Софи снова не могла уснуть. Она бродила по длинным незнакомым коридорам центральной башни, заглядывая в каждую комнату. Тусклое ночное освещение не давало ей возможности рассмотреть все помещения, чего она, впрочем, и не собиралась делать. Наконец, она наткнулась на комнату Степанченко. Она вошла внутрь с видом человека, который совершенно случайно оказался рядом, хотя на самом деле с самого начала искала именно это место. Профессор тоже не спал. Он сидел на кровати, положив локти на колени и спустив между ними кисти рук. Софи молча подошла к нему и села рядом.
– Антон… – позвала она.
Степанченко отрешенно взглянул на нее.
– Прости…те… что я так обращаюсь к Вам… – сказала Софи, затем быстро добавила: – …к тебе. Я… я просто хотела сказать, что… что мне очень жаль твою дочь.
Степанченко кивнул и отвернулся.
– Я сам виноват, – сказал он. – Не отговорил ее.
– Но ведь ты не знал, что так случится! – запротестовала Софи. – Никто не знал!
– Но ведь себе я же их не ввел! – Степанченко выпалил это так неожиданно, что девушка даже подпрыгнула. Он быстро взглянул на нее и, словно пытаясь извиниться за свою несдержанность, сказал:
– Спасибо тебе. Столько произошло за эти два дня, что я… – профессор покачал головой. Затем улыбнулся и добавил: – А я ведь даже не знаю, как тебя зовут.
Девушка тоже улыбнулась и протянула правую руку, стянув с нее перчатку.
– Я – Софи, – представилась она.
– Ах да! – воскликнул Степанченко, пожимая ей руку. – Ты тогда говорила. Когда пыталась растормошить вашего корейского товарища. Чи, кажется?
– Да, его зовут Чи, – кивнула Софи и засмеялась. – Только он не кореец, а китаец.
Лицо Степанченко снова стало грустным.
– Сколько тебе лет, Софи? – спросил он, уставившись в пол.
Софи втянула голову в плечи.
– Двадцать семь, – смущенно протянула она.
– А Ларисочке исполнилось бы двадцать два в этом месяце, – Степанченко тяжело вздохнул.
Софи ласково положила руку ему на плечо.
– Антон, – сказала она. – Все так быстро происходило… я даже не успела тебя поблагодарить.
Степанченко удивленно посмотрел на нее.
– За что? – спросил он.
Софи уперлась ладонями в колени и сказала:
– Ты ведь просил нас о помощи, а мы взяли и уехали. И мы бы улетели, не задумываясь, если бы челнок стоял на месте. А когда мы попали в беду, ты помог. Хотя не обязан был.
Степанченко снова уставился в пол.
– На самом деле, – сказал он. – Все действительно произошло очень быстро. Я не успел ничего обдумать. Я говорил и действовал инстинктивно, как и вы.
Он пожал плечами и добавил:
– Но я не уверен, что стал бы вам помогать, если бы у меня было время хорошенько подумать.
Софи напряглась. Степанченко посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
– Так или иначе, я рад, что все сложилось так, как сложилось, – сказал он. – А теперь я бы посоветовал тебе пойти к себе и попробовать уснуть. Я, пожалуй, именно так и сделаю.
Софи кивнула, поднялась с кровати и направилась к выходу. У самой двери она повернулась и спросила:
– Как ты думаешь, мы сможем выбраться? Или хотя бы выжить?
Степанченко уже улегся на кровати, но, услышав вопрос, приподнялся на одной руке.
– Конечно, Софи, – сказал он, снова улыбнувшись. – Мы сможем и то, и другое. Я уже очень долго здесь и, как видишь, жив и здоров. А вместе выбраться будет несложно.
Девушка кивнула и вышла из комнаты. Улыбка медленно сползла с лица профессора, он опустил голову на подушку и почти сразу уснул, успокоенный неожиданным ночным разговором.
Утром вся команда уже несуществующего челнока снова собралась в столовой. Степанченко уже давно был здесь, о чем свидетельствовал приятный аромат, витающий в помещении. Увидев гостей, он ненадолго исчез в секции повара, а затем вышел с полными подносами.
– Судя по тому, что вы пришли сюда все вместе, смею предположить, что до завтрака вы решили переговорить, – сказал он, расставляя тарелки с завтраком на столе.
