Антон Палыч против

Размеры кабинета Антон Палыча, так и его содержимое, впечатлили Максима. Комната площадью, наверное, больше ста квадратных метров, потолки – под три метра высотой. Все пространство очень плотно заполнила сияющая новизной и, похоже, весьма дорогостоящая медицинская техника. В одном из аппаратов Максим узнал аппарат для магниторезонансной томографии (МРТ). Другие, незнакомые ему медицинские и лабораторные агрегаты, также были в идеальном состоянии, все явно импортного производства, и стоили, наверное, не меньше чем томограф. Даже в клиниках областного центра Максим не видел такого разнообразия дорогостоящей техники. Несколько выбивалось из картины медицинско-технического великолепия старенькое гинекологическое кресло, в которое почему-то водрузили надувную резиновую женщину с нелепым открытым ртом. Антон Палыч, увидев, что Максим задержал взгляд на экспонате, поспешил объяснить:

– Это очередная дурацкая шутка Исмогилова. Подарил на день рождения. Сам больше всех ржал. Выкинуть все никак не соберусь. Работы много. Вы, Максим, присаживайтесь. Ну, вот к моему рабочему столу, скажем. Да, там, где компьютеры. Я вам буду кое-что показывать. Вы точно ничего не хотите?

Максим помотал головой, присел, и Антон Палыч ему тут же дал ему увесистую рукопись.

– Это моя монография. Исследование о мертвяках. Ознакомьтесь. И в журнале распишитесь. Вот здесь, что получили, а здесь, что сведения из монографии составляют государственную тайну. Таков порядок. После того, как прочитаете – задавайте уточняющие вопросы. Постараюсь ответить. А пока про шутки Исмогилова. Вы заметили, что он – некрофоб?

– В смысле – боится смерти?

– Нет. В том смысле, что очень негативно относится к мертвякам. Он ведь уже рассказывал, что вновь прибывших мертвяков он поначалу терзает апокалипсическими выдумками, чтоб вызвать у них катарсис?

– Да. Я сегодня даже был свидетелем такого разговора.

– Мертвяк прибыл? Странно, что я не в курсе. Обычно они сначала к себе домой, а затем к Исмогилову, а он уже ко мне их ведет.

– Не совсем так. Он на местном алкоголике Витьке это продемонстрировал. Якобы для того, чтоб у Витька прервать запой.

– Вот как?! Витек – такой щупленький парень лет 27? С огромными коровьими ресницами?

– Да.

– Он не пьет. Совсем. Среди местных вообще алкоголиков нет. Этот Витек ушел, насколько я знаю, чуть больше недели назад на охоту и не вернулся. Никто не стал его искать, потому что некоторые тут и на месяц, бывает, в тайгу уходят. Умер, значит. Жаль парня. А вас поздравляю – первого вы все-таки увидели. Исмогилов опять неудачно пошутил. Или не хотел вас с мертвяком сводить до разговора со мной.

– Тогда уже давайте сразу все проясним. А мужик на крыше (я только силуэт видел), который дрочит, и якобы таким образом WiFi раздает, это тоже дурацкий развод?

– Не развод. Действительно есть такой. Правда-правда. На самом деле все мертвяки могут в интернет выходить и доступ в сеть раздавать, но мы для контроля попросили все выходы в виртуальное пространство через одного осуществлять. Роутером его назвали, после кончины он почему-то немым стал. Из-за проблем с коммуникациями решили его под это дело приспособить. Гм, отвлеклись, кажется. У меня еще много работы, поэтому давайте сегодня, если позволите, не с ознакомительной лекции начнем, а с некими общими представлениями о том, где мы находимся, вы ведь не против?

– Не против. Давайте.

– Отлично. У нас в поселке в некоторых местах ведется круглосуточное видеонаблюдение. Я на основе этих видео смонтировал небольшой фильм. Сейчас покажу… Смотрите внимательно.

