– С победой, Виталий! – Старший тренер Денисов протянул Агафонову раскрытую жесткую ладонь.

Виталий Борисович машинально ответил на рукопожатие. Он был все так же мрачен, как и во время игры, только теперь на лбу главного тренера еще и пульсировала опасно вздутая синяя жилка. Пиджак Агафонова был перекинут через левую руку. Он бросил его на пустую скамейку раздевалки. Игроки уже разошлись, помещения опустели. Виталия Борисовича дождался только Денисов. На том месте, где раньше лежал свитер с номером «шестьдесят шесть», теперь красовался свитер с номером «семнадцать» и с фамилией «Вартек». Агафонов отвернулся.

– И тебя с победой, Андрей, – глухо откликнулся он.

Денисов откашлялся.

– Виталий, послушай… Я понимаю твое состояние. Нам всем сейчас нелегко. Ребятам нужно время, чтобы осознать случившееся, смириться с этим… И сегодня… – Денисов помолчал, подбирая нужные слова. – Наверное, твое решение было правильным. Три очка – это все-таки три очка. К чему форсировать, верно? Но в дальнейшем… Будут команды значительно мощнее «Снежного». Тот же «Ранжир». Или «Десант». Нам надо подумать о дозаявке. Придется перекраивать звенья. Хотим мы того или не хотим. Вартеку не место в первом звене с Ключевским и Баркетовым. Вартек, в принципе…

Агафонов присел на скамейку. Ноги сделались ватными, и он чувствовал, что уже не в силах поддерживать тело в вертикальном положении. Во рту у Виталия Борисовича все пересохло.

– Давай не сейчас, Андрей, – устало бросил главный тренер. – Я не хочу говорить сейчас ни о Вартеке, ни о ком-либо еще. У нас впереди двухнедельный перерыв. После него и подумаем.

– Хорошо, – согласился Денисов. – Только подыскивать хорошего центра нужно уже сейчас.

– Подыскивайте.

Денисов насторожился:

– С тобой все в порядке, Виталий? Вид у тебя неважный.

– Сердце чуток давит.

– Может, лекарство какое?..

– Я уже выпил. Скоро отпустит, – Агафонов прикрыл глаза. – Не волнуйся, Андрей. Все будет в порядке. Поезжай, а я посижу тут немного. Отдышусь.

– Я могу подождать, – предложил Денисов. – Поедем вместе…

– Не надо. – Синяя жилка на лбу Виталия Борисовича запульсировала чуть интенсивнее. – Я лучше побуду один. Хорошо?

– Ну… Как скажешь. Если что, звони. И помни, ты нам нужен, Виталий.

Денисов улыбнулся, дружески потрепал Агафонова по плечу и привычным скорым шагом вышел из раздевалки. Виталий Борисович так и не открыл глаза. В кармане снова завибрировал мобильник. Агафонов достал его, не глядя, нажал кнопку отключения. И положил телефон рядом с пиджаком.

* * *

– Еще по одной? – предложил Ключевский, допивая остатки виски. – Как-никак завтра свободный день. Можем позволить. К тому же я немного успокоился. Отличное лекарство!

Он постучал ногтем по пустому стакану. Непослушные жесткие волосы Павла торчали в разные стороны. Золотой нательный крест болтался поверх водолазки. Он всегда носил его подобным образом. Баркетов считал, что это рисовка, но никогда не затрагивал этой темы. Точно так же, как и на площадке, эти двое понимали друг друга без лишних слов.

– Можно и еще по одной, – Баркетов облокотился на барную стойку.

– Ромик! – Ключевский вскинул руку, привлекая внимание бармена. – Плесни нам еще по маленькой. И включи спортивный канал. Итальянская лига, – пояснил он уже для Баркетова. – «Фиорентина» против «Интера». Сейчас второй тайм должен начаться. – Сверился со своими наручными часами.

Баркетов усмехнулся:

– А чего там смотреть? – При этом он заговорщицки подмигнул подоспевшему бармену. – И так ясно, что «Интер» порвет «Фиорентину», как тузик грелку.

Ключевский дернулся, словно от пощечины, соскочил с табурета, и уже через секунду его стальные пальцы сомкнулись на горле Баркетова.

– Что ты сказал? – взревел он, делано свирепо вращая глазами. – А ну-ка повтори, кто кого порвет, как тузик грелку?

Баркетов рубанул товарища по запястью, и Павел вынужден был убрать руку с его горла.