Джим с Сергеем переглянулись, Чи стал ковырять пальцем свою новую руку, а Софи опустила глаза.
– Позволите узнать, о чем шла речь? – спросил профессор, поставив свой стул так, чтобы видеть всех собеседников.
В воздухе повисла неловкая тишина. Наконец, Софи посмотрела на Степанченко и сказала:
– Джим нашел в одной из комнат карту города. На этой планете только одна посадочная станция.
Степанченко нахмурился.
– Ну да, – сказал он. – А что, это так плохо?
– Охо, – удрученно вздохнул Джим. – Профессор, мы ведь говорили Вам, что там творится?
– Вы сказали мне, что ваш челнок сброшен в расщелину, – ответил Степанченко.
– Так вот, – продолжила Софи. – Мы сказали не все. Кто бы это ни был…
– Или что бы это ни было, – добавил Чи.
– Да, – согласилась Софи. – Этот кто-то или что-то уничтожил не только наш челнок, но и все остальные.
Степанченко ошарашено взглянул на Джима, потом перевел взгляд на Сергея, а затем посмотрел на Софи.
– Отсюда никак не выбраться, профессор, – сказал Сергей. – Транспорта нет, связи нет, а поймать сигнал бедствия можно только с небольшого расстояния от планеты.
Степанченко закрыл лицо руками. Затем он вдруг привстал и решительно воскликнул:
– Вы ведь прилетели сюда не на челноке, верно?
Сергей пожал плечами.
– Ну, естественно, – сказал он. – На челноке-то далеко не улетишь.
– Значит, на орбите дрейфует ваш корабль, так? – радостно крикнул Степанченко, резко встал и громко хлопнул в ладоши.
– Чему Вы так радуетесь, профессор? – спросил Джим. – Что толку от того, что у нас есть корабль, если до него все равно нельзя добраться?
Степанченко засмеялся.
– Улететь с колонии можно – было бы куда. – пояснил он.
Чи наклонился к Джиму.
– Как думаешь, он совсем чокнулся или у него просто шок? – тихо спросил он.
– Не знаю. Я нашел, но еще не запатентовал один отличный метод лечения шока. Сейчас проверим! – ответил Джим и встал.
Сергей схватил его за руку и опустил обратно на стул.
– Не нужно ничего проверять, клоун, – сказал он, а затем повернулся к Степанченко и спросил: – Профессор, а как можно улететь с колонии?
Степанченко встал, упершись руками в стол, и негромко сказал:
– У начальника колонии есть специальный транспорт на экстренный случай!
– Это первая хорошая новость на этой неделе! – воскликнул Джим.
Чи и Сергей взглянули на него и улыбнулись, а Софи радостно вскочила и в порыве души обняла Степанченко. Профессор, явно не ожидавший этого, на секунду растерялся, затем отстранил девушку от себя. Подождав немного, он прокашлялся.
– Рано радоваться, – сказал он. – Чтобы добраться до этого челнока, нам еще предстоит разобраться с мутантами.
Эти слова мгновенно развеяли все веселье и надежды. В такой ситуации все эмоции проявлялись мгновенно и чрезмерно. Джим медленно произнес:
– Вы же не хотите сказать, что мы не можем улететь, пока не перебьем целый город мутантов?
Степанченко опустился на край стола.
– Челнок находится на последнем этаже этого здания, – сказал он. – А как я уже говорил, все этажи, кроме того, на котором мы находимся, да еще нескольких, кишат мутантами.
* * *
– Снова здравствуйте, гражданин Стромелл! Рад объявить Вам, что наши опасения не нашли реальной основы.
– Значит, Вы поняли, что я действительно ничего не знаю об этой планете?
– Да, гражданин Стромелл. Больше мы не смеем Вас задерживать.
– Значит, я свободен? Могу ехать домой?
– Нет. Повторю еще раз. Этого разговора не было. Вас никто никуда не забирал. Вы вернетесь в кабинет судьи для дальнейшего допроса.
– Но Вы ведь спрашивали меня о моей команде? И Вы проверили мои слова. Я не лгал, я действительно совершенно ни при чем!
– Мы получили ответы на свои вопросы. Вы не доставили нам хлопот. А Ваши проблемы нас никак не касаются.
– Но… просто… Вы ведь можете просто вырезать часть с вопросами о команде и предоставить судье?
