Мои губы поджались в почти невидимую линию. Молчание, которое прерывает вновь нарастающий гул в помещении. Кажется, больше никого не удивляет появление сына мэра в столовой, что не могло не радовать, поскольку косые взгляды всерьёз уже достали.

– Ох, да ты на седьмом небе от счастья! – съязвила я, откинувшись на спинку стула. – Это все понятно, но что ты делаешь за моим столом, Хофер?

Брюнет скривил губу в недовольном оскале и принялся что-то разглядывать на металлическом столике, театрально изображая сыщика.

– Что-то я тут нигде не вижу твоего имени, волчонок, так с какого боку это твоё место?

От злости мои зубы крепко стиснулись, а брови нахмурились подобно чёрным тучам на небе. За сегодняшний день я натерпелась шуток и унижения, с меня довольно! Я медленно приблизилась к парню и еле сдержала руки, чтобы не расцарапать его милое личико. Он настолько близко, что я ощущаю его дыхание на своём лбу. Время замерло. Слышно лишь биение моего сердца, бешеный ритм.

– Никогда больше не называй меня так, не то не посмотрю на твой статус в обществе и врежу по самое не хочу!

Билл лишь рассмеялся, осмотрев все помещение темно-карими глазами. Сейчас он напоминает мне хищника, затеявшего пакость.

– Остынь, мне сейчас не хочется с кем-то спорить. Это же мой первый день в школе, – хмыкнул Хофер, отодвигаясь назад. – Как тебя зовут?

Ой, посмотрите, ему стало интересно мое имя, как мило! Вот только зачем? Семью мэра и его самого я недолюбливаю уже давно, поскольку думаю, нет, уверена, что мужчина что-то скрывает. Двенадцать жертв за сорок лет, убитые одним и тем же способом, – разве не странно? Власти должны были заняться этим, решить проблемы, отыскать преступника, однако… Полиция вела расследование и, якобы, отыскали убийцу – громадного волка. Но я-то знаю, что это несчастное животное вообще не причём. Жаль, что люди верят только в свою правду, отказываясь взглянуть на истину.

Пронзительный и одновременно обжигающий взгляд брюнета возвращает меня на землю. Я встрепенулась, поправив огненные волосы за проколотые уши.

– Тебе то что? – голос, к счастью, не дрогнул.

Билл устало выдохнул, будто битый час объясняет глупому школьнику правило вычитания и умножения. Он облизал сухие губы и сузил выразительные глаза, и я немного занервничала.

– Если я скажу, что хочу помочь тебе отыскать убийцу? – спокойным голосом произнёс Хофер.

Глаза замерли и стали стеклянными. От только что услышанного меня подверг шок, который в виде комка застрял прямо в горле. Похлопав ресницами, я не выдерживаю и начинаю громко хохотать, а это в свою очередь привлекло внимание учеников, шептавшихся за спиной. Черт, ущипните меня скорее, это сон! Ломаный истерический смех пронзает Билла, но не отталкивает; он продолжает с непринуждённым видом таращиться в мою сторону, ожидая ответа. Но мне сложно остановить себя… С одной стороны, я не могу поверить в то, что Хофер и вправду сказал эти слова, но мне бы хотелось в них верить… Мне бы хотелось заручиться поддержкой, ведь быть одной против всех – тяжёлая задача, она не под силу каждому. Но с другой стороны я удивлена тем, что беседа плавно перешла на запрещённую тему, значит, Билл думал об этом, не взял с неба. Протяженно выдохнув, я наконец закончила смеяться. Сердце нервно стучит в груди, а тело словно плавится. Тут слишком стало жарко.

– Очень смешная шутка, долго думал? – закатив глаза, я хочу было встать с места и покинуть помещение, но крепкая рука Билла не позволяет и шелохнуться. Мгновение – и парень уже держит меня за кисть, глазами приказывая сесть, я повинуюсь. Что за чертовщина?.. Это меня начинает пугать.

