Глава 2

Старший следователь районной прокуратуры Владимир Чуйкин отошел в сторонку, неспешно раскурил сигарету и разогнал рукой повисшее перед лицом облако дыма. Фотограф сделал очередной снимок лежащего на полу раздевалки Агафонова. Зашел слева. Щелкнул еще раз. На лбу фотографа выступили крупные капли пота. В раздевалке и в самом деле было слишком душно.

– Приоткрой окно, Коля, – обратился Чуйкин к своему помощнику, все это время бестолково топтавшемуся в дальнем углу помещения.

Следователь глубоко затянулся. Фотограф присел на корточки и попытался поймать в фокус лицо погибшего, наполовину прикрытое согнутой рукой.

«Да уж, – пронеслось в голове Чуйкина. – Такое фото на коллекционную карточку явно не сгодится».

Почти все друзья и коллеги Чуйкина знали о его невинном хобби. Владимир увлекался коллекционированием. Целые горы карточек известных спортсменов мира складировались у него дома с тех самых пор, как сыну Чуйкина исполнилось восемь лет. Владимир, будучи сам ярым болельщиком, пытался приобщить к этому делу и Максима, но отпрыск болельщицким духом, увы, не проникся. А вот сам Чуйкин-старший втянулся. Он стал коллекционировать карточки уже исключительно для себя. Футбол, хоккей, баскетбол… В огромной коллекции Чуйкина можно было отыскать любого спортсмена – вне зависимости от страны, из которой тот был родом, и времени, когда он являлся действующим игроком. Хоккейный клуб «Стальные Беркуты» не стал исключением из правил. У Владимира имелись карточки с изображением всех игроков и тренеров клуба…

– Что вы на этот счет думаете, Владимир Евгеньевич? – Помощник Николай, работавший в прокуратуре первый год, исполнив просьбу начальства, приблизился к Чуйкину.

Следователь вновь затянулся сигаретой.

– А чего тут думать, Коля? Надо будет, конечно, как полагается, дождаться заключения медицинской экспертизы, но… Картина, по-моему, ясная. Сердечный приступ. Состава криминала нет. Так что… Прокатились исключительно для проформы. И из-за уважения к погибшему.

– Допрашивать никого не будем? – Николай старался активно продемонстрировать свое служебное рвение. – Раз уж мы приехали…

– А кого? С уборщицей, которая вызвала «Скорую» и милицию, ты ведь уже поговорил?

Чуйкин выглянул в коридор, где неподалеку маячили две рослые фигуры санитаров в белых халатах. Ребята дисциплинированно ждали, когда работники прокуратуры закончат свои дела и им будет позволено увезти тело погибшего. Остальная часть спортивного комплекса тонула в непроглядном мраке под трибунами. Чуйкин подумал о том, что сегодня днем он так и не успел заскочить на почту. А ведь ему наверняка пришли три или четыре свежих письма с карточками от таких же коллекционеров, как и он сам.

– Поговорил, – Николай достал из внутреннего кармана потрепанный блокнот, открыл его на последней странице, но тут же с разочарованным видом захлопнул. – Правда, ничего толкового сказать она мне не смогла. Как обычно проводила вечернюю уборку, ключа от раздевалки на вахте не оказалось, она пошла сюда и увидела… Ну, в общем, вы сами понимаете, что она увидела.

– Понимаю, – Чуйкин, не глядя, стряхнул пепел себе под ноги. – Какие-нибудь подозрительные звуки в здании? Посторонние люди?

– Нет. Она никого не видела. И ничего странного не слышала.

– Что и требовалось доказать, – следователь пожал плечами. Оснований для возбуждения уголовного дела не было. Во всяком случае, явных. – Все под богом ходим, Коля. Тут уж ничего не попишешь. А у Агафонова, должен тебе сказать, та еще работенка была. Нервная работенка… Валидол он с собой неспроста таскал. Рябов!

Фотограф распрямился и повернул голову к следователю:

– Да, Владимир Евгеньевич.

