Глава 1. Интимная пара как малая группа

Зигмунт Бауман [Бауман, 2008] поставил точный диагноз нашему времени: формируется «текучая современность». Эта трансформация охватывает все сферы жизни, и в первую очередь социальную структуру и культуру. Социальные группы и сообщества становятся более подвижными, неустойчивыми, «текучими», относительными. Частным случаем этого процесса является возрастание роли неформальных интимных пар как малых групп при одновременном падении значения интимной группы традиционного типа – семьи, закрепленной формальным браком. «Текучему» состоянию общества соответствуют и чувства. З. Бауман определил это состояние как «текучую (жидкую) любовь» [Bauman, 2003]. Ульрих Бек, в свою очередь, писал о «нормальном хаосе любви» [Beck, Beck-Gernsheim, 1995]. Эти социальные сдвиги, с одной стороны, порождаются трансформацией сексуальной культуры, а с другой – придают ей динамизм.

Интимная пара – это спонтанно возникающая структура, проходящая несколько фаз в своем развитии. Категория «возникновение» фокусирует внимание исследователя на процессуальном характере явления: вчера группы не было, сегодня она возникла, а завтра исчезнет. Ее история может быть описана синусоидой с той или иной амплитудой.

В рамках феномена интимной пары мы наблюдаем переход от одного качества к другому. Физиологическое сексуальное влечение порождает качественно новое явление – интимную пару как комплекс социальных ролей. Живя в обществе, как правило, нельзя удовлетворить физиологическую потребность, не проложив путь в социальном пространстве, не исполняя ту или иную социальную роль.

Человек ощущает чувство голода так же, как и животное. Однако для его утоления он должен найти мирный способ добывания пропитания, стать либо работником, либо предпринимателем, либо чиновником, либо крестьянином… Аналогично и с сексуальной потребностью. Для ее удовлетворения индивид должен вступить в те или иные социальные отношения с потенциальным партнером, выбирая доступную для себя роль: любимый/любимая, «мой молодой человек»/«моя девушка», любовник/любовница, сожитель/сожительница, муж/жена. Интимная пара – способ социальной организации этого процесса. Биологическая сущность проявляется в обществе, неизбежно принимая социальные формы.

Интимная пара представляет собой малую группу двоякой природы. С одной стороны, это группа уникальных индивидов, связанных личными отношениями. В этом качестве каждая пара неповторима в своих радостях, проблемах и рутинных практиках. С другой стороны, это социальная группа как совокупность стандартных и анонимных ролей. Уникальные индивиды, организуя совместную жизнь, исполняют роли, возникшие и оформившиеся задолго до их рождения, выбирают один из множества предлагаемых культурой стилей их исполнения. Например, конкретные Маша и Саша в том или ином стиле исполняют роли «девушки» и «молодого человека» или просто «партнеров», «влюбленных» и т. п. Что бы они ни придумали, многие до них вели себя схожим образом.

Само возникающее качество (группа) является процессом, в котором разные моменты характеризуются различными измерениями одного и того же свойства.

1. Возникновение пары. Это период распознавания потенциальных партнеров, знакомства, борьбы за внимание и чувства, формирования пары, в которой два «Я» превращаются в одно «Мы».

2. Романтическая пара, опирающаяся на свидание как устойчивую и укорененную в культуре форму социального взаимодействия. В западной социологии для обозначения таких пар используется понятие LAT-союза (LAT – сокращение от living apart together). Это гетеросексуальный или гомосексуальный интимный союз между партнерами, не состоящими в браке и проживающими в разных домохозяйствах, но идентифицирующими себя в качестве членов пары [Levin, 2004; Strohm et al., 2009]. Иногда такой союз определяется как «новая форма семьи» [Levin, 2004: 223–240], что представляет собой попытку рассматривать феномен неформальной интимной пары в терминах совершенно иного социального института.

Другой термин, обозначающий тот же феномен, – «партнерство с раздельным проживанием» (non-residential partnerships) [Castro-Martín, Domínguez-Folgueras, Martín-García, 2008]. В России такие отношения часто называются «гостевым браком», хотя слово «брак» существенно искажает смысл обсуждаемого явления. Такие пары могут иметь разную степень устойчивости – от нескольких дней до нескольких десятилетий. На периферии этого феномена романтические чувства могут сходить на нет, сводясь к простому сексуальному влечению.

