Отец пристально на неё посмотрел.

– Не против, – медленно произнёс он. И тут же телефон в его руке снова зазвонил. – Дело хорошее… Да, – сказал он уже в трубку и поднялся со стула – Еду.

Саша усмехнулась.

Отец подошёл к порогу, и она посторонилась, освобождая проход, но он остановился.

– Ты хорошая девочка, – сказал он. – Мама тобой всегда гордилась.

– Спасибо, папа, – ответила она. – Большое спасибо.

* * *

Зимой в цехе было очень холодно – тепловые пушки, расположенные на входе и по углам, не справлялись с нагревом воздуха внутри продуваемого всеми ветрами ангара.

Негнущимися пальцами Сергей упаковал очередную коробку и отправился в подсобку. В небольшой комнате было шумно и накурено. Там собрались все грузчики и о чем‑то громко спорили. Сергей повесил куртку на вешалку, молча протиснулся в дальний угол к столу, сел, включил электрочайник и растер руки. Надо было попить чая, согреться, иначе работать не получится.

– … вот я и говорю, не понимает ничего, а лезет. Говорит, сроки мы ему сорвали…

Сергей невольно прислушался.

Судя по всему, накануне грузчики опять не успели вовремя отправить все машины, и какая‑то фура простояла всю ночь в ожидании погрузки. Теперь речь шла о том, вычтут или нет стоимость простоя из зарплаты грузчиков. Терять премию, особенно перед Новым годом, никому не хотелось.

В дверь подсобки кто‑то постучал. Бригадир грузчиков откашлялся и крикнул:

– Войдите.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Лёша и чуть дальше, за его плечом, Игорь Николаевич. Грузчики одновременно замолчали.

– Добрый день, коллеги, – очень вежливо сказал Алексей. – Вы все знаете, что произошло. Давайте обсудим эту ситуацию.

– Так могли и мы к вам прийти, что ж вы сами‑то… – засуетился бригадир. – Вы садитесь, садитесь.

Игорь Николаевич и Алексей разместились на старом продавленном диванчике. Олег Петрович сел напротив них на скрипящий стул. Остальные грузчики встали за его спиной. Сергей постарался вжаться в свой угол у стола и стать максимально незаметным, чтобы не привлекать внимания хозяина. Тот никак не мог одобрять их странное приятельство с Алексеем, и поэтому Сергей Фролова побаивался.

– Что, Лёха, один зассал прийти, папочку привёл? – вполголоса спросил Макс, самый молодой и наглый из грузчиков. Бригадир цыкнул на него, и повернулся к Фролову.

– Нечего тут обсуждать, Николаич. Логистам надо думать перед тем, как столько машин на один день заказывать. Ты, Алексей, еще недолго работаешь. Не успел все тонкости понять. Так ты не стесняйся, обращайся за советом, мы поможем, подскажем.

– Вы не правы, Олег Петрович. Я всё рассчитал. Времени на погрузку у вас хватало с запасом.

Бригадир вспыхнул:

– Что ты рассчитал? Что? Я пять лет тут работаю, я с твоим отцом с нуля начинал, когда нас в цехе четыре человека было, а не семьдесят, а ты учить меня будешь?

Сергей ожидал, что Фролов прикрикнет на бригадира и укажет ему на его место. Но Игорь Николаевич промолчал и с видимым любопытством ждал реакции сына.

Алексей достал из кармана блокнот, полистал и открыл страницу с нарисованной таблицей:

– Вот смотрите. Я нашел нормативы…

Олег Петрович побагровел и выпучил глаза.

– Нормативы?

– Нормативы, – повторил Алексей.

И тут Сергей не выдержал и подал голос из своего угла.

– Да какие им нормативы, когда у нас бардак в цехе. Они дольше нужные коробки ищут, чем грузят.

Все разом повернулись к Сергею.

Игорь Николаевич неодобрительно покачал головой:

– Синицын, спасибо за мнение, но тебя этот вопрос не касается. Если твой перерыв закончился, иди работать.

– Отец, подожди! – попросил Алексей. – Серега, объясни.

