, вы понимаете, парни после этого девушку никогда не забудут. Его друзья зароптали, но свирепый пес тут же образовался рядом со мной, от его рыка я вздрогнула, а вместе со мной все остальные. Кроме его хозяина, разумеется.
– Я сказал, – голос Охотника был груб, интонация не допускала даже мысли о непослушании. – Эта ведьма – моя! А сейчас быстро все по домам, и чтоб, как мыши у меня!
Смотреть, как исполнялся его приказ, он не стал, подошел ко мне, схватил за талию и… закинул через плечо, словно мешок с картошкой.
– Эй! – возмутилась я. – Поставь меня обратно немедленно!
– Тихо! Чтоб ни слова до дома!
С ужасом я поняла, что язык мне больше не повинуется, промычав нечленораздельно все, что я думала о грубом неотесанном мужлане, я изо всех сил стукнула его по спине. Бесполезно! Только ладошку отбила…
За нами бежал, злорадно ухмыляясь, пес. Честное слово, готова поклясться, именно такое у него было выражение морды: злое и радостное одновременно.
Так мы и дошли до моего дома.
Только он занес меня внутрь, как уши разом заложило от причитаний Вильмы:
– Ой, что делается, что делается! А ну, отпусти ее, чурбан бесчувственный! Да разве с девушками так обращаются! Отпусти, я сказала! Джеймс! Джеймс!!!
Она звала моего отца, но вместе с этим не теряла времени даром, Вильма цапнула стоящую рядом со входом метлу и угрожающе наставила ее на Охотника.
– Не по рылу каравай! – крикнула она мужчине. – А ну, отпусти ее немедленно, а то так отхожу тебя, что мать родная не узнает!
– Да! – я так порадовалась возвращению голоса, что от радости пнула Охотника в живот, но, как вы понимаете, он этого даже не заметил. – Поставь меня на пол!
На крики и вопли вниз, почти кубарем скатился взъерошенный отец.
– Баз? Что происходит?! – рыкнул на мужлана мой любимый папа.
Наконец, меня поставили на пол. Я отряхнула подол, поправила съехавшую лямочку на плече и… ничего не успела сделать, потому что в дверь затарабанили.
Отец цыкнул сразу на всех нас троих и впустил в дом Вистана. Вильма спрятала метлу за спину.
– Ведьма… – выдохнул уже трезвый, но все еще донельзя перепуганный глава городской стражи. – Она! Она ведьма!!!
Увидев меня, он заверещал, словно баба, обнаружившая пропажу кошелька на рынке.
Мой отец невозмутимо цыкнул и на него тоже, полез рукой в карман, достал мешочек (вот точь-в-точь, как мои), ссыпал из него содержимое на ладонь, и бросил все в лицо стражу. Тот сразу притих.
– Вистан, моя дочь никакая не ведьма, а добропорядочная девушка, – ласково проговорил отец. – Сегодня вечером ты и… – он оглянулся на База.
– Пара десятков людей, – подсказал ему Охотник.
Отец с осуждением посмотрел на меня.
– Томас, Оливия, дружки его… – промямлила я.
– Ты и все, кто видел колдовство, напились просроченного вина в пабе близ Красной улицы, потому вам и померещилось. Черт знает что!
Я переминулась с ноги на ногу, последние слова точно мне предназначались.
Успокоенный глава городской стражи вышел из дома. Где-то минуту в нашем доме стояла пронзительная тишина.
– Отец, ты колдуешь?! – дошло до меня.
– И часто ты это делаешь? – ехидно спросил Охотник.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – проворчала Вильма, а я не поняла, мне это она ответила, или нам обоим. Помедлив чуть, женщина добавила, – Мало прокукарекать, надо обеспечить рассвет.
– Ты права, Вильма, – кивнул ей отец. – Присядем, предстоит серьезный разговор.
***
Мы уселись за небольшой чайный столик, но не успел отец сказать и слова, как очень громко заурчало у меня в животе.
– Прошу прощения, – смутилась я.
– Соберу на стол, негоже голодными на серьезные темы разговаривать.
Вильма вышла из-за стола. Отец в упор смотрел на Охотника, тот отвечал не менее тяжелым взглядом.
– Сначала я…
– Сначала сними с меня эту штуку, – перебила я мужчину.
– Не могу, – развел руками нахал.
