До машины мы дошли молча. Как только хлопнули дверцы, Рей заговорил:
– Только мне показалась эта семейка странной, или ты тоже заметила?
– Нэд и Шейла явно не состоят в отношениях, как мужчина и женщина. Пробей по базе и выясни, где он работает.
– Глория, ты видела Шейлу!? Ставлю сто баксов, что ей не больше сорока лет, а выглядит на все шестьдесят! Ни у одного нормально мужика не встанет на неё.
Я неодобрительно покосилась. После чего завела машину и резко тронулась с места. Рей поставил рабочий ноутбук на колени и сосредоточенно стал искать информацию по Фостерам.
– Ты обратила внимание на то, что особо никто из семьи не убивался? Шейла – это отдельный случай. Её переменчивое настроение подозрительно. Скалывалось впечатление, что я смотрю дешевый спектакль. Эмоции Шейлы нельзя отнести к разряду искренних.
– Горе каждый воспринимает по-разному, Рей. Но то, что все трое вели себя максимально сдержанно, да, это настораживает. Главный в доме – Нэд. Шейла боится его, что уж говорить о девочках. Если он применяет домашнее насилие, это многое объясняет. Реакция матери на смерть ребёнка неоднозначна. Лола тоже весьма непростая штучка. Не хотелось допрашивать её при отце. Нэд не дал бы ей и слова вставить.
– Хочешь сказать, что Нэд регулярно применяет грубую силу? Бьет их?
– Наверняка. Интересует больше, мог ли он насиловать своих дочерей!? – я резко затормозила на светофоре, чуть не проехав на зелёный свет.
Рей почесал затылок и задумался.
– Вызовем Лолу в участок?
– Да, но чуть позже. Что-нибудь нашлось на Фостера?
– Он работает в автосервисе, ремонтирует тачки. Приводов нет, несколько штрафов за превышение скорости, больше ничего.
– Теперь посмотри Шейлу.
Рей многозначительно посмотрел на меня.
– Уже. Тебе понравится. Шейла числится безработной. Кстати, ей сорок два года. В карточке указано, что в возрасте тридцати лет она проходила лечение в психиатрической лечебнице.
– Вот! Это то, что надо. По крайне мере, странная реакция теперь объяснима. С каким диагнозом?
– Биполярное расстройство.
Он выждал с минуту, чтобы до меня дошёл смысл слов, затем перевел взгляд на дорогу. Я задумалась. Никак не могла вспомнить, госпитализируют с таким диагнозом в психиатрические больницы или нет. Рей будто считал мои мысли.
– Глория, зачем забивать этим голову? Твой муж психиатр, не проще ему позвонить?
Я искоса посмотрела на него и улыбнулась:
– Именно это я и собиралась сделать.
– Неужели ты всерьез думаешь, что мать убила дочь? – он с любопытством посмотрел, развернувшись вполоборота на своём сиденье.
– Такое сплошь и рядом. Достань в правом кармане моего пиджака телефон и набери Гейба.
Рей покорно повиновался. Набрал номер и поставил на громкую связь. Несколько минут мы слушали длинные гудки. Когда Рей уже собирался сбросить вызов, трубку сняли:
– Прости, дорогая, не мог сразу ответить, – послышался сладостный и мелодичный голос мужа.
– Извини. Не хотела мешать, но полиции снова требуется консультация психолога.
– Дали новое дело?
Рей удивленно посмотрел на телефон.
– Да. Нам с Маклареном.
– Поздравляю! Рей, приветствую тебя! – оптимистично и весело поприветствовал Гейб.
– Привет, Эндрю! Ты что, чёртов экстрасенс?
Гейб в голос рассмеялся, что значительно улучшило моё настроение.
– Просто моя жена коп. Я привык к подобным штучкам. Тем более, когда полиция Нью-Йорка требуется моя помощь… Ладно, выкладывайте, что у вас?
– Скажи, при биполярном расстройстве могут упечь в психушку?
