Глава 4 Миссия выполнима

Прошло больше двух недель с начала стажировки, и всё, чему я научилась на данный момент, это готовить отменный кофе для Макса Кроу. К его удивлению, ту башню я разобрала дней за пять, попутно изучая заинтересовавшие меня следственные дела. К примеру, я была тронута историей мужчины, которого подозревали в убийстве супруги несмотря на сомнительное алиби в виде двухдневной поездки на охоту.

Женщину нашли в ванной с травмами головы и несколькими переломами. В помещении присутствовали следы борьбы. На первый взгляд, классический случай: убийство на бытовой почве. Но в ходе следственного эксперимента, детального обследования места преступления и допроса подозреваемого, который, к слову, отрицал свою причастность, причина смерти оказалась запредельно глупой. Как выяснилось, замок в двери ванной был неисправным, и его можно было открыть снаружи, но нельзя – изнутри. Несчастная попалась в ловушку без средств связи с внешним миром и после неудачных попыток взлома не придумала ничего лучше, как сесть на край ванны и пинком выбить дверь. Та была настолько прочной, что женщина отрикошетила. Она упала в ванну и ударилась головой, по пути сломав позвоночник. Мгновенная смерть.

Я сидела и размышляла, как поступила бы на её месте. Хоть я непоседливая и чуточку импульсивная, но выбить дверь с ноги – даже мне неподвластно. Наверное, постелила бы полотенца в ванну, чтобы было комфортнее лежать и спать в ожидании мужа-охотника. От жажды не умерла бы благодаря наличию воды, а время коротала бы за спортом, принятием ванн с пеной и пением.

К сожалению, подобные фантазии были единственным увлекательным занятием за эти дни. Босс упорно игнорировал мои вопросы по поводу текущих разбирательств, поэтому пришлось стать профи в уже закрытых. Примерно в половине архивных дел я угадывала виновников, даже не дойдя до основных улик. Считаю, это огромный успех.

Но в первую очередь, меня интересовал Демон, дело которого всё же оставили в Департаменте. Макс так и не посвятил меня в подробности, но кое-что я всё-таки узнала благодаря секретарю отца, добродушной толстушке Мэгги лет пятидесяти.

По результатам осмотра места, убийства девушек совершались не там, где их находили, что ещё больше усложняет поиск. Получается, убийца подкидывает трупы в «готовом» виде. Странная тактика. Почему бы не закопать их в глухом лесу или не выбросить в реку с камнем на шее? Очевидно, он устраивает для кого-то представление. Комплекс Бога?

Между делом Мэгги поведала о том, что у Макси (так ласково она его называет) детей нет и он не женат ни на ком, кроме работы. Нет, ну правда, о чем ещё спрашивать, если к следствию всё равно не подпускают?

До жути интересно покопаться в истории Демона, поэтому стараюсь завоевать доверие горячего начальника, послушно выполняя его мелкие просьбы вроде: «Включи кондиционер, Скарлетт!» «Наточи карандаш, Скарлетт!». Особенно услужливой я стала после того, как Кейт Лоуренс уехала в командировку и перестала радовать нас своим присутствием. Мало того, что эта вертихвостка работает здесь младшим следователем, играя важную роль в раскрытии преступлений, так ещё мелькает тут без конца своей рыжей гривой.

Надо же вспомнить её, держа в руках карандаш с точилкой. Я крутила его с таким усердием, что сломала стержень.

– Надеюсь ты не мою голову представляла, пока точила этот несчастный карандаш? – раздаётся над ухом приятный баритон.

Вздрагиваю от неожиданности. Стоя спиной к двери, я и не заметила вошедшего Макса. Его голос рождает уже привычный табун мурашек, и где-то в животе начинают щекотать крылышками радостные бабочки. Одной в кабинете было грустно и тоскливо.

– Твоя голова мне ещё пригодится для отработки меткости, – хитро улыбаюсь, вспоминая вечер нашего знакомства.

У Кроу, по всей видимости, хорошее настроение, потому что он по-доброму ухмыляется и как ни в чем не бывало берёт со стола мою кружку с кофе. Отпивает из неё, не отрывая от меня взгляда, и говорит то, что хотелось услышать ещё в первый день моего появления в этом здании:

– Собирайся, едешь со мной.