– Ясное дело, «Интер» порвет.

Бармен разлил виски в два низеньких пузатых стакана.

– Ты тоже, Ромик, так думаешь? – обратился к нему Ключевский.

Бармен перехватил взгляд Баркетова, подавил улыбку и серьезно ответил:

– Думаю, порвет.

– А вот хрен вам обоим, умники! – Ключевский придвинул к себе стакан. – Включай, и смотрите. «Фиорентина» сегодня нашвыряет вашему гребаному «Интеру» полную авоську. У меня чутье на такие дела.

– Да нет у тебя никакого чутья, – рассмеялся Баркетов и ловко отправил в рот тонкую лимонную дольку. – Ничего твоя «Фиорентина» не может. Давно бы уже следовало понять.

– У команды был кризис! – сверкнул зубами Ключевский. – И мой долг, как истинного болельщика, заключался в том, чтобы верить в команду, когда ей трудно. Но с сегодняшнего дня у «Фиорентины» попрет. Я знаю. Включай, Ромик!

Бармен взял пульт. На висящем за барной стойкой плоском экране появилась картинка футбольного поля. В одном Ключевский не ошибся совершенно точно: начало второго тайма. Сорок седьмая минута. А вот счет на табло заставил Павла застонать, как от навязчивой зубной боли. «Интер» вел 3:0. Ключевский сделал большой глоток виски. Закусывать не стал.

– Что и требовалось доказать, – усмехнулся Баркетов.

Ключевский мотнул головой.

– Сейчас отыграются, – пообещал он.

– Ну, конечно.

Бармен неспешно протер стойку.

– Сами-то как сегодня сыграли? – поинтересовался он у постоянных клиентов. – Я еще хотел посмотреть, но… Закрутился как-то.

– Лучше не спрашивай, – не отрываясь от экрана телевизора, раздраженно бросил Ключевский. – Полное дерьмо!

– Проиграли, что ли?

Баркетов пригубил виски из стоящего перед ним стакана. Посетителей в «Гарпии» было сегодня немного. Две парочки за угловыми столиками, компания подростков, оккупировавших бильярдный стол, и одинокая дамочка на противоположном конце стойки. Баркетов оценивающе смерил ее с головы до ног. Симпатичная…

– Иногда выигрыш бывает позорнее проигрыша, Рома, – философски изрек он.

– Как это?

– Не вникай, – Баркетов поморщился. – Короче, у «Снежного» выиграли, но с неприличным счетом.

– А кто забросил?

– Одну – Ключ, вторую – Алгерсон.

– Ясно, – бармен тоже бросил быстрый взгляд в сторону одинокой дамочки, посмотрел, не опустел ли ее бокал с коктейлем, а затем вновь развернулся лицом к Баркетову. Максим прекрасно понимал, о чем хочет, но не решается заговорить паренек. Любого болельщика интересовал вопрос, каким образом команда сумеет пережить гибель капитана. – И кто теперь на очереди?

– На очереди – игры сборной, – Баркетов опять пригубил виски. Ключевский сидел насупившись и явно не собирался подключаться к дискуссии. – Евротур. Финны, потом чехи и на закуску шведы. А клубных игр не будет до конца ноября.

– Едете на сборы?

– Едем. – Баркетов невесело усмехнулся и потянулся за лимонной долькой. – Хотя, честно говоря, не думал, что меня в этот раз пригласят.

– Не понял! – Забыв про футбол, Ключевский резко повернулся всем корпусом. – Что значит «не думал»? Как это? Лично у меня не было ни малейших сомнений на этот счет. Батя понимает, что без нас ему не обойтись.

«Батей» в кругу хоккеистов именовался тренер сборной.

– Без тебя может и не обойтись, – Баркетов даже не взглянул на товарища. – Ты же у нас – Ключ как-никак. Любые ворота вскрыть можешь. Функции диспетчера везде на вес золота. И с теми сумеешь сыграться, и с этими. А я… Кто я без Осы?

Бармен потупился. Кличка человека, о котором он собирался спросить, но так и не решился, все же прозвучала. В несколько ином контексте, правда, но прозвучала.

Ключевский залпом допил виски, толкнул стакан вдоль стойки и жестом показал, что ему потребуется еще одна порция.

