Глава 2. Дорога домой

Сашка никак не могла усидеть на месте. Ее вертело по всей комнате, которую она уже исходила вдоль и поперек. Она посидела на всех горизонтальных поверхностях и заглянула во все шкафчики, пока я рассказывала ей свою, поистине невероятную историю. Она все сильнее и сильнее открывала глаза, и в какой-то момент мне захотелось подставить ладошку, чтобы ее глазки не выпали из обоймы. Пятна ее уже почти прошли. Действительно, было бы чертовски обидно за даром потерянный пригласительный, если бы он таким чудесным образом не преобразился во что-то удивительное.

– Вы целовались? – жадно спросила она меня.

– Нет, конечно.

– Конечно! Валерия, вы недоженщина. – констатировала она.

– Александра, я с Вами абсолютно согласна.

– Зря согласилась. Я бы столько интересного могла тебе возразить…

– Не надо.

– Так чем же все закончилось?

– Ничем. Мы заехали в кафе, и выпили кофе с булочками. Потом он отвез меня домой. Мы попрощались.

– А телефон?

– А что с телефоном?

– Он взял твой номер.

– Нет. Зачем? Мы не планируем больше встречаться.

– То есть как?

– Вот так.

– Ты полагаешь, что он возил тебя на другой конец города исключительно из благородства?

– Получается что так.

Сашка сверлила меня взглядом. Ей казалось, что я что-то ей недоговариваю, но мне нечего было добавить. О номерах действительно не зашло и речи, и честно говоря, меня это не расстроило. Даже если мы больше никогда не увидимся, уже того, что он сделал, вполне достаточно, чтобы я до конца жизни вспоминала о нем с благодарностью.

– Ладно… – протянула она, хитро щуря глазенки. – Чай пить пойдем?

Я кивнула. Мы пошли на кухню. Надо сказать, что даже у нее в гостях чаем всегда занимаюсь я, потому как это верх моего кулинарного таланта. И к своему собственному удивлению, сегодня я с удовольствием заварила самый обыкновенный черный чай.

Когда я возвращалась домой, было уже темно. Непривычно, что в пять вечера уже ночь, но мне нравилось идти по заснеженной, темной дороге, освещенной фонарями. Периодически Влад всплывал в моей голове, но воспоминания о нем приносили физически ощутимую боль, поэтому я гнала эти мысли прочь. Странно, но о Ване я не вспоминала вообще, и поймала себя на этой мысли только когда подошла к дому, и только потому, что около моего подъезда стояла машина как две капли воды похожая на ту, что принадлежала моему эльфу. Когда до нее оставалось несколько шагов, дверь открылась, и Ваня вышел из машины.

– Привет, сумасшедшая, – сказал он улыбаясь.

Я улыбнулась ему.

– Привет. Что ты тут делаешь? – сказала я, подойдя к высокому блондину, любуясь прекрасной улыбкой.

– Заехал узнать, не свалила ли тебя простуда.

– Нет. Живее всех живых.

– Я ненадолго. Посидим в машине?

Я согласно кивнула, обошла машину и села на пассажирское сиденье. Пока Ваня усаживался в водительское кресло, свет в салоне горел, и я успела заметить, что выглядит он не очень. Коже, которая до этого итак была белее снега, будто стала тоньше и прозрачнее, а худое лицо выглядело усталым и осунувшимся. Он не выглядел плохо, и все еще источал безумную привлекательность, но был заметно хуже, чем вчера. Дверь закрылась, свет погас.

– Ты-то как себя чувствуешь? – спросила я его, когда он уселся поудобнее.

– Я? Нормально. Это же не я вчера в летних туфлях рассекал сугробы.

– Выглядишь не очень.

– А ты сама деликатность.

– Ну, прости. Из песни слов не выкинешь.

– Просто устал немного, поэтому ненадолго, – он посмотрел на меня и улыбнулся, прекрасно зная, какой эффект это производит на меня. – У меня для тебя кое-что есть, – он достал что-то из кармана пальто. Вещица быстро сверкнула в скудном свете фонарей, льющих тусклый свет через лобовое стекло. Он положил это в мою ладонь так быстро, что я не успела рассмотреть, что это было. Небольшое, со спичечный коробок и гладкое, как стекло. – Положи это в карман, а то забудешь.

Я послушно сделала, что было велено.

– Теперь послушай, – и тут он наклонился к моему уху так близко, что прохладная щека прикоснулась к моей. Я снова покраснела, и порадовалась, что машине темно. Но то, что произошло потом, заставило меня сбиться с дыхания – он нежно прикоснулся рукой к моему лицу и тихо прошептал. – Я знаю твой секрет.