Не веря своему счастью, хватаю сумку со спинки стула, и иду на выход мимо Макса, придерживающего для меня дверь. Ещё и воспитанный, зараза. И да, наши отношения несколько потеплели, поэтому я переименовала его в Макса.

***

За все дни, что тут работала, так и не выяснила, какую машину он водит. Когда я приходила на работу, Макс уже был здесь, а когда уходила – ещё был здесь. Он на ходу достаёт из кармана электронный ключ, и почти сразу звучит сигнал разблокировки. Поворачиваю голову на звук и что я вижу? Ну конечно! На чем ещё могут ездить такие брутальные красавчики? Приближаясь к пассажирской двери, протираю взглядом дыру в Lexus LS500 цвета мокрого асфальта и не могу налюбоваться.

– Нравится? – спрашивает Кроу с нескрываемым самодовольством.

– Очень. Ты удивишься, если узнаешь, о чём я подумала, увидев тебя впервые.

– Неужели о единорогах? – улыбается, трогаясь с места.

Не могу не захихикать.

– Извини за тот каблук. Это было моим единственным оружием в тех условиях. – Откидываюсь на спинку комфортного сиденья, вытягивая ноги вперёд. В салоне вкусно пахнет новой кожей, деревом и мужским парфюмом, действующим на меня словно афродизиак. Очень вовремя, Лили.

– Ну, и о чём ты подумала? – Макс оставляет без внимания мои извинения, сосредоточившись на дороге. Если верить указателям, мы едем в сторону Майами-Бич.

– У нас с подругой есть забавное развлечение. Когда мы находимся в общественном месте, нам нравится составлять портрет человека по его манерам, одежде, внешнему виду. И заключаем пари. Тот, кто проигрывает, выполняет желание победившего, – прерываюсь, чтобы он сам догадался, к чему я веду.

Кроу бросает на меня озадаченный взгляд, говорящий: «Продолжай!».

– Ты выделялся из толпы своим недосягаемым и мрачным видом. В клуб приходят отдохнуть, а ты стоял на одном месте, будто кого-то ждал или искал. Я и решила, что ты выглядишь, как типичный водитель дочери важной шишки. Кстати, Мелисса предположила, что ты телохранитель! Надо же, она была близка к истине. – Задумчиво смотрю в окно, пока едем по бульвару Бискейн вдоль высоченных пальм, точно замерших на холсте художника. Сегодня ни намёка на ветер. Ещё нет и полудня, а воздух успел прогреться до тридцати градусов. Сейчас бы на пляж…

– Что-то не очень из тебя сыщик, раз не смогла угадать, кто я, – практически дублирует мою фразу про няньку, брошенную в нашу вторую встречу.

Он сговорился с отцом? Мои щёки мгновенно вспыхивают от недовольства.

– Я только учусь! Можно подумать, ты вылетел из утробы матери рукой вперёд, как супермен, да ещё и держа в руках пистолет!

Макс запрокидывает голову назад и разражается хохотом. Хорошо, что мы стоим на светофоре, а то уже прокатили бы какого-нибудь несчастного прохожего на капоте. Он смеётся настолько заразительно, что я в ту же секунду забываю о мелких обидах и тоже начинаю улыбаться.

– Скарлетт, ты сводишь меня с ума! – Кроу переводит дыхание, чтобы успокоиться. – Расскажешь, почему ты всех просишь называть тебя Лили? Это же твоё второе имя.

Ух ты… Кто-то занимался доскональным изучением моей подноготной? Я ему интересна?

Но эта вдохновляющая мысль испаряется, не успев закрепиться. Естественно, Макс изучил биографию своего стажёра. Оно и понятно: нужно знать, с кем имеешь дело.