– Да что объяснять‑то? В цехе всё через одно место. Станки вразнобой стоят, питание вечно отрубается, материалы в одном углу валяются, фурнитура в другом, кромка вообще где угодно, тара на улице. Готовое в самом дальнем углу от ворот. Они сначала полчаса коробку ищут, потом через весь цех ее тащат. Это хорошо, если найдут. А то бывает, пока фуру грузят, ребята недостающие детали делают и прямо со станка отдают на погрузку.

Наступила тишина.

Сергей неловко встал и сказал:

– Да и правда, засиделся я. Работать надо.

– Останься, – приказал Фролов‑старший. – Мы сейчас Александра Александровича пригласим, расскажешь ему лично, что у него в цехе бардак.

Нет.

– Нормально все у нас, нормально, не подумав сказал, – скороговоркой выпалил Сергей. Прямо сейчас терять работу на фабрике ему не хотелось.

Фролов усмехнулся.

– Ну тогда подумай. Вы все подумайте, я не только к Синицыну обращаюсь, – Игорь Николаевич охватил взглядом всех рабочих, – и сформулируйте свои предложения. С учетом праздничных выходных, жду результат к концу следующей недели. Передадите через Алексея. И ещё, простой фуры на троих делим. Треть на Алексея, треть на Олега Петровича, треть на Синицына.

Сергей возмущенно открыл рот, хотел возразить, но не смог подобрать слов.

Алексей удивленно спросил:

– При чем тут Серёга?

Игорь Николаевич пожал плечами и неприятно улыбнулся:

– Мотивация. Даст рацпредложение – штраф сниму.

28 декабря 2004 г.

Пятнадцать больших картонных коробок, два рулона скотча, один огромный шкаф. Ещё пару дней назад перспектива разбора полок довела бы Сашу до слёз, но сейчас всё стало гораздо проще.

Она подтащила коробку к открытой дверце шкафа и быстрым движением, не глядя, стянула всю одежду с одной из полок. Утрамбовала вещи, закрыла коробку, проклеила скотчем и удовлетворённо посмотрела на результат.

– Я молодец, – похвалила она себя.

Вторая коробка, третья, четвертая… Спустя час шкаф стал пугающе пустым, а коробки загромождали всё свободное пространство совсем не маленькой спальни.

Кто‑то неуверенно постучал в дверь.

– Открыто, – сказала Саша и сдула со лба прилипшую прядь волос.

– Зачем? – тихо спросил с порога Тёма.

– Что зачем?

– Зачем ты собираешь одежду?

Саша криво улыбнулась. Ей почему‑то показалось забавным, что этот вопрос задал именно младший брат, а не отец или Лёша. Не придумав ответа, она промолчала.

– Я тоже так хочу, – неожиданно заявил Тёма, подходя ближе.

– Что ты хочешь?

– Выбросить старые вещи.

Саша смерила брата взглядом.

– Я их не выбрасываю, – осторожно пояснила она. – Папа пришлёт после обеда машину, и вещи отвезут в монастырь. А там раздадут бедным или бездомным.

– Без разницы, – сказал Тёма. – Ты ведь потом купишь новые?

– Нет, – честно ответила Саша.

Тёма задумчиво попинал одну из коробок.

– Без разницы, – повторил он. – Я всё равно хочу как ты.

Саша сглотнула вставший в горле ком.

– Не надо как я, Артём, – попросила она. – Пожалуйста.

29 декабря 2004 г.

– Ты повеселела, – заметил Лёша, заталкивая в багажник своей десятки последнюю упаковку корма для собак.

Саша удивлённо на него посмотрела, но решила не спорить и пожала плечами:

– Жизнь продолжается.

Лёша глубоко вздохнул, глядя в багажник. Саша прекрасно понимала, о чём он думает.

Мешки с кормом простояли в сарайчике на их заднем дворе больше полугода. Мама купила их всего за день до того, как у неё случился сердечный приступ, и не успела отвезти в приют для животных, которому постоянно помогала – стенокардия, диагностированная бригадой скорой помощи, в больнице превратилась в предынфарктное состояние, а потом в обширный инфаркт, и врачи не смогли ничего сделать.

