Глава 2

19 августа 2022 г.

– Алексей Игоревич! Извините, я хотела…

Не слушая секретаршу – наверняка у неё был очередной глупый вопрос по поводу сегодняшнего банкета, она занималась организацией такого мероприятия в первый раз – Алексей пересёк приёмную, быстро дошёл до лестницы и начал торопливый спуск. До назначенного Сергеем времени оставалось ещё два часа, и лучше было провести их где-то в другом месте, не на территории фабрики.

Алексей вышел из офиса. Привычно разогнал куривших на крыльце логистов, так же привычно позавидовал их беззаботности и безответственности и вдруг остро пожалел, что он никогда уже не сможет оказаться на их месте.

Странное чувство.

Он прошёл большой путь – вырос от менеджера до генерального директора, и фабрика тоже росла и развивалась. Нужно гордиться достигнутым, а не жалеть о невозможности вернуться в прошлое.

Алексей, замедлив шаг, направился в сторону небольшой парковки, предназначенной только для машин руководства. Сел в свой автомобиль, окинул взглядом офисное здание – три этажа зеркального стекла, всё как у больших и серьёзных предприятий, не то что раньше – и повернул ключ в замке зажигания.

Уехать. Куда угодно – в центр города или, наоборот, на реку – лишь бы не пересекаться с сестрой и зятем в эти два свободных часа. Лишь бы не думать о том, что все события, произошедшие в семье за последние восемнадцать лет и закончившиеся таким нелепым и мерзким финалом, его вина.

23 июля 2004 г.

Сергей, конечно, не слишком верил в то, что Фролов появится на его рабочем месте.

Но почему‑то пару дней ждал, что вот‑вот его позовёт начальник участка и удивленно‑уважительно скажет: «Серёга, к тебе пришел сам Игорь Николаевич». И он выйдет к хозяину, пожмет ему руку и о чем‑то тихо поговорит, ловя удивленные взгляды всех рабочих. А после ухода Фролова к Сергею обязательно подойдёт Сан Саныч, скажет, что выписывает ему премию и повышает до бригадира.

Разумеется, этого не произошло.

К пятнице Сергей окончательно перестал надеяться на чудесное продвижение по карьерной лестнице и смиренно упаковывал нескончаемые мебельные комплекты в коробки. В середине дня его окликнул бригадир:

– Серёга, тебя логист ищет. У Сан Саныча сидит.

– Меня? Зачем?

За два месяца своей работы на фабрике Сергей еще ни разу не видел никого из отдела логистики. Все взаимодействия между производством и офисом происходили на уровне руководителей. Нужно было сделать что‑то очень сильно не так, чтобы кто‑то из офисных сотрудников пришел в цех.

– Откуда мне знать? Иди давай, – приказал бригадир.

– Бегу и падаю, – недовольно пробурчал себе под нос Сергей, но послушался.

Поднялся по расшатанной железной лестнице на второй уровень цеха, прошел по узкому коридорчику, остановился перед желтой фанерной дверью, вытер пыльные руки о мятую футболку, постучался и вошел. Начальника цеха не было. Вместо него за столом сидел Алексей. На нем была белая, явно дорогая рубашка с коротким рукавом и галстук. Поверх галстука на шнурке болтался пропуск с фотографией и крупной ярко‑синей надписью «Отдел логистики».

– Ммм… привет, – удивленно сказал Сергей. Он и сам не знал, чему удивился больше – тому, что сын Фролова всё‑таки работает, или его неожиданному появлению в цехе.

– Добрый день, – ответил Алексей.

Сергей решил, что лишние церемонии только затянут процесс:

– Что тебе надо?

– Хотел извиниться и сказать спасибо, – сказал Алексей. – Если бы не ты, всё могло плохо закончиться.

– Спасибо за то, что я вытащил пацана? Или за то, что не сдал тебя папочке? – уточнил Сергей.

Алексей едва заметно нахмурился, но ответил почти спокойно:

– За всё. Но в первую очередь за Тёму. Я твой должник. Спасибо.

– Пожалуйста, – великодушно сказал Сергей.

Они помолчали.

– Меня Лёша зовут, – зачем‑то представился Алексей.

– Я запомнил. Алексей Игоревич, если не ошибаюсь?

– Да, Игоревич.

Повисла еще одна неловкая пауза.

– Я подумал, может, вечером сходим выпить по кружке пива? – заговорил Алексей. – Я угощаю.

– Хозяйскому сынку сегодня не с кем выпить пива? – снова не удержался Сергей. Алексей раздражал его ещё сильнее, чем при первой встрече, и он никак не мог с этим справиться.

– А если не с кем?

Сергей хмыкнул:

– Ну, если не с кем…

– В восемь в «Фиш‑Энд‑Чипс»? Пойдет?

Сергей попытался придумать причину для отказа, но не смог. А потом вдруг подумал, что ему самому иногда не с кем не то что выпить пива, но и просто поговорить, и со вздохом ответил:

– Да, конечно. Пойдет.

