Суббота, 2 апреля 2016 года

«Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нём». (Джоан Роулинг, «Гарри Поттер и орден Феникса»)

Чёрные джинсы. Чёрная водолазка. Чёрные сапоги. Чёрное пальто. Чёрный платок на голову. «Как же я ненавижу этот цвет!» Собирались мы в полной тишине. Мама, конечно, уговаривала поесть, но ни мы с Лизой, ни она сама так и не смогли затолкать в себя хоть что-то.

– Баба Валечка, ты уж не обижайся, – обратилась мама, подойдя к когда-то Лизиной кровати, – но с собой мы тебя брать не будем.

Бабушка сидела и смотрела в никуда. Не шевелясь. И, казалось, не дыша.

– Конечно. Я понимаю. Не хватало, чтобы вы там ещё и со мной возились.

– Мы от тебя венок заказали. Так что…

Бабушка повернула голову. На глазах заблестели слёзы.

– Вы же всё сделаете, как полагается?

– Конечно. Похороним, помянем, – кивнула мама. – Нам не впервой, – добавила она одними губами.

В прощальном зале собрались родственники и давние коллеги. Дед, такой элегантный, лежал в центре светлого помещения, обрамленный лакированной древесиной и белым бархатом. «Как же ему идёт этот костюм», – думала я, стараясь убедить себя в нереальности происходящего. Печальные глаза. Редкие всхлипы. Тёмные фигуры на светлом фоне. Всё слилось в какую-то невообразимо неправильную картину. «Что все мы здесь делаем? Почему это происходит? Ведь так не должно быть?» – я отчаянно боролась с подступающим к горлу комом.

К кафедре подошёл незнакомый мужчина. Высокий, статный, изысканно одетый. Его низкий голос выдернул меня из мысленных блужданий, и я прислушалась.

– Мы с Леонидом Петровичем вместе работали на коксохиме. Он научил меня всему. Настоящий профессионал своего дела! Но не многие знают, что он был не только первоклассным металлургом, очень отзывчивым человеком, но и прекрасным фотографом. Его работы до сих пор хранятся в моём семейном альбоме и останутся там навсегда.

«Мой дедушка профессионально фотографировал?» – дрожью пронеслось по спине. «А я и не знала… Господи! Я не знала, что мой дед был фотографом! Я не знала…» – слёзы нахально прорвали баррикады, искусно выстроенные мной. «Как же так? Я не знала! Дедушка, проснись! Расскажи мне о фотографии! Расскажи! Пожалуйста! Расскажи о своей молодости! О бабушке расскажи! Дед… Ну, пожалуйста!» – я хлюпала, не обращая внимания на говорящих. Мне так хотелось нажать на кнопку и перемотать кассету своей жизни. Мне хотелось больше разговаривать со своим дедом, лучше его узнать. «Ну, почему мы осознаём всё так поздно? Почему понимаем, что уделяли мало времени близкому человеку только тогда, когда он от нас уходит? Почему мы придумываем себе кучу глупых дел вместо того, чтобы поднять трубку и просто позвонить?»

Облако сизого дыма сгустилось над открытым гробом, когда священник начал отпевание. «Это всё», – прошептал внутренний голос. Мне так хотелось насмотреться на дедушку, запомнить каждую складочку на его лице, каждый волосок на его голове… «Папа?» – я еле заметно потрясла головой. А ведь раньше я не замечала, насколько они похожи. Тот же нос, те же губы, тот же профиль. Дышать вдруг стало невыносимо. Дым, неразборчивые протяжные молитвы священника и необычайное сходство моего отца с его отцом сводили с ума. «Хорошо, что я не была на его похоронах… Я бы этого не пережила».

Я совершенно потеряла ориентиры, когда все выходили из зала. Земля с небом как будто поменялись местами, а стороны света перемешались между собой.

– Поехали с дедушкой? – спросил мягкий голос, и чья-то родная рука легла ко мне на плечи.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто и что у меня спросил.

– Как это? – удивлённо переспросила я, распознав папину родную сестру.