3. Сожительство. Оно представляет собой интимную пару, социальные отношения в которой юридически не оформлены, а ее экономическим базисом является домохозяйство. Дети, появляющиеся в такой паре, формально идентифицируются только в плоскости отношений «родители – дети».

4. Семья в полном смысле этого слова. Это уже форма относительно устойчивого взаимодействия, социальные отношения в которой формально санкционированы обществом, от лица которого выступают государство и/или церковь, а ее экономическим базисом является домохозяйство. Роль церкви варьируется от страны к стране и от эпохи к эпохе. В современной России условием полноценной в юридическом плане семьи выступает ее закрепление оформляемым государством браком, который заключается только между мужчиной и женщиной. В то же время все больше государств отказываются от этого уточнения, допуская однополые браки. Немало малых групп называют себя семьями и являются таковыми в глазах близкого окружения, не обращаясь за одобрением ни к государству, ни к церкви. В этом случае грань между сожительством и семьей размывается и часто становится неразличимой.

5. Пластичные интимные пары. Это союзы, социальные отношения в которых опираются только на зыбкий фундамент сексуального влечения. Они могут быть либо мимолетными (например, в сфере коммерческого секса или в так называемых легких отношениях типа курортного романа), либо относительно продолжительными, но при опоре на тот же базис исключительно сексуального влечения (партнеры встречаются только для секса). Они лишены всяких признаков юридических гарантий и сколько-нибудь устойчивых социальных обязательств. Для них характерен отказ от традиционного морального принципа моногамии или его минимизация до сиюминутной моногамии (только здесь и сейчас). Такие пары могут быть этапом в описанной выше логике вызревания устойчивых интимных пар (например, романтическое приключение неожиданно приобретает характер устойчивых и многомерных отношений) либо быть совершенно независимыми от нее (в случае сиюминутных увлечений). Это описание идеального типа пластичной пары. В реальной жизни такие пары нередко трансформируются и приобретают отдельные черты романтических пар или сожительств.

В центре нашего внимания в данном исследовании находятся только интимные пары, лишенные скреп в виде юридически оформленных отношений, то есть все перечисленные выше типы, исключая полноценные семьи.

Интимная пара как научная проблема

Общество, как утверждал Карл Маркс, не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу [Маркс, 1959]. Если в макросоциологических теориях исследовательский интерес фокусируется на крупных социальных группах (нациях, этносах, классах, стратах и т. д.) и социальных институтах (государство, рынок, церковь и проч.), то в микросоциологических концепциях поиск истоков общества сдвигается в сторону непосредственного взаимодействия индивидов, исполняющих социальные роли. Так, на первый план выдвигается вопрос: как индивиды находят общий язык для сосуществования и взаимодействия?

В современных социальных науках два упомянутых подхода дополняют, а не исключают друг друга. Здесь уместно привести метафору строительства. Есть архитектура, занимающаяся выработкой оптимальных форм сооружений (дворцов, жилых домов, мостов), а есть сопромат^[4] – наука, изучающая строение и свойства материалов. Они неразрывно связаны. Возможности архитектуры сильно зависят от свойств используемых материалов, поэтому ключ к пониманию размеров, форм и прочности архитектурных сооружений часто – в их молекулярной структуре. Микросоциологические подходы, развиваемые в неразрывной связи с макросоциологическими, можно назвать социальным сопроматом. Социальные системы, поражавшие своими масштабами, нередко рушились из-за того, что были неадекватны логике жизни индивидов.

Одной из сфер, где возникает социальность, то есть надличностные скрепы, соединяющие людей и обеспечивающие их сосуществование, являются интимные отношения. Физиологическое сексуальное влечение в обществе удовлетворяется через исполнение индивидами тех или иных социальных ролей. Неформальные интимные пары выполняют роль социальной организации сексуальности. Два уникальных индивида, следуя влечению и своим представлениям о том, «как это принято», «как делают другие», создают пару, в которой возникает общий для них мир «Мы», мир согласованных и взаимно понятных смыслов, правил и ценностей, мир, окруженный границей, за которой интимность превращается в частные или публичные отношения, регулируемые по совершенно иным правилам. Меж тем, проблематика институционализации неформальных интимных пар остается на периферии интересов российских исследователей, которые в качестве мельчайших единиц социальной структуры традиционно рассматривают индивидов и семьи [Голод, 1984, 1990, 1996; Харчев, 2003; Зритнева, 2006; Гурко, 2008; Козырев, 2018].