Антон Палыч повернул экран монитора к Максиму, придвинул свое кресло поближе к гостю, и начал комментировать:

– Видите, Максим, старика с тележкой. В ней камни. Он ее тащит вон на ту гору, видите? Всю ее, конечно, не видно, это даже не гора, а небольшое взгорье – для понимания. Это старик с тележкой неделю назад. А вот точно такое же видео с тем же сюжетом. Тот же старик, та же тележка. Камни. Погода отличается, потому что этой съемке уже около двух месяцев. Сейчас вы сможете убедиться, что и год назад, и ранее этот старик занимался тем же самым…

– Это мертвяк или живой?

– Смотрите далее. А вот та же самая запись, сделанная год назад. А вот – семь лет назад. Дальше не покажу, потому что камеры мы только семь лет назад установили. Но, поверьте на слово, я здесь уже почти двадцать лет работаю – все эти годы старик каждый день в одно и то же время везет тележку с камнями на гору.

– И что он там строит? Часовню?

– Не спрашивал, если честно. Вы обязательно осознаете позже, к чему я веду. Подсказка. Сюжет из древнегреческой мифологии. Смысла в таскании камней на гору никакого нет – там киркой наверху можно добыть столько породы, сколько хочешь.

– Сизифов труд. Это понятно. В чем смысл?

– Да. Сизифов труд. Сизиф в загробном мире был приговорен к такому наказанию. Таскать камень на гору. Старик занимается тем же самым. Повторюсь, Максим, никакого смысла в его работе нет. Гораздо легче на этой горе необходимое количество камней киркой отколоть.

– И? Я каждый квартал отчетность вынужден писать – так я тоже выходит в загробном мире, потому что чаще всего мне это кажется бессмысленной тратой времени.

– Хорошее сравнение, Максим, но, насколько я понимаю, вам ведь ничего не мешает принять мое толкование действительности в виде допущения, верно? Вы ведь свободномыслящий человек. Отлично. Тогда попробуйте воспринимать древнегреческие мифы в нашем контексте буквально. Вы ведь помните, что в загробный мир живые попадали по подземной реке Стикс? А как вы сюда добирались? Тоже ведь сначала по подземному каналу?

– Да, но не на лодке, а в электричке.

– Вагон – это та же самая лодка, отнюдь не на электричке вы добрались. Электричка по рельсам ходит, а не по воде. Этот подземный канал мы ведь можем теоретически назвать Стиксом? К какому выводу, исходя из вашего путешествия и места, где оказались, вы пришли бы?

– Говнянкой бы назвал. Запашок там был тот еще. Скорей всего – это был какой-то канализационный тоннель.

– Согласен, но это уже ненужные детали. Давайте сформулируем из вашего путешествия сюжет. На основе знаний мифологии. Вы, Максим, прибыли сюда по подземной реке Стикс в самое настоящее царство Мертвых. Или Загробный мир, если вам так удобней. Здесь реально обитают мертвые. Вы также видите здесь, по крайней мере, одного человека, который занят не метафоричным, а вполне реальным Сизифовым трудом. На самом деле, Максим, таких примеров больше, просто вы здесь первый день – увидите еще. Исходя из этих фактов, как вам кажется, где вы находитесь?

– Ну, если с этой точки зрения, то в Царстве Мертвых. Так и что? Это режимный объект, есть такая аномалия, с которой, слава богу, государство научилось работать и извлекать пользу. Вы, Антон Палыч, какие-то очевидности мне разъясняете.