– Баз, – прорычал мой отец.
– Я заклял кольцо подчинения, теперь она сможет снять его только тогда, когда я добьюсь своей цели.
– Это не кольцо! – возмутилась я. – Это ошейник!
– Баз, – угрожающе произнес отец.
– Я ехал к тебе за советом, Джеймс, но, судя по всему, – он хищно улыбнулся, – ты помог мне решить проблему.
– Как-кую проблему? – заикнувшись от волнения, спросила я. Внутреннее чутье подсказывало, что это у меня начинаются очень серьезные проблемы.
Охотник не обратил на меня внимания, он смотрел прямо на отца:
– Она вернулась, Джеймс.
Из кухни показалась Вильма с тяжело нагруженным подносом в руках. Отец тут же поднялся помочь ей.
Ели молча, ответа на животрепещущий вопрос, кто такая «она», я не услышала. Конечно, я и не спрашивала. Вообще, сделала вывод еще в детстве, когда молчишь, можешь узнать намного больше…
Я протянула руку за куском хлеба, как вдруг из-под стола выползла страшная морда и легла на мои колени. Замерла, боясь даже вздохнуть. Может, мне показалось, но пес явно косился на мою котлету!
– Фу, собака страшная! – воскликнула Вильма, обратив внимание, видимо, на мое перекошенное от страха лицо, а затем заметив причину моей гримасы. – Иди, иди…
Она встала из-за стола и, подгоняя пса, отправила его… на кухню. Я обреченно вздохнула, доброе сердце Вильмы было известно каждому в нашем городе. Этот наглый, страшенный пес чуть ее любимое дитятко не сожрал, а она ему сейчас еще еды даст…
И точно, некоторое время спустя пес вышел из кухни с самым умильным выражением на страшной морде.
– Вильма, спасибо за прекрасный ужин. Прошу тебя, собери вещи Кассандры, она уезжает прямо сейчас.
Я едва не подавилась вишневым желе, услышав такие новости. Отец кинул на меня предостерегающий взгляд, сразу после наградив таким же побледневшую Вильму. Женщина молча пошла на второй этаж.
– Итак, – проговорил отец, когда услышал, что дверь моей спальни хлопнула, —продолжим…
– Папа! Я не хочу никуда уезжать!
Аппетит пропал вовсе, я отодвинула от себя лишь наполовину съеденное блюдо.
– Дочка, – устало выдохнул в ответ мой отец, – слишком часто я в последнее время подчищаю за тобой. Совсем скоро правда о тебе может выплыть наружу. Баз проводит тебя до столицы, где ты сможешь встать на учет. Так у тебя будет шанс…
– Нет!
– Нет.
Мы сказали одновременно. Отец махнул на меня рукой, повернулся к Охотнику.
– Ты не хочешь помочь своему наставнику? – он нахмурил брови.
– Знаешь, Джеймс, а я все гадал, почему же ты никогда не зовешь к себе, почему всегда приезжаешь сам, – мужчина бросил на меня мимолетный взгляд. – Вот, оказывается, причина. Ты воспитываешь ведьму!
– Так ты отказываешься? – отец проигнорировал сказанное.
– Я сказал, она вернулась.
– Я услышал тебя с первого раза, Баз.
– Каргала в столице. Ходят слухи, что она собирает новый ковен. Ты знаешь не хуже меня, Джеймс, что ее нужно остановить, – Охотник сделал небольшую паузу и выдал, – Только ведьма может легко учуять другую ведьму…
– Не смей даже думать вмешивать в свою вендетту мою дочь!
– Это не только моя вендетта, Джеймс. Или ты успел позабыть свою жену?!
– Ты надел на нее ошейник! Ни одна ведьма в здравом уме к ней не подойдет!
– Она не в здравом уме, и ты это прекрасно знаешь!
Я поерзала на стуле, но замерла, боясь привлечь к себе внимание. Может, мужчины выпустят пар, и все решится само собой, а я останусь дома? Я скрестила пальцы под столом, экстренно вспоминая все молитвы. Пусть, пожалуйста, пусть все будет, как прежде! Я даже больше не буду никому подсыпать любовного порошка. Честно-честно!
– Моя дочь не сможет тебе помочь. Она не обучена.
– Ты воспитал ведьму, но не обучил ее?!
– Я хотел, чтобы она прожила нормальную жизнь!
