Глава 3. Призрак недосягаемого

Ночью я проснулась от ощущения чужого взгляда на моей коже. Оно было слабым, еле ощутимым, но все же чей-то взгляд скользил по мне, неторопливо и задумчиво. Я открыла глаза и увидела, что на краю моей кровати кто-то сидит. Я разглядывала фигуру, которая темнела на фоне окна. Во мраке ночи контуры смазывались, становясь расплывчатыми, но все же образ был таким знакомым, что легко угадывался, несмотря на то, что я толком не успела проснуться:

– Мог бы и до утра подождать, – тихо пробормотала я.

– Почему я должен ждать? Мне захотелось увидеть тебя сейчас.

– Из уважения к чужой личной жизни или из правил приличия.

– Ты же знаешь, что здесь и правила приличия, и твоя жизнь трактуются мною так, как мне хочется, – он лениво вздохнул. – А потому здесь я решаю, что прилично, а что – нет. И где кончается твоя личная жизнь, а где начинается моя, тоже решать мне.

Внутри неприятно зашевелилось предчувствие .

– Довольно грубо, – пролепетала я.

Было видно, как он отвел глаза, осматривая свои руки, а затем снова повернул голову ко мне:

– Ты всегда называешь правду грубостью. А между тем, я всего лишь называю вещи своими именами.

Я приподнялась на локтях, пытаясь рассмотреть темный силуэт, силясь найти там то, что объяснит мне, почему с каждой секундой мне все сильнее становится не по себе.

– Влад, что происходит?

Он молчал, словно подбирал слова, хотя, судя по тону разговора, он не особо озадачивался мягкостью звучания того, что вырывается из его рта. Он забрался с ногами на кровать и, встав на четвереньки, медленно подполз ко мне, усаживаясь напротив. Я почувствовала, как сердце зашлось, услышала собственный прерывистый выдох в оглушающей тишине:

– Что тебе нужно? – сказала я коротко и резко.

– Как обычно, – голос его был тихим и спокойным, и в нем, в отличие от моего, звучала лишь расслабленность с легким холодным послевкусием. – Мне нужна ты. Как и раньше. Как и всегда, впрочем.

Никогда раньше Влад не говорил мне это ТАК. Если уж дело доходило до нежностей, то, как правило, они всегда звучали сквозь поток брани, искренней и горячей. Но никогда так холодно, флегматично и обосновано, потому что и сам Влад никогда не был холодным, флегматичным и логически обоснованным СО МНОЙ. Его ледяное самообладание со мной не работало, а тут, оно было не просто искренним, оно было до дрожи реалистичным.

– Я тебя не понимаю.

– Да и не нужно. Нужно просто держать обещания, которые даешь, только и всего. Мелочь, казалось бы, но какая важная…

Он поднял руку, и на фоне окна, в котором невероятно густой россыпью светились звезды, я увидела, как он перебирает пальцами в воздухе, словно проверяя их подвижность. Такой знакомый, такой узнаваемый жест. Я резко вдохнула и попятилась назад, отталкиваясь ногами. В ответ Влад резко подался вперед, сокращая расстояние до минимума, и тихо прорычал:

– Ты обещала, что останешься со мной. Ты сказала, что останешься со мной навсегда… – пророкотал низкий голос, и на последних буквах явственно прозвучало утробное клокотание.

– Не может быть…

– Может, МояЛера… – сказала тень и стала расти, закрывая собой все, что было в поле моего зрения, огромной спиной. А в следующее мгновение длинная рука вынырнула из тьмы, вцепилась в мое горло, сжимая его, впиваясь острыми когтями в кожу, которая затрещала рвущейся тканью под его пальцами. Я сдавленно вскрикнула и попыталась вырваться, но чудовище притянуло меня к себе так легко, словно я ничего не вешу. Его хриплое, горячее дыхание, прокатилось по моему плечу, прежде чем острая боль сотен тонких зубов вонзилась в мое тело, заставив меня захлебнуться собственной болью и застрявшим в горле криком.