– Если пациент несёт угрозу себе или окружающим, то да. При стабильном течении болезни всё корректируется врачами- психиатрами, и лекарственными препаратами.
– Что это за заболевание? Коротенько расскажи. Только давай без научных терминов.
– Как скажешь. Итак. Начну с того, что это двухстороннее психическое расстройство. Пациент долгое время прибывает в глубокой затяжной депрессии. В этом состоянии он обычно переживает чувство вины, постоянно думает о смерти. Общение с окружающими дается всё труднее, тогда человек старается замкнуться в себе. В этой болезни есть смешанные фазы маниакальной и депрессивной формы. Без помощи специалистов не обойтись. Если у вас человек с таким расстройством, то в его медицинской карте должно быть подробно расписано лечение. Такой пациент состоит на учёте и должен регулярно посещать своего лечащего врача, чтобы тот, оценив состояние, мог выписать необходимые препараты.
– Спасибо, ты здорово помог, – я улыбнулась.
– Не за что. Всегда рад помочь полиции. Тебя сегодня рано не ждать домой?
– Не знаю, как получится. Наберу позже.
– Хорошо. Удачи вам, ребятки!
Рей отключил связь и положил телефон обратно в карман.
Незаметно мы добрались до художественной школы, где занималась Зои.
Она находилась за несколько остановок от дома, где жили Фостеры. Наверняка, Зои добиралась сюда на автобусе. Вполне вероятно, что убийца мог знать, в какое время она более уязвима. Если следил. Рядом со школой с одной стороны располагался магазин книг, с другой – магазин игрушек. По тротуару катались на скейтбордах несколько подростков и вопили во всё горло.
Помощница преподавательницы встретила нас на входе. Весьма милая девушка. Пока мы поднимались вверх по лестнице, она сообщила, что у мисс Сары Голсон вот-вот закончатся занятия. Она попросила подождать в приемной.
Рей подошел к стене, на которой висели различные работы именитых художников, а я огляделась по сторонам. На этаже располагалось много кабинетов с табличками. Я заглянула в один из них, где была открыта дверь.
Женщина с туго завязанным на голове хвостиком, в брючном костюме и с очками сдвинутыми на кончик носа, жестикулируя, объясняла присутствующим детям что-то про историю искусств. Я заметила, что класс был заполнен детьми примерно возраста Зои. Кто-то слушал весьма заворожено голос учителя, кто-то одной рукой подпирал голову, чтобы не свалиться на стол в полудреме. В целом, в классе царила мёртвая тишина. На секунду женщина, заметив меня, запнулась. Быстрым шагом она подошла к двери и захлопнула её прямо перед моим носом.
«Дерзко!» – отметила я про себя.
В это время дверь противоположного класса отворилась, и оттуда с шумом выпорхнула стайка мальчиков и девочек, болтавших и толкавшихся друг с другом.
– Молодые люди, чем могу помочь? – спросила появившаяся на пороге та, которую мы ждали. Сара Голсон.
У женщины был стальной голос, глубокий и сильный; однако взглянув на измождённое, морщинистое лицо, я сообразила, что она гораздо старше, чем казалось на первый взгляд. Наверное, Сара приняла нас за родителей, которые собирались устроить ребёнка в художественную школу. На мгновение захотелось, чтобы лучше это было так. Сегодня мы в роли палачей приносим только дурные вести.
– Мисс Голсон?
– Можно, Сара, – уточнила она. Глаза у неё были карими, с тяжёлыми веками.
– Детектив Глория Берч, а это лейтенант Рей Макларен. – Сегодня уже не в первый раз я произносила данную фразу. – Уделите нам несколько минут?
В глазах Сары проблеснуло беспокойство, но она не выдала себя и спокойно завела нас в класс, поставив в углу три стула. Когда мы расселись, я рассказала Саре о случившимся. Пока я вела повествование, то подумала, что Сара сейчас зальётся горькими слезами. Я ошибалась. Ничего подобного не произошло: она слегка откинула голову, и морщины на лице обозначились немного резче.