– Я говорю предельно серьёзно, Марго, – продолжил Хофер.

Выпучив от удивления глаза, я громко спрашиваю:

– Откуда ты знаешь мое имя?!

Брюнет кивнул в сторону моего контейнера с едой. Я взяла фиолетовый чемоданчик в руки и повернула его к себе задней стороной. Теперь ясно… Видимо, мама постаралась. Рядом с замочком чёрным фломастером аккуратным почерком выгравировано «Марго».

Воспользовавшись моментом моей задумчивости, Билл не унимался:

– Вместе мы сможем найти его. С твоими знаниями и моим… положением это будет легко! – парень с надеждой в глазах заглянул в мои. – Для меня это очень важно.

Если бы я не знала, кто передо мной, то растаяла бы на месте, но это Билл Хофер – самое непостоянное существо на свете. О нем все хорошо наслышаны. Связываться с ним – сделать плохо себе. Я нахмурилась:

– Нет.

Моя реплика сбила с толку брюнета.

– Что значит «нет»?

Медленно приподнимаюсь со стула, складывая вещи в рюкзак. Черт возьми, засранец выглядит жалко.

– Видимо, тебе никогда ни в чем не отказывали. – заключила я, застегнув змейку портфеля. – Нет – значит, я не стану искать с тобой убийцу. Я работаю одна.

Прозвенел звонок, и люди принялись разбегаться подобно муравьям. Развернувшись к парню спиной, я поспешила прочь из столовой, как чувствую ладонь на своём плече. Черт! Это начинает раздражать. В очередной раз разворачиваюсь.

– Я готов поверить в твою теорию! – сразу выпалил на одном дыхание Билл, тем самым опешив меня.

Как же ему важно найти убийцу, если он готов ради этого поверить в то, чего по его мнению нет… Какой молодец!..

– Мне не нужно твое одолжение, – оттолкнула его я, тот попятился назад.

– Это не одолжение. Если ты можешь доказать мне существование оборотня, то я поверю. А заручившись моим доверием и поддержкой, ты сможешь доказать всем свою правоту. Так что?

Как бы я не пыталась держаться, но предложение богатенького сыночка уж слишком соблазнительно. А ведь вправду: возможно вдвоем нам под силу найти монстра, разузнать об убийствах и поставить точку в этом кошмаре. Но что могут сделать обычные подростки? Разве что стать обедом для оборотня.

Я так погрузилась в раздумье и не заметила толпу, проталкивающуюся к выходу и недовольно бросающую в нашу сторону взгляды. С одной стороны им было любопытно, о чем мы шепчемся посередине зала, а с другой ученики хотели просто сбить нас с ног и высказать миллион гадостей в спину. Поднимаю рассеянный взгляд на Хофера, в последний раз дав себе подумать… Я его не знаю, можно ли ему доверять? Что, если это очередная насмешка, и где-то в помещении спрятана камера? Доверять человеку, значит быть в нем уверенным на все сто. Следовательно, Билл Хофер для меня ещё одна загадка, которую невозможно разгадать, как странности в Бермудском треугольнике. Выпрямившись, я прикусываю нижнюю губу и произношу:

– Нет.

Парень выглядел таким спокойным, но одновременно нервным и неукротимым, как дикий мустанг в узде. Он сглотнул слюну, при этом ни одна мышца на его лице не дрогнула и поглядел на меня сверху-вниз.

– Ладно. Ты ещё передумаешь, – затем близко наклонился к моему левому уху, почти касаясь мочки и холодным шепотом продолжил:

– Кстати, сел я с тобой за один стол только лишь потому, что вон те парни, с идиотскими банданами на голове, хотели облить тебя краской. Все гениально и просто.

Я почувствовала, как сердце в тысячу раз сильнее сжалось, как кровь перестала поступать к вискам, как они ужасно начали ныть. Нет ничего отвратительней, чем показаться слабой перед теми, кто не должен видеть тебя такой. Это унизительно.

С той самой непринуждённой физиономией, какой Билл сюда вошёл, он и покинул помещение, оставив меня на растерзание мыслям и чувствам долга. Как можно, ничего не предпринимая, ввязаться в черт знает что?!

Я тихонько выругалась и бросилась к выходу.

*  *  *

Конец пятого урока я ждала с нетерпением. Пока все записывали домашнее задание, а миссис Джуд объясняла тему параграфа, я каждые три секунды оглядывалась на экран мобильника, в надежде застать нужное время, но цифры как будто назло замерли. Сама того не заметив, я начала барабанить пальцами об парту, отвернувшись к голубой стенке класса, где висела карта нашего штата. Весь Массачусетс уместился на небольшом ватмане, удивительно. Вновь проверив часы и тяжело выдохнув, не получив желаемого, я откинулась на спинку стула, где был плохо нарисованный волк. Неудивительно, хотя отмывать придётся мне.

– Мисс Шмидт, не волнуйтесь, планета в безопасности, у нас же есть НАСА, – окликнула меня учительница, протирая белые от мела руки полотенцем. Лишь этот педагог называет мою фамилию не полностью, ибо ей кажется, что это слишком официально для подростка. Господи!

Класс залился смешком, и некоторые обернулись на мою парту.

– Что простите?.. – выпрямилась я, в недоумении нахмурив брови.

– Вы каждую секунду оглядываетесь в мобильник, ожидая звонка, наверное, потому что у вас важная миссия – спасти планету от гигантского астероида, – выразительно сказала Джуд, склонив голову набок, отчего её белокурая чёлка упала на глаза. Она поправилась.

И снова этот противный смех. Насколько мне известно, задача учителя учить, а не устраивать смешные представления, чего географичка выпендривается?! Бесшумно выдохнув, я хочу было грубо ответить сорокалетней женщине, как внезапно в помещении раздался звонок. Ученики мгновенно позабыли о шутке Джуд и уже покидали кабинет географии, громко обсуждая планы на вечер. Схватившись за рюкзак, прячу мобильник в карманы джинсовых брюк и прохожу мимо пустых парт, стараясь не пересекаться с взглядом со злобной учительницей, все ещё мечтающей стать юмористкой.

– Шмидт, – крикнула мне в спину она, и я нехотя обернулась, – завтра начну опрос с тебя. Будь добра, подготовься.

Превосходно, значит завтра будет завал и первая двойка за этот год.

Кивнув головой, я бегом покинула класс, сталкивая с пути каждого старшеклассника, который перекрывал проход в нужное крыло. Слова Хофера костью застряли в горле, не позволяя не думать ни о чем, кроме как его жеста. Чертов козел! Последние два года мама только лишь и твердила мне «ты нуждаешься в друге», «тебе нужен товарищ», «о, малышка моя, ты скучаешь по друзьям». И, если то, что я сейчас делаю, спровоцировано тягой к дружбе, пусть мне отрежут язык. Дружба – синоним непостоянству, это временное явление, пока человек не найдёт кого-то лучше вас.

От большого скопления людей в коридоре нависла тень, словно наступила глубокая ночь. Но помимо этого стояла невыносимая духота, а запахи со столовой и «ароматы» потных баскетболистов вовсе внушали мысли застрелиться. Поэтому с бурчанием «пропустите», я вырвалась вперёд коридора, где движение было поменьше, а затем поворот. Кто-то, облокотившись плечом на дверце шкафчика, смеясь, болтает с друзьями; другие достают учебники и с усталостью проходят в открытые кабинеты, на шестой урок.

Проскользнув мимо команды шахматного клуба, я, поправляя взъерошенные волосы назад, иду дальше, а затем останавливаюсь. Вот он, в десяти шагах от меня. Не верю, сделать это – значит, навсегда изменить все.

Хофер стоит лицом ко мне, вытаскивая учебник по английскому и параллельно мило беседуя с какой-то девушкой. И уж очень знакомая задница у этой девушки. Выбросив из головы ненужные мысли, я уверенным шагом рванула к ребятам, раздумывая над словами, но ничего не приходило на ум! По груди прошелся холодок, когда я приблизилась достаточно близко, чтобы узнать школьницу, болтающую с Биллом. Так вот откуда я узнала её задницу – в женской раздевалке она часто демонстрировала всем своё кружевное белье, хвастаясь, что мама привезла ей из бутика какой-то известной звезды Парижа.

Остановившись прямо напротив двух человек, мои глаза уставились на темноволосую старшеклассницу, которая, обернувшись ко мне, опешила. Передо мной никто иная, как Урия Хофман (или Фурия, как я её называю) – та самая стерва, подкинувшая мне в шкафчик блошиную ферму. Ярость разгорается в моих глазах, руки медленно сжимаются в кулаки, и этими кулаками я не прочь стереть эту самодовольную ухмылку с её смазливого личика. По ней так и виден этот вопрос: «Что тебе надо?», но отвечать никто не станет: ни я, ни Билл.

Девушка хмыкнула и растянула розовые от блеска губы в широкой улыбке. Начинается…

– Марго… какая приятная встреча, привет, давно не виделись, – сладко пропела она, не отрывая глаз с моего кислого лица.

– Не могу ответить взаимностью, Фурия, – обнажив зубы в кривой улыбке, я обратилась к Биллу: – Надо поговорить.

Не знаю, что именно вывило девушку из себя: то, что я назвала её Фурией или то, что я заговорила с самим Биллом Хофером – крутым, по их мнению, парнем и милой мордашкой, но она явно была зла.

Её недоумённый взгляд застыл на спокойном лице парня, которому было интересно наблюдать над нашими стычками. Однако я ему не развлекательный центр! А затем, неожиданно, Урия расслабилась и рукой провела по гладкому лицу парня, тем же сладким голосочком сказав:

– Увидимся вечером, – она в последний раз обожгла меня своим взглядом и пропала из виду, хотя я все ещё чувствовала запах её парфюма.

Тем временем прозвенел звонок на шестой по счету урок. Все принялись разбегаться по классам, все, кроме нас. Выдохнув воздух из легких, я встала на то место, где пять секунд назад ещё стояла стерва Фурия и прищуренным взглядом поглядела на Хофера. Тот оживился.

– Значит, у тебя сегодня свидание с местной Фурией, повезло же, – процедила я, скинув брови ко лбу.

Билл с шумом захлопнул дверцу шкафчика и безмятежно взглянул на меня.

– А ты не завидуй, это плохо. Вон как волосы покраснели, – потянул за передние пряди он, слегка выдавив улыбку. У него хорошее расположение духа, и это радует.

– Очень смешно, – буркнула я, – вообще-то мне надо тебе сказать…

Но Билл не позволил договорить, продолжив вместо меня:

– Ты передумала, как неожиданно! – театрально удивился парень.

Мимо нас пробежал ученик, явно опаздывающий на урок. Ой, да и я сама забыла о литературе! Набрав в рот побольше воздуха, я встрепенулась:

– …Сегодня после занятий мы идём в лес.

Билл выпучил глаза и замер. Моя реплика его сбила с ног, это заметно невооружённым глазом.

– Зачем? – нахмурил идеальные брови он, поправляя прическу на голове.

– Я докажу тебе, что оборотни существуют. Ты сам все увидишь.

Хофер устало вздохнул и скорчил недовольную мину.

– Класс, будем охотиться на несуществующего монстра из мультфильмов, видеоигр и книг, это ли не жизнь!

– То, что ты не видел, не значит, что этого нет, – тихо произнесла я, уловив цоканье чьих-то каблуков. – Сегодня в три часа у входа в школу, не забудь!

С этими словами я поплелась в противоположную сторону от брюнета, чувствуя холодок по спине. Не думала я, что человеком, который мне должен будет поверить, станет сын мэра – Билл Хофер. Скорее ад замёрзнет, однако… Кости судьбы указали на него, и это не случайность.