– Она, – мрачный тип ткнул в меня пальцем, – ведьма! Рано или поздно, но она войдет в силу. Что может быть страшнее ведьмы-недоучки?
– Сбрендивший шаман? – предположил отец.
Но гость шутки не оценил.
– Ты – Охотник, Джеймс! Лучший, во всяком случае, был им. Сейчас ты адепт Безликого. В твоем городе порядок, слов нет. Но дочь-ведьма? Как думаешь, кто заинтересуется этим фактом в первую очередь?
– Смеешь угрожать мне? Мне? Щенок!
Я вся съежилась и прижала ушки. Никогда не видела отца в таком гневе. Но судя по лицу База, он не был впечатлен силой ярости своего наставника.
– Мы не выбираем, кем родиться, Баз!
– Она твоя приемная дочь! Ведьмы – зло во плоти.
– Кто из вас зло во плоти, видно невооруженным взглядом. Она – невинная девушка, сколько крови на твоих руках?
Я перевела взгляд, полный ужаса, с отца на Охотника.
– Я не убиваю женщин, – поморщился Баз. – На моих руках также нет крови обычных людей. А крови нечисти и нежити на моих руках не больше, чем на твоих! Вурдалаки, оборотни, безумные колдуны, до сих пор воскрешающие кровожадных богов, призраки…
Отец поднял руку в предостерегающем жесте, Охотник осекся, посмотрел на меня и хмыкнул. Он впервые обратился ко мне за весь ужин:
– У тебя такой вид, будто ты впервые слышишь об этих тварях… – мужчина перевел взгляд на моего отца. – Твоя дочь не знает о мире, в котором живет?!
– Чего именно ты хочешь от моей дочери? – вновь проигнорировал вопрос наглого типа мой отец.
– Она поможет мне найти Каргалу, я убью злую ведьму, и твоя дочь свободна!
Я прикусила язык, чуть было не ляпнула, что он только что говорил, что будто не убил ни одной женщины. Через мгновение до меня дошло… А вдруг он ведьм и за людей не считает?! Ой, что-то мне очень страшно стало!
Между тем, Баз продолжил:
– Я уверен, со столь сильными способностями к колдовству твоя дочь быстро справится. Я, в свою очередь, замолвлю за нее словечко перед королем. Будет ведьмой золотой сотни…
У меня помрачилось сознание. Королевская сотня! Та самая сотня избранных ведьм, которых сам король одобрил. Их возносили над простыми ведьмами, их холили и лелеяли. Но попасть в эту сотню было нереально. Хотя бы потому, что живут обычно ведьмы не один век…
Я быстро пришла в себя. Не нужно мне никакой золотой сотни! И на учет я вставать не хочу! Я хочу, чтоб как прежде… Ох, как я кляла себя за все, что натворила! Ах, если бы повернуть время вспять…
– Дочка, иди переодевайся. Я отдам распоряжение, через десять минут карета будет готова.
– Мы поедем верхом, – поморщился Баз.
– Моя дочь не ездит верхом, – отрезал отец.
– Ты не посвятил ее в наши знания, ты не обучил ее нормально колдовать, ты что, ее даже на лошади ездить не научил?
– Ну…
Я поднялась.
– А меня вы не хотите спросить? Я никуда не поеду!
Отец хмуро глянул на меня:
– Дочка, иди переодевайся, я после поговорю с тобой наедине.
– Но папа!
– Я сказал.
Я понуро побрела на второй этаж. Там меня ждал не менее эмоциональный диалог с Вильмой.
***
– Ты как ушла, и он сразу следом за тобой ушел, – всплеснула руками Вильма.
Мне поплохело. Он что, следил за мной все те часы, что мы гуляли с Томасом?
– Вильма, помоги мне, – взмолилась я. – Отец приказал мне ехать с этим Охотником!
Женщина побледнела, подбежала, крепко прижала меня к груди.
– Деточка, девочка моя, ты самое дорогое, что у меня есть, но…
– Но?
Я заглянула ей в глаза. Что такое? Мне стало еще хуже от ее взгляда.
– Но ты должна послушаться отца. Поверь, я знаю его много дольше, чем ты. Если он решил отправить тебя с этим мужчиной, значит, так будет лучше. Они одного поля ягода.