– Вспомните, за пару дней до исчезновения, в понедельник, Зои была на уроках? – спросила я. – Ничего не заметили в поведении необычного?
Надо сказать, что при таких разговорах люди редко умеют выдерживать паузу. Сара Голсон явилась исключением: она сидела прямо, не облокачиваясь на спинку стула, и, не шевелясь, спокойно обдумывала ответ. Сара так ровно держала спину, можно было подумать, что она проглотила кол. После долгого молчания она наконец-то ответила:
– Нет. Ничего необычного я не заметила. Зои была немного не собрана, не сразу могла сосредоточиться на поставленной задаче, – но это и объяснимо, всё же она ребенок. У всех бывает плохое настроение. Весь коллектив надеялся, что Зои найдется. Знаете, талантливые дети в наше время – очень редкий экземпляр. В основном детей приводят для общего эстетического развития. А вот талантливых детей, которые наделены даром от Бога почти не осталось. Когда Зои поступила к нам, я сразу разглядела потенциал. Девочка была необыкновенно одарена. Вы видели её работы?
– Нет, – ответила я.
– Тогда обернитесь и посмотрите на стену позади вас, детективы.
Мы послушно обернулись. На стене висели потрясающие произведения, написанные маслом. Некоторые картины я узнала. Это были потрясающие копии известных мастеров, и то, что их нарисовал ребёнок в девять лет, весьма необычно.
– Да, впечатляет! – произнесла я, разворачиваясь к Саре.
– О чём я и толкую. До сих пор не могу поверить, что Зои нет в живых…
Сара продолжала сидеть неподвижно, словно скала. Ни один мускул на лице не дёрнулся. Женщина походила на восковую фигуру. На моей памяти за сегодняшний день это уже вторая мумия. С Шейлой более-менее всё понятно. А с Сарой, что не так?
– Зои была контактным ребёнком? Как общалась в классе с другими сверстниками? – спросила я.
Впервые на лице женщины промелькнуло что-то вроде улыбки. Но улыбки горькой.
– Зои была очень коммуникабельной девочкой. Такое дарование знала вся школа. Мы готовились к выставке. Представляете! Наша школа решила выделить денежный грант семье Зои, чтобы подготовиться к индивидуальному показу. Было запланировано грандиозное мероприятие. На новогодних каникулах. Должны были приехать разные знаменитые персоны, мастера, художники, чтобы посмотреть на шедевры нашего маленького гения.
В коридор вышел класс, и за дверью стало шумно. Я услышала голоса родителей на лестничной площадке, смешки и топот.
В начале расследования, когда нет явных подозреваемых, стараешься больше узнать о жизни жертвы и найти хоть что-нибудь за что можно зацепиться. Опрашивая, мы слушаем, сочувственно киваем и записываем каждое слово.
– Помню, несколько лет назад до Зои училась её старшая сестра Лола. Сара чеканила все слова, как по учебнику.
– И каковы были успехи Лолы? – заинтересовалась я.
– Поначалу шло неплохо. Лола проявляла интерес к художеству, у неё были определенные способности, которые нужно было развивать. Подрастая, она стала больше замыкаться в себе. Стала застенчивой, и занятия превратились в мучения. Пообщавшись с родителями, мы совместно приняли решение, что не стоит Лолу принуждать к искусству насильно. Если у ребенка нет желания к творчеству, бейтесь, хоть головой об стену, всё будет бесполезно. Амбиции родителей никогда не должны мешать интересам ребенка – это моё личное убеждение. Лола походила какое-то время, а потом бросила.
– А вот Зои… – вставил Рей, подавшись вперед.
– Зои была серьёзной девочкой, несмотря на юный возраст, – оборвала ледяным тоном она.
– Усердной? – уточнила я, пытаясь разгадать, что прячется за «маской» строгой учительницы.