– Кто ты? – переспросил он, заметно повышая голос. – Я скажу тебе, кто ты, Макс! Ты – классный нападающий, каких еще поискать. С Осой или без него, но играть ты можешь. Назвал меня диспетчером? Лады, я спорить не буду. Но на хрена мне нужны эти функции, если моих задумок никто не то чтобы осуществить, но даже и понять-то не сможет? Такой простой вопрос тебе в голову не приходил?

– Приходил, – Баркетов не смог сдержать улыбки. – Просто…

– Просто ты решил заняться самоедством, – закончил за него Ключевский. – Или решил, что все вокруг дураки. Я, Батя, менеджеры сборной… Мы и так впервые за последние годы поедем играть без Осы. Задача не из простых. Но без тебя, Безумный Макс, нам было бы еще сложнее.

Очередная гневная тирада Павла была, как и все предыдущие, встречена Баркетовым с присущим ему спокойствием. Он просто выслушал товарища, лениво посасывая лимонную дольку, а затем, бросив корку на блюдце, невозмутимо поинтересовался:

– Кого нам поставят в центр?

Ключевский насупился.

– Я что, зря тут распинался?

– Зря. Я тебя об этом не просил.

– Но ты хоть услышал меня?

– Услышал, услышал. Так кого?

Павел принял из рук бармена новую порцию виски. Однако прикладываться не торопился. Пожал могучими плечами.

– Могу только предположить. Скорее всего, это будет Лосев. У него прекрасное чутье и великолепный дриблинг. С Лосевым можно будет сыграться, это тебе не Вартек какой-нибудь.

– Да отвяжись ты от Вартека, – Баркетов слегка повернулся на табурете, и в поле его зрения вновь попала дамочка на противоположном конце стойки. Она потягивала коктейль из трубочки, и это зрелище не могло не завораживать. – Между прочим, он тоже едет на сборы. Значит, тренер чешской сборной считает его квалифицированным игроком.

– Это проблемы чешской сборной, – огрызнулся Ключевский. Сделал глоток виски, поморщился. – Дерьмо он первостепенное, а не квалифицированный игрок. Будь моя воля…

– Ты про игру не забыл, Ключ? – иронично спросил через плечо Баркетов.

– Про какую игру?

– Про ту, которую ты смотришь. «Фиорентина» – «Интер».

Ключевский озадаченно поскреб в затылке всей пятерней, развернулся лицом к экрану телевизора, пару секунд понаблюдал за происходящим на футбольном поле, а затем раздраженно бросил:

– Да не хрена там уже смотреть! Слила «Фиорентина». Если бы я с самого начала смотрел…

– Что бы изменилось?

– Моя энергетика помогла бы им не пропустить три мяча в первом тайме.

– Ясно.

– Выключай, Ромик, – Ключевский сделал очередной глоток виски. – Чего душу травить понапрасну.

В кармане Павла зазвонил телефон. Он достал мобильник, глянул на дисплей, и на его пухлых губах заиграла улыбка. Весьма проворно для своей комплекции Ключевский соскочил с табурета.

– Я на секундочку, – проинформировал он Баркетова.

Телефон продолжал звонить. Павла, определенно, домогался кто-то из его многочисленных фанаток. Баркетов знал это наверняка. Только разговаривая с девушками, Ключевский предпочитал отходить от товарищей в сторонку.

Баркетов допил виски.

– Бармен! – окликнула девушка с противоположного конца стойки, и Максим невольно отметил, что голосок у нее как раз под стать внешности, такой же нежный и мелодичный. – Можно мне еще один коктейль?

Баркетов перехватил Ромика за руку.

– За мой счет, – сказал он и многозначительно подмигнул правым глазом. – Скажи, что я такой же поклонник женской красоты, как и российского спорта.

– Понял. Передам слово в слово.

Бармен отправился смешивать клиентке новый коктейль. Уже не поворачивая головы в их сторону и делая вид, что смотрит по телевизору матч, боковым зрением Баркетов видел, как Ромик процитировал его девушке, и та заинтересованно посмотрела в его сторону. Спросила что-то. Бармен ответил. Девушка, явно не будучи фанаткой хоккея, интересовалась, что за человек изъявил желание ее угостить. Баркетов не сомневался, что Ромик охарактеризует его наилучшим образом. Подобным приемом в «Гарпии» Максим уже пользовался неоднократно. Серьезных отношений после таких случайных знакомств не завязывалось, но форвард «Стальных Беркутов» ни к чему подобному и не стремился. Заводить семью в ближайшее время в его планы не входило.

