РЕИНКАРНАЦИЯ И …

Георгий Киселев

Сборник научной и ненаучной фантастики. Сборник иронии, приключений и аномальных, даже сказочных событий.

От автора

Этой книгой я попытаюсь развлечь читателя, забыть нудные будни, усмехнуться. Постараюсь поделиться своим, возможно неожиданным взглядом на высоко поднятые над головами на бытовом уровне лозунги: «так положено», «так все делают» и т.п. Тем не менее, в книге не будет нравоучений, а наоборот: сказочные приключения, фантастические достижения будущего, ирреальный мир.

Что бы читатель ощущал себя комфортнее, я постараюсь не расставаться с вами подобно индийскому пандиту, скандинавскому скальду, рассказчику…

Моя первая история об исправлении. Опыт спорит: мол, яблочко запрограммировано яблоней, генетика так сказать. Я и сам сомневаюсь, но меня несколько убаюкивает мое видение реинкарнации в мире зла. Любой пандит, наизусть помнящий “Рамаяну”, “Махабхарату”, “Бхагавату” посмеется над моей историей, может быть и я, и вы. Но как определить вкус плода и не надкусить его?

Реинкарнация

Глава 1

Еще полчаса, и скончаюсь в ломке. Я вспомнил, как в прошлый раз выкручивало потроха, пока не вколол дозу. От одного воспоминания потек холодный пот, а что будет, если не уколюсь?

В карманах пусто, а Цыган в долг даже «колес» или «травки» не даст. В руках началась легкая дрожь, значит, ломка не за горами. Еще чуток и скрючит до полусмерти, а то и того хуже.

«Ну, нет! – решил я. – Даст или не даст в долг, но дозу все равно получу!»

Я положил в карман кнопочный нож и быстро пошел к Цыгану. Время поджимало, нутро чуяло каждой клеточкой ужасный финиш, и ноги сами переходили с шага на рысцу, пытаясь опередить судьбу.

Царила глубокая ночь, и табор давно спал. Вообще-то это был не табор, а одноэтажный поселок на окраине города. В поселке жили одни цыгане, вот и прозвали его табором.

Калитка слегка скрипнула, но поселок словно вымер, даже ни одна псина не тявкнула. Я постучал в дверь, и соседский пес, вяло, видно спросонья ленился, пару раз гавкнул. На другом конце табора так же лениво брехнула другая собака.

– Какого черта!? Чтоб вы подохли! Ни днем, ни ночью нет покоя! – узнал противный раздраженный голос.

За дверью скрипело, слышалось шлепанье тапок о пол и вечное недовольство Цыгана всем на свете.

Лязгнул засов, дверь приоткрылась, показалась заспанная, всклокоченная голова.

– А-а-а, Бешеный, еще не подох? – голова узнала меня. – Чего тебе?

– Десять доз, плачу сразу баксами, – я похлопал рукой по карману, а карман не подвел, он оттопыривался, но только не от денег.

Глаза Цыгана сверкнули, он уже не спал. У меня ломка без дозы, а у Цыгана без дохода, он сатанеет, если долго нет покупателя, и оживает от одного вида денег.

– Сейчас, – дохнуло из-за порога нечищеными зубами. – Жди.

Дверь захлопнулась.

Меня начинало трясти по серьезному, и сам удивлялся, что еще замечаю прелести ночи. А ночь пела цикады сверчков, сверкала огоньками светлячков, пряно пахла травами. Покой тягучим сиропом лез в душу, но я противился слюнявой сентиментальности, ибо наверняка решил добиться своего. Разные нежности мне ни к чему, раскисать не время.

Наконец щеколда опять звонко тявкнула, Цыган освободил дверную цепочку и теперь стоял в грязной майке наполовину прикрывающей толстое волосатое брюхо и в черных, чуть ли не по колено, трусах.

– Вот десять доз, – он протянул пакет. – Деньги давай.

Вдруг он прижал пакет к груди, видно, даже в лунном свете, но удалось разглядеть страшный подвох во мне.

Уж и не знаю, что ему померещилось, но он отступил за спасительный порог и схватился за дверь.

«Вот гадюка! Сейчас уйдет с наркотой!» – пронеслось в голове, а еще представил свои муки, если останусь на бобах.

Лишь вообразил пик «ломки», а она уже начиналась, то уже ни о чем не думал. Рука сама залезла в карман и вылетела с ножиком. Острое лезвие послушно выскользнуло из рукоятки и впилось в жирное брюхо.

– У-у-у!!! – несся жуткий рев в ночи, он мигом разбил хрустальную идиллию спящего поселка.

Собаки табора истошно заходились в лае, по-звериному рычали, а в домах зажигался свет.

Я больше не мог терпеть крик Цыгана и полоснул его по горлу.

Цыган смолк, только хрипел и булькал кровавыми пузырями, но мне было не до его боли, когда своя ломка пришла в гости.

Я рванул из рук Цыгана пакет и припустил по взбудораженному поселку.

Цыган, хоть помирал, но как расстаться с имуществом, сделал последний шаг за мной и рухнул на крыльцо.

Я бежал к спасительному скверу между табором и городом, а за мной гудело цыганское племя.

Глава 2

В сквере стало так муторно, что на все страхи погони плевал. Что значит погоня, когда смерть сжимает сердце в костлявой ладошке. Хоть бы сдавила как надо и отправила в преисподнюю, не на небеса, конечно. Так нет, садистка, отпускает, когда совсем теряю сознание, но не дает очухаться, как опять сердце в тисках.

Вот и свалился под кустом. Сам не знаю, как ввел инъекцию – полегчало, даже весело стало и легко на душе. Теперь ничто не беспокоило: ни сердце, ни табор, а тем более было трижды наплевать на дохлого Цыгана.

Пришил подлюку, а как зовут не знаю. Все кореша-наркоманы звали его Цыганом, чем не имя? Меня же тоже все кличут Бешеным, а в паспорте написано, что я Бешенков. Вообще-то прозвали Бешеным не только из-за фамилии, но и за крутой норов. Чуть что не по мне – драться лезу, а ножик в ход пустить – раз плюнуть. Вот и я когда-нибудь сыграю в ящик Бешеным, никто даже имя не вспомнит.

Глава 3

Уже на несколько кварталов ушел от сквера вглубь города. Погони не было, а если бы и была, то кто догадается, что именно я замочил Цыгана?! Так что настроение было классное. Еще бы только деньжат на кабак с девчатами, а тогда, что еще надо для счастья?

И только я подумал о счастье, как оно привалило с Федькой Косым, у него глаза вечно в разные бока ляпают. Так вот, собирался он балдеть, ну я ему две дозы по дешевке за полсотни зеленых уступил.

Я сразу в забегаловку, а там тоскует Надька. Видно: без денег и ни один клиент на нее не клюнул. Но я знал, что она только с виду чуток помята и пары зубов не хватает, а вообще-то она профессионалка, умеет обслужить как надо, и сговаривается за гроши.

Присел за столик к Надьке, а она рада, одарила щербатой улыбкой. Но мне то, что до ее зубов, не я же за нее жевать буду. Ну а если моя красотка меньше прожует и проглотит, то мне больше достанется. Баб выбирать надо умеючи!

Пили-гуляли до утра и так нажрались, что в мою берлогу приползли почти что на бровях. Ну а какая у нас с Надей любовь была, даже не помню, скорее всего, просто дрыхли в отрубе.

Утром просыпаюсь, если считать полдень утром, а на душе муторно, а еще рядом разлеглась беззубая карга, одеяло на себя стаскивает. Ну, я ей, ясное дело, дал под зад ногой. Так она в одних трусах вылетела на лестничную площадку без визга, знала, что Бешеного опасно нервировать.

А вот нервы были на пределе, ибо чуял как вновь крадется «ломка». Я в карман, а там, рядом с порыжевшим от крови ножиком, пакет с семью ампулами. Сразу стало спокойнее.

Недолго думая, вколол дозу – пришло облегчение. Облегчение это, конечно, хорошо, но мне требуется благодать, блаженство, эйфория. Да, думаю, одна доза, как слону комариный укус. Еще ввел – стало хорошо. Эх, чего жадничать, еще вкатаю пару ампул, и Боги облизнутся на мой кайф, моя дурь получше их нектара, амброзии, амриты или еще как они кличут свою наркоту?

Я снова взялся за шприц и втянул в него все из моих ампул.

«А вдруг передозировка?» – мелькнуло опасение, но только чуть-чуть.

Сладкая жидкость потекла в вену, а с ней ухватило блаженство и завертело в бешено-счастливом танце. Комната уже плясала, а вплывшая привидением Надька что-то кричала и хлопала ладошкой по моим щекам.