Сара кивнула:
– Да, очень трудолюбивой. Она любила заниматься и работать независимо от результата. Зои была целеустремленной не по годам. – Сара отвела взгляд в сторону. – Когда приезжала на занятия раньше времени, и класс был занят, она шла упражняться в другой.
На улице внезапно полил дождь – дети, катавшиеся на скейтах, превратились в расплывчатые силуэты. Я представила Зои в художественном классе: как она пристально вглядывается в хост, стоящий на мольберте, делая мазки кистью.
Внимательно разглядывая сидящую напротив женщину, я никак не могла взять в толк, почему она работает в такой маленькой частной школе. В Саре Голсон был виден огромный опыт работы и профессионализм. Она была строга и элегантна. Даже для своего возраста выглядела она хорошо. Достаточно привлекательно. Для Зои наверняка она стала авторитетом.
– Как мистер и миссис Фостер отнеслись к тому, что Зои выделили грант, и она станет объектом восхищения и славы? – спросил Рей, дернув плечом.
– Они очень обрадовались. Такой шанс выпадает не всем и не часто, – без колебаний ответила Сара. – Мистер Фостер особенно ратовал за это. Мне кажется, они с Зои были особо близки. Отец хотел для дочери самого лучшего. Как и все нормальные папы.
– А мать? – поинтересовался Рей. – Как думаете, она была так же близка с Зои, как и отец?
Сара пожала плечами:
– Выскажу сугубо личное мнение, детективы. Нет. Миссис Фостер была далека от дочерей. По-моему она не очень умна и весьма ограничена в кругозоре. Я видела её однажды, когда Зои поступала в школу. Все вопросы решал мистер Фостер.
– Вы не замечали в школе в последнее время каких-нибудь подозрительных людей? – спросила я. – Или что-нибудь необычное, что насторожило? Такие частные школы притягивают педофилов, как магнит. Если кто-то искал жертву, вполне мог прийти сюда.
– Понимаю, о чем вы говорите, детектив Берч. Ничего подобного за последнее время не происходило. Мы за этим строго следим. Много лет назад появился здесь мужчина, который приходил к крыльцу школы и долгое время, стоя у стены, якобы все время ждал кого-то. Руководство пожаловалось в полицию. Его задержали. Оказывается, это был бывший заключенный, который просто приходил и смотрел на девочек. После чего он благополучно заходил в соседний магазин в туалет и там, ну, сами понимаете. Потом мы узнали, что он покончил жизнь самоубийством за решеткой. С тех пор школа всегда начеку.
– Я не заметила на входе камеру.
– Верно. Её нет. Внизу есть охрана.
– Может, кто-нибудь проявлял к Зои повышенное внимание? Дети в старших классах, какой у них возрастной порог?
Сара первый раз за все время мило одарила нас улыбкой и поправила прическу.
– Детектив Берч. Нет, это исключено. У нас занимаются дети до пятнадцати лет, но они никак не пересекаются с младшими. Старшие классы приходят после шести часов, а детки младшего звена занимаются до пяти.
– А были те, кто завидовал таланту Зои?
Сама усмехнулась:
– Конечно, кое-кто из девочек завидовал. Настолько, чтобы убить? Сомневаюсь.
Я заметила, что Сара очень устала: её поза не изменилась, но глаза подернулись тусклой дымкой.
– Огромное спасибо за уделенное время. Последний вопрос. Где вы были сегодня с полуночи до утра?
Она стрельнула взглядом, затем пожала плечами.
– Дома. Спала.
– Кто-нибудь может это подтвердить? – добавил Рей.
Тема была не приятна Саре. Я ощутила на себе, что ей неловко. Вновь прежний опасливый взгляд. Казалось, она даже плотнее прижалась к спинке стула. Она взглянула на меня, и взгляд задержался намного дольше, чем полагалось. После она ответила:
– Лейтенант Макларен, я живу одна. С попугаем. Подтвердить моё местонахождение никто не может, кроме птицы.
О проекте
О подписке