– Что «да»? – Чуйкин поискал глазами, куда бы выкинуть окурок. – Долго ты там еще с этой фотосессией возиться будешь? Сворачивайся, и пусть парни увозят тело. Нам тоже ехать пора. Медэксперты разберутся, тогда, может, и… это самое… А то торчим тут, как три тополя на Плющихе.

Озадаченный Рябов подергал себя за мочку левого уха. Смахнул пот со лба.

– Я хотел еще помещение сфотографировать, Владимир Евгеньевич…

– Да на кой ляд оно тебе нужно? – Чуйкин прошел к окну, выглянул наружу, а затем швырнул окурок на улицу. – Сворачивайся, говорю. Я с обеда ничего не ел.

– Я тоже сегодня перекусить не успел, – ввернул Николай.

Рябов не стал спорить с начальством, зачехлил аппарат и повесил его на шею. Растерянно огляделся по сторонам.

– Ну, если вы так считаете…

– Считаю! – отрезал Чуйкин. – Коля, свистни этих труповозов. Скажи, мы закончили, пусть забирают.

– Обождите секундочку, Владимир Евгеньевич, – мягкий, звучащий чуть нараспев голос с порога раздевалки заставил следователя обернуться. – К чему такая спешка? Отправить тело в морг мы всегда успеем.

Чуйкин узнал вошедшего только тогда, когда тот шагнул в световое пятно. Правда, голос сразу показался Владимиру знакомым.

– А, Алексей Александрович!

– Можно просто Леша, – визитер протянул Чуйкину руку для приветствия, и мужчины обменялись крепким пожатием. – Все-таки мы не первый день знакомы. К чему весь этот официоз?

– А кто первым затеял игру в имена и отчества? – улыбнулся Чуйкин.

– Хорошо, каюсь, – последовал незамедлительный ответ. – Просто мне как-то стало обидно, что приехал лишь к раздаче слонов.

Чуйкин действительно хорошо знал этого крепкого атлетически сложенного мужчину, облаченного в простую спортивную куртку и заметно полинявшие джинсы. В прежние времена они вместе с Алексеем Росляковым учились на юридическом. В разных группах, но в одном потоке. Потом оба пошли в прокуратуру, где Чуйкин двинулся вверх по карьерной лестнице, а Росляков как-то не удержался. Ушел то ли в бизнес, то ли еще куда-то. Одним словом, разошлись пути-дорожки, и Владимир не виделся с бывшим сокурсником несколько лет. Алексей «всплыл» чуть больше года назад. «Всплыл» как сотрудник новообразованной структуры. Внутреннее подразделение службы безопасности Роскомспорта. Данная служба неизменно подключалась к проводимому расследованию, если дело так или иначе касалось чрезвычайных происшествий в области российского спорта. За минувший год Чуйкину уже дважды доводилось сотрудничать с Росляковым…

– Да тут уже и раздавать-то нечего, Леша, – следователь районной прокуратуры неопределенно мотнул головой в направлении тела. – Тренер команды Виталий Агафонов скончался от сердечного приступа.

Росляков прошел к дальней скамейке и опустился на корточки. Что конкретно он собирался там рассматривать, осталось для Чуйкина загадкой. Да он и не слишком интересовался. Владимиру хотелось поскорее отправиться домой.

– Ты в этом уверен? – не оборачиваясь, спросил Росляков.

– В чем?

– В диагнозе. С чего такая уверенность, что это был сердечный приступ?

– Симптомы, Леша, – Чуйкин пожал плечами. – Симптомы, как говорится, налицо. И в прямом, и в переносном смысле.

– А заключение медицинской экспертизы?

– Будет чуть позже. Приблизительно к завтрашнему вечеру. Если хочешь, я могу отправить тебе копию. Но готов поспорить прямо сейчас…

Росляков распрямился. Его взгляд скользнул по аккуратно разложенным свитерам спортсменов.

– Здесь курят? – спросил он.

– Кури, – Чуйкин махнул рукой.

– Я не курю, Володя. Бросил. Точнее, пытаюсь бросить. Просто мне почудился запах табака, и я подумал, что это как-то нетипично для помещения, где обычно переодеваются спортсмены.

Чуйкин переглянулся со своим помощником. По-прежнему стоящий к нему спиной Росляков не мог этого заметить.