– Простите, вырезать часть чего?
– Как чего? Отчета!
– Какого отчета?
– О том, что я действительно знаю, а чего не знаю! Вы ведь проверили меня на своем детекторе лжи.
– Но ведь Вы не проходили тест на детекторе лжи?
– Вы смеетесь надо мной? Вы ведь проверили меня при помощи видеозаписи моего допроса!
– Что Вы, гражданин Стромелл? Таких способов установления истины не существует…
* * *
Софи стояла возле окна, которым заканчивался коридор, и глядела вниз – на пустынную площадь, на заброшенные дороги, покинутые дома. Джим подошел к ней и тоже стал смотреть на этот городской пейзаж.
– Да, – сказала Софи, не отводя глаз от вида за окном. – Отсюда действительно видно почти весь город.
– Софи, – тихо заговорил Джим, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Ммм… Послушай, прости меня, а?
– За что? – Софи в недоумении посмотрела на Джима.
– Ну, – протянул он и уставился на свои сапоги. – Я столько глупостей говорил и делал… Помнишь, тогда на корабле я неудачно пошутил о твоей личной жизни…
Софи улыбнулась и снова стала смотреть вниз.
– Потом еще чуть не придушил тебя, – продолжил Джим. – Да и вообще…
Тут он замолчал и снова взглянул на девушку.
Софи почувствовала на себе его взгляд и сказала:
– Знаешь, сейчас все проблемы, с которыми я раньше сталкивалась, кажутся мне пустяковыми. Они словно из другой жизни. А тебе так не кажется?
Джим пожал плечами.
– Я – бывший солдат, – ответил он. – У меня давно уже не было проблем, которые я мог бы назвать пустяковыми.
Софи кивнула и сложила руки на груди.
– Я, видимо, еще не до конца приняла то, что с нами сейчас происходит, – задумчиво сказала она.
Джим взял ее за руку, что вызвало у нее недоумение. Она удивленно приподняла брови и хотела что-то сказать, но он ее опередил.
– Знаешь, ты мне так нравишься, – прошептал он. – Что я нередко говорю тебе не то, что хочу сказать. И поэтому так часто говорю всякие глупости.
Софи покраснела, опустила глаза и аккуратно высвободила свою руку.
– Мне… – замялась она. – Никто раньше… не говорил, что я ему нравлюсь… из мужчин… ну, и из женщин, естественно, тоже… и…
Она похлопала себя по щекам и улыбнулась.
– Что за чушь я несу? – тихо спросила она сама у себя.
Джим растеряно пожал плечами. Софи тряхнула головой, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Знаешь, ты тоже мне… ну… симпатичен, – наконец заговорила она. – И Чи тоже… ах, что я вообще говорю? Послушай, мы сейчас в такой…
– Неприятной ситуации? – быстро предположил Джим.
– Да-да, – согласилась Софи, хотя на языке у нее явно вертелось другое слово. – Сейчас просто не время для… ну… личных отношений, да?
– Да, конечно, – Джим энергично закивал. – Ты права. Сначала выберемся отсюда, а потом ты решишь, заслуживаю ли я твоего внимания или нет, хорошо?
– Вот вы где! – крикнул им Сергей с другого конца коридора. – Мы с Чи уже обыскались вас. Степанченко зовет всех в свою комнату.
После этого он исчез из поля зрения так же внезапно, как и появился.
Софи провела рукой по волосам и сказала:
– Нужно идти. А то мы никогда не уберемся отсюда. Поговорим вечером у меня в комнате.
После этого она повернулась и пошла вперед по коридору. Сделав два шага, она остановилась и обернулась к Джиму, который двинулся было за ней.
– Только ты это… не подумай… – сказала она и пригрозила ему пальцем.
Джим недоуменно уставился на нее, подняв руки, словно находился под прицелом.
– …ну, я тебя к себе в комнату приглашаю только для того, чтобы поговорить, – объяснила она.
– Само собой, – пожал плечами Джим. – А о чем я должен был подумать?
Софи почувствовала, что попала в немного глупое положение.
– Нет, ни о чем, – быстро сказала она и двинулась по коридору, напевая себе что-то под нос.
Джим улыбнулся, покачал головой и двинулся за ней.
