Кроме прурита, несомненно, и другие дерматозы находятся в тесной связи с кожной эротикой, хотя последняя пока еще мало исследована. Точнее всего нам это известно об угрях, чаще всего начинающихся в пубертате, чтобы после его прохождения постепенно исчезнуть или, по меньшей мере, значительно ослабеть. Они вызываются мастурбацией, позднее у женщин – менструацией. Наконец, они нередко выступают поочередно и, согласно Лайкоку, предпочитают те части тела, что подвергаются сексуальным недугам. Другие высыпания на коже, как некоторые формы крапивницы и экземы, также могут быть связаны с кожной эротикой и, таким образом, достигать исключительного упорства, как например, так называемые «сороковки^[15]» детей. Экземы, кажется, особенно охотно возникают и рецидивируют там, где почву подготовила конституционально повышенная эротика.

Краткого обсуждения требует еще одна специфически эрогенная кожная зона – кончики пальцев. Пациент с травматическим неврозом определенно заявил мне, что он не просто любил тянуть в рот различные предметы, но уже в самом раннем детстве, когда мать подстригала ему ногти, ощущал нечто чрезвычайно неприятное из-за связанного с этим пощипывающего чувства, ощущения, которое и сегодня овладевает им при самостоятельном подстригании^[16]. Люди, которые со сладострастием кусают свои ногти, обладают не только усиленной эротикой слизистой и мышц рта, но и такой же эрогенностью кончиков пальцев. Был даже описан особый невроз, локализующийся на кончиках пальцев, акропарэстезия Фридриха Шульце; ей, что характерно, чаще всего подвержены женщины в климактерии, в период последней эротической атаки, а сильнее всего она проявляется ночью и утром, т. е. в обычное для сексуального возбуждения время.

Сексуальность кожи, слизистой и мышц, возможно, способна, по меньшей мере, частично решить одну из загадок истерии, а именно возникновение различных стигм, чрезвычайно сопротивляющихся любому психоаналитическому толкованию. Предварительно хочу заметить, что считаю абсолютно верным подчеркивание Альфредом Адлером в его труде «недостаточность органов» того, что гиперестезия первична, гипестезия^[17] или даже анестезия^[18] – вторична, и оба внешних признака принадлежат недостаточным или, как говорим мы с Фрейдом, эрогенным частям. Парижское «Société de Neurologie» под руководством Бабинского вывело тезис пифиатизма^[19]. То есть так называемые истерические стигмы, такие как определенные судорожные состояния, онемения и контрактуры, анестезии и гиперестезии и т. д. и т. п., по меньшей мере, в большинстве случаев являются продуктами бессознательного внушения, причем чаще всего врачебного. Бабинский, поддерживаемый рядом коллег специалистов, подчеркивал, что с тех пор как он стал проводить исследования с определенными мерами предосторожности, он не открыл более никаких стигм, он даже объявил в завершении дискуссии, что существование стигм вне внушения вообще не доказано. Хотя это высказывание, бесспорно, зашло слишком далеко, поскольку, например, существуют подтвержденные истерические гемианестезии без какого-либо участия врача, я все же могу, несмотря на это, фактически подтвердить из изрядного числа собственных исследований свежих случаев, что при достаточно осторожной проверке мне не встретилось никаких гиперестезий или анестезий. Как только какой-либо случай был несколько раз обследован врачом, всегда обнаруживалось предпочтение одной половины тела в духе гиперестезии. Вспомним далее об абсолютной нерегулярности истерических анестезий, которые никогда не следуют прохождению нервных стволов, напротив, регионарны и часто даже меняются, наконец, если мы учтем явление переноса или острой односторонней анестезии, например, по указанию профессора, то объяснение самовнушением или внушением извне станет еще ближе. Фрейд первым высказал, а Ференци^[20] развил мысль, что сущностью внушения и гипнотизма является влюбленность, влюбленность во врача или соответственно воздействующего. Если больному кажется, что внимание врача более обращается к одной половине тела, то этого субъективного взгляда достаточно, чтобы сделать данную сторону более чувствительной. Роль дирижирующего таким образом медика способна, среди прочего, перенять и травма, затронувшая только одну половину тела, как это чаще всего и случается при травматическом неврозе.

Приведу здесь некоторые итоги моих исследований последнего недуга. Кто наблюдал и обследовал таких больных, должен был заметить, что, если этот невроз просуществовал хотя бы какое-то время, половое чувствование кажется умершим. Женщины с полным убеждением заявляют, что совсем ничего не ощущают при сношении с мужчиной, даже если прежде они были очень либидинозными, а у мужчин отсутствует любой сексуальный импульс, словно их половое влечение исчезло. Однако это справедливо только для тех случаев, когда страдание существует уже давно. В свежих неврозах картина совсем иная, даже как раз противоположная. Здесь обнаруживается свободно колеблющееся либидо, готовое опереться на все, как на травматический импульс, так и на мужчину или женщину. Это ужас выпустил, высвободил из связанности большое количество либидо, обладающего к тому же, поскольку оно еще in statu nascendi^[21], совершенно особенным сродством. То, что сильный ужас, как вообще любой сильный аффект, распространяется на сексуальное, уже давно известно. Ведь многие в один голос утверждают, что ощутили первый оргазм, когда опоздали в школу к строгому учителю или не смогли выдержать экзамен. Чем сильнее ужас, тем мощнее выпущенное либидо, как, например, после железнодорожной катастрофы. А из химии нам известно, что некоторые тела in statu nascendi обладают чрезвычайной связывающей силой.