Как только девушка закажет третий коктейль, а что так и будет, сомнений не возникало, Баркетов подсядет к ней ближе…

«Интер» забил четвертый мяч в ворота «Фиорентины». Ключевский вернулся за барную стойку, но садиться не стал. Допил виски стоя.

– Я еду к Жанке, – сообщил он Баркетову, застегивая куртку и тем самым скрывая болтавшийся поверх водолазки крест. – Ты со мной, Макс? Она, если что, мигом подсуетится насчет подружки.

Баркетов отрицательно покачал головой:

– У меня другие планы.

– Лады. Тогда я помчался.

– Погоди, Ключ. – Молчать дальше уже не было сил. Баркетов тоже спрыгнул с табурета; Павел возвышался над товарищем на полголовы. – Всю последнюю неделю я, честно говоря, сам не свой… А мы с тобой так ни разу и не затронули эту тему.

– Какую тему? – нахмурился Ключевский. Ему уже все стало понятным.

– Насчет Осы… Эта нелепая смерть… Как-то уж странно, Ключ. Я не верю в совпадения и думаю…

– Я не знаю, о чем ты там думаешь, Макс, – резко перебил Ключевский. В голосе появился металл, свидетельствующий о том, что он готов взорваться в любую секунду. Баркетову уже прежде доводилось видеть друга таким. Левый глаз Павла нервно дернулся. – Но я еще не готов к этому разговору. Не отболело. Извини.

– Но мы же не можем…

– Ты меня не понял? Я еще не готов! Повторить по слогам?

Пару-тройку секунд они молча и сосредоточенно смотрели в глаза друг другу. Баркетов не выдержал первым. Он опустил взгляд.

– Не нужно. Я понял. Иди, Ключ.

– До завтра, Макс. Главное – держи хвост пистолетом, – Ключевский похлопал товарища по спине. – Прорвемся.

С этими словами он заложил руки в карманы куртки и двинулся к выходу из «Гарпии». Баркетов смотрел ему вслед до тех пор, пока огромная широкоплечая фигура Павла не скрылась в дверях. Затем вновь уселся на табурет.

– Еще глоточек виски, Макс? – предложил бармен.

Баркетов задумчиво пожевал дольку лимона, а затем заставил себя встряхнуться.

– Налей лучше соку. Манго или апельсин.

– Могу смешать и то и другое.

– Валяй, – Баркетов отодвинул от себя стакан с недопитым виски. Покосился на девушку. – Что она сказала?

Опытный Ромик сразу понял, о ком идет речь.

– Она тобой заинтересовалась, Макс. Хотя, если хочешь моего совета… Это не твой контингент.

– Плевать. Дай мне знать, когда она закажет третий коктейль.

– Договорились, – не стал спорить бармен.

В матче итальянской лиги в ворота «Интера» назначили пенальти. До конца встречи оставалось немногим больше пятнадцати минут. «Фиорентину» это уже не спасало. Баркетов перегнулся через стойку, сам взял пульт и выключил телевизор. За его спиной компания подростков громко попросила Ромика «закрыть им столик». Девушка грациозно закинула ногу на ногу. Максим слегка улыбнулся ей.

* * *

Игорь Викторович проснулся от того, что кто-то сильно и весьма настойчиво тормошил его за плечо. Выходить из состояния сладостной дремы не хотелось. Минувшая ночь выдалась бессонной по причине режущихся у внука молочных зубов, и Игорь Викторович искренне надеялся покемарить часок-другой на рабочем месте. Не получилось…

– Проснись, Викторыч! Ну, кому говорят! Продирай глаза-то? – доносился откуда-то, словно издалека, хрипловатый по природе баритон Нины Сергеевны. Этот голос Игорь Викторович, наверное, сумел бы различить среди тысячи других. Как и сопутствующий ему противный рязанский акцент. – Что за люди, ей-богу?! Где ж это видано – спать на рабочем месте. Эх, страна! Да ты слышишь меня, Викторыч?!

– Слышу, слышу, – Игорь Викторович неохотно разлепил веки. Потянулся. – Чего ты надрываешься? Не спал я. Задумался.

– Как же! – Нина Сергеевна отпустила плечо вахтера и с грохотом поставила ведро на пол. – Не спал он! Что-то я раньше никогда не видела, чтобы люди храпели, задумавшись.

– Ты сюда брюзжать пришла, Сергеевна?