Унижение и кипящий гнев

Утром мы уже подъезжали к границе с Узбекистаном. Наш поезд остановился на очередной станции. И тут мы встретились с поездом, который шёл из Душанбе в Москву. Люди обоих поездов высунулись из окон и дверей вагонов. Они свистели и кричали. Было чувство, что они все знали друг друга и радовались этой короткой встрече. Люди радовались так искренне, будто прощались навсегда. Не думаю, что у них была лёгкая и безоблачная жизнь, но что-то их объединяло, раз они так поддерживали друг друга.

Но вот и она – граница Узбекистана. Таможня. Пограничники здесь работали спокойно – просто проверяли у всех документы. Я обратил внимание, что ни один таджик на этой станции не вышел. Да и вообще все как-то слишком спокойно себя вели – не как обычно. «Может просто уже устали за три дня пути?» – подумал я.

В этот момент и у меня спросили документы. Я отдал предписание и удостоверение офицера. Люди в форме сказали, чтобы я пошёл за ними. Меня провели в тамбур, показали дату в предписании. Она была просрочена как раз на те двадцать дней, что я провёл на Лубянке, когда не мог вылететь военным бортом. Сказали, что это нарушение и меня высадят.

«Вещи на выход!» – приказал один сотрудник таможни или пограничного контроля. Я возмутился и сказал, что им не должно быть до этого дела, ведь я еду транзитом. И ещё добавил, что те люди, которые меня ждут, в курсе моего опоздания.

«Сумки и вещи на выход. Или заплати нам деньги, – последовал ответ. – Либо отправляйся в Душанбе». «Ты чего это такое мне говоришь? – продолжал я возмущаться. – Где твой командир?»

В этот момент через тамбур проходил сотрудник нашего поезда. Он увидел эту ситуацию, подошёл и сказал на русском языке: «Что вы делаете? Отпустите мужчину. Что он вам сделал?» Но люди с таможни отмахнулись от него рукой, и он ушёл.

Я вышел на перрон и огляделся. Русской власти здесь нет – это было понятно сразу. Это вообще другое государство. Я почувствовал себя здесь никем – просто чужим. Вокруг ни одного человека славянской внешности – на корточках или лавочках под деревьями сидели мужчины совсем другого внешнего вида. Вопрос о том, куда идти и кого искать, отпал сам собой.

«Жена! – спохватился я и машинально повернулся в сторону окон вагона. В одном открытом окне я увидел своего соседа – он показывал мне рукой, чтобы я вернулся в купе.

«Сейчас», – сказал я людям в форме. Зайдя в купе, я наткнулся на своего соседа, который тут же мне сказал: «Дай им денег. Мы на этих станциях даже не выходим. Это другие люди – у нас с ними конфликты. А ты здесь вообще чужой. Вот ты сейчас пойдешь куда-то, а поезд поедет, что потом будешь делать? Кто тебя здесь найдет?» Я всё понял, но не мог успокоиться. Такая наглость меня поразила – я не был готов к такому.

Под руки мне быстро попались десять долларов. Я прошёл в тамбур – они меня там уже ждали. Я протянул деньги – человек их взял и улыбнулся. Но я в ответ не улыбался. И всё же не выдержал и сказал: «Я – пограничник! Может ещё и встретимся». Сотрудник таможни, как бы прощаясь, тронул меня за плечо и сказал: «Всё хорошо. Иди».

С того момента прошло много лет, но я по сей день помню этот случай. Даже сейчас эти воспоминания рождают во мне кипящий гнев. Но здравый смысл с каждым годом всё же успокаивает меня – всего десять долларов. А может, это цена жизни в то время?

Но дело было не в десяти долларах, а в принципе! Тогда я почувствовал, что меня унизили. Это было мотивом на протест и поиска правды. Возможно, если бы со мной не ехала жена, я не дал бы им денег и пошёл на принцип. Но чтобы тогда со мной было?

Когда я уже приехал в пограничное управление, один офицер очень удивился: «Зачем ты поехал поездом? Мы так не отправляем пограничников. У нас два офицера числятся без вести пропавшими».

И вот он – рай

Узбекистан мы проехали. Пересекли границу Таджикистана. Все жители поезда вновь пришли в великий восторг. Все двигались по вагонам, много и громко говорили. Стоп-кран дёргали там, где кому-то нужно было выйти. И весь поезд каждый раз останавливался, а потом снова разгонялся. Из-за частых остановок и прочих простоев поезда в пути мы по итогам опоздали в столицу Таджикистана на шесть часов.

И всё же мы доехали до Душанбе. Как только поезд остановился у перрона, всё пришло в движение: все ящики и коробки пошли на выход. Ждать своей очереди уже не было сил. Некоторые люди вылезали на перрон через раскрытые окна. Мы, не долго думая, поступили с супругой также – вышли на перрон через окно вагона.

Погода была прекрасная! Всё утопало в зелени. Лето стояло в самом разгаре. Время перевалило за шестнадцать часов, поэтому солнце уже было мягким и нежным. Мы приехали. Слава Богу.

Как только мы вышли из вокзала, перед нами раскрылся город: улицы, люди, машины. Я заметил, что здесь есть такси. Подойдя поближе, я увидел «Волгу» ГАЗ 24–10. Возможно, 1985 года выпуска. Я уже давно таких не видел. Но здесь она была, как новая – не было даже ржавчины. Водитель мне очень напомнил старика Хоттабыча – старичок лет не понятно скольких.

– Куда нужно ехать? – спросил он меня.

– В пограничное управление, – ответил я.