Этим внезапно выступающим либидо, ни в коем случае не ограничивающимся ужасом или травматическим неврозом, объясняются некоторые загадочные признаки. Прежде всего истерическая гиперестезия во всех якобы предпочитаемых врачом частях, затем возможность перемещать либидо с одной стороны на другую по простой команде или внушению. Здесь всегда следует предполагать внезапный перенос на персону врача, прекрасно знакомый психоаналитику. Еще интереснее феномены травматического невроза. При нем большинство симптомов развиваются не остро, а постепенно в течение дней, недель, даже месяцев. Это происходит оттого, что такие больные не могут найти привязки для своего внезапно большого либидо и должны в тяжелой борьбе добиваться признания своих правовых претензий у государства или противостоящего частного общества. Однако их право привязывается к их симптомам, которые поэтому испытывают особенно либидинозную загрузку. Вместо того чтобы пойти навстречу потребности больных в любви, они постоянно отшвыриваются обратно к самим себе навязываемой борьбой, повторными исследованиями враждебно настроенных врачей от противной стороны. Колеблющееся либидо, фиксируясь на собственной болезни, становится аутоэротичным. Поэтому пациенты такого рода так часто ипохондричны. Ведь сущность ипохондрии – не что иное, как влюбленность в собственное страдание. Кто заболевает травматическим неврозом, особенно легко становится одержимым ею. И если неразумно пытаются, например, насильственно устранить симптомы, к примеру, контрактуры – растяжными машинами, то часто они становятся неразрывно фиксированными^[22]. Только там, где пациент встречает любовь и он еще способен к переносу, т. е. в начале тяжелого страдания и у более юных индивидов, возможно полное излечение. Лучше всего психоанализом, как я сумел установить в одном случае.

Он касался 18-летнего студента, поступившего ко мне на лечение через 8 дней после железнодорожного столкновения. Из его симптомов здесь следует назвать только те, что связаны с нашей темой эротики кожи, слизистой и мышц. При повторном обследовании он показал определенные нарушения кожной чувствительности, часто сменявшиеся во время самого исследования. Однако постоянным оставалось значительное повышение чувствительности правой стороны (травма) в смысле всех трех качеств. Часто при проверке рефлексов все тело или отдельные мышцы начинали сильнее вздрагивать. Мышечная сила оказалась сниженной, но легко увеличивалась уговорами. Вытянутые руки легко приходили в трясущийся тремор.

Если из всего сказанного уже совершенно отчетливо видно, что как сама катастрофа на железной дороге, так и обследование врачами действовали направляюще, то поразительнее всего был его дермографизм^[23]. Четыре врача, среди них профессор Фрейд, наблюдали его со всей точностью. Последний описал ее в своем заключении следующим образом: «Если провести пальцем или тупым инструментом по коже на груди и спине, то сначала из-за контракции сосудов образуются бледные участки, которые затем скоро интенсивно краснеют и на несколько минут остаются сильно гиперемичными. Таким образом, на коже можно “писать” пальцем или деревянным стилусом». Итак, хотя четырьмя врачами равным образом был установлен дермографизм, на пятый раз, как я убедился собственными глазами, его совершенно точно не было. Правда, объяснить это нетрудно. Дело в том, что пятый врач, направленный железной дорогой, своими допросами и всем своим поведением выдал, что хочет поставить пациента в затруднительное положение, что последний, по его признанию, тотчас увидел. Перенос на такого враждебного врача для него был абсолютно невозможен, пациент даже практически закрыл перед ним свое либидо. Тогда его кожная эротика полностью исчезла, чего прежде не было ни перед одним врачом. Враждебному коллеге его кожные сосуды совершенно ничего не имели показать!

Однако у меня есть еще другой примечательный опыт. В психоанализе очень скоро выявилось, что его либидо было очень бодрым. Хотя он еще не вступал в половое сношение с женщиной, он давно по-настоящему нуждался в любви, что не только не уменьшилось из-за железнодорожного столкновения, но скорее испытало значительное усиление. Уже на отъезд из родного города в Вену он, по сути, решился, потому что знал здесь одну женщину, пылавшую к нему страстью. В Вене, однако, он не только писал множество любовных песен ранее и теперь обожаемым девушкам, далее матери и своему горячо любимому деду, но и согревал свое сердце одной кумушкой, а также неизбежным переносом на врача.

