Среда, 23 марта 2016 года

«Кто слишком долго раздумывает над каждым шагом, стоит всю жизнь на одной ноге». (Керстин Гир, «Зильбер. Первый дневник сновидений»)

Моё предвкушение поездки, наконец, перевоплотилось в конкретные действия: я разместила объявления о работе в нескольких популярных группах в социальных сетях, оформила текст с условиями работы и проживания, довела до совершенства сценарии шоу и даже начала продумывать костюмы вплоть до застёжек, которые будет удобно расстёгивать и застёгивать при переодевании. Алекс звонил или писал мне почти каждый день. Мы обсуждали бюджет на костюмы и реквизит, репетиционный период, возможное расписание. Я горела тем, что делала, и будущий работодатель это чувствовал.

– У тебя снова было занято, когда я позвонил в первый раз, – тоном немного выше нормального проговорил Пойраз в трубку.

– Ну, да, – задумчиво ответила я, прокручивая в голове цвета костюмов, которые будут сменять друг друга на сцене в одном из шоу.

– Это опять он? – почти прокричал мой парень.

– Да, это Алекс звонил, – призналась я, понимая, что надвигается буря.

– Сашья! Всё! Я запрещаю тебе с ним разговаривать! Я же предупреждал тебя, что туркам нельзя верить! Он слышит твой голос уже чаще, чем я!

– Потому что мы обсуждаем шоу! – я тоже вышла из себя.

– Не верю, что только шоу! Скажи, он спрашивает о твоём настроении?

– Ну… Спрашивает иногда. По-моему, это просто вежливость.

– Нет, Сашья! Никакая это не вежливость! Он хочет тебя заполучить не как работника, а как девушку! Как ты этого не понимаешь?

– То есть, ты считаешь, что я никчёмный танцор и хореограф? – я от злости сжала кулак свободной руки.

– Опять ты всё понимаешь неправильно, – выдохнул Пойраз. – Я пытаюсь тебя уберечь. Никто, слышишь, никто здесь не хочет того же! Турки, которые работают в туризме, привыкли к лёгкой добыче. Ты сама видела, как красивые девушки из разных стран на нас вешаются в отеле…

– Угу, – промычала я.

– С танцорами всё ещё хуже! Наши люди считают, что танцевать на сцене могут только проститутки. Так что этот придурок, как его там… Алекс, – презрительно произнёс парень, – тоже ждёт от тебя совсем не выступлений…

Я молчала. В голове закрутились обрывки некоторых фраз турецкого мужчины, прячущегося за европейским именем. Иногда он позволял себе словечки типа «sen çok güzelsin¹⁵», «benim güzelliğim¹⁶», «öpüyorum¹⁷», иногда сдабривал свои послания картинками-поцелуями. «И почему я раньше на это внимания не обращала?» – мне стало некомфортно в собственном теле. Вдруг захотелось вылезти и оболочки и похлопать себя по щекам.

– Ты чего молчишь? Только не говори, что он уже попытался?

– Нет, – уверенно отрезала я.

«Попытался, видимо. Только я, глупая, этого не заметила», – добавила про себя.

– Сашья… Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, да? И я буду защищать тебя даже тогда, когда сама ты этого не хочешь.

– Ты очень хороший, – улыбнулась я.

– Здорово, что ты это поняла. Я не дам тебе совершить ошибку!

Послевкусие от разговора у меня осталось неприятное. Пойраз обладал слишком сильным чутьём на людей, поэтому не верить ему на моём месте, было бы крайне глупо. «А вдруг мои идеи и умения Алексу действительно до лампочки? Вдруг он просто пытается сделать меня одной и сотен своих побед?» – противный холодок пробежал по спине. «Ничего. Предупреждён, значит, вооружён! Посмотрим, кто кого переиграет».

Пятница, 25 марта 2016 года

«Никому не придёт в голову сообщать хорошие новости ночью. С этим ждут до утра. Другое дело новости плохие. Они не терпят отсрочки. Забавно устроен мир. Хорошее никогда не торопится. Зато с плохим такая спешка…» (Мацуо Монро, «Научи меня умирать»)

– Девочки, у меня к вам разговор, – объявила мама без тени улыбки.

Мы только сели ужинать, и торопиться было некуда. Я и Лиза вопросительно взглянули на маму, после чего она продолжила.

– Надо забирать бабушку к нам.