Я открыла глаза, хватая ртом воздух, сжимая в руках одеяло, отчаянно колотя ногами по кровати. Я не кричала. Да и закричи я, никто не услышит. Сумасшедшими глазами и я искала какие-нибудь ориентиры – образы, звуки, формы, цвета, запахи. Что угодно, что доказывало бы, что все, что сейчас случилось – всего лишь сон. Невинная забава моего бессознательного. Нигде поблизости не было видно ни Влада, ни Никто, ни кого бы то ни было вообще. Я была совершенно одна – лучшего ориентира и придумать сложно. Полная тишина, которая всегда немного напрягала, сейчас казалась манной небесной. Особенно, если ты только что вообразил себя в лапах огромного чудовища.

Я села. Всего лишь сон. Но нет, не всего лишь. Теперь я знаю. Я точно знаю, что он жив. Просто чувствую это так же ясно, как одеяло в своих руках, только совсем другим сенсором, совершенно другими локаторами моей души, которые навострились чувствовать то, о чем не принято говорить вслух. Он жив.

***

Утро выдалось солнечным и безоблачным. Я проснулась, когда солнце было почти в зените, а значит, в замке все уже давным-давно проснулись и успели переделать полторы сотни разных дел. И только я валяюсь в кровати, словно боярыня на выданье. Я села, скинула с себя одеяло и опустила ноги на теплый каменный пол. Удивительно приятное ощущение. Я прошла в ванную. Там, посмотрев на себя в зеркало, я в первую очередь бросила взгляд на шею в поисках синяков или царапин. Но нет, все было нормально. Приведя себя в порядок, я оделась, обулась и вышла в коридор, где огромный незнакомый дом раскинулся передо мной бесчисленным калейдоскопом всевозможных вариантов заблудиться. Я беспомощно развела руками и оглянулась вокруг. Ну и куда мне идти? В общем-то, пожалуй, все равно, в каком крыле и на каком этаже кричать «Помогите», так что я двинулась направо.

Коридор причудливо петлял, и так же, как и раньше, я шла наугад, только теперь развилки уходили не только направо и налево, но также вверх и вниз. Черт знает, кто строил эти казематы! Как можно обойтись здесь без карты? Как здесь вообще можно ориентироваться даже с картой на руках? И проводником. И навигатором. Что за мания гигантизма у этого человека, и зачем ему несколько сотен комнат для тридцати, максимум – пятидесяти людей? Я уже начала ощутимо чувствовать голод, когда до меня долетел запах готовящейся еды. Лучшего ориентира и придумать сложно. Ноги сами пошли быстрее, а нос повел остальное тело на запах чего-то вкусного. И вот еще один поворот, за которым открылась святая святых самого влиятельного человека в этом мире. Кухня.

– Ирма… – прошипела я, переступая порог огромной комнаты, в которой было много света, цвета и свободного пространства.

Самой Ирмы нигде не было видно, но судя по стоящей на плите кастрюле, которая мелодично кипела на медленном огне и совершенно невообразимо пахла чем-то очень вкусным, сама ведьма была где-то поблизости. Я сделала еще пару шагов и огляделась. Кухня представляла собой нечто странное – смешение технологий мира реального и волшебства мира здешнего. Полированные гладкие поверхности, столешницы из мрамора и куча шкафов, таинственно прячущих за своими дверцами великое множество кухонных тайн. Всё выглядело, как современная, дорогая, напичканная всевозможными излишествами кухня. Я улыбнулась и покачала головой – Влад не побрезговал притащить в сказочный мир всевозможную современную технику на разные случаи жизни. Здесь были кухонные комбайны, миксеры, тостеры, блестящая варочная поверхность и духовка с тремя сотнями разных режимов, стальные ножи, соковыжималки и еще куча всего, что лично я видела впервые в жизни. Любая опытная хозяйка пришла бы в состояние блаженного онемения при виде такой роскоши. Но и тут почерк Ирмы легко угадывался. Среди всего великолепия лаконичности формы и стиля то и дело проглядывали старые полотенца и деревянные ложки , потемневшие от времени и опыта, странные приспособления, смысл которых мне был совершенно не ясен, но их погнутость и истертость говорили о том, что пользуются ими часто и с любовью, и наконец, кастрюля, стоявшая на плите – та самая, которую я видела еще на старой кухне Ирмы. Тут современность соседствовала со сказкой в гармонии и единстве.