Однако трансформация сексуальной культуры постепенно подводит нас к умозаключению, что категориальный инструментарий социологии и психологии семьи ограничен, так как появляются новые интимные сообщества, не улавливаемые с его помощью. Возникает феномен «пластичной сексуальности» – сексуальности, освобожденной от потребности в продолжении рода [Гидденс, 2004: 21]. «Значимость имеют только сексуальная основа союза (как правило, но необязательно, подразумевающая сексуальные отношения с этим, одним партнером) и степень переживаемой общности жизни, исключительной значимости присутствия другого – ощущение себя „парой“» [Вовк, 2005: 68].

В сфере изучения романтических пар, сожительств и семей доминирует социально-психологический подход, сдвигающий фокус исследования на чувства. Популярным предметом является любовь, привлекающая внимание в первую очередь социальных психологов и философов [Lee, 1973; Василев, 1992; Cowburn, 2003; Määttä, Uusiautti, 2013], а также литераторов. Ф. Стендаль разработал концепцию «кристаллизации любви» [Стендаль, 1978]. Некоторые идеи, формирующие предпосылки социологии любви, как отмечает Михай Русу, встречаются уже в классической социологии, однако никто из ее ведущих фигур не проявил систематического интереса к этой тематике (при этом «любовные истории самих классиков социологии представляются гораздо более богатыми, чем их вклад в социологию любви» [Rusu, 2018: 4]). Эти, базовые, идеи есть в трудах Георга Зиммеля [Simmel, 1906], Толкотта Парсонса [Parsons, 1955], Питирима Сорокина [Sorokin, 2002]. Однако, несмотря на то что обсуждаемая проблематика находится в центре повседневной жизни и интересов огромной части населения планеты, социальные науки до сих пор держат ее на периферии своих интересов. Как отмечает М. Русу, историка социологии впечатляет «холодная индифферентность» социальной мысли по отношению к этой проблематике, наблюдается «подозрительная нехватка в социологической традиции серьезных размышлений на тему любви» [Rusu, 2018: 3–4]. Очень медленно, с задержкой в сотню с лишним лет, с 1990-х годов все же пробивает дорогу тренд к формированию социологии и антропологии любви как особой сферы в предметном поле науки [Luhmann, 1986; Fisher, 1992; Beck, Beck-Gernsheim, 1995; Illouz, 1997, 2012; Bauman, 2003; Климова, 2009; Iorio, 2014].

Примыкают к этому направлению социологические исследования сексуальности, сексуальной культуры и ее динамики. Первоначально они развивались в основном на Западе, где со второй половины ХХ века в широкий оборот вошло понятие «сексуальная революция» [Sorokin, 1956; Гидденс, 2004]. Постепенно исследования сексуальности начались и в нашей стране, что связано прежде всего с именами Игоря Кона и Сергея Голода [Кон, 1988, 1997, 2004, 2010, 2011; Голод, 1990, 1996]. В последние два десятилетия появились новые исследования сексуальности [В поисках сексуальности, 2002; Тёмкина, 2008, 2010; Омельченко, 2013; Панкратова, 2015; Pankratova, Pankratov, 2016]. В этом подходе исследования сексуальных практик синтезируются с макрокультурными трансформациями. Однако тематика пар как социальных общностей в таких исследованиях находится в лучшем случае на заднем плане.

Неформальные интимные пары вызывают интерес в первую очередь с точки зрения используемых критериев отбора партнеров. Достаточно заметное внимание привлекла и проблематика насилия в парах [Лысова, 2007].

В исследованиях общественного мнения заметное место отводится мониторингу распространения гражданских браков и отношения к ним. Этот вопрос рассматривается в основном через призму проблемы кризиса традиционной семьи. В России такие исследования проводят с начала нынешнего века ФОМ и ВЦИОМ. Ключевым понятием здесь становится «гражданский брак». Демографические исследования рассматривают вопросы динамики брачного возраста, численное соотношение формальных и гражданских браков [Захаров, 2006, 2007 а, б, 2013].

В качестве компромисса используют такие определения, как «альтернативные» (немодальные), внебрачные семьи [Клёцин, 1994], «семьи, возникающие вне брака» [Seltzer, 2000]. Так или иначе, понятия «семьи» и «брака» оказываются базовыми при всех попытках изучения интимных пар, которые никак не связаны в сознании их членов с брачной перспективой. Как верно замечает социолог Елена Вовк, попытка «легитимировать, осмыслить любые сексуальные союзы через отождествление их с браком, но не сами по себе – любопытный показатель уровня ханжества культуры»^[5]. При этом в центре внимания оказываются совместно проживающие пары, которые определяются в терминах либо гражданского брака, либо сожительства.

Используются также категории «незарегистрированные союзы» [Шпаковская, 2012], «консенсуальные союзы» [Исупова, 2015], «добрачные отношения» [Лысова, 2007]. Правда, в последнем исследовании констатируется наличие в добрачных отношениях двух этапов – свиданий и сожительства, – однако в качестве инструмента исследования это деление не используется [там же: 18]. Е. Вовк при анализе данных массовых опросов о гражданских браках предпочитает использовать категорию «интимные союзы, альтернативные зарегистрированному браку», под ними понимая пары, «в которых мужчина и женщина, не вступая в официальный брак, поддерживают прочные отношения (в первую очередь сексуальные), становятся друг другу близкими людьми, ведут общую жизнь и считают, что они вместе, что они составляют пару» [Вовк, 2005: 70].

В западных исследованиях, раньше отклонившихся от семейно-брачной точки отсчета, получили распространение понятия «сексуального союза» (sexual union), «консенсуального союза» (сonsensual union), «интимного партнерства» (intimate partnership) и «пары, связанной интимными отношениями» (intimate relationships). Эти категории также нивелируют различия между интимными парами на разных этапах их существования. Таким образом, грань между парами, существующими в режиме свиданий, и парами, проживающими совместно, обычно игнорируется, хотя это принципиально разные типы групп. Интимные пары, существующие в режиме свиданий, в качестве особого предмета исследований замечаются в лучшем случае на уровне упоминания.

В целом проблематика неформальных союзов типа романтической пары и сожительства как элемента социальной структуры пока находится на периферии внимания исследователей сексуальности, а в проблемное поле отечественных исследований социальной структуры она только начинает входить. В 2005 году Е. Вовк отмечала, что «о существующих в России форматах организации близких интимных отношений практически ничего неизвестно: исследований на эту тему не проводилось»^[6]. В последующие годы ситуация немного изменилась: были проведены некоторые исследования, в основном среди сожительств. Например, в рамках международного проекта в Москве в 2012 году с помощью метода фокус-групп изучались совместно проживающие без регистрации пары («консенсуальные союзы») [Исупова, 2015]. В рамках гендерной программы Европейского университета в Санкт-Петербурге и при поддержке Фонда им. Генриха Бёлля в 2009 году состоялось исследование «Новые формы организации гетеросексуальных отношений: что такое гражданский брак» [Чернова, Шпаковская, 2010; Шпаковская, 2010, 2011, 2012]. Социолог Анна Шадрина провела нашумевшее исследование смежной темы – одиноких женщин Беларуси [Шадрина, 2014].

Таким образом, и в англоязычной, и в русскоязычной (по тематике и методике нередко воспроизводящей западные образцы) научной литературе, несмотря на заметное внимание к вопросам сексуальности, неизученными остаются вопросы возникновения пар и динамики их внутренней организации. Особенно в «слепом пятне» находятся романтические интимные пары, существующие в режиме периодических свиданий.

Интимная пара как малая группа

Исследования интимной пары как первичной малой группы в разных дисциплинах проводятся с 1940-х годов. Обычно перечень примеров таких групп начинается с семьи, но нет никаких оснований не ставить впереди неформализованную пару. К ней в полной мере относятся все признаки малой группы, традиционно перечисляемые в социологических и социально-психологических концепциях, хотя она гораздо пластичнее семьи.

Малой группой называется сообщество людей, состоящее из двух и более непосредственно взаимодействующих индивидов. Есть разные определения группы, но все исследователи сходятся на том, что ключевой характеристикой любой группы является наличие отношений между ее членами [Forsyth, 2014: 4]. Некоторые авторы считают, что малая группа состоит минимум из трех человек [Кричевский, Дубовская, 2001: 11], а социальные взаимодействия двух человек порой определяют как особую малую группу – диаду [Джери, Джери, 1999: 179]. В качестве верхнего предела обычно называют 10 человек или около того – вплоть до 12–15.

Диада не сводится к двум индивидам. Это наименьшая малая группа из двух человек, реально существующая в определенной социальной системе и выступающая звеном общественной структуры [Абульханова-Славская, Брушлинская, 1989: 95]. Иначе говоря, диада является мельчайшей социальной молекулой. Интимная пара представляет собой один из наиболее распространенных типов диады как малой группы.