В кухне пронзительно завопила тишина. Никто ничего не говорил, оценивая ситуацию. Забрать бабушку к нам, означало окончательно признать её старческую беспомощность, а мне ужасно не хотелось этого делать. Я продолжала верить в то, что наша миниатюрная, но такая сильная духом баба Валечка ещё тот боец, и помощь ей пока не требуется. Хотелось продолжать верить, но факты доказывали обратное.

– Вы же понимаете, что после больницы её нужно будет держать под присмотром? – естественно, мамин вопрос не нуждался в ответе.

Несколько дней назад бабушка пожаловалась на боль в животе, и мы отвезли её к врачу. Доктор похвалил за оперативность и оставил бабу Валечку в больнице на пару дней.

– Я сегодня с врачом говорила. Бабушке в желудок вставят трубку. По ней будет сливаться желчь.

– Как это? – я отказывалась верить своим ушам.

– Вот так, – с грустью выдохнула мама. – Трубка будет торчать из живота. Мало ли что случиться может… Так что бабушку нам лучше забрать сюда.

– Конечно! – в один голос вскрикнули мы с сестрой.

– Я знала, что вы у меня понимающие.

Мы договорились разместить бабушку на Лизиной кровати, а сестрёнку переселить на второй ярус. Раньше это было моё спальное место, но после смерти папы я перебралась к маме в комнату. Моя кровать пустовала, и Лиза могла с комфортом на ней расположиться.

– А когда её выпишут? – поинтересовалась сестра.

– Завтра до обеда надо будет забрать, – ответила мама, откусывая бутерброд из чёрного хлеба и щедрого слоя масла.

Свежее постельное бельё, хлопчато-бумажные футболки и штаны, мягкие носочки и полотенца. Вроде бы мы приготовили всё необходимое для завтрашней гостьи.

Суббота, 26 марта 2016 года

«Как бы ты горячо ни обнимал при встрече гостей, но при прощании всё равно получается горячее». (Юрий Татаркин)

Несмотря на выходной день, проснулась я рано. Всю ночь в голову лезли мерзкие мысли о неизбежности увядания. Когда тебе только исполнилось двадцать три года, трудно осознавать, что близкие люди не всегда будут энергичными и полными сил. Невозможно смириться с тем, что в один прекрасный день тебе придётся помогать им, а не наоборот. Не хочется верить, что рано или поздно всё изменится.

Мы позавтракали и выехали в больницу. Погода стояла потрясающая. Сугробы ещё не собирались таять, но солнышко давным-давно превратило снег на крышах в плачущие сосульки, гололёд – в лужи, февральский мороз – в весеннюю свежесть. Птички распевали свои песенки, а люди неспешно прогуливались по парку со своими четвероногими друзьями, подставляя щёки под тёплые лучики.

Магнитогорск – удивительный город, который находится одновременно в двух частях света. Чтобы доехать до больницы, нам нужно было с правого берега Урала переехать на левый и из Европы попасть в Азию. Мама аккуратно вырулила из двора, доехала до площади и повернула на мост. Центральный переход – один из четырёх мостов города, рядом с которым мои родители когда-то купили квартиру.

Самая возрастная и величественная городская переправа увенчана двумя парами стел, обозначающих границы Европы и Азии. Для нас, магнитогорцев, переезды из одной части света в другую – обычное дело, но в тот день я почему-то с воодушевлением смотрела на величественные столбы, переполняясь гордостью за родной город. Наверное, так сработала нервная система: тело пыталось отвлечь меня от мрачных мыслей. Я, конечно, была рада видеть бабушку у нас дома, но прекрасно понимала, что кроется за бессрочным визитом.

В палату нас пустили без проблем. Бабушка, как всегда, проявила учительскую собранность и уже сидела на кровати, сложив руки на колени. Рядом лежала поношенная тканая сумка с необходимыми вещами и неоткрытая бутылка минеральной воды, из тех, что мы привозили раньше.

– Добрый день, – поздоровалась бабушка. – Ой! Вы сразу все?

– Конечно, все, – улыбнулась я.

– У нас тут важное дело, вообще-то, – подхватила Лиза.

– Какое такое важное дело?

– Бабушку забрать! – одновременно проговорили мы с сестрёнкой.

– Ох, больно ценна ноша! – баба Валечка обожала подшучивать над собой.

– Ещё как! – с натянутой важностью ответила я.

Пока доктор давал наставления маме, мы с Лизой помогали бабушке обуться и надеть пальто. Я старалась не смотреть на пожелтевшую повязку на животе и прозрачную трубку между кожей и стеклянной банкой. Старалась, но всё равно не могла не смотреть. Меня одновременно разъедали страх, отвращение, жалость и любопытство. Было противно от самой себя. «Ну, разве можно испытывать такие противоречивые чувства к собственной бабушке? Разве может быть неприятен недуг родного человека? Неужели я настолько чёрствая, что не могу не кривить нос, видя эту жёлто-красную дыру в теле?» Неимоверными усилиями я сдерживала рвотные позывы и натягивала улыбку, но самое ужасное не это. Самое ужасное случилось, когда бабушка считала эмоции по моему лицу.

Стыд. Он сменил все остальные чувства. Я совсем не хотела обижать родного человека, но всё происходило слишком быстро для понимания и принятия.

– Вы можете меня на остановке высадить, чтобы там по двору не крутиться, – предложила бабушка, когда мы уселись в машину.

Мама в тишине повернула ключ в замке зажигания, тронулась и только потом заговорила.

– Вообще-то, баба Валечка, мы везём тебя к нам.

– Ещё чего вздумали! Я ж не овощ огородный, за которым глаз да глаз нужен! Я еду домой.

Мы с Лизой переводили взгляды с мамы на бабушку и обратно.

– Баба Валечка, у Лизы скоро контрольные начнутся, готовиться надо. Мы-то с Сашей в физике и математике не шарим, а вот ты сможешь помочь. Возьмёшься?

Бывшая учительница физики и математики мгновенно переменилась в лице.

– А чего бы не помочь? Голова-то у меня уже дырявая, но полистаю учебники и всё вспомню.

– Вот и замечательно, – мама тихонечко подмигнула нам в зеркало заднего вида. – Позанимаетесь, а потом домой поедешь, если захочешь. Договорились?

– Договорились, – довольно согласилась бабушка.

День пролетел. Пока мы с сестрой презентовали гостье её новую одежду и кровать, мама сшила миниатюрную сумочку через плечо и стеклянную банку заменила на лёгкий пакет, который скотчем прикрепила к трубке.

– Так намного удобнее! – обрадовалась бабушка, облачившись в пижаму, и, примерив сумочку. – И разливаться не будет.

– Конечно, не будет, – кивнула мама. – Теперь можешь спать, как удобно. Ничего никуда не денется.

Бабушка засветилась. Казалось бы, просто ткань, скотч и пакет, а столько радости. Удивительно, как иногда совершенно простые вещи способны сделать человека самым счастливым на свете…

Четверг, 31 марта 2016 года

«Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер». (Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»)

На тренировку я поехала на трамвае, потому что вечером мы с мамой и сестрой договорились совершить набег на продуктовый магазин. Мама пообещала забрать меня из школы танцев, Лизу – с акробатики и доставить в торговый центр, чтобы всем вместе продумать меню на ближайшую неделю.

Погода стояла по-настоящему весенняя. Я специально вышла из дома сильно заранее, чтобы немного пройтись. Дорога от нашей остановки до моей работы на трамвае занимала минут двадцать, а потом ещё минут десять от остановки до самой студии пешком. Я всегда любила трамваи, поэтому с удовольствием заняла одиночное место у окна и принялась разглядывать мир по ту сторону стекла. Макс Корж тихонечко напевал в ушах песню о неразделённой любви, а глаза жадно вглядывались в окружающих. Вот молодая мамочка неспешно катит коляску. «Такая стильная! Когда я стану мамой, хочу выглядеть так же». Вот детки идут домой с тяжёлыми багажами знаний за спиной и магазинными сладостями в руках. «Помню, как тоже по дороге со школы покупала булочку и ела её прямо на остановке. Это была „улитка“, покрытая шоколадом. Никогда не забуду тот потрясающий вкус!» А вот мужчина бредёт, опустив голову. «У него, наверное, что-то случилось. Слишком уж хмурый».

Выйдя из трамвая, я вновь погрузилась в раздумья о предстоящей поездке. Голубое небо и щебечущие птички так и навевали мысли о лете, поэтому я снова и снова прокручивала в голове будущий рабочий сезон.

Вечером мы накупили продуктов, желая порадовать не только себя, но и бабушку. Они с дедом всю жизнь экономили, тратя деньги исключительно на самое необходимое, поэтому я, мама и Лиза изо всех сил старались бабушку развлекать, отвлекать и удивлять. Домой вернулись около девяти вечера. Подниматься на пятый этаж с тяжёлыми пакетами трём хрупким девочкам было нелегко, но мы шутили и смеялись, пока не добрались до входной двери…