Тётя улыбнулась сквозь слёзы, ещё крепче притянула меня к себе и продолжила.

– В машине с гробом должны ехать самые близкие. Пойдём со мной?

Я кивнула.

Это была убийственно длинная дорога. Мы с тётей держались за руки, по очереди вытирая слёзы. Ехали молча. Самые близкие. Вместе.

Яма. Гроб. Последние слова. Чёрные вороны. Чёрные люди. Промозглый кладбищенский ветер. Земля. Венки. Звенящая тишина и шёпот тысячи голосов: «Добро пожаловать!»

Рядом с папиным деревянным крестом вырос ещё один. Пугающий. С таким родным именем… «Теперь вы вместе. Заботьтесь там друг о друге. И прощайте».

Пятница, 29 апреля 2016 года

«Если вы думаете, что приключения опасны, попробуйте рутину – это смертельно». (Пауло Коэльо)

Моя жизнь, словно встала на лыжи и заскользила по лыжне. Ни резких подъёмов, ни непредсказуемых спусков. Просто шаг за шагом по проторённой тропе, где ходили тысячи лыжников. Всё превратилось в рутину.

Бабушку после похорон деда тётя, её старшая дочь, забрала к себе. Мы все решили, что просторный дом вдали от пыли городов, берёзовый лес неподалёку и тишина пойдут бабе Валечке на пользу. Наша квартира снова опустела, и всё вернулось в прежнее состояние.

Единственным, кто добавлял специй в мои пресные будни, оставался Алекс. Я приготовилась лететь в Турцию ещё в начале апреля. Сценарии, наброски костюмов, музыка и хореография, – всё было готово. К середине месяца ребята-танцоры из Украины и России, которых я нашла, уже ждали документы на рабочие визы. Но Алекс медлил. В своих многочисленных звонках и сообщениях он рассказывал мне о покупке дорогостоящего музыкального оборудования, о ремонте автомобиля компании, о каких-то контрактах, но ни слова не говорил о том, когда уже займётся оформлением документов для меня и команды. День за днём я ходила по кругу: Пойраз требовал немедленного приезда, танцоры интересовались сроками, а Алекс по делу ничего не говорил. Моя вера в темноглазого турка затрещала по швам.

– Сашья, я думаю, что ты могла бы уже прилететь, – вдруг объявил будущий работодатель, когда в очередной раз мне позвонил. – Тебе же надо будет встречать остальных, как боссу!

– Да, конечно. Я давно готова.

– Отлично! Только… – он сделал паузу, которая не предвещала ничего хорошего. – Не могла бы ты купить себе билет сама?

– В смысле? – злоба завибрировала в теле, но я постаралась сохранить видимость спокойствия. – Мы же договаривались?

– Да, знаю. Просто эти аудио-системы дико дорогие, и сейчас у меня нет возможности тратиться ещё и на билеты.

«Игра начинается», – подумала я и наигранно улыбнулась.

– Билет из России в Турцию не такой уж дорогой. Тем более, ты же рассчитывал свой бюджет, правда? Ты прекрасно знал, что билеты нужны будут и мне, и остальным танцорам. А ещё ты знал, сколько денег понадобится на наши визы и костюмы. Так ведь? Ты взрослый и ответственный человек, который не бросается обещаниями. Или я не права?

Алекс шумно вздохнул, явно раздумывая, что ответить.

– Конечно, ты права, – мягкий голосок обольстителя мигом куда-то исчез.

– Тогда на какое число мне смотреть варианты?

– Думаю, на первые числа мая. Подойдёт?

– Так странно… Мы договаривались, что в мае уже начнём работать, – я сделала вид, что готова расплакаться, – но теперь ты хочешь купить мне билет на май. А нам ведь ещё шоу готовить, репетировать, костюмы шить… И когда мы всё успеем?

– Ты профессионал. Я уверен, что к июню точно будет готово.

– Надеюсь!

Положив трубку, я вспомнила абсолютно все оскорбления, какие только знала. «Похоже, он решил тебя кинуть», – усмехнулось подсознание, и мне пришлось это признать. Слишком долго Алекс тянул резину, слишком долго увиливал от моих прямых вопросов, слишком странно он себя вёл. Всё вокруг шептало мне: «Дурочка! Так легко поверила!» Но сдаваться я не собиралась. Более того, я планировала победить.

Пятница, 13 мая 2016 года

«Жизнь – это цепь потерь. Ты теряешь молодость, родителей, любимых, друзей, удовольствия, здоровье и, наконец, саму жизнь. Ты можешь не принимать этого – и всё равно будешь терять». (Айзек Азимов, «Немезида»)

Последняя капля в кувшин моего терпения упала ровно три дня назад. Мы с мамой и сестрой выезжали за город, к озеру, потому что погода внезапно порадовала жарой. Все горожане понимали: долго это тепло не продлится, но всё-таки попытались урвать себе хотя бы кусочек. На берегу случился аншлаг. Машины, пледы для пикника, раскладные стулья, взрослые и дети, собаки, – всё пестрило разноцветным покрывалом рядом с кромкой кристально чистой воды. Банное озеро всегда было любимцем магнитогорцев, маня роскошными видами на горы, глубиной и круглогодичной прохладой. Когда-то, кстати, озеро называли «светлым» именно за прозрачность воды. Второе название водоёма «Якты-куль» с башкирского языка переводится, как «Светлое озеро», так его именовали местные долгие годы. Но по легенде в 1774 году мимо озера проходил Емельян Пугачёв со своим войском, сделав остановку возле воды ради банных процедур. Так озеро и превратилось в Банное.

Домой мы вернулись вечером. Уставшие и довольные. Весеннее солнышко ведь – самое желанное. Именно оно дарит веру в скорое избавление от курток и тёплых кофт и приближает долгожданный сезон шорт и маек.

Всё рухнуло в мгновение. Зазвонил мамин телефон, она ответила и сразу же переменилась в лице. Мы с Лизой поняли, что случилось непоправимое.

– Бабушка умерла, – поникшим голосом проговорила мама, положив телефон на полку в коридоре. – Тётя Таня звонила. Говорит, что похороны планируют на пятницу. Надо всё подготовить.

Мама за двое последних похорон в этой области успела стать экспертом. «Как же трагично это звучит!» Она чётко знала, куда бежать, какие документы заполнять, кому звонить, о чём переживать. Мама на постоянной телефонной связи с тётей устроила всё в третий раз, в то время как мы с сестрой пытались осознать происходящее.

Солнечная погода сменилась промозглым ветром и серым небом, яркие футболки – чёрными куртками и пальто. Людей в прощальном зале собралось не так много: то ли день рабочий повлиял, то ли холод.

Я безотрывно смотрела на бледную бабушкину кожу, но видела живой румянец на её щеках. Мне так хотелось подойти и шепнуть на ушко: «Баба Валечка, ну чего ты тут разлеглась посреди зала? Вставай. Пойдём домой». Я не плакала, то сжимая, то разжимая кулаки. «Это сон. Это точно сон. Ведь так же не бывает! Не со мной», – вертелось в голове. Я вспоминала, как несколько недель назад мы болтали на нашей кухне, уплетая вкуснейший бабушкин суп. Она рассказывала о своей работе в школе, нелёгком военном детстве и юности в землянке. Бабушка гордилась тем, что своими глазами видела Индиру Ганди вместе с её отцом Джавахарлалом Неру, которые проезжали по главной улице Магнитогорска на автомобиле с открытым верхом и приветствовали собравшихся зрителей, стыдилась того, что вместе с братьями и сёстрами девочкой воровала уголь прямо из грузовых вагонов и в деталях помнила запах и вкус еды из своего детства. «Как будто вчера разговаривали…»

Вся церемония отпевания прошла мимо. Моё тело вроде бы присутствовало, но душа выбрала какое-то более приятное место.

В катафалке вместе с бабушкой и сотрудниками ритуальной службы вновь оказались мы с тётей. По нашим щекам стекали обжигающие слёзы, а руки крепко сжимали ладони друг друга. Я часто моргала, старалась глубже дышать… Но зашторенные окна и гроб, упирающийся в колени, не давали ни единого шанса взять себя в руки.

– Ей там хорошо будет, – глотая солёные капли, улыбнулась тётя.

– Я знаю, – хлюпнула я.

«И кто придумал эту дурацкую традицию? Ну, зачем? Зачем бросать землю? Сердце же и так разрывается? Зачем продолжать резать по живому?» Пока остальные кидали горсти земли на опущенный в землю гроб, я пыталась унять собственные руки. Слишком уж сильно они тряслись. Я стояла чуть поодаль и никак не могла успокоиться. «Если я эту землю не брошу, значит, не поставлю жирную точку. Значит, не признаю, что это конец. А если хоть один человек не признает, может, и на небе ситуацию поставят под вопрос?» С места я так и не сдвинулась. Не хватило сил.

Три деревянных креста выстроились в ряд. Три близких человека теперь навсегда застыли на фотографиях. Три смерти так скоро прокрались в нашу привычную жизнь и изменили её до неузнаваемости.

Чёрный ворон присел на металлическую ограду, крикнул и сорвался с места. Люди с лопатами в руках разровняли третий холмик, перекинулись парой слов, кивнули нам и исчезли. Ветер шелестел лентами на венках, сушил слёзы. Судьба как будто смеялась где-то в кустах, видя пустоту в наших глазах.

Пустота. Её стало слишком много.

Суббота, 14 мая 2016 года

«Это ещё от зимней одежды, – мелькнуло в голове. – Летом будет легче. Летом всегда легче. Но к лету должно что-то измениться, иначе я до лета не доживу». (Евгений Гришковец, «Рубашка»)

«Алекс, привет! Мне нужно уехать как можно скорее. В конце марта я потеряла дедушку, а несколько дней назад умерла бабушка. Я не могу это пережить. Мне срочно нужно сменить обстановку!» – набрала я и, не перечитывая, отправила. Телефон мгновенно засветился.

– Sasha, merhaba¹⁸! – послышался из динамика голос Алекса.

– Привет. Ты прочитал моё сообщение?

– Да… Но дело в том, что собирать шоу-группу у меня сейчас нет финансовой возможности. Ты же помнишь, я рассказывал про дорогостоящую аппаратуру?

– Алекс! Если бы не ты, я уже пару месяцев работала бы в старом отеле вместе с людьми, которых хорошо знаю. Ты позвал меня к себе! Предложил хорошие условия! А теперь отказываешься?

– Сашья, милая, не кричи так. Я же не отказываю тебе в работе. Я просто сказал, что сейчас не могу позволить себе шоу-группу.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты можешь приехать. Будешь жить на вилле, помогать мне с делами. А группу мы позже привезём.

– Они с начала апреля ждут! И когда мы репетировать будем? – крошечная надежда на будущее шоу окончательно погасла в глубине моей души.

– Мы всё решим, – непроницаемым тоном продолжал турок.

– И что за делами я буду заниматься?

– Будешь ездить со мной на встречи в отели, на заключение контрактов. Твоё знание русского языка мне очень поможет.

«Знание русского языка поможет заключать контракты в стране, где говорят по-турецки? Очень интересно».

– Думаю, что Пойразу это не понравится. Есть другие варианты?

– Что ж ты всё со своим пацаном нянчишься? – усмехнулся Алекс.

– Он не пацан. Пойраз мой жених! – я сама удивилась сказанному, но виду не подала.

– Жени-и-их? Ты не говорила!

– А ты и не спрашивал. Так что… Есть другие варианты?

За долгое время нашего общения я узнала, что у Алекса есть жена и два сына, но ничто не мешало ему флиртовать направо и налево. У меня подобные мужчины всегда вызывали отвращение и от возможного работодателя я свою позицию не скрывала.