За прошедшие месяцы ни у отца, ни у старшего брата не дошли руки до завершения начатого мамой дела, а Саше почему‑то казалось важным поставить точку и в этом. Накануне она потратила больше часа, уговаривая Лёшу помочь.

– Ну всё. Поехали, – решительно сказал он, захлопывая крышку багажника.

Саша кивнула, стянула с головы капюшон шубы и села на пассажирское сиденье прогретой машины. Лёша подошёл к водительской двери, но остановился. Похлопал себя по карманам, достал светящийся телефон, посмотрел на экран, улыбнулся и нажал на кнопку приёма вызова.

– Значит, не поехали, – пробормотала Саша. От нечего делать она открыла бардачок машины, удивилась непривычному порядку и вытащила продолговатую записную книжку. Провела пальцами по чёрной коже, полюбовалась на тиснение и раскрыла обложку. На форзаце красовалась неожиданная надпись «Самому капризному клиенту».

Саша хмыкнула и лениво пролистала несколько страниц.

Телефоны. Адреса. Имена, которые ей ни о чём не говорили.

Все, кроме одного.

Сергей Синицын. Две строчки с адресом, десять цифр телефонного номера. Если бы Саша увидела это два месяца назад, наверное, всё‑таки решилась бы позвонить. Чтобы извиниться и…

…Ты никому не нужна…

Чтобы извиниться и убедиться, что она на самом деле никому не нужна. Потому что иначе Сергей нашёл бы способ встретиться. В конце концов, он знал, где она живёт.

Водительская дверь машины распахнулась. Саша вздрогнула и захлопнула записную книжку.

– Кстати, как у тебя вообще дела? – заговорил Лёша, занимая своё место. – В школе всё хорошо? Уроки сегодня все уже сделала?

– Уроки? – переспросила Саша.

– Ну да, уроки…

– У меня каникулы, – с прорвавшейся горечью сообщила она. – Ты не знал?

– Уже каникулы? – Лёша выкрутил руль и выехал с подъездной дорожки дома на проезжую часть. – А детские сады вроде ещё работают.

Кажется, он хотел сказать что‑то ещё такое же бессмысленное и неловкое, но Саша протянула руку, включила магнитолу и выкрутила громкость почти на максимум, чтобы больше не слышать его равнодушный голос.

30 декабря 2004 г.

Саша подняла сжатый кулак, нерешительно посмотрела на покрытую какими‑то странными царапинами и пятнами дверь и отступила. Обвела взглядом мрачный, грязный подъезд, вдохнула пропитанный смесью запахов табака и подгоревшей еды воздух, потом стиснула зубы и всё‑таки заставила себя постучать.

– Иду‑иду! – раздался торопливый ответ из глубины квартиры, и дверь распахнулась. – Я уже почти…

Лиза умолкла, увидев, кто именно стоит на пороге. Саша кивнула вместо приветствия, разглядывая подругу.

Волосы – неряшливо осветлённые, с отросшими корнями – были уложены в локоны. Густо подведённые глаза, тональный крем, румяна на щеках, красная помада, ультра‑короткий домашний халатик.

– Что тебе надо? – нервно спросила Лиза, вышла в подъезд и прищурилась.

– Ты что, ждёшь Дениса? – с невольной насмешкой уточнила Саша.

– Что тебе надо, Фролова?

Саша хмыкнула и протянула подруге небольшой пакет:

– Возьми.

– Что здесь?

– Альбом за девятый класс, – сказала Саша. – Ты же плакала, когда твоя мать не дала деньги на фотографии. Возьми мой.

– С чего это вдруг ты такая добренькая? – подозрительно протянула Лиза и взяла пакет. – Или… Только не говори, что Денис снова к тебе…

Она побледнела – это было заметно даже через толстый слой тональника и румян.

Саша подняла руку в успокаивающем жесте:

– Нет, нет, Лиз. Просто, – она откашлялась, – просто папа всё отсканировал, и теперь всё в электронном виде, а это он велел выбросить. Но если тебе не надо, давай выкину.