– Ирма…! – чуть громче сказала я. – Ты здесь?

– Проснулась, моя рыбка, – прозвучало у меня за спиной, отчего я подпрыгнула и обернулась. Ирма улыбалась, глядя на меня, и загадочно сверкала черными глазами:

– Как спалось?

– Не так, чтобы очень. Почему не разбудила меня?

– Зачем?

– Затем, чтобы я не чувствовала себя нахлебницей. Могла бы дать мне партийное задание.

– Какое задание? – Ирма непонимающе изогнула бровь, и я поняла, что слово «партия» тут наверняка применимо только в смысле шахмат.

– Ну, важное что-нибудь.

– А… Ну так все важные дела мы и без тебя сделали.

– Я догадалось. Я о том и толкую. Вы с семи утра на ногах, а я…

– С пяти, зайчик мой.

– Тем более! Не хочу быть пиявкой. Хочу делать что-то полезное.

– Ну так ты уже сделала.

Я удивленно посмотрела на нее:

– И что же я сделала?

– Ты разозлила Графа, – сказала Ирма и захохотала от души.

– Отлично… – недовольно пробубнила я. – И что же я сделала не так на этот раз?

– Ну… – сказала она, посмеявшись. – На самом деле мы, не ты – мы разозлили. Мы вдвоем. Я привела тебя сюда, а ты посмела прийти. Пойдем, я накормлю тебя.

Она усадила меня за стол, а сама встала у плиты. Кухня, молчаливая и сонная, ожила, закипела под ее руками и вот уже передо мной организовались две пышные булочки и кофе.

– Не понимаю, – сказала я, откусывая внушительный кусок булки. – Он же сам приходил за мной? Сам просил, чтобы я вернулась. Чего он злится-то?

– Ты уязвила его эго. Зацепила, так сказать, самое нежное, – руки Ирмы летали по полкам и шкафам, выставляя на стол все новые и новые вкусности. – Когда он вернулся, так и не сумев уговорить тебя, единственное, что он сказал – мы обойдемся без тебя. Будем спасаться сами. Так он сказал. И вчера ночью, когда он вернулся домой, он сразу же понял, что ты здесь. Ох, и устроил же он мне! – сказала Ирма и, то ли завизжала, то ли засмеялась, я так и не поняла, но было ясно, что она в восторге.

– Чему ты радуешься? Ничего хорошего я тут не вижу.

– Потому, что ты еще глупая, маленькая девчонка.

– Мне уже двадцать четыре, между делом.

– Двадцать три пока еще. Кроме того, это всего лишь цифры, да и то не особо великие, я тебе скажу. Хочешь знать, что меня так обрадовало?

Я кивнула.

– За последние два года он впервые проснулся! Слышала бы ты, как он ругался! Хоть святых выноси. Думала, огреет меня ботинком, – и снова странный звук, похожий на повизгивание и похрюкивание одновременно.

Мне стало не по себе, булочка, что до этого момента была такой восхитительной, потеряла всякий вкус. Внутри все похолодело, а Ирма продолжала болтать, сверкая глазами, будто все это совершенно в порядке вещей:

– Знаешь, как надоело его смиренное молчание? Ни с кем не разговаривает, кроме меня и Косого, и то строго по делу. И ведь не обижается, не злится, а просто не живет. Ест, работает, спит, правда, плохо, но все же, положенную норму. Смотрит на тебя, а в глазах ничего нет. Кушает, только если я напомню, спит, только когда его за шкирку в постель тащат. Работает так отчаянно, словно это может что-то изменить, будто стоит на секунду остановиться – и все рухнет к чертям собачьим. Хватается за все подряд, как одержимый. Пилит, стругает, красит, пишет что-то. А потом – к себе наверх. Знаешь, у него рядом с кабинетом лаборатория, и он ночами пропадает там. Что уж там сочиняет, не знаю, но если вовремя его не вытащить, может трое суток просидеть и не заметить. Но вчера… – рот Ирмы снова растянулся в шикарной улыбке. – Ох, мой зайчик, это было великолепно, так прекрасно! Жаль, что ты этого не видела…

– Мне вот вообще не жаль.