Первым моим порывом было отодвинуться, посмотреть ему в глаза, понять насколько серьезно мы сейчас говорим, и если серьезно, то о чем? Но его рука нежно легла на мою шею и удерживала меня так, как хотелось ему. Странно, я понимала, что происходит что-то не то, но страшно мне не было. Было любопытно. Замерев, я слушала, как он тихо шепчет мне то, что я не могла услышать ни от кого, кроме самой себя и Влада:

– Я знаю, что ты вытащила Графа из мира, о котором никто даже не подозревает. Я там был. Я знал тебя задолго до вчерашнего вечера, и ты мне запомнилась не вчерашней выходкой. Мне очень интересно то, что в твоей голове, и именно поэтому я здесь. Я знаю, как ты хочешь вернуться обратно. Я могу помочь. Я могу вернуть тебя назад.

На последних словах мое дыхание сбилось. Я снова попыталась дернуться.

– Тише, тише. Не спеши. Дослушай, – рука чуть сильнее сдавила мою шею. – Я дал тебе пузырек, в нем вода из озера, того самого, где жил Водяной. Помнишь? – я кивнула. – Я сделал так, что она вернет тебя в тот мир, в любое время, когда пожелаешь, – он отстранился от меня, но ровно настолько, чтобы наши носы едва касались друг друга. Он посмотрел мне в глаза. Я смотрела на длинные ресницы и голубую радужку, и тут где-то в глубине его глаза отчетливо сверкнул красным крохотный огонек. Очень похоже на то, как светятся в темноте глаза сиамских котов. Крошечный проблеск сотые доли секунды, и снова ничего, кроме голубого хрусталя и длинных ресниц. Он взял мое лицо в свои прохладные ладони. – Слушай внимательно и запоминай. Нужно любое маленькое помещение, и чем меньше, тем лучше, а иначе процесс может затянуться, и путешествие в другую реальность может оказаться не очень приятным. Понимаешь? – я кивнула, хотя не поняла ни слова. – Хорошо… – он странно протянул это слово, словно произнося его, думал совершенно о другом. – Откроешь пузырек и выльешь воду прямо на пол. А дальше все произойдет само собой. Запомнила?

Я кивнула. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он рассматривал мое лицо, и взгляд его скользил по моим ресницам, кончику носа, губам… Мне казалось, что сейчас он сделает то, чего так ждала Сашка. И вдруг, словно прочитав мои мысли, он улыбнулся, отпустил меня и отвел взгляд. Отодвинувшись, он снова посмотрел на меня.

– Мне пора. Беги, моя Лера, – сказал он ласково и устало.

Я кивнула, и словно под гипнозом, вышла из машины. Дверь бесшумно закрылась, а меня обнял холод зимнего вечера. Мотор заурчал, машина заскрипела колесами по снегу и медленно двинулась к выезду из двора. Я зашагала к дому, чувствуя себя, если не пьяной, то, определенно, не трезвой. Мне казалось произошедшее со мной всего секунду назад, было очень, очень давно. Так давно, что стерлись детали, потускнели, потемнели эмоции и ощущения, и осталась голая суть – я могу вернуться назад. Сейчас смысл этих слов не доходил до меня, и они так и оставались просто словами, пустыми, ничего не значащими. Я повернулась и посмотрела на уезжающий автомобиль. Его не было. Странно, ведь по моим расчетам я все еще должна была видеть его у самого дальнего угла моего дома, выворачивающим на дорогу. Но машины не было. Я совершенно сбилась с толку. Неужели я опять потеряла счет времени? Сколько я тут стою? Я посмотрела на часы и поняла, что глядя на стрелки, не могу понять который час. Смотрю как баран на новые ворота – стрелки вижу, а время понять не могу. Я зажмурилась, помотала головой и снова посмотрела на циферблат. Пятнадцать минут шестого. Никакого выпадения из реальности не было. Мороз начал ощущаться гораздо сильнее. Я зашла в подъезд и нажала кнопку лифта. Пока кабина спускалась, треща так, словно это ее лебединая песня, я пыталась вспомнить, где мы встречались там, в сказочном мире. Но сколько бы я не перебирала в памяти лица, знакомые до боли, и мимолетные, ничего для меня не значащие, я никак не могла вспомнить никого, даже отдаленно похожего на Ваню. Я бы точно его запомнила, даже если его лицо попало в поле моего зрения мельком. Единственным местом, где мы могли встретиться и не запомнить друг друга, был вечер бала. Народу там было столько, что я могла и не заметить, даже такое удивительное создание. Нет! Не могла. Я бы заметила. Я бы запомнила. Конечно, если бы не была ослеплена сиянием Графа. При мысли о Владе снова неприятно скрутило нутро, и я заставила себя думать о чем угодно другом.