Уже на третий день в психоанализе я узнал, что он сказал своему дяде, что я «очень мил». Скоро я смог воспользоваться этим быстрым переносом. При столкновении его ударило в правое колено, после чего он начал волочить правую ногу, хотя внешне было видно только быстро заживающую кожную ссадину. На четвертый день я спросил его: «Почему вы, собственно, так волочите ногу? С вами же, по сути, ничего не случилось. Ведь такую ссадину вы, наверняка, мальчиком сотню раз переносили без каких-либо последствий. Думаю, если захотеть, вы легко смогли бы ходить совсем прямо!» Уже на следующий день он действительно стал ходить лучше, и через 2–3 дня этот симптом исчез навсегда. А объяснение этого быстрого исцеления? Больной совершил на меня перенос, поэтому мое слово стало авторитарным, и он отказался от фиксации либидо на мышечной эротике правой ноги из любви ко мне, совершив перенос с аутоэротики на меня.

Точно так же сама атмосфера знаменитых врачей, царящая в клиниках, способна в один момент создать эту возможность переноса, что, естественно, в конце концов, восходит к отцу. Такой профессор может, как ему угодно, диктовать и отменять анестезию, вызывать и снова устранять контрактуры, даже нередко, как при различных гиперестезиях, это происходит совершенно без всякого намерения, даже у младших врачей клиники, если только они симпатичны больному.

Затрону еще один важный и пока не обсуждавшийся пункт, необходимый для полного понимания. То, что истеричные так внушаемы, объясняется их чрезмерно повышенным требованием любви, которое в любое время живо, готово примкнуть. Почему же сознательное и бессознательное внушение устремляется именно на сексуальность кожи, слизистой и мышц? Мне кажется, объяснение в том, что при этом неврозе в большинстве случаев состоялось возвращение к инфантильной эротике, которая менее генитальна, чем вся первоначальная сексуальность кожи, слизистой и мышц. Эта регрессия в доисторическое становится базой для различных стигм. Внешние, с виду виновные поводы являются только искрой для пороховой бочки, решающей же остается конституция больного. Т. е. то, на какие стигмы набрасывается невроз, зависит от врожденной усиленности эротики кожи, слизистой и мышц. Очень часто также три названные группы комбинируются между собой, например, стойкая контрактура с анестетической кожной зоной. Да, мне кажется, что по поведению либидо можно даже вывести классификацию. Его усиление при эротике кожи и слизистой ведет к гиперестезии, при мышечной эротике – к быстро преходящим контракциям, тремору и повышенным рефлексам, вытеснению либидо до полной бесчувственности, а также к продолжительным контрактурам разгибания и сгибания.

Я предвосхитил развитие моей темы, что отчасти стало необходимым потому, что сексуальность кожи и слизистой в большинстве случаев невозможно четко отграничить от мышечной эротики. Да, можно даже сказать, чистой сексуальности слизистой не бывает совсем, всегда участвует и мышечная эротика. Та к происходит при эротике губ и анальной эротике, сосании различных предметов и поцелуях, фелляции и куннилингусе, проталкивании оформленного кала и при контракциях уретральной эротики. Сегодня нет никакого сомнения, что даже генитальный оргазм как мужчины, так и женщины является не чем иным, как сокращением мышц, а излияние жидкостей – только сопроводительный симптом, который при некоторых обстоятельствах, как при оргазме у еще не созревших для половой жизни, полностью отсутствует, не нанося, однако, ущерба сладострастию. Существуют также прямые неврозы сексуальности слизистой и мышц, как бронхиальная астма, слизистый колит и кашель^[24], и определенно имеет более глубокий сексуальный смысл лечение импотенции зондами, т. е. раздражение до боли слизистой и мускулатуры мочеиспускательных каналов.

Большую эротическую значимость имеет также и слизистая носа, которая представляет собой настоящий генитальный орган с эректильной тканью. Раздражение его в форме ковыряния в носу используется не только детьми, но и взрослыми именно для получения оргазма, что можно распознать по характерным признакам. (См. случай II в конце этой статьи!) есть люди, которые как раз занимаются носовым онанизмом, тайно, непреодолимо и судорожно, что особенно характерно, с точно такими же психическими следствиями (желудочные явления, нарушения внимания и т. д., известные нам как симптомы истинной неврастении). Факт того, что многие дети и некоторые взрослые не любят сморкаться, поскольку пропитывание слизистой носа доставляет чувство удовольствия, основывается на той же сексуальности, точно так же, как и нервный насморк.

Очень кратко затрону здесь еще эротику других органов чувств. Практически самыми значимыми являются нервные нарушения зрения и слуха, такие как чувство ослепления, мелькание перед глазами, круги перед глазами, видение светящихся точек, звездочек и т. п., нервная астенопия^[25] и истерическая слепота; далее гиперакузия^[26], шум в ушах, звон, свист и шипение перед ушами и истерическая глухота, симптомы, часто отличающиеся особенным упорством. Там, где они обнаруживаются, не считая психической детерминации, сразу можно делать вывод о повышенной эрогенности соответствующего органа чувств. Уже внешне она часто выдает себя через зуд и щекотание век и внешнего слухового прохода, что приводит к сильному онанистическому потиранию с выраженным чувством удовольствия при этом. Одна моя больная, ранее часто раздражавшая клитор, прямо говорит, что сейчас заниматься мастурбацией уха для нее – замена генитальной мастурбации, которую она по другим причинам с отвращением отвергает^[27].