– Напрасно. Ожил! Заискрился! Я насмотреться не могла! Стою, улыбаюсь, а он пуще прежнего кричит. Чего, говорит, улыбаешься? Ну и объяснила. Он замолчал и вроде бы сказать что-то хотел, но гордость не позволила. Обиделся и ушел. Как маленький, честное слово. Да и ладно. Пообижается и перестанет, верно же?

– Ну кто знает… – задумчиво протянула я.

– Я знаю. Ладно, этого на словах не объяснишь, это увидеть нужно.

– Не хочу я ничего видеть. Аж аппетит пропал…

– Ну все равно придется. Вы же в одном доме живете. Куда вы друг от друга денетесь?

Мне мгновенно пришла в голову мысль, что уж в таком-то доме можно и потеряться. Бесконечно долго ходить разными коридорами, жить в разных комнатах и ни разу не встретиться за целый год, не говоря уже о нескольких днях или неделях.

– Чего задумала, моя хорошая? – спросила Ирма, пристально глядя на меня.

Я подняла на нее глаза ягненка и пожала плечами, но Ирму не обманешь. Она каким-то шестым чувством чует вранье, как ищейка, но самое главное, она улавливает смысл этого вранья, безошибочно угадывая ход твоих мыслей:

– Ты, моя сладкая, собралась поиграть в прятки?

– Возможно…

– Ну это глупо. Глупо и совершено бессмысленно, ведь Граф тебя звал сюда не только ради личных интересов. Нам тут, знаешь ли, не до шуток. Тут такое…

– Я знаю, знаю… Влад рассказал мне. А еще я знаю, что для того, чтобы разобраться во всем, что происходит, мне нужна Великая, а не Влад. Это же она сказала, что мне позарез нужно здесь быть?

Ирма пристально смотрела на меня, а потом вздохнула и заговорила с той теплотой в голосе, как говорят родители с трудным, горячо любимым ребенком в период его бурного противостояния всему миру:

– Лера, я не понимаю, что происходит между вами, но я вижу, что каждый Божий день вы теряете драгоценные минуты. Они утекают сквозь ваши пальцы, и их уже не вернуть, а вы, как два болвана, смотрите на них, и вам кажется, что вселенная всегда будет милостива к вам, что терпение ее безгранично, не понимая, что она и так подарила вам величайшее счастье. Вы похожи на двух туземцев, которые умерли от голода, держа в руках буханку хлеба, но так и не сумев договориться, кто будет первый кусать. Не отворачивайтесь от ее дара, а иначе она отдаст его кому-то другому.

– Ну так может, и стоит отдать его тому, кому он нужнее? – спросила я Ирму.

Она лишь покачала головой, грустно посмотрела на меня и молча принялась за готовку. Я почувствовала тот же укол совести, что и вчера. Понимаю, ей тяжело смотреть на нас, но ведь не сплету же я любовь из безразличия, только чтобы порадовать мою любимую ведьму? Не смогу, даже если захочу.

– Ирма, а когда я смогу посмотреть на кристаллы?

– Да, когда захочешь, зайчик. Попроси Графа, – она повернулась и многозначительно посмотрела на меня. – И он тебя отведет.

– А что, кроме Влада никто не знает, где они?

– Да кристаллы – то повсюду, но ВАМ нужно поговорить.

– Ладно… – протянула я. – А где Косой?

Ирма обреченно выдохнула и помотала головой.

– Ты – балда! И я понятия не имею, где он.

Я поднялась, обошла стойку и, подойдя к ведьме, крепко ее обняла.

– Спасибо тебе, Ирма.

Он посмотрела на меня своими черными глазами и улыбнулась:

– Кстати, даже если я захочу увидеть Влада, я не смогу этого сделать. Я в этих лабиринтах до самой старости туалет искать буду, не говоря уже о ком-то, кто может передвигаться.

– О, тут все просто. Граф сделал заклинание, которое выводит тебя в то место или к тому человеку, которые тебе нужны. Подумай о том, что тебе нужно, и замок сам выведет тебя. Все просто, рыбка моя.

– Хм… Ну, тогда я пошла?

– Иди, конечно.

Когда я уже переступала порог кухни, она бросила мне вдогонку:

– И пусть совесть твоя приведет тебя в нужном направлении.