– Но как же так? Ты же сама его метлой… Это не мужчина! Это Охотник, Вильма! Он хочет с моей помощью поймать своего давнего врага, какую-то Каргалу…
Я протараторила все это очень быстро, но, увидев, как побледнела еще больше Вильма, осеклась.
– Ты знаешь ее?
– Знаю, – едва слышно вымолвила женщина, затем засуетилась, подбежала сначала к одному шкафу, затем к другому, после открыла сундук с моими платьями. С криком, – Ага! – она подлетела к моей кровати, скинула подушку, одеяла и, покопошившись в недрах постели, вытащила что-то оттуда.
– Вильма?
– Вот! Возьми это, – она протянула мне маленькую булавку с изящным украшением в виде черного кота.
– Что это?
– Твой оберег, – женщина приколола, было, булавку к моему платью, потом всплеснула руками, – Скорее переодевайся в дорожное! А булавку приколешь к отвороту, да не забудь переставлять ее каждый раз на платье, которое будешь надевать. Поняла?
– Вильма… – простонала я.
– Давай! Береженого Бог бережет, – настойчиво проговорила она. – А я пойду тебе в дорогу соберу.
И вышла за дверь! Та, которая заменила мне мать. Просто отпустила меня со странным мужиком, который не умеет себя вести с девушками. Никогда не забуду, как он нес меня, словно мешок картошки.
Я быстро переоделась, булавку все же приколола. Никогда не верила ни в какие обереги, но вдруг…
У меня оставалась последняя надежда, я очень верила, что смогу убедить отца передумать.
***
Он пригласил меня в свой кабинет, где и состоялся решивший мою судьбу разговор.
Едва отец прикрыл дверь, как я кинулась к нему в объятия с мольбой:
– Папа, прошу, не отпускай меня с ним. Я обещаю, что больше никогда, честное слово, не буду колдовать!
– Дочка, – он нежно взглянул на меня, – ты не сможешь противиться своей сути. Сила все равно найдет выход. Единственное, я верю, что воспитал достойного человека, ты сумеешь сделать правильный выбор.
– Но папа…
– Дочка, я слишком долго закрывал глаза на всплески твоей Силы, я упорно видел в тебе ту маленькую девчушку, которую вырвал из лап волков. Ради тебя, дорогая, я покончил с охотничьей жизнью. Я очень люблю тебя, но тебе пора повзрослеть. Возможно, я был не прав, что не обучил тебя.
– Так обучи! Обучи меня сам, отец, – я едва сдерживала слезы, впервые в жизни он был глух к моим просьбам. – Не отдавай меня ему.
– Я размяк, дитя, я стал слаб. Негоже учиться у слабаков, даже если когда-то они были лучшими. Баз – хороший человек с добрым сердцем, пусть тебя не пугает его внешний вид и грубые манеры…
– Он пленил меня! – я двумя руками схватилась за ошейник. – И после этого ты называешь его хорошим человеком?! Он хочет использовать меня!
– С его методами я не согласен, да, – отец взглянул мне в глаза. – Но так или иначе, сама судьба столкнула вас вместе. Отныне вам и идти вдвоем.
Я подняла на отца испуганный взгляд.
– Ну, пока не разберетесь с ведьмой, – добавил он, помедлил немного и выдал, – Он мой ученик. Я знаю его лучше, чем он сам знает себя. Он не даст тебя в обиду. Он защитит тебя.
– Да, – с горечью заметила я. – А кто защитит меня от него? Он сам меня обидит.
– Я решил, Кассандра. Ты едешь с ним. Я жду тебя дома, но только после выполненного задания. У меня нет сына, но пусть дочь доведет до конца дело, которое не смог довести я…
***
Пусть все окажется дурным сном!
Я словно в тумане зашла в кабину кареты, следом поднялся Охотник, а уже потом залез и его страшный пес.
Я была в таком шоке, особенно после слов Вильмы: «Долгие проводы – лишние слезы». Они с отцом не вышли даже на улицу! Я находилась в таком состоянии, что мне было все равно и на мрачное выражение лица неотесанного мужлана, севшего прямо напротив меня, и на наглого пса, развалившегося в фривольной позе на полу.
Я закрыла глаза и молила – пусть все окажется дурным сном! Ведь не может так быть, чтобы отец выгнал меня из дома! А еще, что на меня надели ошейник подчинения!
Не может быть…
О проекте
О подписке