– Это я надымил, – признался следователь. – Не удержался.

– Ясно. А кто оформил вызов?

– Уборщица. Мы с ней уже говорили, и ничего такого она…

Росляков вновь не дал старому сокурснику закончить начатой мысли. Подобная манера поведения была вполне типична для Алексея. Он задавал какой-то вопрос, а потом у собеседника создавалось впечатление, будто ответ сотруднику Роскомспорта совершенно не интересен. Росляков вроде бы и не слушал. Однако Чуйкин знал, что это не так. Внешняя рассеянность Алексея была наигранной. В действительности он подмечал абсолютно все. Даже те незначительные детали, которые ускользали от глаз любого другого человека.

– Знаешь, Володя, – Росляков двинулся в его сторону, но не остановился рядом, а прошел дальше, к окну. – На твоем месте я бы не был столь категоричен, утверждая, что Агафонов скончался от сердечного приступа.

– Он носил при себе валидол.

– И что? Многие носят при себе валидол. Те, у кого имеются проблемы с сердцем. У Агафонова были такие проблемы?

– Были.

– Вот видишь, – тон Рослякова почему-то был очень довольным.

– Что «видишь»?

– Куда выходит это окно? – без всякого перехода поинтересовался Алексей, игнорируя последний обращенный к нему вопрос.

Вместо Чуйкина ему ответил Николай:

– Во двор. Попасть на территорию, минуя вахту, практически невозможно. Я выяснил это первым делом…

– Практически? – В голосе Рослякова появились нотки сарказма. – Секунду! Вот тут давайте черканем немного конкретики. То есть теоретически, если я захочу, я смогу проникнуть на территорию, минуя вахту?

Чуйкин потянулся в карман за сигаретой, но в последний момент передумал.

– Теоретически можно проникнуть на любую территорию, – несколько раздраженно парировал он. – И ты прекрасно об этом знаешь. Только все эти разговоры…

Росляков вернулся в центр раздевалки.

– Ты слышал о том, что случилось с Осиным?

– Ну… – На мгновение Чуйкин растерялся, но довольно быстро сумел взять себя в руки. – Разумеется, слышал. Это дело прошло мимо меня, но, как любой нормальный человек, я читаю газеты и…

– Олег Осин разбился, – сказал Росляков таким тоном, словно сообщал лишь то, что до этого было известно ему одному. – Кувыркнулся на машине с моста. Не справился с управлением. По официальной версии. При приземлении машина взорвалась. Опознать Осина удалось только по его стоматологической карте.

– Мне все это известно, – ответил Чуйкин. – Только при чем тут Осин, Леша?

– А ты думаешь, ни при чем? Капитан команды «Стальных Беркутов» погибает в странной, на мой взгляд, автокатастрофе, а буквально через неделю у тренера той же команды случается сердечный приступ. Совпадение?

– Ну, да, – особой уверенности в голосе Чуйкина не было. – В жизни еще и не такое случается.

– Может быть… Может быть, – задумчиво протянул Росляков. – Только я в такие совпадения как-то не верю.

Он неспешно двинулся по периметру помещения, внимательно глядя себе под ноги. Чуйкин вздохнул. Вот только чрезмерно дотошного сотрудника Роскомспорта ему сейчас и не хватало. Что он там пытается выискать? Следы? Так тут топталось почти полсотни человек. Уборщица так и не успела вымыть полы в раздевалке. И погибший Осин всплыл как-то не к месту. Владимиру казалось, что это дело сразу закрыли, отправив в архив с пометкой «несчастный случай».

– Я хочу поговорить с этой женщиной.

Росляков остановился рядом со свитером Максима Баркетова.

– С какой женщиной? – Чуйкин с трудом вырвался из омута собственных мыслей.

– С уборщицей. Она еще здесь? В здании?

Следователь обернулся к своему помощнику. Николай молча кивнул.

– Позови ее, – неохотно отдал распоряжение Чуйкин. – Хотя я уверен, что это ни к чему не приведет. Леша, послушай…

Но Росляков не стал слушать его и на этот раз. Опустившись на скамейку, он провел указательным пальцем по деревянному лакированному покрытию.