– Моя мама была поклонницей «Унесённых ветром»… – не договариваю, так как слышу довольный смешок, и кошусь на него. – Да, ты попал в точку в тот вечер! – Слабо толкаю его в плечо, чтобы не смеялся надо мной, и продолжаю: —Когда она вышла замуж за Джона Батлера, а потом у них родилась я, она посчитала это знаком судьбы. Мама всегда верила, что имя определяет характер человека, и хотела, чтобы я стала такой же смелой, упёртой, гордой и свободолюбивой, как Скарлетт О’Хара. Бьюсь об заклад, в её мечтах я должна была в будущем выйти замуж за джентльмена по имени Ретт, – невольно улыбаюсь, вспоминая свою мечтательницу-маму. – Папе, наоборот, это имя не нравилось. Стоило ему взять меня на руки, он заявил, что я похожа на ангела и мне больше подходит что-то нежное и цветочное. В общем, как ты понял, они нашли компромисс, дав мне двойное имя. Мама называла меня Скарлетт, папа и все остальные – Лили, поэтому после её смерти в первом имени отпала необходимость. Вот и вся история.

– Отчего она умерла? – Мне нравится, что он не сводит разговор к банальному «мне жаль».

– Рак. Мне было пятнадцать, и родители долгое время скрывали от меня болезнь мамы, за что я до сих пор виню отца. Если бы знала, что нам отведён такой маленький срок, я бы проводила с мамой гораздо больше времени, а не трепала ей нервы своими школьными проказами.

– А как вы оказались в Майами?

– Выстрелила в своего бывшего. – Пожимаю плечами с таким невозмутимым видом, будто я стреляю на завтрак, обед и ужин.

Макс переводит на меня наигранно ошарашенный взгляд:

– Да ты страшный человек!

Я бы обиделась, если бы не смешинки в уголках его глаз, выдающие истинное отношение к этой истории.

– О, я его ещё пожалела! Узнав, что Джейсон изменяет мне, я стащила у папы табельное оружие и отправилась к этому подлецу в надежде отстрелить его проклятые бубенцы. Но состояние аффекта отпустило меня ещё в лифте, и я решила его припугнуть. Он открыл дверь, я выстрелила ему в бедро и пошла домой. Осознание того, что я натворила, пришло чуть позже, когда к нам нагрянула полиция и арестовала меня. С сыном сенатора шутки плохи, знаешь ли.

– Ты выстрелила в сына сенатора? – Макс с осуждением качает головой.

– То есть в сына сенатора нельзя, а в сына библиотекаря можно? – негодую я. – Пуля прошла навылет, – зачем-то поясняю, чтобы не выглядеть совсем ужасной. – И я ни о чем не жалею. Он заслужил. Мне жаль только отца, которому пришлось всё бросить ради меня. – Кроу не удостаивает меня ответом, и снова надевает маску, не выражающую никаких эмоций.

Человек-загадка, ни дать ни взять.

Оставшийся путь мы проводим в тишине, если не считать музыки, доносящейся из динамиков. Пытаюсь сохранять равнодушие, но получается с трудом, потому что рука Макса, лежащая на руле, беспрестанно притягивает мой взгляд.

Ещё будучи подростком, в одном модном женском журнале прочитала, что по манере вождения можно сделать вывод о том, каков мужчина в постели. Есть что-то завораживающее в том, как он удерживает руль одной ладонью, виртуозно вращая им на поворотах. Фантазирую, что ещё он умеет вытворять своими красивыми руками, и тут же вспыхиваю, ужасаясь собственной реакции, тем более что ни о какой взаимности с его стороны и речи нет. Со мной он по большей части холоден и неприступен, а я немного соскучилась по мужскому вниманию. Надо будет выбраться с девчонками куда-нибудь. Клуб Джилл закрыли на время предварительного следствия, и она теперь только и делает, что капает на нервы своими причитаниями. Ей тоже не мешало бы отвлечься.

Макс тормозит возле студенческого кампуса, и я кидаю на него вопросительный взгляд. Он наклоняется ко мне, опершись на подлокотник между передними сиденьями так, что наши лица оказываются в считанных дюймах друг от друга. Моё дыхание сбивается. Пульс ускоряется. На короткий миг кажется, что Кроу сейчас меня поцелует, но вместо этого он шепчет заговорщицким тоном, словно нас кто-то может услышать:

– Лили, ты рвалась в бой, и я решил, что эта миссия создана для тебя, а ты – для неё.

Он назвал меня Лили.

– Какая ещё миссия? – отвернувшись от соблазняющего лица, таращусь в окно на кучку студентов, оживлённо о чем-то беседующих и через слово взрывающихся хохотом.

– Ты снова станешь студенткой.