Потом постояла немного, пытаясь унять прерывистое дыхание. С какой стати мне бояться? Я готовилась к этому несколько дней, внушая себе уверенность, что все получится, что Стефан мне понравится, что он не окажется маньяком-убийцей, что мне удастся быстро освоиться и за те годы, пока я не ходила на свидания, не появилось каких-то новых обычаев.

Я сцепила перед собой руки, глубоко вдохнула и выдохнула. Ладони вспотели, и я, не рискуя вытереть их о шелковое платье, замахала руками, словно птица крыльями. На верхней губе и висках выступил пот, и мне стало холодно и тошно.

Сжав кулаки, я решительно выставила вперед подбородок. Нет. Сегодня я буду веселиться. Во что бы то ни стало.

Я пересекла комнату, достала простую черную сумочку-клатч и положила в нее водительские права и кредитную карту. Взглянула вниз на свою руку, на обручальное и помолвочное кольца. Решайся. Покрутив кольца, я стянула их с пальца и положила в стеклянную вазочку на туалетном столике. Потом взяла телефон и вышла из комнаты, чтобы попрощаться с детьми.

Сначала я зашла к Дилану. Он едва оторвал голову от планшета и пробормотал:

– Чего это ты так разоделась?

– У нас сегодня корпоратив, – выдала я заранее заготовленный ответ. – Вернусь поздно. Не обижай папу, ладно?

Сын кивнул, явно тяготясь разговором, и снова молча уткнулся в экран. Я поцеловала его в макушку, взъерошила нечесаные каштановые волосы и поспешила выйти, пока не возобладало желание прибрать в комнате.

Следующим был Райли. Когда я вошла, в одной руке он сжимал пульт игровой приставки, а другую по локоть запустил в пакет картофельных чипсов. Он остановил игру и оглядел меня с ног до головы с недоуменным выражением на лице.

– Мы что, куда-то идем?

– Нет. Не мы, я одна. У нас на работе сегодня корпоратив. Скорее всего, вернусь, когда ты уже будешь спать. Домашнее задание сделал?

Сын кивнул с явным облегчением.

– У меня была только математика, я почти все в классе успел сделать.

– Отлично. Присмотришь за папой, пока меня нет?

Он закатил глаза, но, в отличие от Дилана, оценил шутку. Райли еще не научился раздражаться в ответ на каждое мое слово.

– Как всегда.

– Помоги ему, если потребуется, ладно? И не пререкайся с братом. – Я взъерошила волосы и ему, а потом поцеловала в щеку. Мальчик отстранился – а ведь раньше такого не было. Когда это началось? Даже и не вспомню.

– Не буду. Повеселись там, у себя на работе.

– Обязательно, – ответила я. – Люблю тебя, сынок. Увидимся позже или уже утром, как пойдет…

– Я тоже тебя люблю.

Он нажал на кнопку, снова запустив игру; загремела музыка. Я подхватила с комода составленные друг на друга грязные чашки и вышла. По непонятной причине меня охватила грусть. Вроде бы я не собиралась делать ничего такого, что могло ранить детей, но мне все равно казалось, что я предаю их даже больше, чем Питера.

Последней была комната Мейзи. На двери висел розовый цветок, который мы вместе нарисовали в классе «мама и я», когда ей было шесть; в серединке дочка неровными буквами старательно вывела свое имя. Маленькое напоминание о том, как все было раньше. Обстановка в ее комнате с тех пор поменялась уже несколько раз: плакаты с радугами, единорогами и любимыми диснеевскими принцессами постепенно сменились фотографиями с подружками, цитатами из прочитанных книг и гирляндами лампочек вдоль стен и над изголовьем кровати.

Я отворила дверь, дочка взглянула на меня из-за открытой книги, потом еще раз, и ее брови поползли вверх.

– Мама, просто отпад. Чего ты такая красивая?