– Кроме нее, еще кто-нибудь есть?

– Вахтер, – резво обернулся от дверей Николай.

– Его тоже зови. Я поговорю сразу с обоими.

– А тело? – Чуйкин все-таки достал из кармана пачку сигарет. Уехать с территории спортивного комплекса, пока Росляков еще собирался проводить допросы, он посчитал неправильным. – Тело-то увезти можно?

Алексей покосился на распластанного у его ног Агафонова.

– Все найденные при нем вещи изъяли?

– Обижаешь! – Чуйкин пристроил во рту сигарету. – Само собой.

– Тогда пусть увозят, – смилостивился Росляков.

Пока помощник старшего следователя районной прокуратуры ходил за двумя свидетелями, которые хоть что-то могли сообщить по существу, невыспавшиеся санитары с отечными лицами погрузили бесчувственное тело на носилки и вынесли его из помещения. Чуйкин курил в дверном проеме, пуская дым в коридор. Росляков задумчиво смотрел в одну точку. Ход его мыслей оставался для следователя загадкой…

– Я ведь вам уже все сказала! – послышался в отдалении хрипловатый женский голос. – Что за люди, ей-богу! Нет чтобы отпустить нас по домам… После пережитого-то стрессу… Нет же! Все никак не разберутся. Умер же уже человек! Чего тут говорить? Эх, страна!

В унисон женскому голосу бубнил что-то еще один – мужской, но разобрать, что именно, не удавалось. Росляков поднялся со скамейки. Чуйкин затушил окурок о подошву ботинка.

Николай пропустил в раздевалку сначала женщину лет шестидесяти с седыми забранными на затылке в пучок волосами, а затем грузного мужчину в форме охраны, время от времени нервно одергивающего на себе куртку. Росляков смерил взглядом обоих свидетелей. Пружинящей походкой подошел сначала к женщине. Она смотрела в ту точку на полу, где еще пару минут назад лежало тело Виталия Агафонова.

– Почему здесь форма? – без всякого приветствия спросил Алексей, не представляясь сам и не интересуясь именем женщины.

– Что? – Она подняла на него маленькие, глубоко посаженные глазки.

– Почему форма игроков осталась в раздевалке?

– А где ей быть? – Нина Сергеевна быстро сумела взять себя в руки. – Игра закончилась, спортсмены переоделись и ушли. А форма осталась. До утра.

– Почему? – Росляков качнулся на каблуках.

– Позвольте, я объясню, – пришел на помощь Нине Сергеевне вахтер. – Мне прекрасно понятен ваш вопрос. Вы правы… э-э… Извините, не знаю вашего имени-отчества.

И вновь Росляков не счел нужным представляться, хотя Игорь Викторович определенно ждал от него именно этого. Сотрудник Роскомспорта просто продолжал молча смотреть ему в глаза. Он ждал необходимых ему объяснений. Игорь Викторович откашлялся.

– Ладно… Дело в том, что обычно форму игроков и их инвентарь уносят в тот же день. Но сегодня… Сегодня была последняя игра перед перерывом в чемпионате. В таких случаях форма оставляется в раздевалке. Ее на следующий день отправляют на склад. Привести, так сказать, в порядок, все проверить… Вы меня понимаете?

– Вы – вахтер? Так?

Теперь пришла очередь Игоря Викторовича растеряться. Он рассеянно одернул на себе куртку. Стоящий в дверях Чуйкин усмехнулся. Ему была отлично известна манера Рослякова вести разговоры. Рваная и вроде бы совершенно бессмысленная. Не каждый умел приноровиться к подобной беседе.

– Да…

– Кто последним ушел из раздевалки? Вам ведь, насколько я понимаю, должны были сдать ключ, верно? Давайте черканем в этом вопросе немного конкретики.

– Что сделаем? – не понял Игорь Викторович.

Росляков остался невозмутим.

– Так кто уходил последним?

Вахтер размышлял над ответом секунд двадцать. Не больше.

– Мне казалось, что Денисов. Старший тренер команды…

– Стоп! – Росляков склонил голову набок. – Секунду! Что значит «казалось»? Вы в этом не уверены?