Алексей встал из‑за стола и протянул руку. Сергей автоматически ее пожал.

В этот момент начальник цеха, невысокий щуплый старичок, вернулся в кабинет.

Улыбка на его лице была такой широкой и сладкой, что от нее сводило зубы. Улыбался он исключительно в сторону хозяйского сына.

– Все вопросы решили, Алексей Игоревич?

– Да, Сан Саныч, спасибо. Пойду. Сергей, не забудь, в «Фише» в восемь.

– Не забуду, – согласился Сергей.

Алексей ушёл.

Сергей хотел последовать за ним, но начальник придержал его за рукав спецовки.

– Подожди, Синицын.

Это происходит? Действительно происходит? Я буду бригадиром?

Сергей остановился, стараясь не улыбаться:

– Слушаю вас.

– Узнаю, что на меня или на работу в цехе сыну Фролова жалуешься – уволю.

– Извините, что? Я не…

– Что слышал. Ты работай больше, а не языком трепи, если не хочешь без премии сидеть, – приказал Сан Саныч, сел за свой стол и начал перекладывать какие‑то бумажки с левого края стола на правый.

Потрясающе.

– Ну… я пошел?

– Иди‑иди, – согласился начальник, не поднимая головы от бумаг, и махнул рукой в сторону двери.

29 августа 2004 г.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Саша отставила в сторону утюг и удивлённо подняла глаза на брата, подпиравшего плечом дверной косяк прачечной.

Он только что приехал домой после футбола, в который играл каждые выходные с бывшими одноклассниками и ребятами с фабрики. Мокрая насквозь ярко‑красная футболка, капли пота на лбу, влажные волосы, полупустая бутылка пива в руке, злой взгляд.

Очень злой взгляд.

– О чём я должна рассказать? – не дождавшись никаких пояснений, спросила Саша.

– У тебя есть парень, – раздражённо сообщил Лёша.

– Предположим, – сказала Саша.

– И этот парень рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь.

Саша ошарашенно открыла рот, но не смогла подобрать слов.

– Это правда? – нажал Лёша.

– Нет!

– Может, набить ему морду?

– Что?!

– Или справишься сама? – с ленивой усмешкой предположил Лёша.

– Это какая‑то шутка? – с отчаянием спросила Саша.

– Нет.

Она несколько мгновений смотрела на брата, потом медленно наклонилась, выдернула вилку утюга из розетки и села на узкую деревянную скамью.

– Блин, Сашка, – Лёша поморщился и провёл свободной рукой по волосам, – я просто хотел предупредить. Твой Денис говно пацан. Я всегда это знал. Старший брат у него такой же, я ему сегодня… Да не об этом речь. Короче, рано тебе ещё… с парнями. Если будет руки распускать или ещё что, ты мне говори. Разберусь.

– Да. Спасибо, – сказала Саша. – Большое спасибо.

Лёша сделал глоток из бутылки.

– Гладила себе форму? – спросил он, кивая на брошенный утюг.

– Тёме.

– Пусть сам себе гладит, ты чего?

– Он маленький, – ответила Саша.

– Ты тоже, – с неожиданной улыбкой сказал Лёша.

– Уже нет, – со злостью возразила она.

10 сентября 2004 г.

– Ну хватит, киса, – мягко сказал Денис, с усилием вытянул из заледеневших Сашиных пальцев пульт от телевизора и нажал на круглую красную кнопку. Экран послушно погас. – Хватит смотреть новости. Хватит.

Наверное, для всех было бы лучше, если бы Саша поверила, что Денис заботится о ней. Переживает. Она ведь и правда медленно сходила с ума, всё глубже и глубже погружаясь в трагедию, которая потрясла всю страну.

Но Саша не верила.

…Твой Денис говно пацан… рассказывает всем подряд, что он… что ты ему даёшь…

Они были одни в её огромном доме. Тёма ушёл на тренировку, Лёша и отец работали, и Денис наверняка всё заранее продумал. Он пришёл через два часа после школы, якобы беспокоясь о здоровье своей девушки, пропустившей уроки, но… Но она не верила. Слишком уж назойливым и настойчивым был он в последние дни. Видимо, стремился получить‑таки то, о чём уже растрезвонил их одноклассникам, прежде чем слухи дойдут до Саши и она скажет, что ничего не было.

Хотя… поверят ли ей? Её слово против его. К тому же это не имело никакого смысла. Ничто не имело смысла…

Она откинулась на широкую спинку дивана и прикрыла глаза. И сразу же почувствовала первое, пока ещё неуверенное прикосновение Дениса к своему бедру. Тонкая ткань пижамы, которую сегодня Саша так и не сменила на нормальную домашнюю одежду, не спасала от неприятных ощущений.

Зачем? – подумала Саша.

Этот вопрос она задавала себе все те месяцы, которые они числились парой.

Зачем?

Зачем тогда, в апреле, она впервые разрешила Денису проводить себя до дома? Зачем дала взять себя за руку? Поцеловать?