В комнате Степанченко стоял большой стол, который профессор вместе с Чи успели перенести из столовой, пока Сергей искал пропавших товарищей. На столе были разложены разные бумаги. Сергей и Степанченко разглядывали карту города, а Чи перебирал какие-то записки. Когда, наконец, в комнату вошли Софи с Джимом, профессор по своему обыкновению хлопнул в ладоши и сказал:
– Теперь, когда мы все в сборе, я перечислю весь список задач, стоящих перед нами. Чтобы воспользоваться челноком, нам нужно выполнить два условия. Первое – очистить верхний этаж от мутантов, второе – найти документы начальника колонии.
Сергей поднял руку.
– Стоп, – сказал он. – А зачем нам документы начальника колонии?
– В челнок можно попасть только в экстренном случае, – ответил Степанченко. – С разрешения начальника.
– А если начальник – мутант, он выдаст разрешение? – ехидно спросил Джим.
– Начальник не мог стать мутантом, – профессор покачал головой. – Потому что умер три года назад. Еще до начала мутаций.
– Умер? – переспросил Чи. – От чего?
Степанченко пожал плечами.
– Инфаркт, – сказал он. – Ноксфилд был уже пожилым человеком. Сколько я его знал, он всегда жаловался на сердце.
– А почему же его тогда не лечили? – спросила Софи. – Это ведь можно было вылечить, да?
– Можно было, – Степанченко кивнул. – Но он не хотел этого. Он был крайне против любых медикаментов, а тем более операций.
– Почему это? – удивился Чи. – Что плохого в медикаментах? Они не приносят никакого вреда организму… почти.
– Он состоял в какой-то религиозной секте, – ответил Степанченко. – Не знаю, в какой именно, но он часто повторял, что тот, кто болен, расплачивается за грехи своих предков. И если пытаться остановить болезнь, то грехи останутся неискупленными.
– Странно, – нахмурился Сергей. – Никогда ничего подобного не слышал.
– Очередной религиозный бред, – удрученно выдохнул Джим. – По мне, так это все полная чушь.
– Не соглашусь с тобой, – сказал Сергей и подошел к Джиму. – Не все так однозначно. Нельзя отрицать, что к возникновению всего, что мы видим, причастны силы, которые мы даже не в силах себе представить.
– Доброе утро! – воскликнул Джим и помахал рукой Сергею. – Ученые уже давно доказали, что все окружающее нас – не более чем результат стечения обстоятельств!
– Какого стечения! – запротестовал Сергей и хлопнул рукой по столу. – Ты действительно думаешь, что совершенно случайно может возникнуть планета, на которой совершенно случайно может возникнуть среда, в которой, опять же, случайно может появиться некий живой организм? Который вдруг сам по себе решит стать впоследствии огромным множеством других живых организмов? Попробуй набрать в стакан воды из-под крана и накрыть его крышкой. Как думаешь, оттуда вылезет динозавр?
– Может, и вылезет, – Джим пожал плечами и засунул руки в карманы. – Лет через тысячу.
– Если ты не веришь в то, что возможна вечная жизнь в Эдеме, то давай, живи себе в удовольствие, делай, что душе заблагорассудится. Только вот что ты будешь делать, если вдруг ошибся? – Сергей сощурил глаза, словно действительно ожидал увидеть прямо сейчас результат подобных действий.
– Ваш разговор совершенно ни к чему не приведет, – вмешался Чи, встав между Сергеем и Джимом. – Каждый вправе верить в то, во что он считает нужным.
Степанченко громко прочистил горло.
– Простите, конечно, что перебиваю, – сказал он. – Но ничего, что мы тут пытаемся найти способ убраться из этого явно не райского места?
Сергей сложил руки на груди и покачал головой. Джим начал интенсивно чесать в затылке. Чи опустил голову, делая вид, что разглядывает карту. А Софи улыбнулась, подошла к ним и, поднявшись на носочках, будучи на голову ниже обоих, обхватила руками шеи Сергея и Чи.
– Давайте поговорим обо всем, что нас интересует, когда окажемся в любом другом месте, – сказала она и подмигнула Джиму. – Складывается впечатление, что вы оба уже давно искали возможность это обсудить и даже речи заготовили.
Степанченко поманил их рукой. Когда они подошли к нему поближе, он указал пальцем на карту, которую положил поверх остальных. Часть карты покрывало темное пятно, словно кто-то пролил на нее кофе.