«Чего надо моей бабенке? А, наверно денег», – догадался я, но решил ее валютой не баловать, хоть и мила мне она сейчас, как ни одна красавица.

На этих мыслях нега так охватила меня, что захлебнулся счастьем, ушел в прекрасное небытие.

Глава 4

Потом, первое что помню, так это наглый придурок в белом держит меня за веко и несет чушь:

– Мы его теряем.

«Меня, что ли?» – догадался я, но мне все так опротивело, что даже не хотелось отдубасить наглеца.

А он веко отпустил, и глаз закрылся, словно стена в мир. Даже звуки исчезли.

Не успел удивиться одним метаморфозам, как последовали новые. Я почему-то взлетел в воздух и увидел себя на столе, а рядом того самого придурка в белом халате. Еще увидел в комнате пару человек, они нечто колдовали у аппаратов.

– Адреналин, – приказал придурок, и ему подали шприц со здоровенной иглой.

«Мне бы таким наркоту вводить!» – успел помечтать, как меня что-то ухватило за шиворот и унесло далеко-далеко, за моря и горы, на далекие небеса.

Глава 5

Шмякнулся я о небесную твердь. Огляделся и понял, что стою в очереди, а передо мной топчется Цыган. Я уже надумал бежать от греха подальше, да только ноги как бы приросли, и я ни на шаг от Цыгана.

Цыган оглянулся, узнал меня и в глазах блеснул радостный огонек. Но вот он словно что-то вспомнил и огонек погас.

Я ничего не понимал. Ведь любой наркоторговец из табора готов помереть, но свое вырвет из должника, а Цыган им всем даст фору в жадности. Почему же он меня игнорирует? Но что поразило: стоит, сволочь, живехонек и целехонек, как бы я его ножиком не пописал?!

«Что-то тут не так!» – наконец дошло, и я стал приглядываться.

Во-первых: топчемся мы по облаку и хоть бы хны, не проваливаемся.

Во-вторых: в очереди стоят беззубые старики и младенцы, бабы на любой вкус и мужики от «академиков» в пенсне до синюх-пропойц пропахших денатуратом. Что же им таким разным нечто одинаковое нужно?

Не дошел я до разборки следующего пункта, а только очередь передо мной рассосалась, остался один Цыган.

И я услышал голос:

– Алмазов, по прозвищу Цыган, ты, получив облик человека, постоянно грешил. Ты загубил наркотиками несметное количество душ. Довел их тела до смерти, многих растлил, довел до самоубийств и убийств. Даже тебя зарезал твой же клиент. Чего же ты заслуживаешь в новой жизни? Будешь червяком.

Только принял решение голос, как Цыган скукожился, превращаясь в длинную, тоненькую и омерзительную тварь. Я с детства брезговал червями, даже из-за них не приобщился к рыбалке. Так вот, этот противный скользкий червяк потерял опору на небесах и провалился сквозь облако.

– Бешенков Василий Петрович, по прозвищу Бешеный, ну что, отмаялся в добротном человечьем теле? – спросил тот же голос.

Только сейчас, вот уж безмозглый, у меня все стало на свои места: и облако-твердь, и Голос, и люди в белых халатах, колдовавшие над моим телом, даже сказочные превращения Цыгана в наживку для рыб.

– Ты насиловал, грабил, убивал и не берег свою оболочку души, – гремел Голос Бога, но я без него знал свои проделки, а на совесть давить – пустая затея.

– Так чем же ты лучше Цыгана? – рассуждал Судья, не признающий апелляций. – Ничем! Так и ты будь червяком.

Я пытался рассмотреть Бога, интересно же, кто Он? Может быть Он Брахма или Яхве, Саваоф или вообще неведомо Кто? Глупая затея, конечно же. Как бы я их отличил, не зная, чем они отличаются. А может и не отличаются. Просто Творца разные народы кличут по-разному. Я смотрел в сторону Судьи и Прокурора в одном лице, но яркий свет слепил, и я так и не понял, кого же благодарить за суд, каков из себя Всевышний?

Выстрелом прогремел приговор, и со мной начало твориться нечто невообразимое, как и с Цыганом. Сначала пропал свет, хоть я и пялился во все зенки на Божий Лик. Потом понял: у червяков нет глаз, вот и темень кругом. Чуток позже пропала опора. Ага, сообразил, что падаю на грешную землю.