***

Я шагала по коридорам и думала о Косом, и когда поняла, что замок привел меня к выходной двери обрадовалась. Мне хотелось подышать свежим воздухом. Выйдя на улицу, я зажмурилась от яркого света и почувствовала, что погода не такая безоблачная, как казалось из окна. Подул прохладный ветер, который нес запах дождя, и, подняв голову, я увидела, как далеко на горизонте темнеет армада грозовых облаков. Но все же, до дождя еще есть время, и мне не хотелось терять его даром.

Ноги понесли меня к конюшне, и я поняла, что, скорее всего, застану Косого за не самым радужным занятием. Так и вышло. Когда я увидела его нескладную фигуру, он стоял в одном из загонов и усердно убирал большой лопатой навоз.

– Привет, – сказала я, стоя на безопасном от его занятия расстоянии.

Он повернулся ко мне и улыбнулся:

– Привет, Валерия.

Он был по уши в «работе», и, судя по всему, собирался освободиться еще не скоро.

– Как я понимаю, ты занят, – констатировала я очевидное.

Он осмотрел себя:

– Вероятно, да. Как спалось?

Почему всех так интересует этот вопрос? Почему не спросят, как дела, или как настроение?

– Хорошо. Я думала, ты отведешь меня посмотреть на кристаллы.

– Пока не могу. Попроси Влада, он вроде бы был не сильно занят.

Почему обязательно Влад? Здесь что, никто больше, кроме него, не знает, где их найти?

– Не хотелось бы его отвлекать от ничегонеделания. А я могу сходить сама?

Косой посмотрел на меня и в его глазах мелькнул крошечный хитрый прищур, но он сделал вид, будто я говорю нормальные, осмысленные вещи:

– Нет, Валерия, одной тебе нельзя. Ты ничего не знаешь о них, и неосторожность может стоить тебе жизни. Это не палец порезать, тут всё немного сложнее.

– Ладно, заинтриговал. Я подожду, пока ты освободишься.

– Как хочешь. Тогда часа через три я тебя найду, и мы сходим вместе, – он отвернулся и загреб большую лопату, добавив чуть громче. – Если дождь не начнется, – и с «головой» ушел в работу.

Я постояла еще немного, глядя на то, как энергично летает лопата вместе с ее содержимым, а затем вышла на улицу. Ветер становился сильнее. После конюшни дышалось легко и свободно, и я медленно пошла, куда глаза глядят, осознанно не думая ни о ком. Я просто гуляла. Огромная поляна раскинулась передо мной, окруженная стеной из гор и только где-то справа виднелся тонкий проход, крошечный туннель, через который можно было попасть в эту крепость. Здесь было уютно и очень красиво, спокойно как-то. Даже надвигающиеся тучи не портили ощущения защищенности и устойчивости мира вокруг. Даже странно, что на самом деле мир этот был в большой опасности, потому как сейчас опасность не чувствовалась совсем.

Пока я размышляла о насущном, я не заметила высокой фигуры идущей ко мне почти через все поле, и не видела ее до того момента, пока между нами не осталось меньше десяти шагов. От неожиданности я вздрогнула и опустила глаза.

– Привет, Лера. Как дела? (Слава Богу!) Как спалось? (Ну, е-мае…)

– Привет, Игорь. Все отлично. Прекрасно, – я подняла глаза и посмотрела на него. Высокий и по-прежнему худой, правда уже не так болезненно, как было, когда мы виделись в первый и последний раз. Сейчас его худоба округлилась, приобретала мужественные формы и немного сгладила острые углы. Он стал даже выше, по крайней мере, мне так показалось. Его голубые грустные глаза были спокойными и внимательно смотрели на меня, изучая. Он ведь тоже не успел познакомиться со мной достаточно близко, чтобы сложить хоть какое-то впечатление, и теперь мы оба смотрела друг на друга, можно сказать, в первый раз.

– Как тебе здесь? – спросила я, почесывая кончик носа.

– Хорошо. Мне нравится.

– Что, совсем не хочется домой?

– Нет, – он помотал головой и улыбнулся, искренне и счастливо. – Странно, почему тебе не хотелось вернуться сюда?

– Ну… сложно сказать. Так сразу и не объяснишь.