– Хорошо, – сказал Хоттабыч, и мы с ветерком домчались до управления.

Дежурный офицер встретил меня и спросил: «Ты уже рассчитался с водителем? Сколько он запросил с вокзала?» Я ответил, после чего офицер сказал, что это в три раза дороже, чем надо. Офицер поторговался с Хоттабычем, и, улыбаясь друг другу, они разошлись.

Я поблагодарил его, на что он ответил: «Всё нормально. Всегда торгуйся – это же Восток!»

После прибыл офицер моей службы, и мы поехали в батальон связи. Вечером к нам приехали ещё два офицера: начальник ветеринарной службы группы пограничных войск и начальник ГСМ группы.

В батальоне связи был холодный бассейн и много зелени. После поезда это был просто рай. Офицеры накрыли нам с супругой восточный стол: лепёшки, шашлык, самбуса, чака (катык).

Впереди у меня ещё была встреча с начальником службы и один наряд в управлении пограничной группы войск. А потом с колонной бензовозов мы поедем в Пянджский пограничный отряд на моё место службы.

Глава 2
Первый наряд в пограничном управлении

Полёт над землёй

Душанбе – красивый город. Особенно если смотреть в сторону поднебесных гор. Светло-голубое небо настолько свежее и чистое, что вдыхаемый воздух будто отрывает тебя от земли – лёгкие набирают не только смесь кислорода и газов, а нечто большее, что даёт энергию, силу и свободу для предстоявшего полёта и фантазии. И вот ты оказываешься высоко в горах и паришь вдоль Туркестанских, Зеравшанских, Гиссарских и Алайских хребтов, видишь Фанские горы, забывая, что всё ещё стоишь на земле. Ты летишь всё выше и выше – вот ты уже на вершине пика Исмоила Сомони. Высота завораживает – 7495 метров над уровнем моря! А вот Памир – крыша мира.

Кругом только горы, и выше них могут быть только горы. Девяносто три процента страны – это горы. И шесть процентов из них одеты в белое. Горы-ледники взяли на себя огромную тяжесть в виде миллионов тонн воды, что до поры до времени застыла и превратилась в лёд. Но ледяные горы не жадные – они постепенно отдают малую часть своего льда в виде тонких струек, которые текут сверху вниз в ущелье и равнины. Эти струйки постепенно набирают силу и превращаются в большие потоки прозрачной, целебной и обжигающе ледяной чистейшей воды.

Бери воды столько, сколько сможешь взять, но только не пытайся её полностью обуздать – направь часть воды, куда тебе нужно, и будет большой урожай. Но только не жадничай – как не старайся, всю воду взять не сможешь. Попытаешь её остановить, она всё снесёт на своём пути.

Горы, ледники и потоки воды – здесь это всё, а ты – просто песчинка в этом мгновении. Чтобы попасть в горы, вода тут может терпеливо ждать двести лет. Но она дождётся своего времени – замёрзнет, чтобы потом вновь растаять и с бешеной скоростью вырваться в долины, утоляя малую часть земли внизу.

Лимоны ждут воду, хлопок ждёт, виноград, дыни, арбузы и другие растения – они тоже ждут. Земли здесь очень мало, зато много тёплого солнца и воды. Если трудиться, то можно собрать два-три урожая за год. Да, это красивый, но всё же суровый горный край.

Про автобус и Душанбе

От полёта совсем закружилась голова, и нехотя опускаешь взгляд на землю. Вот и подошёл автобус – не совсем понятно, это ПАЗ или ЛАЗ, а может старый Икарус. Автобус полон людей, и многие из них стоят в проходе. Мы тоже зашли внутрь. Справа вмонтировано место для кондуктора. Сильно загорелый и коротко стриженный молодой парень лет семнадцати или двадцати оказался кондуктором. Он попросил оплату за проезд. В 1999–2000 годах военнослужащим проездной билет не требовался – в российском общественном транспорте необходимо было лишь показать удостоверение личности. Один из военных, с кем мы ехали в Управление Пограничной службы, показал удостоверение офицера. Но кондуктор сказал, что здесь это не работает – мы не в России, поэтому нужно платить. Он пояснил, что автобус частный и только одно его колесо стоит сто пятьдесят долларов… и всё в таком духе. Мы дали кондуктору российские деньги, и парень быстро поменял их на местную валюту – сомони.

Слово «Душанбе» с персидского языка переводится как «Понедельник». А если буквально, то «Второй день после субботы». Город когда-то образовался из небольшого кишлака. Тут удобное место пересечения дорог, что являлось самым подходящим для торговли. Поэтому появился постоянный базарный день.

Сам город находится между гор, будто в чаше. Сейсмичность Душанбе довольно высока – землетрясения тут частое явление. Однако в этой лагуне между гор образовалась большая земляная масса. Она выполняет некое нейтральное равновесие, смягчая колебания гор. Получается что-то наподобие студня.

Первое дежурство

В Управлении Пограничной службы я представился своему руководителю – генералу, начальнику одного из управлений группы Пограничных войск РФ в Республике Таджикистан. Дальше со мной занимался уже начальник службы, которому я и подчинялся.

Нас, пограничников из России, разместили в батальоне связи, который располагался в самом Душанбе. Самостоятельно выходить из батальона в город не запрещалось, но и не приветствовалось. Как я потом понял, такая осторожность имела почву, ведь страна пережила страшную гражданскую войну. Да и вообще нужно было вжиться, понять особенности, специфику местного быта, манеру общения и поведения в различных ситуациях. Восток – дело тонкое!