– Максим, хороший вы мой, вы, разумеется, в душе осознаете, что это не очевидности. Согласно древнегреческим мифам, живые Царство Мертвых посещать могут (прецеденты были), но вот долгое время находиться там не могут. Тем более не могут заводить там хозяйство, обустраивать быт, заниматься плотскими утехами с женщинами и так далее, верно? А мы с Исмогиловым, по крайней мере, здесь находимся уже долгое время. Да и вы уже приличное время. Не кажется ли вам, что мы тоже мертвы? Вы, я, Исмогилов. И здесь нет никакого деления на живых и мертвых. Просто одни знают, что они мертвы и потому ведут себя соответственно, а других, таких, как нас с вами, например, почему-то об этом не оповестили. И вот мы здесь существуем, изображаем из себя живых, поддерживаем связь с внешним миром, едим, пьем – но все это только видимость. А на самом деле мы покойники, и ничего этого в мире Живых нет. В мире Живых нас давно похоронили. Задания, которые мы выполняем для центра, – это на самом деле инерционные судороги сознания, цепляющегося за жизнь. Вряд ли вам приходила эта мысль в голову, судя по течению нашего разговора. Однако по мере того, как вы будете успешно продвигаться в своем расследовании, вы будете находить ей все новые и новые подтверждения. Как вам такое представление о месте, в котором находитесь?

– Действительно интересно. Я, Антон Палыч, обязательно об этом подумаю. И даже вопросы на эту тему вам регулярно буду задавать. И по мере поступления вопросов вы обязательно будете чувствовать, начиная с температуры мизинца на левой ноге, себя все более и более живым.

– Максим Андреич, вы обиделись что ли? Не обижайтесь на старика. Я иногда сам не замечаю за собой эти суггестивные формулировки. Если бы хотел поманипулировать вами – придумал что-то умней, чем эти речевые формулы, которые вы еще на первом курсе, поди, изучали. Простите старика великодушно. Это на автомате.

Так «умней» и было придумано – решил для себя Максим, когда вышел от доктора, – еще на стадии вводных о греческих мифах он понял, что идет тестирование, а потому сознательно «тупил». Затупить хотел и на последнем речевом шаблоне из нейролингвистического программирования, но он был настолько явным, что пришлось его вскрыть, иначе бы доктор сделал вывод о том, что Максим лукавит, а потому его реплики и поведение непригодны для анализа. Зачем это все?

Формула «бытие определяет сознание» несколько не точна, потому что бытие и есть сознание. Они тождественны. Не нужно внушать обычному неподготовленному агенту, что он должен быть стоек в случае провала. Не нужно грузить его чувством ответственности за родных, близких и Родину. Нужно просто внушить ему, что он агент, для которого допросы и пытки – это не способ проявления геройства, а вполне естественный повод держать язык между зубами, чтоб в критической ситуации его откусить. Если создать любому человеку такую реальность и обозначить его функции в ней, то ничто не сможет заставить его быть другим – слабым, предателем или чиновником. Он будет стойким агентом, который провалился, но ничего не расскажет врагу. Он просто не будет знать о других сценариях поведения. Именно молчание будет казаться ему единственно возможным развитием сюжета.

А что предлагает доктор, – рассуждал Максим, – альтернативный сценарий или все-таки навязывал единственно возможный? Пытался внедрить мысль, что в этой реальности я мертв. Какую же тогда роль он пытался мне навязать в так называемом Царстве Мертвых, если я не жив, а мертв? Какой функционал хотел мне придать доктор? И, главное, – зачем? И вообще, кто меня тестирует – свои или враги? С такими вопросами и подозрениями Максим и добрался до Надежды, с биографией которой доктор продолжил знакомиться после ухода гостя.

Надежда также была предупреждена о постояльце. Провела Максима через подсобку в жилую часть дома. Показала комнату. Опрятную и чистую. Предложила ужин. Ничего особенного – жареная на сале картошка, котлета и квас. Выдала постельное и ключи. Сама, пока он ел, застелила постель и еще немного посидела с Максимом. Наблюдала, как он ел, расспрашивала о жизни в городе. Что нового построили, закончили ли ремонт набережной и все такое. И было в этой обыденности, запахе укропа и ее удушливых духов все абсолютно живым.