Возможно, ей было любопытно? А может, просто не было сил сопротивляться напору симпатичного одноклассника, которого она знала с раннего детства? Или хотелось стать, наконец, как все? В конце концов, ей исполнилось шестнадцать, почти у всех девчонок уже были парни, а у неё не было, и она чувствовала себя белой вороной.

Но поцелуй ей не понравился. Первый поцелуй, всё должно было быть милым и романтичным, чувства, бабочки в животе, все дела… Но она не почувствовала ничего. Ей просто не понравилось. И если бы тогда Денис сделал хоть что‑то не так – например, схватил её за попу, или за грудь, или что‑то ещё – она с лёгким сердцем оттолкнула бы его. Но он всё сделал правильно. И Саша оказалась в ловушке.

Она не понимала, что они будут делать вместе. Рядом с ним ей было скучно. Но он подарил ей тёмно‑красную розу на их втором, уже официальном, свидании. Мягкую игрушку на третьем. И признался в любви на четвёртом – всего лишь через неделю после первого поцелуя. Тогда Саша поверила и, сгорая от чувства вины за собственное равнодушие, ответила на его «Я тебя люблю» смущённым «Я… тоже».

Ловушка захлопнулась.

Она ощущала всё именно так, пока ещё могла что‑то чувствовать, а потом… Потом, после смерти мамы, всё стало неважным. И даже постоянное лапанье Дениса не бесило, не злило, а воспринималось просто как досадное неудобство, от которого она по привычке отмахивалась. Поцелуи – да, раз в неделю она была готова их терпеть. Что‑то большее – нет. Не с ним. Только не с ним.

Вот и сейчас Саша, не открывая глаз, нетерпеливо дёрнула ногой, пытаясь избавиться от его раздражающих ласк. Денис недовольно выдохнул и сдвинул руку выше, к тонкой полоске обнажённого тела между поясом пижамных брюк и топом, и теперь его пальцы гладили уже не ткань, а голую кожу. Как всегда, это казалось не чем‑то приятным, а отвратительным и тошнотворным. И, как всегда, она подумала, зачем ей вообще эти отношения.

Саша резко выпрямилась.

– Киса, – нежно сказал Денис. Кажется, он был настроен серьёзно. – Я не могу, когда ты такая. Как мне тебе помочь?

– Помочь? – с недоумением переспросила она.

Рука Дениса двинулась ещё выше, поднимая топ.

– Расслабься, – прошептал он в изгиб её шеи. – Всё будет хорошо.

Не будет. Ничего не будет хорошо, – отстранённо подумала Саша.

– Нет, – сказала она. – Мы же говорили об этом, Денис. Нет.

Он замер и криво ухмыльнулся:

– Всё ясно. Нет. Хорошо. Знаешь, я просто подумал, что надо дать тебе ещё один шанс…

– Шанс? Мне? – в её голосе, против воли, прозвучали издевательские нотки.

Денис отстранился.

– Тебе, – спокойно ответил он. – Думаешь, ты вся такая особенная, что я буду скакать вокруг тебя годами? Я задолбался. Задолбался улыбаться твоему папаше, восхищаться твоей мазнёй, делать вид, что мне интересно…

– Стой… Подожди… – Саша поднялась на ноги и, осознав, что начинает улыбаться, быстро отвернулась к окну. – Ты… бросаешь меня?

– Да, – злобно сказал Денис за её спиной.

– Какая жалость, – пробормотала она.

Он громко фыркнул:

– Ты просто фригидная дура. Кому ты вообще такая нужна?

О, Дэнчик, ты выучил новое слово? Какой умничка!

Саша стиснула зубы, чтобы не сказать это вслух и не рассмеяться, и повернулась к Денису. Тот, кажется, истолковал выражение её лица совершенно невероятным образом.

– Вот только не начинай плакать и всё такое, – заявил он. – Я ухожу. Ну, если ты не передумаешь…

Она покачала головой.

В полном молчании Денис вышел в прихожую, и спустя пару секунд раздался громкий хлопок входной двери.

– Ого, – ошеломлённо прошептала Саша.

Свобода? Серьёзно? Вот так вот легко и просто? А как же все его признания в любви и уверения, что он не сможет без неё жить? Обещание покончить с собой, если они расстанутся? Всё это было просто враньём? Но…

Саша села на диван, ощущая себя полной дурой.

Пять месяцев. Почти полгода.

Почти полгода она верила в весь этот цирк и слушала избитые, затасканные фразы. Терпела. Уговаривала себя, что Денис хороший парень, что любит её. А на самом деле он… На самом деле…

Саше хотелось разозлиться на него по‑настоящему. Возможно, это избавило бы её от стыда за собственную тупость. Но она слишком хорошо понимала: тут некого винить, кроме самой себя.

Моя вина. Только моя вина.

16 сентября 2004 г.

– …как бревно… поэтому… – раздался знакомый шёпот за Сашиной спиной.

Она выпрямила спину и подняла руку вверх, привлекая к себе внимание учительницы.

– Что тебе, Фролова?

– Марья Антоновна, можно выйти?

– Да.