– На этой карте я отметил расположение городского морга, – сказал он. – Тело Ноксфилда находится там, в специальном герметически закрытом помещении.
– Зачем помещать труп в герметически закрытое помещение? – спросил Джим.
– Чтобы он не сгнил, наверное, – предположил Чи.
– Такова была его последняя воля, – сказал Степанченко. – Он хотел, чтобы его тело забальзамировали и поместили в стеклянный гроб. Причем в фойе штаба колонии.
Джим присвистнул.
– Ничего себе, – сказал Сергей. – Кем это он себя возомнил?
– Ну, – протянул Джим. – Он, видимо, считал, что на каждой планете должен быть свой Ленин…
– Кто такой Ленин? – нерешительно спросила Софи.
– Это тоже было связано с его религиозными взглядами, – уклончиво ответил Степанченко, не услышав Софи.
– Он что, хотел оставить такое значимое напоминание своим потомкам, чтобы они не забывали, ради кого им нужно болеть? – спросил Чи.
– Я, право, не знаю, – сказал Степанченко. – И это сейчас не имеет никакого значения. Важно то, что вместо мавзолея, о котором он мечтал, его оставили в стеклянной комнате в морге. Его даже не стали бальзамировать. Помещение полностью стерилизовали. Думали, что тело полежит там какое-то время, а потом его уберут. Но, вопреки ожиданиям, убирать тело так и не пришлось, потому что морг стал настоящим местом паломничества для всех, кто принадлежал к той же секте. К тому же, труп лежал там, как я уже говорил, три года. И всегда, когда я бывал там, мне казалось, что он сейчас встанет и подойдет ко мне.
– Он что, казался таким жутким? – спросил Джим.
– Нет, – профессор покачал головой. – Он казался чересчур живым. Будто умер минуты две назад.
– Это странно, – сказал Сергей. – А еще странно то, что на секретной военной базе было столько сектантов.
– А он не мог каким-то совершенно случайным образом принять препарат с панацинами? – протянула Софи, с подозрением прищурившись.
Степанченко сделал глубокий вздох. Он молчал довольно долгое время, покусывая нижнюю губу.
– Сам не мог, – сказал он, кивнув головой. Он стал ходить по комнате, заложив руки за спину.
– Что значит «сам не мог»? – спросила Софи.
– Я и сам подозревал что-то неладное, – признался Степанченко и остановился, взглянув на Софи.
– Можно ли конкретнее, профессор? – вяло простонал Чи.
Степанченко сел на свою кровать.
– Дело в том, – начал он. – Что у меня, как у старшего научного сотрудника, был заместитель. Доктор Колесников. Он был очень импульсивным молодым человеком. Он постоянно лез на рожон, везде старался сунуть свой крючковатый нос. Когда мы стали работать с панацинами, он постоянно приводил добровольцев для экспериментов. Хотел помочь людям, как он сам считал.
– При чем здесь это? – не понял Сергей.
– При том, что он хотел подмешать лекарств Ноксфилду, – ответил Степанченко. – Хотел таким образом вылечить его. Но я ему это запретил.
– Зачем? – спросил Джим. – Ведь это спасло бы жизнь Ноксфилда. И он бы думал, что грехи предков уже кончились.
– Вы правильно сделали, что запретили ему, – сказал Сергей. – Он был сам вправе решать, принимать ему лекарства или нет.
– А я не согласен, – заявил Джим и сложил руки на груди.
– Мальчики, давайте сначала разберемся с первостепенными проблемами, – предложила Софи.
– Так вот, – продолжил Степанченко. – Он долго ходил и канючил, как ребенок. Но меня этим прошибить было нельзя, ведь я все-таки вырастил дочь в одиночку. Затем в один прекрасный день он перестал говорить об этом. Да и вообще стал вести себя спокойнее. Я решил, что он просто смирился с этим.
– Но… – начал Чи.
– Но теперь я думаю, что он мог сделать то, что хотел, не извещая меня, – сказал Степанченко. – Видимо, он решил напоить его панацинами… но это сейчас уже не имеет никакого значения. Просто мне неприятно осознавать, что из меня плохой научный руководитель.
– Ясно, – сказал Джим. – Так какой у нас план действий?
Степанченко встал с кровати и подошел к столу.
– Поедем в морг и найдем карту доступа Ноксфилда, – сказал он.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке