«Но вряд ли тебя устроит такой мой рассказ», – подумал Тихон. А вслух сказал:

– Да ничего такого особенно. Конечно, получше, чем здесь.

Кажется, его мысли пронеслись вихрем, и если помедлил он с ответом, то всего ничего. Но причина его заминки стала понятна ей.

– Ты все врешь, – сказала Амина. – Нет жизни хуже, чем здесь.

Тихон не видел Амину, но почувствовал, что она приблизилась к нему.

– Вот здесь лежат мертвецы, – сказала она. – Этим людям повезло. Здесь от них остались только тела. Но я верю, что ТАМ, – она показала пальцем вверх, – они вместе. И им ничего не страшно. А почему ты один? У тебя есть семья? Или была когда-то?

Стоп, девочка! Эко тебя занесло. Впрочем, сам виноват. Но и все равно, этот вопрос он даже себе задавать запрещал!..

Надо бы ее прогнать, но Злотников не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Твои не потеряют тебя?

– До утра я вряд ли им понадоблюсь.

А девчонка не промах. Выглядит достаточно уверенной. Да и с возрастом он ошибся – судя по речам, она достаточно взрослая. И даже если ей четырнадцать или пятнадцать, для самой дикой части Резервации это, должно быть, немало. И не девочка она, не девчонка, а вполне созревшая девушка.

– А то, что ты сейчас одна, с чужим мужчиной? Это не имеет значения? Тебя не интересует, что о тебе подумают твои родичи?

То была последняя попытка увести разговор в сторону. И достаточно грубая – с целью смутить Амину, если в голове у нее совсем не то, о чем сейчас подумал Тихон. Но того, что произошло дальше, он никак не ожидал.

Амина вдруг прижалась к нему и обхватила шею Тихона руками. Он ощутил щекой, чуть ниже уха, горячее прикосновение губ.

– Возьми меня себе, – зашептала она. – Пожалуйста. Я буду делать все, что ты скажешь!

– Что ты говоришь? – сам зашептал он, испугавшись ее выходки. Хотел отстраниться, но Амина еще крепче обхватила его шею.

– Я знаю, ты хороший человек! Я это чувствую! Пожалуйста... Ты не сможешь здесь долго быть. Обязательно уйдешь. Если уйдешь, возьми меня с собой. Я пойду за тобой хоть куда, я буду твоя, хочешь?..

Она обдавала его жарким дыханием, вызывая дрожь во всем теле. В нем рождалось желание. И пахло от нее как-то необычно хорошо и приятно. Этому открытию Злотников поразился не меньше, чем поступку девчонки. В Резервации крайне мало людей со здоровым запахом. А ведь еще старая бабка Тихона в детстве говаривала, что чистый внутри человек и вонять не будет, даже если ему нечем чистить зубы и помыться, а нечистый пусть хоть трижды на дню скоблит рот и ходит в баню, от запаха бесов не избавится. Может быть, это она специально так давила авторитетом, чтобы наставить внука на путь истинный – в детстве он был непослушным мальчишкой – и так пыталась повлиять на его характер. Но Тихон ее слова на всю жизнь запомнил. Может, и права была бабка...

– Я теперь вспомнила! Там, когда албаста хотела украсть Сармата... – с придыханием продолжала шептать Амина, – на твоих руках проступил огонь. Ты упал на землю и не двигался... Мне казалось, что уже никто не сможет помочь. И если я отдам ребенка в ее руки, меня ждут ужасные перемены... Я смотрела на тебя и молилась, чтобы Аллах дал тебе сил... А потом увидела, будто ты смотришь на меня... увидела твои глаза...

Тихон слушал и впитывал каждое ее слово.

– Я не хочу быть с ними!.. – щекотали ее губы. – У меня никого нет. Ни отца, ни мамы. А для дяди я как чужая. Возьми меня... Хочешь, я буду твоей женой... А может, и не женой... Хоть кем...

Она замолчала. О том, что Амина плачет, Тихон понял, ощутив тепло ее слез на своей щеке.

Он понимал ее. Наверное, она считает, что кто-то неведомый, в ее понимании, должно быть, Аллах, распорядился, чтобы Тихон оказался в нужное время и в нужном месте, спас ее и детей от чудовища. Но если задуматься, то почему и нет? В этой жизни цепи случайностей рано или поздно оказываются закономерностями. Впрочем, не о том сейчас речь, не о том...

– Все-таки я не могу понять, почему ты считаешь, что со мной тебе будет лучше?

– Потому что ты другой. Никто не мог дать отпор албасте.

Она снова и снова готова была рассказывать то, что он уже слышал.

– Албасты никого не боятся. Албаста появляется, когда не подозреваешь. И так же быстро исчезает, если ей удается похитить ребенка. Прежде чем нападет, ее даже не видно. Матери сходят с ума и отцы тоже. А потом и они пропадают. Кто не смиряется с потерей, уходит в Полосу. А там албасты их превращают в оборотней и посылают обратно сюда за новыми детьми.

«Бред...»

Он мог бы сказать это и вслух, но боялся обидеть девчонку.

– А почему – албаста. Что это значит?

– Албаста – это демон в виде женщины.

– По-моему, не очень-то и похоже на женщину.

– Люди так прозвали. Албасты вредят родившим женщинам и младенцам и могут превращаться в любой предмет.

– И что, давно появились здесь эти ваши албасты?

– Раньше их не было. А сейчас никакого спасу нет. Они умеют внушать страх, и легко заставят даже мать добровольно отдать ребенка. А после той останется лишь рвать на себе волосы, когда поймет, что произошло. И это невероятно, что ты не поддался их колдовству. Ты особенный, и я хочу быть с тобой!

Далась ей эта тварь. Что девчонка странноватая – это Тихон понял. Все они здесь немного не того. Каждый в своей части. Но ему-то от этого не легче! Да, Тихон, ну ты и влип! Мало, что половина из этих людей – дефективные, так у девчонки и вовсе башню снесло – готова пойти на край света за человеком, которого совершенно не знает.

Как бы переменить тему?

Тихон вдруг вспомнил, что хотел задать важный вопрос.

– А ты случайно не знаешь, кто такие скитники? Они живут где-то в Полосе?

Амина отстранилась.

– О них лучше не вспоминать. Беду накличешь.

– Почему?

– Говорят, это они насылают демонов на людей.

– И ты веришь?

– Все говорят. После войны люди там превратились в оборотней и теперь охотятся за детьми. А скитники ими управляют.

«Господи, чего только не наворотят эти суеверные люди».

В оборотней Тихон не верил и считал, что появлению странных существ наверняка есть разумное объяснение.

– Так ты знаешь, где найти скитников? Вы с ними сталкивались?

– Дядя Амантур им всегда приют давал, если они приходили в нашу деревню. Но это очень редко бывало.

– Им что-то от вас было нужно? Вы вели с ними торговлю?

– Это не торговля. Они просто нас не трогали. «Надо же! Настоящее таинственное сообщество.

Вот бы найти их. Не может быть, чтобы люди совершенно отказались от благ цивилизации. Тем более в таком недружелюбном месте, как Полоса».

– Ну, я пойду... – сказала Амина.

– Постой.

Это вырвалось как-то само собой. Ему вдруг стало жаль ее отпускать.

– Ты так и не сказала, почему хочешь уйти от своих. К тебе плохо относятся?

– Не плохо и не хорошо.

– Так почему?

Она молчала.

– Ладно, поговорим об этом завтра.

Амина две секунды постояла, раздумывая, а затем ушла.

Тихону казалось, что он продолжает чувствовать прикосновения ее рук. Конечно, зря он позволил ей воспринимать себя благодетелем и тем самым дал пустой шанс. И вообще, виноват, что не прогнал Амину сразу, едва она затеяла разговор, позволил общаться на равных. В данную минуту он ощущал себя, по меньшей мере, совратителем, сбившим девчонку с пути истинного. Непорядочно по отношению к семье Амантура. Даже если она у них в семье всего-навсего на роли прислуги. Да и потом – он дал себе зарок не сближаться с кем-либо после того, что случилось с его семьей...

Однако было еще что-то, не позволявшее чувству вины разрастаться сверх меры.

Она сказала, что видела его глаза, когда он лежал на земле, уткнувшись носом в камни. Выходит, не одному ему померещилось. Тихон и сейчас до мельчайших подробностей мог вспомнить, как выглядят глаза Амины, когда впервые увидел их там, на развалинах, во время стычки с мутантом. Да и можно ли говорить «померещилось», если с подобным столкнулись двое? Это нечто другое – какая-то необъяснимая внутренняя связь. Такая же сверхъестественная, как чудо, защитившее его от огня.

Вернувшись на подстилку, он долго сидел, погрузившись в свои мысли, но каждый раз вздрагивал, едва тишина прерывалась шорохом и тихими голосами из соседних комнат. Ждал Амантура, чтобы попросить за девчонку. На правах спасителя сына сделать для нее все, что можно, если обижают. Чтобы не пропустить хозяина, решил встретить его у лестницы. Вышел из комнаты и, нащупывая пальцами стену, добрался до коридора.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – позвал он.

Сын Амантура все так же сидел на лестнице – нес караул.

– Здесь только я, Нусуп, – откликнулся он и проворчал: – Осторожней, тут много камней на полу.

– Спасибо, – сказал Тихон. – Амантур не возвращался?

– Отец скоро придет, – ответил подросток.

– Можно я с тобой посижу?

– Пожалуйста.

Нусуп подвинулся, освобождая место рядом. Интересно, подумал Тихон, ведь паренек знает, что Амина пробыла у меня достаточно долго. И что думает об этом?

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Тринадцать.

Он хотел задать тот же вопрос про Амину, однако посчитал, что лучше спросить у нее самой. Возникшее молчание требовалось чем-нибудь заполнить, но ничего на ум не приходило. Не говорить же о погоде...

Нусуп вызывал у него противоречивые чувства. Вспомнились злые речи мальчишки при первом знакомстве, когда Амина благодарила за спасение младенца. Тогда Тихон посчитал, что Нусуп не очень-то переживал за своего младшего брата. Ревность порой не знает границ. Тихон вполне допускал мысль, что Нусуп специально завел ребятишек подальше в развалины, чтобы угроза для маленького Сармата стала более чем вероятной...

Он чувствовал напряжение, исходившее от Нусупа. И не удивился, когда тот спросил:

– Зачем Амина приходила к тебе?

– Почему это тебя должно касаться? – ответил Тихон.

– Она сирота. Отец в любой момент может выдать ее замуж за того, кто первым об этом попросит...

Чувствовалась в его фразе недосказанность. Злотников ждал, что будет дальше.

– Она просила тебя, чтобы ты взял ее в жены, – сказал паренек, даже не удосуживаясь облечь свои слова в форму вопроса.

После некоторой паузы добавил:

– Я бы на твоем месте согласился.

«Сопляк! Рассуждает тут, изображает проницательность. Или он узнал это от Амины?»

– Разве ты не знаешь, зачем нам нужны женщины? – продолжал Нусуп. – Чтобы рожали и вели хозяйство. Это тебе скажет каждый мужчина. Пока Сармат маленький, она приставлена к нему нянькой. Но на самом деле она семье не нужна. Лишний рот. Отец как-то намекал, что неплохо бы пристроить Амину кому-нибудь. Так что бери. А то другие желающие найдутся! Она девка видная.

Тихону вдруг захотелось треснуть пацана по макушке, да побольнее. Едва сдержался. Ему послышалось, мальчишка хмыкнул.

– Не возьмешь ты, Мирбек возьмет.

Тихон вспомнил брата Амантура. Он представил их рядом – обкуренного гориллоподобного мерзавца и хрупкую Амину.

Мальчишка снова усмехнулся, правильно расценив, что за картину вообразил себе Тихон.

– Вчера Мирбек похвалялся, что грабил простачков на пристани. Слышал выстрелы? Он их не только ограбил... Знаешь, он и тебя мог сегодня убить!

Тихону показалось, что это было произнесено специально, чтобы уколоть. Да и вообще весь разговор был странным, как игра. Причем играл с ним Нусуп уверенно, словно пацану не тринадцать лет, а все тридцать и был он прожженным циником.

– Значит, говоришь, Мирбек? – сказал Тихон. – А почему именно он?

– У него старшая жена плоха стала. Он бы и сам поторопил ее на тот свет отправить, да боится нашего муллу прогневить. А как жена помрет, возьмет Амину. Может, через неделю, а то и завтра....

Их разговор прервался шумом. Кто-то спускался по лестнице.

– Отец, ты?! – крикнул Нусуп.

– Я! – прогромыхал в ответ голос Амантура. Спотыкаясь, он оглашал пролеты ругательствами.

– Ну, что там? – поинтересовался паренек.

– Завтра отправляемся обратно домой!

– А почему?

– Так решено! – ответил Амантур и, спустился, наконец, на площадку.

– Ты один? – спросил он сына.

– Тихон со мной.

– Тихон! – позвал Амантур.

– Я, – откликнулся Злотников.

– Мы завтра уходим на юг. Ты с нами или останешься здесь?