Лиза помолчала. Потом качнула головой:

– Не выкидывай. Я заберу, – сказала она. – Спасибо. И… Иди, ладно? Сейчас правда придёт Денис, и…

– Лииииз‑кааааааааааа! – вдруг донеслось до них из‑за неплотно прикрытой двери. – Шал‑лав‑ва!

– Дед буянит, – с кривой ухмылкой сообщила Лиза. – Но ничего. Налью ему стопочку, и успокоится.

– Твой дед дома? А как же вы с… – Саша осеклась и замолчала.

– Как же мы с Денисом? – Лиза вздёрнула бровь. – Мы нормально. Моя семейка одобряет. И его самого. И аптеки его отца. Так что… Так что мы с ним хорошо, Фролова. Очень хорошо.

– Пусть так и будет, – сказала Саша и неожиданно для самой себя поняла, что говорит искренне. – Пусть у тебя всё будет хорошо, Лиз. Прощай.

Она торопливо сбежала по ступенькам вниз, вышла из подъезда и сразу же нырнула в салон стоявшей с включенным двигателем десятки. Обернулась назад, посмотрела на насупившегося Тёму и повернулась к старшему брату.

– Всё? – неодобрительно спросил Лёша. – Наобщалась? Можем ехать на фабрику?

– А можем проехать через наш старый двор? – попросила Саша.

– Можем, – ответил он, трогаясь с места. – Только без остановок, и так опаздываем. Или тоже обещала к кому‑то зайти?

Саша покачала головой:

– Нет. Просто хочу посмотреть на двор.

– Хорошо, – сказал Лёша. – Посмотришь.

Они быстро, насколько это было возможно с учётом снежной каши на дорогах, проехали мимо старого дома, и уже через полчаса Лёша притормозил перед закрытым шлагбаумом при въезде на территорию фабрики. Только в тот момент Саша сообразила, что Тёма за всю дорогу ни произнёс ни единого слова, и снова повернулась к нему.

– Спишь? – негромко спросила она.

Тёма заторможенно кивнул.

Шлагбаум медленно поднимался, Лёша посмотрел на часы и нетерпеливо забарабанил пальцами по рулю.

– Мы совсем опоздали? Папа будет ругаться? – предположила Саша.

– Что? А, нет, – рассеянно ответил Лёша. – Просто я записан сегодня на стрижку, так что… Надо побыстрее закончить.

– Понятно, – сказала Саша. – Думаешь, это надолго?

Лёша пожал плечами:

– Не знаю.

– А мы там зачем? Ну ладно ещё ты, а мы с Тёмой?

– Спроси у отца, – раздражённо посоветовал Лёша. – Хотя нет, забудь. Он потом два часа будет выговаривать, что тебе наплевать на его дело. Я так уже попадал.

Он нажал на газ, и машина плавно поехала вперёд. Припарковался перед зданием конторы, вышел из машины первым и помог выбраться Тёме. Саша устало посмотрела на светящиеся окна и суетливое движение людей внутри здания, и поняла, что идти туда точно не хочет. Да, изначально она планировала зайти в офис, провести какое‑то время в окружении отцовских работников, а потом снова выскользнуть на улицу. Но сейчас передумала.

– Давай быстрее, – поторопил её Лёша. – Чем раньше сядем за стол, тем быстрее отец нас выпустит.

– Так странно, – сказала Саша, становясь рядом с братом. – Он правда думает, что кому‑то на фабрике есть дело до его детей? Зачем мы там будем сидеть?

– Саша!

– Мне как‑то нехорошо. Наверное, укачало, – выдала она заранее заготовленную ложь. – Тошнит. Вы с Тёмой идите… А я подышу пока. Можно?

Лёша поморщился, снова проверил время и кивнул:

– Только недолго.

– Хорошо, – пообещала Саша и даже смогла улыбнуться. Дождалась, пока братья скроются за дверями конторы, и повернулась к стоявшему за хлипким заборчиком недостроенному зданию – самому высокому из всех, которые были видны с её места.

Саша сделала первый шаг, и свежевыпавший снег приятно захрустел под её ногами.