– У нас сегодня вечером встреча с коллегами. Наверное, приду поздно. Как ты, справишься тут одна с мальчишками?

Она сморщила нос, делая вид, что задумалась, потом кивнула.

– Думаю, переживу.

– Что ты читаешь? – поинтересовалась я, поставив чашки из комнаты Райли на комод и присев на краешек кровати.

Она показала мне обложку: «История с кладбищем» Нила Геймана, одного из ее любимых авторов. Мейзи любила читать, вся в отца. И, вся в маму, малышка Мейзи уже вовсю залипала на страшилки – истории с привидениями, фильмы ужасов и тому подобное. Я в свое время была такой же: к тринадцати годам не осталось ни одного не просмотренного мной эпизода «Мурашек» или фильма по Стивену Кингу. Во всяком случае, из существовавших на тот момент.

– Неплохая книга, – заверила я дочку. – А домашнее задание сделала?

Можно было и не спрашивать, но мне хотелось спросить. Хотелось растянуть эти мгновения рядом с ней. В этот момент меня накрыло такое острое чувство вины, что я задумалась, не отменить ли все и не остаться ли дома, чтобы пообщаться с дочкой. Когда мы в последний раз красили друг другу ногти и вместе лакомились всякими вредностями? Не влюбилась ли она в кого-нибудь? А может, уже и мальчик появился?

Было время, когда я знала о Мейзи всё, но сейчас не могла вспомнить наш последний разговор по душам. Я по ней соскучилась.

– Почти сделала, – ответила дочь. – Через час у меня будет разговор с Дженессой и Бейли, будем обсуждать задание по английскому. Это совместный проект, но придется делать его по видеочату, поскольку Бейли наказана и ее не выпускают из дома.

Я кивнула. Значит, даже останься я дома, меня здесь не ждут. У девочки свои планы. Свои дела. Я буду только мешать, и мне стоит заняться чем-то другим.

– Может, нужна помощь?

– Да нет, – отмахнулась Мейзи, подтверждая мои подозрения.

– Ну ладно. Что ж, – я потерла руками колени, – тогда я, пожалуй, пойду. Если тебе вдруг что-то понадобится, папа дома, а у меня телефон с собой.

– Не волнуйся, мама. – Дочка улыбалась, и в ее тоне не было ни намека на раздражение, но тем не менее в этих словах слышалось нечто большее. Я им уже не нужна. Во всяком случае, не так, как раньше. Я почувствовала укол глубоко внутри тела, там, где когда-то росли мои дети. Стиснув зубы, я отогнала тоску, переполнившую грудь. Дети взрослеют, муж отдаляется, моя жизнь замерла. От этой жестокой реальности еще болезненнее захотелось вернуться назад, в прошлое. Я нежно погладила Мейзи по щеке, но девочку это, казалось, встревожило, и я убрала руку.

– Люблю тебя, моя хорошая. Приятного вечера.

Она снова взяла книгу, спеша погрузиться в чтение.

– И тебе, – сказала Мейзи, а я взяла чашки и открыла дверь.

Когда я спустилась в прихожую, внутри бушевал ураган тоски, смятения, вызванного этой тоской, тревоги и страха. Надо срочно уходить из дома, пока не передумала. Питер стоял на кухне, сунув голову в холодильник, но, услышав стук моих каблуков по полу, оглянулся через плечо.

В глазах у него при виде меня отразился шок.

До него дошло, что красота еще при мне, хотя до нынешнего момента я и сама этого не знала. Смятение на лице мужа придало мне уверенности.

– Т-ты выглядишь… ух! – Его взгляд метался с моей груди на лицо и обратно. – Потрясающе выглядишь.

Я почувствовала, что кровь приливает к щекам, опустила взгляд и, пройдя мимо Питера, поставила грязную посуду в раковину.

– Спасибо.

– Наверное, он пригласил тебя в какое-то пафосное место.

Я замерла, переваривая сказанное. В словах мужа не содержалось прямого вопроса, но было очевидно, что вопрос подразумевается. Это был первый признак того, что Питеру хочется нарушить правила. Но скажи я ему хоть что-то, он захочет знать все. И все наши договоренности пойдут к черту.

– Да, – кивнула я, решив, что лучше коротко ответить, чем напоминать о правилах.

– Что ж, он… сегодня ему повезло.

В тоне не было и тени непринужденности. Муж бесился, его разъедала желчь. Я чувствовала это, но реагировать не стала. Часы на плите показывали седьмой час, а значит, мне нужно выйти в самое ближайшее время, чтобы успеть в ресторан к семи.

– Спасибо, – ответила я. – Я сказала детям, что ухожу, что у нас сегодня корпоратив и что увидимся мы поздно вечером или завтра утром. Домашнюю работу они сделали, у Мейзи скоро видеочат по поводу одного задания, так что лучше ей не мешать. Райли надо поужинать чем-то более существенным, чем чипсы, так что если не будешь готовить…

– Я собираюсь готовить, – подтвердил Питер.

– Ну, если все же…

– Я приготовлю ужин, – повторил он уже тверже.

– Хорошо, – кивнула я. – Отлично. Что ж. Ну ладно. – Я вздохнула. – Увидимся, когда вернусь. – И пошла к двери, но муж остановил меня, схватив за руку.

– А ты… – Я посмотрела на его пальцы, и он отпустил меня. – Извини. Не хочешь послать мне его имя, или адрес ресторана, или название того места, куда вы идете, на случай… не знаю, на тот случай, если он окажется каким-нибудь психом? Я знаю, это против правил, но…

Я задумчиво поджала губы.

– Пожалуй, не самая плохая идея. Давай сделаем так: у нас есть в доме конверты?

– Что? Ты письмо мне собралась написать?

– Я напишу на бумажке, как его зовут и куда мы идем, вложу в конверт и запечатаю. А когда вернусь, бросим конверт в шредер. Если ты попытаешься его вскрыть, я увижу. Но если не вернусь и не позвоню, можешь открыть.

Кажется, Питеру не очень понравился мой план.

– Ты что, не доверяешь мне? Думаешь, я подсмотрю?

– Дело не в доверии. Слишком велико искушение. А если будешь знать, что подсматривать нельзя, искушения не будет, и нам обоим станет спокойнее. И не придется волноваться.

Он вздохнул.

– Ладно. Как хочешь. Пойду поищу конверт.

Когда Питер вышел, я вытащила из ящика листок бумаги и нацарапала на нем несколько слов, а когда муж вернулся, положила листок в конверт и плотно запечатала. Потом оторвала кусок клейкой ленты и, заклеив им клапан, расписалась поверх.

– Вот, теперь надежно. – Это был старый трюк, которым мы пользовались в банке для защиты комбинаций, которые держали в конвертах в ящике с ключами, подальше от любопытных глаз других сотрудников. Отлично подойдет и на этот случай. Если муж оторвет ленту, я увижу. А подделать мою подпись, чтобы заклеить конверт снова, у него не получится.

Питер смотрел на мои манипуляции, как будто нелепее ничего в жизни не видел, но промолчал.

– Положи на холодильник, чтобы дети не нашли. Не хочу, чтобы они задавали лишние вопросы.

Он так и сделал.

– Ну что ж, приятного вечера, что ли.

Я кивнула и неловко прижалась губами к его щеке.

– Странное ощущение, – призналась я, отвернувшись.

– Страннее некуда, – согласился муж, облегченно выдохнув.

– Я пришлю эсэмэску, как доберусь. Чтобы ты не волновался.

– Смотри, будь осторожнее, – попросил он, и гнев у него в глазах сменился грустью. – Кругом полно сумасшедших.

– Обязательно.

И я вышла из кухни, а потом из дома, отгоняя назойливый вопрос, не совершаю ли я самую большую ошибку в жизни.