Я утверждаю, что мы – первая раса в мире, и чем больше мы населяем этого мир, тем лучше для человечества. Я утверждаю, что каждый акр, добавленный к нашей территории, означает рождение большего числа представителей английской расы. Вдобавок к этому, поглощение большей части мира под нашим правлением просто означает конец всех войн…

Дальнейшее развитие Британской империи, это приведение всего нецивилизованного мира под британское правление, это возвращение Соединенных Штатов и превращение англосаксонской расы в единую Империю. Что за сон! Но все же это вполне вероятно. Это вполне возможно»^[171]. Эта речь как нельзя лучше демонстрирует главные взгляды Родса, на фоне которых, создание Де Бирс является приятным инструментом осуществления основной цели.

В этом же русле его мечты о железной дороге Кейптаун – Каир, рассекающей Африку с севера на юг; созданная, по его завещанию оксфордская стипендия Ориела коллежа имени С. Родса нарекающая воспитывать новых колонистов^[172]. И наконец, поход на север в долину Замбези, где он столкнется с Лобенгулой и Королевством ндебеле.

Королевство ндебеле, сказочный Офир, который ждет своего повторного открытия, чтобы озолотить своего «первооткрывателя». И никто не будет считаться с местным населением, даже если богатые залежи золота, также, как и Офир окажутся всего лишь сказкой.

В 1886 г. в Витватерсранде, где сейчас находится г. Йоханнесбург (ЮАР) было открыто уникальное месторождение золота. Собственно, это не одно месторождение, а гигантская группа месторождений (9 рудных полей), находящихся в грабен-рифтовом прогибе на жёстком архейском фундаменте, как говорят геологи^[173].

Алмазная лихорадка, которая уже достаточно поостыла, переросла в крупный бизнес, сменилась новой золотой лихорадкой. И вновь повалил поток авантюристов. Только теперь на их пути становились богатые компании, и С. Родс прибыл на прииски не одним из тысяч, а один на тысячи. Однако месторождения были настолько обширны, что места хватило всем. Чтобы понять масштабы золотой лихорадки необходимо посмотреть на статистику. К 1896 г. Йоханнесбург насчитывал уже 102 078 жителей^[174], в то время как в январе 1890 г., во время первой переписи населения, – 26 303^[175].

Родс с Раддом скупили 9 отличных участков по преимуществу на западе золотоносного района и создали акционерные компании. В 1887 году все эти компании были объединены в одну – «Голд филдз оф Сауз Африка», с капиталом в 125 тысяч фунтов. При ее создании Родс оговорил за собой право на треть чистой прибыли. В 1892 году компания была переименована в «Юнайтед голд филдс» с капиталом уже в десять раз большим^[176]. Наследником этой компании в наше время является Gold Fields Limited^[177], которая занимает 8 место в мире по объемам добычи золота^[178].

Несмотря на то, что в 1896 году Родс от добычи золота получал от трехсот до четырехсот тысяч фунтов чистой прибыли в год, что было в два раза больше прибылей от алмазов, главные интересы Родса находились на севере. Следом шли интересы Де Бирс, и только потом золотые прииски. Хотя также было бы неверным утверждать, что они его не интересовали. Как раз для привлечения людей, средств и благосклонности британского правительства Родс использовал тему золота.

С открытием трансваальского месторождения сразу же пошли слухи, что междуречье еще богаче. Недаром же от каких-то местных народов здесь остались древние рудники… Из уст в уста передавались, казалось, давно забытые рассказы средневековых португальских путешественников. Перепечатывались их старинные карты с манящими надписями: «Здесь есть золото». Авантюристы бросились к Лобенгуле за «концессиями» на поиски драгоценного метала. Его столица Булавайо стала местом паломничества и центром английских, немецких, португальских и бурских интриг.

«Белые люди приходят как волки, без разрешения, и прокладывают новые пути в мою страну», – писал Лобенгула 1 марта 1887 года британским чиновникам. Он пытался принять меры, ограничить въезд в страну, но приток европейцев все возрастал. «Сегодня еще сохраняется мир, но я не знаю, что принесет завтрашний день»^[179].

«Белые люди», это не только британцы. Это амбициозные немцы, недавно захватившие колонии, мечтающие опоясать Африку кольцом своих владений, соединив Германскую Восточную Африку с Юго-Западной. Португальцы, выдвигающие свое историческое право на земли ндебеле и шона, вспоминая свои первые попытки колонизации. Буры, окруженные Британской империей, для которых не отдать Матабелленд под власть англичан стало первостепенной задачей. Военная операция с их стороны была вряд ли возможна, т. к. вызвало бы повод для агрессии со стороны британцев, а воевать на два фронта они были явно неспособны. К тому же, даже если исключить вмешательство англичан, далеко не факт, что буры бы победили потомков зулусов. Поэтому Трансвааль как мог настраивал Лобенгулу против британской короны. Бурам даже удалось в 1887 году заключить с ндебеле «Договор о мире и дружбе» и добиться ряда привилегий^[180].

Матабелленд, 1887 г.

Лобенгула со своей стороны, как мог препятствовал проникновению европейцев в его страну. Запрещал строить новые дороги, вводил все новые ограничения для белых людей. Противостоял Лобенгула и на дипломатическом фронте, хотя это ему было сложнее всего, – маневрировать между англичанами, немцами бурами и португальцами, слабо разбираясь в европейской политике. Несмотря на это Лобенгула обыграл Лондон при определении границы с племенем бамангвато, где англичане хотели выступить в роли третейского судьи. Лобенгула убедил правителя бамангватов Каму на двухсторонние переговоры, чем расстроил планы британцев. Опять же последующий договор с бурами «О мире и дружбе» был наименьшим злом для ндебеле.

Лондон не устраивал такой поворот событий. И не без воздействия С. Родса к Лобенгуле был отправлен на переговоры сын Роберта Моффата, знавший Лобенгулу – Джон Моффат. Это был чрезвычайно удачный выбор, т. к. Лобенгула не просто знал его, он относился к нему с симпатией называя ласково «Джонни»^[181]. Моффат своеобразно отзывался о Лобенгуле, говоря, что правитель ндебеле также лжив, как и европейцы, и безусловно демонстрирует впечатляющие качества государственного деятеля^[182]. Моффат долго убеждал ндебеле об угрозе со стороны буров и могуществе Британии, желающей ндебелам мира и процветания. Поверил ли он Моффату? Безусловно нет. Вероятно, он пытался вновь столкнуть буров и англичан и уже тогда осознавал, что просто отсрочивает гибель своего государства. Американский историк Джон Гелберт (не путать с экономистом) считал, что Лобенгула надеялся на примирение с одной частью белого населения, которая затем служила бы барьером для других белых^[183].

Джон Моффат

11 февраля 1888 г. Моффату удалось заключить с Лобенгулой договор о дружбе, согласно которому вождь обещал не вступать ни с кем в переговоры и никому не отдавать в аренду земли своей страны без предварительного оповещения английского верховного комиссара Южной Африки.

Для соперничавших с Британией государств договор стал неприятным сюрпризом. Португалия, Германия и Трансвааль выразили Лондону протест^[184]. Времени у Лобенгулы оставалось все меньше. Король ндебеле, наверняка вынашивал мысль уйти дальше на север, как сделал его отец. Однако этот возможный поход был делом крайне рискованным, и где вероятность, что против не выступили бы индуны с молодыми воинами: «Отдать страну белым без боя!?». Это могло кончится для Лобенгулы плачевно.

Следующий шаг в этой жестокой игре предпринял лично Родс. Ему необходима была концессия на недра земель ндебеле. Наличие такой концессии фактически бы включало междуречье Зимбабве и Лимпопо в зону влияния Британской империи. Концессия дало бы право на королевскую хартию управления областями Африки, лежащими к северу от Трансвааля, но для ее получения необходимо было предоставить обоснование, которое могло бы придать ей хоть видимость законности, т. е. документ от известного африканского правителя. Таким документом и должна была стать концессия^[185]. Как было отмечено ранее С. Родс стал далеко не первым просителем концессии у Лобенгулы. За ней обращались к королю ндебеле немцы, голландцы, буры и другие англичане. Но все они получали отказ. Буквально за год до посольства Родса у Лобенгулы пытались добиться разрешения на добычу полезных ископаемых молодые предприниматели Ф. Джонсон и М. Хини, немецкая группа, возглавляемая человеком по имени Шульц, Грейамстаунский синдикат послал Джозефа г. Вуда, Уильяма К. Фрэнсиса и Эдварда Чэпмена^[186]. Все они получили отказ. Соответственно опасения неудачи у Родса были весьма весомые.

В августе 1888 г. с «благословением» верховного комиссара по Южной Африке и губернатора Капской колонии Г. Робинсона, он посылает самых доверенных своих людей, партнеров Ч. Радда, Ф. Томпсона и Д. Магуайера к Лобенгуле в столицу ндебеле – Булавайо. На руках у них была рекомендация комиссар-резидента Бечуаналенда С. Шиппарда^[187], который вел с Лобенгулой дружественную переписку, и вместе с тем еще в 1878 г., в лучших традициях британской дипломатии, обсуждал с Родсом захват Королевства^[188]. Послы всеми силами пытались предстать перед Лобенгулой честными, глубокоуважаемыми предпринимателями, которые оградят, в случае заключения договора, ндебеле от посягательств «бессовестных авантюристов»^[189]. Переговоры шли шесть недель, Лобенгула, понимая, что ничего хорошего из соглашения не выйдет противился им, но посланники Родса не могли потерпеть фиаско и продолжали натиск. К тому же на их удачу в качестве переводчика выступил Ч. Хелм, который за дополнительную плату просто врал Лобенгуле, не знавшего английского языка, о содержании договора. Его перевод выглядел так:

Британцы обязывались ежемесячно выплачивать Лобенгуле, а впоследствии и его наследникам 100 фунтов стерлингов, предоставить 1000 ружей, уже устаревшей на тот момент системы «Мартини – Генри» и 100 тысяч патронов к ним^[190], а также одну канонерскую лодку^[191]. Взамен им было нужно разрешение на добычу полезных ископаемых силами не более десяти человек. При чем эти 10 человек не должны будут копать вблизи населенных пунктов и обязаны подчинятся законам ндебеле^[192]. Фактически же договор мог трактоваться Родсом, как угодно. На всякий случай на границе Королевства расположился отряд английских солдат, готовый продемонстрировать силу британской короны.

30 октября 1888 года, неожиданно для парламентеров Лобенгула уступил. Концессия состоялась.

Фотография "Концессии Радда" с Лобенгулой

Позже, через белых поселенцев, проживающих в Булавайо, периодически получающих корреспонденцию, Лобенгула узнал, что оказывается он отдал Родсу права на весь Машоналенд (земли, заселенные шона на севере страны, являвшиеся данниками Лобенгулы,). Обнаружив обман, правитель ндебеле пошел на экстраординарный шаг, отправив своих послов, в сопровождении двух европейцев в Лондон к королеве Британии^[193]. Хотя они и добрались до Лондона, и им был оказан добродушный прием, их скорее воспринимали как диковину – негров-посланников короля из далекой, богатой золотом страны Офир. Британское правительство и королева остались глухи к их словам, что, в принципе, не удивительно.

Лидер буров П. Крюгер, который также в свое время приезжал в Лондон, пытаясь добиться отмены аннексии Южно-Африканской республики (Трансвааль) перед первой Англо-бурской войной, ссылаясь на протест большинства буров и надеясь на справедливость, писал в своих мемуарах: «…Великобритания всегда остается верной себе: даже в своей заведомой неправоте она прибегает к трусливым уловками безвкусным аргументам, повторяя их до тех пор, пока все вокруг не начнут верить в ложь»^[194].

Пауль Крюгер. Президент Южно-Африканской республики.

Отношения между Британией и ндебеле, очень верно охарактеризовал сам Лобенгула: «Видели вы когда-нибудь, как хамелеон охотится за мухой? Хамелеон становится позади мухи и некоторое время остается неподвижным, затем начинает осторожно и медленно продвигаться вперед, бесшумно переставляя одну ногу за другой. Наконец, приблизившись достаточно, он выбрасывает язык – и муха исчезает. Англия – хамелеон, а я – муха»^[195].

В номере от 24 мая 1889 года русская газета «Биржевые ведомости» писала: «Речь идет о грандиозном проекте колонизации Африки, приписываемом британскому правительству. С этой целью уже образовалось общество капиталистов по образцу блаженной памяти Ост-Индской компании. Утверждают, что маркиз Солсбери разрешил этому обществу завладеть от имени Англии обширным пространством земли к северу и югу от реки Замбези, где не существует еще правильного правительства, следовательно, ничьи права не будут нарушены (мнение африканцев как видите не учитывается в «цивилизованном» обществе – выд. и прим. автора), и в то же время предстоит обширное поприще для всякого рода эксплуатации, на что, как известно, англичане большие мастера… Во главе вновь учреждаемого общества будут стоять главнейшие капиталисты Англии и Капских владений»^[196].

Родс, заключив договор с Лобенгулой, получил право на хартию, привилегию от британской короны, означающую одобрение и поддержку на деятельность в данном регионе, а фактически его захват. Далее ему была нужна компания, которая смогла бы осуществить этот захват. Здесь стоит несколько остановиться на том моменте, почему именно компания осуществляла захват африканского государства, а не британское правительство напрямую. Дело в отсутствии ответственности короны за ее действия, в случае неудачи компании или ее столкновения с другими представителями европейских государств на континенте или крайней жестокости к чернокожему населению, репутация Великобритании страдала гораздо меньше, чем, если бы действия происходили непосредственно от нее. К тому же это был удачный способ, опираясь на средства частных предпринимателей, используя их инициативу, расширять колониальную империю. И другой важный момент – компания, завершив удачный захват, вкладывала свои финансы на развитие отраслей экономики региона, сама устанавливала торговые связи, подавляла восстания местных племен и пр., что требовало несравненно меньшей нагрузки на бюджет Империи. Однако, данная политика не означает, что британское правительство самоустранялось от вмешательства в дела компании, давая полную свободу действий. Периодически она нуждалась и в помощи британской короны. Опыт подобных компаний переняли и другие колониальные державы.

Итак, в октябре 1888 г. была создана знаменитая Британская Южно-Африканская компания (British South Africa Company (BSAC)). Ее первоначальный капитал составил 700 000 фунтов стерлингов в качестве первоначального капитала, из которых 500 000 фунтов стерлингов должны были пойти на строительство железной дороги и 200 000 фунтов стерлингов – на предварительное развитие страны. Кроме того, Родс согласился выделить из своих собственных средств 50 000 фунтов стерлингов на телеграфный аппарат и 4000 фунтов стерлингов на зарплату и расходы британского резидента в Матабелленде^[197]. За свою поддержку Г. Робинсон не был забыт, а скорее плата была обговорена заранее. Робинсон впоследствии стал одним из директоров Де Бирс, акционером Central Search Company и ее преемника, United Concessions Company, а в 1896 году – директором BSAC^[198].

Не смотря на, казалось бы, достигнутый успех, перед Родсом стояли серьезные задачи, чтобы получить и реализовать хартию. Ему было необходимо убедить критически настроенных политиков, направить в нужном русле общественное мнение, подавить или призвать к сотрудничеству конкурентов. Для этого Родсу пришлось вести многочисленные переговоры, чтобы пополнить ряды управления компании английской знатью – передать им часть акций, подкупать прессу и пр. Но результат стоил того. Газеты сменили позицию на диаметрально противоположную, склонив на сторону Родса общественное мнение. О Родсе стали положительно писать и «Таймс» и «Сент Джеймс гезетт». Компанию пополнили такие именитые персоны, как барон Э. Гиффорд, лорд Сесил – сын премьер-министра Солсбери, бельгийский король Леопольд II, известный своей звериной жестокостью по отношению к черному населению Бельгийского Конго^[199], лорд Эбекорн – сын вице-короля Ирландии и др.^[200] Компания взяла на себя обязательства по постройке железнодорожной и телеграфной линии до Замбези, что обеспечило ее дополнительным финансированием. Сыграли свою роль и мифы о стране Офир, о втором Ранде (Витватерсранд), слухи о зимбабвийском плато как об «одном огромном золотом рифе»^[201].

В мае 1889 г. британское географическое общество рекомендовало компанию Родса для освоения африканских территорий. А уже 29 октября 1889 г. хартия была подписана Королевой Викторией^[202]. В ней предписывалось, что компания вправе использовать «все выгоды от упомянутых концессий». Она имеет право на организацию своего административного аппарата, полиции, создание банков, акционерных обществ, выдавать концессии, распоряжаться по-своему усмотрению землей, за исключением передачи ее другому государству. Также было сказано, что компания обязана поддерживать мир и порядок, ликвидировать все формы рабовладения, не вмешиваться в религиозные дела племен, не продавать им спиртное и пр.^[203] Реально же, все чернокожее население, попадающее в лоно Британской Южно-Африканской компании, никаких прав не имело. Вот высказывания некоторых именитых англичан по поводу завоеванных рас британских колоний. Сэр Чарлз Дилк и Герберт Джордж Уэллс: «голые варвары… спаслись от истребления, потому что европейцы не могли постоянно жить в их климате [в Индии]»; «единственным разумным и логичным решением в отношении низшей расы является ее уничтожение» (эта фраза принадлежит никому иному как самому Г. Дж. Уэллсу)^[204]. В 1919 г. имперское колониальное ведомство Германии в ответ на версальский диктат выдвинуло следующий довод: «Англичане, имеющие опыт Южной Африки», не отрицают того, что «учитывая характер… туземцев, необходимо применять самые жесткие средства их подавления для поддержания дисциплины и порядка»^[205].

В британских доминионах, получивших самоуправление, – таких как Австралия или Британская Колумбия (Канада), цветные представители населения были лишены права голоса. Именно в Британской Северной Америке – в Ванкувере, в 1892 г. впервые отмечено использование расовой ненависти как мотива для разработки законов, оскорбляющих и унижающих «небелых», и более того – можно проследить, как здесь начал зарождаться лексикон расовой ненависти, предвосхитивший словарь антисемитского «Der Sturmer» Юлиуса Штрайхера: «небелый» (понятия «неариец» еще не было) – «оскорбительное ругательство, означающее в лучшем случае «грязный переносчик заразы»»^[206].

Представления о неравенстве рас были распространены не только среди британцев, речь идет о всем Старом свете. Однако колониальная империя англичан отличилась наибольшей масштабностью и присущей ей жестокостью. Уничтожение индейцев в Северной Америке, геноцид аборигенов в Австралии^[207]