Зайдя домой и, раздевшись, я села на диван и долго смотрела на выключенный телевизор. До меня, наконец, начала доходить суть происходящего – я могу вернуться назад. Мысль эта сверкнула в моей голове и осветила мою серую, никчемную жизнь. Я МОГУ ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД! Сердце екнуло и зашлось. Вернуться в сказочный мир, где летающие ягоды и голубая глазунья, где чай, пахнущий мятой, на вкус как шоколад, где Водяной больше не живет на дне озера, а рассекает небеса с говорящим камнем на шее. Туда, где моя Ирма… Я заплакала. Милая моя, добрая ведьма… как же мне тебя не хватает! Слезы лились по щекам, и я никак не могла понять были ли это слезы горести или облегчения. Я не трудилась их вытирать, все равно смотреть на меня некому. Просто сидела и глядела на черный, безжизненный прямоугольник телевизора, где отражался мой силуэт. Была бы ты тут, ты подсказала, что делать. Но ты так далеко… Не в чужом городе, не в чужой стране, а в другой вселенной, и кто знает, где находиться этот мир? Никто не знает, но… у меня есть ключи. Есть возможность бросить все и отправиться туда, где есть все, что мне нужно для счастья. Только вот, как же бабушка, дедушка? Как же Саня? Понимаю, как будет больно им, если я исчезну. Просто пропаду, не оставив ничего, ни единого слова о том, жива ли я, все ли со мной в порядке. Понимаю умом, но сердцем не чувствую. Не могу ощутить то, через что им придется пройти, пока они будут искать меня. Полиция, листовки, объявления в соцсетях. Им будет больно, хотя «больно» слишком мягкое слово. Но я-то этого не увижу. Животный эгоизм кричал, что мне нет до этого никакого дела, но человеческая суть упрямо твердила, что никто из них не заслуживает такого свинского отношения. Они любят меня, и не их вина, что есть на свете люди, которых я (простите меня мои родные, но это правда!) люблю в миллион раз сильнее. И тут извечный вопрос, наконец, обозначился со всей четкостью – поступить правильно, или так, как хочется? Чьи интересы важнее для меня – мои или близких мне людей?

Я заключительно всхлипнула, вздохнула, поднялась и пошла в ванную. Утро вечера мудренее. Умывшись, я зашла в свою комнату, с головой залезла под одеяло и быстро уснула.

***

С того злополучного вечера прошла неделя. Странно, но дни летели быстро, хотя я была совершенно уверена, что нерешенный вопрос будет тянуть меня якорем и растягивать минуты в года. Напротив, теперь, когда у меня был шанс, путь к отступлению, мне казалось неправильным принять решение наобум, подчиняясь только своему «хочу», а потому за размышлениями я снова, довольно часто, выпадала из времени, которое итак не особо-то меня жаловало.

Сашка чуть не плакала, узнав, что мой новоиспеченный принц исчез без надежды на возвращение. Я уж и не помню, что ей плела. Что-то о том, что у него родственники в другом городе и срочно понадобилась его помощь. Когда вернется и сам не знает, а потому мы дружно пришли к выводу, что не стоит тратить мое драгоценное время. Мы расстались хорошими друзьями, и на том спасибо. И пока Александра бубнила что-то про то, что спасибо на хлеб не намажешь и в постель не положишь, я думала о том, что это далеко не конец. Все во мне было абсолютно уверенно, что каким-то образом, как-нибудь мы еще встретимся, даже если я решу больше никогда не возвращаться в волшебный мир.

И однажды я именно так и решила. Решила твердо и безоговорочно. Просто в один поздний вечер пятницы пришла домой, и все стало ясным как день – я зашла в квартиру и, разуваясь, услышала, как дедушка с бабушкой разговаривают на кухне. Сейчас уже не помню, о чем они говорили, но обсуждалось что-то пустяковое, житейское, совершенно бытовое. Прошла на кухню, а бабушка печет булочки, и такой по дому аромат, что я чуть язык не проглотила. Дед поздоровался со мной, бабушка улыбнулась:

– Садись. Уже почти готово.

Дедушка налил чай. Не такой, какой делаю я, а обычный пакетированный. Бабушка достала из духовки противень, сняла булочки и выложила их в глубокую тарелку, которая тут же очутилась передо мной. И как-то сразу пришла в голову мысль, что я не оставлю их. Не пойду я никуда.

Я съела три булки, выпила полную кружку чая, и пошла в комнату, поблагодарив своих. А потом я закрыла дверь, и весь вечер оплакивала мое невозвращение. Я плакала по Ирме, по Амалии, по Великой Волшебнице и даже по Косому. Я тихо рыдала в подушку, пока вконец не выбилась из сил. Я так и уснула в одежде и проспала до самого утра.

***